– Гротхенские земли ведь не всегда были такими обширными, ближе к горам и океану жили разные народы, – взгляд Лоры заметно потеплел. – Среди культистов, доживших до наших дней, есть поклонники разных идей. Моя любимая легенда касается лесных духов, которым нужны человеческие жертвы, чтобы поддерживать колесо природы и весна наступала после зимы.
– Тебе так нравится читать о смерти и мучениях? – Белоухий усмехнулся.
Лора покраснела.
– Нет, то есть… Вы не понимаете! – девушка выскочила из комнаты, оставив ковбоя в одиночестве. Мужчина снова усмехнулся. Он уже забыл, что разговаривает с ребенком, а не взрослым человеком. Детское любопытство и жестокость самые страшные – потому что они самые искренние.
Лора не смогла долго находиться в одиночестве, поэтому вернулась в комнату к Белоухому.
– Мы можем поесть?
– Пошли, – кивнул мужчина. Мясо в плите только-только пропеклось.
Глава 4
– Если она не вернется домой, то я буду искать ее с полицией и собаками! – Саманта надрывалась так, что стены хрупкого дома могли обрушиться от очередной волны звука.
– Это все мужик виноват! Точно мужик! – повторял Джерри, очевидно пребывая мыслями где-то в другом месте.
Его заплывший взгляд скользил по кухне, очерчивая раз за разом грязный стол. Если бы Джерри обладал хоть какой-то долей характера или ума, то он бы понял, что наступил самый страшный день для Саманты – игрушка для битья сбежала во внешний мир, где она может рассказать, как на самом деле Райты живут последние несколько лет.
Но Джерри давно пропил свой характер, оставил где-то в порту, между кабаком и бочками с красным вином. И воспаленный мозг пьяницы не мог выдать что-то, близкое к реальности – однажды он разругался с Самантой, решая, что делать если Лора «принесет в подоле». Мужчина бил кулаком по столу и визжал «Рожать!», когда его жена перебивала воплем «Аборт!». Лора слышала эти крики и предпочла сделать вид, что не замечает ни оскорблений, ни паров дешевого алкоголя в воздухе.
Саманта снова перешла к образу матери.
– Я за нее отвечаю, пока она неизвестно где шляется!
– Можно позвонить в поиск пропавших, – равнодушно ответил Джерри.
– Я слышала, что это все из-за ее подружки, этой толстухи Грей! Она у меня за все ответит!!!
– Нужно сходить к ней в колледж, – пробормотал мужчина.
– Да, я так и сделаю!
Саманта чувствовала себя если не мессией, то главным вершителем справедливости. Она считала, что дрянь как обычно подстелилась под кого-то, продалась или подставилась – у Лоры, на ее взгляд, не было ни своего ума, ни своего мнения, прирожденная шестерка и девочка на побегушках, над которой можно безнаказанно издеваться. Когда Саманта отправляла дочь учиться в одну из лучших школ Гротхена, женщина надеялась, что на бюст дочери кто-нибудь да клюнет, и Лора выйдет замуж за богатого парня, способного обеспечивать обедневших Райтов.
Но, увы, она подвела мать. Мало того – ее посещаемость регулярно оставляла желать лучшего, и тогда Саманта могла вытащить из-под дивана косметичку и одежду, чтобы привести себя в порядок. После нескольких часов приготовлений женщина действительно выглядела прилично. Саманте так хорошо удавалось прилюдно играть роль молодой замученной матери, что со временем она сама поверила в то, что никогда не била Лору, никогда не обижала ее и в целом у них нет никаких проблем – разве что из-за мерзкой натуры девчонки, что постоянно капризничает и куда-то встревает.
Пока Саманта обдумывала, как будет наказывать всех виновных, на другом конце города Лора молча смотрела на пустую тарелку.
Белоухий напевал что-то себе под нос, накинув поверх домашней одежды коричневый льняной фартук. Мужчина так ловко снимал листки отдельных трав с веревок, что это могло показаться волшебством. Терпкий, немного сладковатый запах запеченного мяса заполнил кухню.
Деревянный поднос, на котором дымился только что вытащенный из плиты кусок свинины, занимал значительную часть стола. Ящики гремели один за другим, пока ковбой доставал приборы и чашки.
