Кольцо эльфийской работы
Нина Воробьева
В мире, пропитанном магией и населенном сверхъестественными существами, находится место и обыкновенным человеческим чувствам, страхам и желаниям. Здесь можно обладать сверхчеловеческой силой, но при этом иметь свои тайные земные слабости. А можно быть всего лишь человеком, но не уступать в смелости и силе духа волшебным созданиям. И, кто знает, может однажды любовь и приключения сами найдут своих героев, сблизят их и помогут им сделать правильный выбор и найти свое место в жизни?
Кольцо эльфийской работы
Нина Воробьева
© Нина Воробьева, 2023
ISBN 978-5-0060-2384-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Кольцо эльфийской работы
Я не понимала, зачем это делаю. Какого беса я поддалась на уговоры Даррена и теперь стою, терпеливо ожидая, пока немолодой седоусый герольд соизволит обратить на меня свое внимание? В данный момент ему мешало это сделать чрезвычайно важное занятие – поедание огромного куска хлеба с не менее впечатляющим ломтем сыра. Своей очереди ожидала полуведерная кружка с элем. Только когда она опустела, а последние крошки исчезли в расплывшемся животе старого вояки, он придвинул к себе пергамент, окунул перо в чернила и скучающе спросил:
– Имя?
Я напомнила себе, что фамилию нужно слегка изменить, набрала воздуха в грудь и постаралась сделать свой голос как можно более низким.
– Крис ин Дагонхорст.
Очевидно, у меня не очень получилось, поскольку герольд поднял голову и пристально оглядел меня, дольше всего задерживаясь на лице. Я подавила вздох, зная, что он видит: невысокое тонкое тело, которое невозможно скрыть и под толстым простеганным дублетом, в подкладку которого добавили еще несколько слоев, изящной формы руки, но главное – личико без малейшего намека на подобие щетины, пухлые губки и нежный девичий румянец на щеках. Хорошо еще, что длинные волосы спрятаны под бацинетом.
Черт бы побрал Даррена с его уговорами! «Ты явно заскучала, дорогая, не хочешь ли размяться? Тебе стоит развеяться и выйти в общество, иначе со мной ты совсем одичаешь. Не хочешь ли окунуться в атмосферу праздника, милая? Крис, мне это очень нужно. Очень, любовь моя». Хорошо общество – два десятка рыцарей с оруженосцами и обслуживающий персонал: конюхи, слуги, повара… Прекрасные дамы если и есть, то явно не в палатках близ ристалища, а скрываются в замке. А я теперь вынуждена стоять, ежиться под оценивающим взглядом герольда и еще сильнее краснеть. Теоретически женщинам не запрещено принимать участие в рыцарских турнирах, если им позволяет происхождение. Практически… я никогда о таком не слышала.
– Сынок, а ты не слишком молод, чтобы принимать участие в турнире? – заботливо поинтересовался герольд. От сердца отлегло – он не распознал во мне девушку. Или же распознал, но решил поддержать маскарад.
– Нет! – задиристо подняла я подбородок. – Победа в турнире увенчает меня бессмертной славой!
А еще вручит мне кольцо тонкой эльфийской работы из белого золота, с крупным топазом редкого ледяно-голубого цвета. Но о том, что именно оно является причиной моего участия в турнире, герольду знать не следует – молодые дерзкие юнцы, за которого я себя выдавала, обычно рвутся за почестями духовными, а не материальными.
– Сынок, – тяжело вздохнул герольд, наверняка на своем веку видевший не один десяток таких юношей с горящими жаждой славы глазами, – твое время еще придет. Сейчас, прости, я бы с большим удовольствием записал на турнир твоего оруженосца.
Герольд перевел взгляд за мою спину. Даррен действительно гораздо больше походил на рыцаря, чем я – светловолосый, рослый, широкоплечий, с мощными руками толщиной в мое бедро.
– Его происхождение не позволяет ему принимать участие в рыцарских турнирах, – прежним упрямым тоном заявила я, причем ни капли не солгав.
