Внезапно она вспомнила их первую встречу. 12 июня, на День независимости, Лада и её мать приехали на званный ужин к академикам Павловым. Войдя в просторную гостиную, она сразу увидела его. На тот момент Сергею Медунцову минуло 29 лет, он работал помощником областного прокурора и снимал небольшой дом у одного коммерсанта.
Ладе недавно исполнилось 19 лет. Девушка училась в институте на экономиста и через полтора года должна была получить диплом. Беседуя с хозяйкой дома, Еленой Павловой, мужчина стоял лицом к камину и поначалу не замечал красавицу в платье цвета аквамарин. Но когда он повернулся, их глаза встретились. Сергей улыбнулся, но не стал подходить к ней, с намерением завязать знакомство. Ни к чему было торопить события.
Их познакомила мать Лады, Елизавета Смольникова, и уже за столом эти двое сидели напротив друг друга. Обмениваясь красноречивыми взглядами, молодые люди разговаривали на самые разные темы. Вот так, благодаря обаянию и начитанности, Сергей Аркадьевич привлек внимание Лады к собственной персоне. Потом они еще несколько раз виделись и с каждой новой встречей всё больше сближались.
Девушка стала ловить себя на мысли, что где бы она не появлялась: в кино, на выставках, на пикниках, которые то и дело устраивали друзья матери, или в парке на прогулке – она постоянно искала глазами высокого широкоплечего мужчину с прекрасным чувством юмора и одетым во всё белое. Сергей обожал этот цвет.
Год спустя он сделал ей предложение, которое Лада приняла без малейших раздумий. Они обвенчались в солнечный июльский день. На нем был всё тот же неизменный белый костюм, на ней – красное платье из тафты. Дополняли наряд невесты венок и браслет из белых орхидей.
Их совместная жизнь в том самом доме, выкупленном впоследствии у коммерсанта, была похожа на маленький рай. Получив высшее образование, Лада позволила себе немного расслабиться. Вскоре она забеременела, а потом родила близнецов. Ангелина и Анечка росли смышлёными и очень компанейскими девочками. Бабушка не могла нарадоваться на своих внучек, она навещала их по воскресеньям и время от времени баловала дорогими подарками.
Лада безукоризненно выполняла роль хозяйки дома, она была заботливой матерью, женой и настоящей светской женщиной. Лада держалась приветливо и непринужденно абсолютно со всеми. Лишь раз, побывав в доме Медунцовых, друзья и знакомые желали оказаться там снова.
Несмотря на свой страстный темперамент, Лада ценила и любила мужа. Прошло девять лет и к счастью Сергей Аркадьевич ни о чем не догадывался. Он всегда был уверен, что у Лады кроме него никого нет и не будет. Что она всецело ему предана.
Мать Лады, Елизавета Смольникова сама выбрала себе такой путь. Она стала содержанкой, поскольку была уверена, что это та же самая профессия, и к ней необходимо призвание. Которое 30 лет назад она в себе и обнаружила.
– По крайней мере, – рассуждала женщина, – я ни у кого не ворую. А чем именно я зарабатываю – не их ума дело. Пусть за собой смотрят.
А что Лада знает о своем родном отце? Мать говорила, что он был матросом на корабле, и погиб при его крушении. Тогда Лада еще даже не родилась, и не факт, что отец знал о беременности юной Лизы Смольниковой. Его звали Андрей Надежный, ему было 28 лет. Он был родом из Краснодара. Это все, что Ладе удалось выяснить.
– Наверное, – думала Лада, – он много значил для моей матери, раз после его смерти она так и не решилась выйти замуж. Его фотокарточка с надписью: «Моей милой Лизе от Андрея, на память» до сих пор хранится в выдвижном ящичке её комода.
– Лада, мне так жаль, – услышала погруженная в свои невесёлые раздумья женщина.
– Мне тоже, – прошептала она.
– Раз его не стало, могу я теперь надеяться на то, что ты дашь мне шанс?