Откуда-то снизу он успел выудить домашний хлеб, мягкий и коричневый. Лора сглатывала слюну, глядя на присыпанную мукой корочку. Ужасно хотелось отломить себе кусочек и вцепиться зубами, попробовать на языке всю палитру вкусов, что была забыта за годы бедности.
– Пока будем считать, что у тебя лапки. Но если ты здесь останешься, то в няньки я тебе не нанимался, – Белоухий поставил перед Лорой красную керамическую чашку. – Чай, кофе?
– А есть молоко?
– Да, я покупал сегодня, – ковбой открыл холодильник. – Жирное или не очень? Безлактозное, обычное?
– Любое.
– Ты боишься даже выбирать, когда тебе безвозмездно что-то предлагают? – Белоухий усмехнулся. – Дай угадаю, Саманта тебе запретила есть в чужих домах и считает что ты собачка, которую отравят.
Лора побледнела. Неприятные мурашки пробежали по коже. Откуда он знает?
– Откуда я знаю? – продолжил ковбой, спокойно насыпая две ложки кофе в чашку. – Все семьи, полные насилия, говорят одними словами.
Белоухий добавил еще две ложки сахара, после чего залил сухую смесь кипятком. Подождав несколько секунд, еще примерно две ложки молока смешались с жидкостью, окрашивая черное белыми разводами.
– Ты напугана, не понимаешь, что происходит и даже не можешь лишний раз двинуться в чужом доме. Хорошая дрессировка, плохое воспитание. Я рад, что ты не огрызаешься, но и расслабляться полностью не стоит.
– Вам самому-то не смешно? – Лора подняла взгляд. – Вы так и не смогли честно ответить, зачем в это все ввязались.
– Поговорим обо всем завтра. Посуду за собой можешь не мыть, – Белоухий вышел из кухни, попутно отвечая на телефонный звонок. Лора предпочла не подслушивать, о чем он говорил.
Кофе был сладковатый, как и хлеб. Девушка сперва не решалась притронуться к мясу, но голод победил – и только убедившись, что не пахнет ничем подозрительным, Лора смогла кое-как поужинать. Белоухий не возвращался – из коридора доносились только обрывки фраз.
– Ты и так знаешь, зачем я прошу вызвать Эби или Хельгу. Пусть хоть кто-то приезжает немедленно… Нет, мне не подходит утро! Хельга должна быть здесь сейчас же…. Нет, это приказ. Я сказал, что есть…
Лора выглянула из-за двери. Ковбой махнул рукой, указывая на отдаленную комнату. Девушка молча прошла в указанном направлении.
За очередной деревянной дверью скрывалась ванная. Обыкновенная, отделанная светлой плиткой с пола до потолка. Раковина почти вплотную к двери, стеклянный шкафчик, полотенцесушитель и небольшая ванна. На потрепанной корзине лежало несколько полотенец, огромная чистая футболка и брюки.
Белоухий постучал, прежде чем приоткрыл дверь и заглянул.
– Я оставил тебе чистые вещи. Можешь брать все, кроме зубной щетки. В шкафчике есть несколько гелей для душа и шампуней. Приведи себя в порядок.
Лора фыркнула.
– Да-да, тебе не пять. Я думаю, что тебе станет лучше, когда ты помоешься и ляжешь спать. Раньше утра разговаривать нет смысла.
– А…
– Я не взял тебе нижнее белье, извини. Если тебе нужно, то я дам тебе денег и ты купишь его сама. Ты в том возрасте, когда это может быть неловко, – Белоухий зевнул. – Твоя комната в правой части квартиры. Единственная открытая дверь, не потеряешься.
Лора кивнула, и мужчина закрыл за собой дверь. Только убедившись, что он действительно ушел, девушка позволила себе раздеться. От ее вещей уже шел неприятный запах. Смесь пота, крови и лекарств. Дрянь еще та, но Лора давно принюхалась и не чувствовала. Девушке не хватило смелости долго просидеть под водой – она помылась так быстро, как могла, и вскоре выскочила из ванной уже одетая в чистое.
Белоухий удивленно фыркнул.
– Почти армейский норматив, всего четыре минуты сорок шесть секунд.
– Да, я…
Лора не успела договорить.