– Это твоя жизнь, парень, – пожал плечами герольд. – Хочешь героически погибнуть на ристалище – твое дело. Лошадей отведите к перевязи, о них позаботятся. Палатку ставьте там, за полем. Удачи, Крис ин Дагонхорст. Она тебе потребуется.
Герольд потерял ко мне всякий интерес, махнул рукой, подзывая мальчонку-слугу, и протянул ему безразмерную кружку.
– Эй, парнишка, принеси-ка мне еще эля.
Мы могли идти на все четыре стороны, но выбрали ту, что вела к ристалищу.
Я не приложила никаких усилий к обустройству ночлега – всем занимался Даррен. Впрочем, для оруженосцев это было в порядке вещей, так что в этом мы не выбились из общей картины. Палатку поставили у самого края стихийно возникшего лагеря. Прочная ткань хорошо защищала от дождя и ветра, но, к сожалению, пропускала наружу звуки. Нам следовало вести себя очень осторожно.
Правда, съехавшиеся на турнир со всей округи рыцари не обращали на нас ни малейшего внимания и делали то, что и положено уважающим себя поединщикам в ночь перед первым туром: ели, пили, пели и буянили, впрочем, не выходя за определенные рамки. Вряд ли кто-то из них стал бы сейчас прогуливаться в темноте сентябрьского вечера по пересеченной местности, прислушиваясь к происходящему в палатках, но все же мы говорили шепотом.
– Тебе действительно так нужно это кольцо? – подняла я голову и посмотрела в глаза необычно золотого цвета. Даррен улыбнулся и привлек меня к себе, нежно целуя в лоб.
– Ты же знаешь, что да. Это фамильная реликвия моего рода. Оно принадлежало моей матери, бабке, прабабке и так далее, до девятого колена. И я очень хотел, чтобы оно украшало и твой пальчик.
Он поднял мою руку и коснулся ее горячими губами. Я тяжело вздохнула. В роду Даррена очень трепетно относились к драгоценностям, и уж если одна из них терялась, а тем более была похищена, то прилагались все усилия, чтобы вернуть ее, и неважно, сколько для этого потребуется времени.
– Вот и украл бы ее сам, – пробурчала я, уткнувшись лбом в крепкое плечо. – Глаз за глаз, зуб за зуб, кража за кражу.
– Крис, – укоризненно проговорил Даррен. – Никто в моем роду не опустится до банальной кражи. Разве что в самом крайнем случае.
– Считай, что этот крайний случай наступил, – буркнула я. – Мне никогда не победить на этом турнире. Ты видел, кто на него приехал? То ли люди, то ли медведи, со спины и не разберешь. Один из них на голову выше и в полтора раза шире тебя, а со мной и сравнивать нечего.
– Он шире не в плечах, а в области брюха, – педантично поправил мой любимый. – Крис, ты прекрасно знаешь, что я не могу принимать участие в турнире – это было бы неблагородно, и попросить никого, кроме тебя, не могу. Твои братья по-прежнему смотрят на меня, как на презренного аспида.
Я могла только еще раз вздохнуть. И понятие о чести, тщательно культивируемое в роду Даррена, и отношение к нему моих братьев, как и прочих членов семьи действительно не оставляли мне выбора.
– Ты справишься не хуже меня, – утешил Даррен, безошибочно догадавшись, о чем я думаю. – В этих местах никто не стреляет лучше тебя. Ну, кроме меня, конечно.
Я тихо рассмеялась.
– И вряд ли кто-то сможет справиться с тобой в бою на мечах, любовь моя, – добавил муж. – С твоей ловкостью, быстротой и отточенными навыками ты трижды успеешь ткнуть того битюга в живот, прежде чем он вообще успеет достать меч.
– Но есть еще и третий тур. Тебе так и не удалось выяснить, в чем он состоит?
– Нет. Боюсь, что про это пока не знает никто, включая маркграфа.
– Но если мне будет грозить опасность, ты вмешаешься?
– Безусловно, – четко и веско уронил Даррен. Я верила ему – мужчины его рода сделают все для защиты своей женщины.
– И вот тогда тебе все же придется пойти на кражу, – упрямо заявила я, прижимаясь к его груди.
– Значит, придется. Но этого не произойдет, – уверенно заявил он. – Отдыхай, Крис. У тебя завтра тяжелый день. Я посторожу.