– О чем это ты? – спросила она.
– Я готов подставить тебе и девочкам свое надежное плечо. Я ведь тебя люблю.
– Я тебя умоляю, сейчас не самый подходящий момент для объяснений в любви, – сказала она.
Лада в недоумении посмотрела на своего любовника и поняла, что совсем его не знает. Сидящий рядом с ней мужчина не был прежним. Подавленная горем молодая вдова возмутилась и убрала ладонь из его руки.
– Откровенно говоря, Лада, я наделся, что ты отреагируешь несколько иначе. Ты поставила меня в неловкое положение. На протяжении стольких лет я вздохнуть нормально не мог, такое меня одолевало наваждение. Когда мы вступили в запретную связь, я думал, что у меня всё же есть кое-какие шансы, но выходит я ошибался. Ты играла со мной!
Он выпалил это на одном дыхании.
– Не кричи, пожалуйста, мы здесь не одни, – сказала она с трудом сдерживая подступающее раздражение. – У нас с тобой была интрижка и не более того. Да простит меня Бог. Если я когда-либо давала тебе повод думать, будто между нами может быть нечто большее чем постель, прости меня за это.
– Значит ли это, что всё кончено? – спросил он.
– Может быть и не всё, нам просто надо отдохнуть друг от друга. – сказала ему Лада. – Послушай, я с тобой уединилась не для того, чтобы выяснять отношения. Мне нужен совет.
– Я весь внимание.
Хоть Гришин и был обижен на Ладу за ее слова, он не мог просто так взять и уйти.
Лада рассказала ему обо всем. Как на днях Антон Володин высказал предположение о том, кто мог убить Сергея Аркадьевича и за что. Полицейский посоветовал Медунцовым на время покинуть страну. Перебраться, например, в Белоруссию.
Главным подозреваемым в деле об убийстве прокурора является Кирилл Золотников по прозвищу «Белая бабочка». Он известный бандит и рецидивист. Сергей Аркадьевич столько раз переходил ему дорогу, а значит мотивов для убийства предостаточно. Полиция уверена, что именно он подослал своих людей, которые сначала расправились с Сергеем, а потом стали охотиться на его дочь.
К тому же на месте преступления найдена визитная карточка Золотникова. Та самая белая бабочка, с которой он практически никогда не расстается. Улики неопровержимые и возможно очень скоро Золотникова арестуют. Говорят, он никогда не оставлял улик, но тут прокололся.
– Я боюсь, до смерти боюсь, – сказала Лада. – Думаю, нам следует прислушаться к Антону и подумать о переезде.
– А если нанять телохранителей, – предложил вдруг он.
– Прекрасная мысль! – Идея Гришина не понравилась женщине. – Выходит, что Сергей годами зависал на работе, получая премии и приличное жалованье только затем, чтобы после его смерти все эти деньги были потрачены на телохранителей, которые станут защищать его семью от всяких отморозков. Разве такой жизни он для нас хотел?
– Тебя послушать, так можно подумать, что ты собираешься платить этим верзилам баснословные суммы.
Гришин продолжал настаивать на своем.
– Никакая это ни ерунда. Сколько по-твоему я должна им платить?
– Одна сотня тысяч на двоих. И потом, это же всего на полгода. А у меня как раз на примете есть двое крепких парней. Они долго сидели без работы и, узнав о твоем предложении, вцепятся мертвой хваткой. Я знаю их очень давно, это надежные ребята. Сильные и ловкие. Что ты на это скажешь?
– Возможно ты прав, – согласилась с ним Лада. – пришли их ко мне как можно скорее. У меня сердце не на месте.
– Хорошо, в понедельник я их к тебе направлю. Кстати, братья Гладковы – близнецы, как и твои дочки.
– Еще одна прекрасная новость за сегодняшний день, – сыронизировала женщина. – А они любят детей?
Она по-прежнему сомневалась. Гришин, заметив это, от досады еле сдерживался, чтобы не заскрипеть зубами.
