Светлана Джексон "За кадром. О скрытой работе нашей психики"

– Марло, я вижу, как вам непросто об этом говорить… Наличие трех прекрасных детей, мужа и дома не означает, что вы не можете чувствовать то, что чувствуете.

Тишина, которую я повесила между нами намеренно, пока не помогла ей пойти дальше.

– Расскажите, как проходила ваша беременность и роды?

– Мы не планировали этого ребенка. Мы его не планировали, – повторила она, словно оказавшись в очередном внутреннем диалоге. – Я до конца не осознавала, что я все-таки беременна. В последние дни перед родами все вокруг меня делали большие глаза, кивали на мой живот… типа «вы же беременны», «ваша ситуация скоро изменится», – спародировала Марло выражения их лиц, – а я смотрела на них с таким удивлением. Вы вообще о чем? И только потом до меня доходило…

– Как будто вы отрицали тот факт, что беременны?

– Да, я будто прожила все девять месяцев в полном отрицании… А потом появилась Мия, – после паузы продолжила она. – И все стало только хуже.

– Марло, вам помогают? Есть люди, которые вас поддерживают?

– Есть, – печально улыбнулась Марло. – Моя ночная няня.

У состояния Марло есть особенность. У нее не просто послеродовая депрессия – это послеродовой психоз, когда у женщины такая бессонница и такая потеря связи с реальностью, что могут начаться галлюцинации. Эта галлюцинация – ночная няня, созданная измученной психикой Марло. В таком случае может быть нужна госпитализация и медикаментозное лечение. Я оставлю медицинскую часть врачам, но все же после сессии позвоню ее психиатру, чтобы свериться с его планом лечения. А сейчас моя задача – помочь Марло разобраться в самонеглекте.

– Марло, а как вы обнаружили, что все это время не было никакой няни?

– Я ехала на машине поздно ночью… вместе со своей «няней», – смотря в пол, показала она кавычки и продолжила: – а потом не справилась с управлением, и моя машина упала с моста… Я оказалась в больнице, где и выяснилось, что никакой няни не существует. – На последней фразе она подняла глаза от пола, но продолжила смотреть мимо меня в угол кабинета.

– Марло, мне важно понимать это в работе с вами… Пытались ли вы покончить с собой?

Задаю прямой вопрос, чтобы получить прямой ответ.

– Нет, не думаю… – посмотрев мне в глаза, ответила она. – Я просто очень устала. И заснула за рулем…

– Как вам эта фраза: «Я просто очень устала»? Как часто вы это себе говорите?

– Я себе никогда такого не говорю, – усмехнулась она и стала рассматривать потолок. У нее снова выступили слезы, которые она тут же вытерла рукавом.

– Марло, я вижу, что сейчас что-то происходит у вас внутри. О чем вы сейчас думаете? – Я все больше чувствовала, как она от меня закрывается.

– Что я одна. Что я на самом деле чертовски устала и что я не справляюсь. – Ее руки повисли по бокам, как у театральной куклы, которой кукловод ослабил натяжение нитей.

– Марло, должно быть, невероятно тяжело жить с этой усталостью, а еще и продолжать заботиться о новорожденном ребенке, двух старших детях, доме… и выполнять бесконечный список задач, которые на вас сваливаются ежедневно.

В этот момент я видела, что она ведет внутреннюю борьбу со своими эмоциями. И пока она в борьбе, мы не сможем двинуться к регуляции и анализу того, что происходит. Нам словно нужно приоткрыть дверь шкафа, куда второпях свалены вещи и игрушки, как перед приходом гостей. Нам важно распахнуть эту дверь, чтобы ее эмоции, как груда вещей, которую Марло там держит, наконец-то вывалились и дали ей выдохнуть. Поэтому я продолжила.

– Когда вы не справляетесь и при этом не даете себе отдохнуть, что происходит?

Она впилась в меня взглядом, а потом встала.

– Вы сейчас мне скажете, что мне нужен день спа, а потом с подружками в кафешке посидеть, да? Вы думаете, это так легко? Да вы вообще понимаете, что со мной происходит?! – Марло была настолько свирепа в этот момент, что я и наш выстроенный контакт чуть было не сгинули в пламени ее дракарис![14 - На высоком валирийском языке слово «дракарис» означает «драконий огонь» (валирийские языки – вымышленная языковая семья из серии фантастических романов Джорджа Р. Р. Мартина «Песнь льда и огня» и сериала «Игра престолов»).]

Я замерла в ожидании следующей атаки, как альпинист, который услышал грохот надвигающейся лавины. Как в ту секунду, когда еще есть сомнение, точно ли это то, что происходит? Но мое тело уже знает ответ: оно первым прочитало, что творится с Марло, и я знаю об этом, потому что чувствую, как забилось мое сердце. Постепенно информация от тела доходит до лимбической системы головного мозга, а потом в префронтальную кору. И вот уже кора говорит мне: «На языке нейробиологии это значит, что у Марло включилась симпатическая нервная система, которая отвечает за реакцию атаки». А следовательно, Марло сейчас на пути к тотальному гипервозбуждению – состоянию, когда организм мобилизуется для устранения угрозы. Я для нее угроза. Из глубин памяти всплыла фраза из песни Noize MC: «Мое море, прошу тебя, не выплюни меня на берег во время очередной бури твоих истерик…» Она атакует – я замираю; она атакует – я атакую в ответ. Оба этих сценария бессмысленны. Нас с ней затопит эмоциями, а потом выплюнет на берег.

Она кажется мне сейчас невероятно мощной, готовой растерзать в клочья того, кто к ней приблизится. Но за этим стоит столько боли. И страха, что сближение с кем-то сделает ей еще больнее. В этот момент я даже не была уверена, что Марло реагировала именно на мои слова: возможно, это была запоздалая реакция на слова кого-то из ее близких. Но сейчас не так важно, кому именно они предназначались. В этот момент самым необходимым было, во-первых, свериться со своим состоянием: где я нахожусь, что делают мои ноги… и руки. Я увидела вмятину от карандаша на пальце правой руки – так сильно я его сжала. Сверившись с собой, я могу отделиться от гипервозбуждения Марло. И во-вторых, показать, что я для нее безопасна. Так, регуляция моего состояния поможет и ей вернуться из атаки в состояние проживания.

– Марло, я чувствую ваш гнев… – стала называть я то, что с ней происходит. – Будто своими вопросами я пытаюсь обесценить ваши эмоции?

Марло все еще дышала так, словно пробежала триатлон, но гневное выражение ее лица стало меняться. Признание ее состояния было необходимым в этот момент.

– Меня вообще не понимают! Будто день спа хоть что-то решит! – все еще высоким голосом выпалила она.

– Не решит… – ответила я, стараясь говорить голосом ниже, чем у Марло. – Это будет последней каплей, если еще и психолог будет говорить вам побаловать себя массажем, это уж слишком, – покачала головой я, признавая ее восприятие моих слов.

Я увидела, как плечи Марло начали опускаться вниз, а кулаки стали разжиматься. «Хороший знак», – подумала я и продолжила: