Сплошная темнота.
Мамочки-и… Хочу на вокзал к бомжам!
Наверное, я бы еще долго так стояла, прижавшись спиной к стене, прислушиваясь к грохоту собственного сердца в тишине чужой квартиры, но организм поторопил срочно найти санузел.
Шум воды отвлек. Получилось даже раздеться и умыться. Где-то оставить сумку и сапоги. Окончательно взяв себя в руки, я потопала на ощупь по коридору и – о чудо! – нашла комнату. Одну. И кровать. Больше у меня сил ни на какие поиски не было. Осталось только сбросить джинсы и свитер.
Комната была темной, кровать большой и уютной. Сначала я легла на край, но стало жутковато и потихонечку, потихонечку отползла к стене. Там и заснула, накрывшись одеялом с головой, думая о том, что, пожалуй, запомню это приключение на всю жизнь!
Хоть бы не проспать…
Трр!
Тррееееень!
Трееееееееееееееееееень!!
Господи, ну что за люди! Разве можно с утра пораньше так настойчиво звонить в дверь? Баба Мотя там что – уснула?
Тре-е-е-ень!
Фу-у-у, до чего же звук противный. Потянула одеяло на голову. Нет бы птички там чирикали – соловьи-канарейки всякие, или мелодия звучала приятная, а так словно дрелью в мозг и навылет. И с чего это Матильде Иванне пришло вдруг в голову звонок сменить?
Тре-е-е-ень!
Да что она там, оглохла, что ли, баба Мотя-то?! Кто в доме хозяйка, не пойму?! Ведь наверняка это ее подружку – Милу Францевну с утра пораньше черти за спицами или крючком принесли. И не буду я ей открывать. Фигушки! Знаю я этих хитрющих пенсионерок. Сначала спицы, а потом: «Анфиса, деточка, сгоняй за сметанкой и хлебушком в магазин». Ага, за три квартала – там свеженький! В конце концов, это не я с ней дружу! Вот если еще раз позвонит – все бабе Моте выскажу!
Бабе Моте…
Стоп. Что-то ёкнуло в подсознании – жутковато-тревожное. Глаза сами собой распахнулись.
Утро. Племянник. Лешка.
Ночь. Подъезд. К-квартира.
Квартира!
А-а-а! Проспала! И в дверь кто-то ломится! Все! Хана мне! Если хозяева не повяжут, то Лешка точно шею свернет! До чего ж я все-таки невезучая!
Тре-е-е-е-е-ень!
Знаете такое полезное упражнение – «велосипед»? Думаю, все в школе на уроках физкультуры проходили. А под одеялом «крутить педали» не пробовали? На скорость? А вот я попробовала. И, кажется даже, у меня получилось взять легкий старт.
Я взвилась на постели пружиной, но, честное слово, сдержала бы крик. Я бы молчала в тряпочку, как суслик, выискивая в панике пути отступления, если бы вдруг не увидела ноги. Мужские ноги. И упругую голую задницу, в которую едва не клюнула носом. Кто-то спал в одной постели со мной, развернувшись валетом… и под мой крик начал шевелиться.
– А-а-а-а! – заорала я и полезла через эти ноги Топтыгиным. Запрыгала, чуть не запутавшись в них, скатилась на пол и потянула, прикрываясь, одеяло на себя, но у меня его с таким же криком вырвали, оказавшись сильнее в руках.
– А-а-а-а!
Так-с! Тут маленькое отступление.
Что вы знаете о птицах семейства соколиных? О соколах? Лично я знаю кое-что – спасибо телеканалу «Планета животных», собственной любознательности и школьному кружку «Юный натуралист», в котором занятия вел мой папа – учитель географии. Это птица отряда хищных, питающаяся мелкими млекопитающими, насекомыми и птицами. Обладательница длинных крыльев и острого клюва. Зоркого глаза. Крупные особи порой вырастают до полуметра. Очень быстрая в полете и сильная. Например, белую куропатку бьет на лету, пикируя с большой скоростью. Насчитывает три десятка различных видов и названия этих видов, кроме сапсана и кречета, я вам, конечно, с лету не скажу, но! Тот птиц, который сейчас сидел передо мной – а это был не кто иной, как Артем Сокольский – совершенно точно был из семейства «сокол пучеглазый». И сейчас взирал на меня, раскрыв в изумлении не только серо-карие мигающие глаза, но и рот.