Утро первого дня турнира выдалось идеальным для стрельбы. Небо прикрывала легкая пелена облаков – значит, солнце не будет слепить глаза. Ветер – если его можно так назвать – едва развевал разноцветные флаги с гербами рыцарей. На нашем, к слову сказать, я собственноручно вышила геральдического дракона с распростертыми крыльями на фоне трех горных пиков.
На скамейках вдоль поляны—стрельбища расселись прекрасные дамы в ярких нарядах и те представители знати мужского пола, которые по возрасту или же по состоянию здоровья не могли принимать участия в турнире. Слуги, оруженосцы и крестьяне из близлежащих деревень рассредоточились по опушке леса.
Три десятка и еще один рыцарь – что странно, обычно участников турнира всегда четное число, иначе как проводить поединки на мечах? – встали полукругом перед импровизированным постаментом и, изображая интерес, внимали торжественной речи маркграфа Стефана ам Цаггерхейма, властителя местных земель и устроителя праздника. Ничего нового они не слышали. Такие речи произносятся на каждом рыцарском турнире с античных времен. Высокопоставленное лицо сообщает всем присутствующим, что они прибыли на состязание лучших из лучших, которое определит лучшего из лучших из лучших, и всем надлежит вести себя соответствующим образом, чтобы не посрамить… и так далее, и тому подобное. Завершается длинная тирада пожеланиями удачи поединщикам, после чего высокопоставленное лицо удаляется под сень навеса наблюдать за происходящим.
Однако речь маркграфа закончилась весьма неожиданным образом.
– …Рыцарь, победивший во всех трех турах, будет увенчан непреходящей славой лучшего паладина до конца дней своих, и я лично вручу ему вот это кольцо.
Стефан снял с пальца белый ободок и поднял его высоко в воздух, показывая всем присутствующим. Я спиной почувствовала, как напрягся Даррен.
– Оно принадлежало еще моему деду…
«Который собственноручно похитил семейную реликвию у отца Даррена», – мелькнуло у меня в голове.
– …и весьма ценно для меня. И чтобы показать, насколько оно мне дорого, – пафосно вещал Стефан, – я лично приму участие в турнире и буду бороться на равных со всеми, невзирая на титулы и положение в обществе. А пока кольцо останется со мной. Надеюсь, оно принесет мне удачу.
Стефан поцеловал топаз и вернул перстень себе на палец. Под грохот аплодисментов он спустился с трибуны, отстегивая плащ, сбросил его на руки подбежавшему слуге, опоясался поднесенным мечом и занял свое место среди рыцарей. Теперь картинка сложилась. Нас было четное число, как и положено.
Интересно, это хорошо или плохо? Я порылась в памяти. О Стефане шла слава как о приличном лучнике и бойце, но вот насколько верны слухи? А еще есть третий тур, о котором ничего не известно, и это весьма беспокоило меня.
Я растерянно бросила взгляд на Даррена. Он успокаивающе улыбнулся, и на меня внезапно снизошло спокойствие. Какая разница, принимает участие в турнире местный лорд или нет? Одним рыцарем больше, одним меньше. Даррен присмотрит за мной, а если я проиграю – его проблему придется решать ему самому.
К терпеливо ожидающим рыцарям вышел вчерашний герольд, оглядел зрителей и участников и провозгласил:
– Да начнется же турнир! Принесите мишень!
Состязание лучников проходило обычным порядком: на расстоянии полусотни шагов от лучников ставили мишень, участники по очереди стреляли в нее, и тот, кто не попал – выбывает. Потом мишень относили на десяток шагов дальше, и все повторялось до тех пор, пока не останется единственный рыцарь, которого и назовут победителем.
Первым, разумеется, к мишени вышел Стефан. Никто не пытался воспрепятствовать ему открыть турнир своим выстрелом. Властитель местных земель небрежным жестом наложил стрелу, легко натянул тетиву и, почти не целясь, выстрелил. Глухой стук – и в центре черного круга закачалось оперенное древко. Стефан победно вскинул руки и повернулся к зрителям, встретившим успех маркграфа бурными аплодисментами. Только полностью насладившись ими, стрелок отошел в сторону, давая место следующему претенденту. К мишени по одному потянулись участники турнира.