– Души в них не чают.
В этот момент на веранде показалась Ангелина. На девочке была надета пижама, в руках она сжимала плюшевого зайца – подарок отца на её шестой День рождения. Недоверчиво, даже может осуждающе, смотрела она на мать и этого дядю. Ангелина знала о них всё, а отец и её сестра – ничего. Сколько раз девочка наблюдала за этими голубками из своего домика на дереве, сколько раз она заставала их целующимися в саду. Отцу она ничего не говорила, потому что не хотела разбивать ему сердце.
С сестрой Ангелина никогда не делилась своими переживаниями, поскольку считала её копией матери. Она была уверена в том, что Аня обязательно проболтается, и тогда в доме разразится скандал.
– Что такое, солнышко? – поинтересовалась Лада, смерив дочь пристальным взглядом. – Снова не можешь заснуть?
– Мне снятся кошмары. Почитай мне, пожалуйста, что-нибудь.
– Конечно, солнышко, – сказала Лада. – Иди в свою комнату, а я скоро подойду.
– Хорошо, я буду ждать.
Окатив Гришина ледяным взглядом, Ангелина вернулась в дом.
– Лада, один поцелуй, – с жаром произнес мужчина.
Он не придал ни малейшего значения странному поведению девочки. Лада как будто собралась ему уступить, но тут ему помешали. На веранду вышла Елизавета Смольникова.
– Лада, дорогая моя девочка, пора прощаться с гостями – поминальный вечер окончен.
Потом мать Лады обратила свое внимание на Гришина. Уж кого-кого, а его она хотела бы здесь видеть в последнюю очередь. Она попросту недолюбливала этого человека и не скрывала этого.
– Я конечно извиняюсь за вторжение, но уже поздно. Ты должен понимать, что моя Лада – вдова, и вам не следовало уединяться. – Она укоризненно посмотрела на дочь. – Могут пойти слухи, а я их не выношу. Надеюсь, я понятно объяснила.
– Разумеется, Елизавета Ивановна.
Он с сожалением посмотрел на женщину, которую только что собирался поцеловать.
– До встречи, Лада. Примите еще раз мои соболезнования, – проронил гость, а затем развернулся и пошел прочь. Он мысленно выругался:
– Вот сука!
В его душе все кипело от злости. Переключая скорость в машине, он думал о том, насколько сильно ненавидит сейчас Елизавету Смольникову.
Четыре близнеца
Уже полчаса братья-близнецы Максим и Тимофей Гладковы стояли перед своим дядей и слушали его наставления. 25-летние телохранители были одеты в голубые джинсы, рукава зеленых рубашек были закатаны по локоть. Светло-русые волосы у обоих были коротко подстрижены, на щеках красовались ямочки. Карие глаза лучились добротой.
Мальчикам было 6 лет, когда при странных обстоятельствах погибли их родители. Опекун, их дядя, заверял, что это был несчастный случай, что их горе-папаша выпил лишнего и не справился с управлением, но Тимофей думал иначе. Дядю он никогда не любил, потому что считал его грубым и жестоким. И эту автокатастрофу, в которой погибли мать и отец, подстроил именно он. Вот только Максиму он не спешил в этом признаваться. Тот, по его мнению, был слишком ранимый. Братья Гладковы боялись и ненавидели Гришина всей душой.
Опекун всегда стремился подчеркнуть свое превосходство и то, что близнецы должны быть ему обязаны по гроб жизни. За его так называемое милосердие.
– Кем бы вы стали, если бы я не подобрал вас на задворках судьбы? – Твердил он им. – Бродягами, наркоманами и пропойцами. Это благодаря мне вы жили в достатке и не попали в детский дом. Благодаря мне и вашей матери, моей сестре. Запомните!
Так с 17 лет Максим и Тимофей стали работать на своего дядю. Они окончили среднюю школу и, не получив никакой профессии, тут же погрузились с головой в мир порока, грязи, мошенничества и разврата. Братьям не нравилось то, чем они занимаются, но выхода у них не было. Опекун обещал расправиться с ними, если они его ослушаются или еще хуже проболтаются кому-то.