Я не торопилась, стоя поодаль и оценивая стрелявших. Тем же самым занимался и Стефан, но совсем в другой манере – громко и едко высмеивая стрелков.
Огромному битюгу, к примеру, он посоветовал заменить его оружие чем-нибудь более мощным, чтобы случайно не сломать его. Двухсотфунтовый лук и в самом деле казался детской игрушкой в кулачищах здоровяка, но предложенная Стефаном на замену оглобля была подлинным издевательством.
Другому рыцарю, высокому и худому до костлявости, маркграф предложил натянуть тетиву на самого себя – дескать, зачем ломать деревья, если под рукой есть собственное тело? Кроме того, Стефан проходился по поводу меткости лучников, если те попадали в край мишени, и ревниво молчал, если стрелы втыкались в черный кружок в центре. Зрители смехом, свистом и аплодисментами встречали каждую фразу сюзерена.
Наконец, подошла моя очередь. Стефан изумленно воззрился на меня.
– Малыш, ты что тут забыл? Твое место в детской, рядом с няньками, и не забудь попросить, чтобы они сменили тебе штанишки.
Подождав, пока стихнет смех зрителей, я спокойно представилась:
– Мое имя Крис ин Дагонхорст, милорд, и я давно уже не ребенок.
– Да ты и лук не сможешь натянуть, рыцарь, – с неповторимой издевкой проговорил последнее слово маркграф.
Я презрительно усмехнулась и скопировала движения самого маркграфа, выстрелив не целясь. Наконечник воткнулся точно рядом со стрелой Стефана. Зрители пораженно затихли. Маркграф поджал губы и молча кивнул. Поклонившись, я отошла в сторону, немного досадуя на себя – можно было выстрелить и лучше. Ладно, для этого еще будет время.
Герольд громогласно объявил о начале второго этапа. Мишень отнесли на десять шагов назад, и Стефан важно вышел на позицию.
После третьей стрельбы от трех десятков участников осталось две дюжины. После пятой – полтора. После десятой – двое: я и Стефан.
Еще три этапа назад маркграф перестал играть на публику и тщательно, но недолго выцеливался. Однако сейчас пауза явно затягивалась. Десять секунд… пятнадцать… Еще немного, и у него начнет дрожать рука, столько целиться нельзя.
Взззз! Стрела улетела точно в центр мишени, и за ней тут же последовала вторая и третья. Они воткнулись почти в одну точку, образовав ровный горизонтальный ряд из подрагивающих перьев.
– Давай, малыш, – ехидно усмехнулся Стефан, уступая мне место. – Посмотрим, что ты сможешь с этим сделать.
Что я могу сделать… Вообще-то многое, но честно говоря, мне уже порядком надоело снисходительно-презрительное отношение маркграфа и его раздражающая ухмылка.
Стрела легла на тетиву. Я сосредоточилась. В памяти всплыли слова отца: «Отрешись от всего мира. Вокруг тебя нет ничего, кроме мишени впереди. Задержи дыхание. Тебя больше не существует. Теперь ты и есть стрела, летящая вдаль».
– Ну же, малыш! – насмешливо крикнул Стефан, прекрасно осознающий, что делает – сбивает мой настрой. Но у него никогда не было шести старших братьев, которые научили меня не обращать внимания на посторонние шумы, движения и сотрясения земли.
Стрела со свистом улетела в мишень, за ней – еще две. Не только маркграф обладал навыками скорострельной стрельбы. На мгновение воткнувшиеся в мишень стрелы образовали четкий ромб вокруг торчащего из центра древка, пока прилетевшая третья не раздробила его в щепки.
Потрясенные зрители несколько мгновений молчали, но потом все же раздались первые робкие рукоплескания. Стефан смотрел на меня, недовольно поджав губы.
– Надо же, малыш, ты все же что-то умеешь. Признаю. Но все-таки до статуса легендарного стрелка тебе не хватает одной малости. Ты сможешь попасть в мишень на этом же расстоянии с завязанными глазами?
– Смогу.