Услышав о новой работе, Макс и Тим с облегчением вздохнули. Они будут телохранителями, а это значит хотя бы раз в жизни смогут честно заработать деньги.
– Вы всё поняли? – спросил опекун, введя их в курс дела.
– Да, дядя, – за двоих ответил Тимофей.
– Лично я люблю детей! – Имел неосторожность заявить Макс. – Мы обязательно подружимся.
– Ваша задача – присматривать за ними, а не дружить, – начал терять терпение Гришин. – Никаких сюсюканий быть не должно – вам ясно, кретины?
– Хорошо, дядя, только не сердись, – сказал Макс.
– Идите уже, – проронил Гришин, махнув рукой.
Братья вышли из кабинета дяди. Некоторое время оба молчали. Вдруг Макс не выдержал и спросил:
– Что с ним сегодня такое?
– Настроение, наверное, плохое, – предположил Тим.
– Дядя постоянно называет нас то придурками, то идиотами, то клоунами, то кретинами. Что же это получается – он каждый день встает не стой ноги?!
– На нас смотрят, Макс, – сказал Тим, – давай поскромнее.
– Ну и что! – Вскипел Макс. – Я устал от подобного к нам отношения. Устал, черт побери! Если он еще раз оскорбит нас, я уйду. Вагоны буду разгружать, туалеты драить, посуду мыть, но работать на него не стану.
– Хорошо. Ты высказался? – Старший брат положил руку Максу на плечо. – Теперь послушай меня. Только, пожалуйста, не перебивай. Это дело сулит нам приличный заработок. Если мы пойдем до конца, то получим щедрое вознаграждение. Может даже на заочное поступим. Ты станешь врачом, я юристом. Макс, я всё понимаю. Ты натура чувствительная. Но когда речь идет о хороших деньгах, надо ставить себя выше всех его оскорблений.
– И какова сумма?
– Сто тысяч.
Макс даже присвистнул, так он был ошеломлен.
– Давай уже скорее приступим к делу, Тимка! Поехали к этим Медунцовым.
Вскоре братья Гладковы уже стояли перед новым работодателем, и им оказалась очень приятная по внешности и по общению женщина лет 30-ти. Она представилась Ладой.
На ней была алая юбка в пол и черная кружевная блузка с рукавами фонариками. Она была коротко подстрижена, прическа каре очень ей шла. Красивые зеленые глаза были мастерки подведены карандашом. От Лады приятно пахло духами Шанель.
– Значит вы из Кунгура, – дружелюбно проронила она. – Я была там с мужем, однажды летом. И мы даже побывали в той самой пещере – там невероятно красиво. Вам повезло!
– Вы правы. Недаром ведь Кунгурскую пещеру называют одним из семи чудес света.
Произнося это, Тимофей не сводил восторженного взгляда с женщины, которую видел перед собой.
– У вас хорошие рекомендации, – с улыбкой отметила Лада. – Разрешите поинтересоваться, почему ушли с прежнего места работы?
– Хозяева перестали в нас нуждаться, – ответил Макс.
– Гришин предупредил вас о том, что вашими подопечными будут близнецы? – спросила она.
Оба брата сразу же кивнули.
– Тогда, раз мы все уже обсудили, не будем откладывать встречу, – сказала Лада и позвонила в колокольчик.
Спустя какое-то время в кабинет, где Лада принимала людей, вошла горничная.
– Ксюша, будь лапочкой, позови девочек ко мне в кабинет. Хочу их кое-кому представить.
– У них полдник, Лада Андреевна, – сказала девушка и, взглянув на мужчин, тут же покраснела.
– А я и забыла! – Произнесла Лада и посмотрела на часы. – Хорошо, но ты скажи им, чтобы сразу после полдника пришли ко мне.
Ждать девочек долго не пришлось, через 10 минут раздался стук в дверь.