Прическа у Сокола была, как у дельтапланериста – модная челка на взлете. Видимо, до того, как я заорала, парень преспокойно себе дрых носом в подушку, а тут такое. О своем внешнем виде вообще промолчу. Слава богу, я догадалась поймать запущенный в меня предмет, и теперь прижимала подушку к груди, как пират сундук с золотом, раскорячившись на полу.
Наверняка это все стресс виноват, иначе чем еще можно объяснить тот факт, что самый главный вопрос почему-то задала именно я.
– Ты-ы?! Ты откуда здесь взялся, Сокольский?! Тебя же не было!
Но, увы, парень не оценил мою смелость. У него, в отличие от моего писка, получился настоящий рык.
– Я-то?! Это ты откуда взялась, н-ненормальная! Совсем офонарела к чужим людям в дом пробираться и в постель лезть! Вы там что, с девчонками чокнулись все на этих шоу «Прояви хитрость – завоюй парня»?! Сначала письма, звонки, потом – встречи в подъезде. Что за фигня! Так далеко еще ни одна не заходила!
– Я не хотела, честно…
– Ну да, рассказывай! И штаны снимать не хотела, и задницу мою щупать, и орать, как дурная баба в трубу. Чуть заикой меня не сделала!
– Да ничего я не щуп…
– Скажи еще, что от удивления сирену включила! А я поверю, ага, что ты не знала, к кому в постель забралась! Кто здесь живет, по-твоему?! Твоя мама?! У меня что, на лбу стоит печать «идиот»?
Ого, как темные брови нахмурились, глаза засверкали. Если бы не челка и примятый след на щеке, запросто испугаться можно. Хотя, кажется, я и так боюсь.
– Ну да…
– Что-о?!
– Конечно, не знала! Ни о чем не знала! Да я вообще в твою квартиру случайно попала!
– Так, хватит! Устроила тут цирк! – Сокольский заерзал в постели, обматываясь одеялом. Я тоже завозилась, собирая в кучку раскинутые конечности. – Я тебе не главный клоун на конкурсе юных аниматоров! Не с кем переспать – дуй на сайт знакомств и решай проблемы по-взрослому, без меня. А я сам выбираю, с кем спать, где спать и когда спать, ясно?! И вообще, – серые глаза злобно прошлись по мне, – с чего ты взяла, что можешь мне понравиться? Да ты вообще не в моем вкусе!
Что-о?! Пффф! Скажите пожалуйста, какой эстет! Да очень надо! Была б здесь Мила Францевна, она, как известная в прошлом пианистка, объехавшая полмира, быстро бы объяснила этому индюку, что такое хороший вкус, а что – моветон. А я, так и быть, промолчу. Не было счастья – и не надо!
Видимо, мое лицо соизволило отобразить работу мысли, потому что Сокольский вдруг наставил на меня палец.
– Вот только не вздумай устраивать спектакль! Много вас таких – желающих внимания. Достали уже!
Нет, ну надо же! Вот это самомнение – мне бы такое! Он точно сокол, а не орел?
– А я и не устраиваю. Конечно, удивилась! Можешь не верить, но я действительно не знала, что здесь живешь ты. Лешка сказал – друг! А еще – что друг уехал в другой город, вот! Ну я и подумала…
Темная бровь Сокола в злой иронии взлетела вверх. Прямо патриций в этом одеяле, ни больше ни меньше. Только лаврового венка на голове не хватает – чтобы печать на лбу прикрыть. Но он прав. Даже логика сегодня против меня. Я действительно могла догадаться. Много ли у Лешки друзей, кто может похвастаться отдельной квартирой? Вряд ли. А про Сокола мне Ульянка раньше говорила, что он живет один, и что отец у него какая-то важная шишка.
– Как уехал, так и вернулся. Я, к твоему сведению, не ночую где попало! А Леший вообще должен был через час свалить…
Видимо, не только у меня кипела работа мысли, потому что парень вдруг нахмурился и выдал:
– Постой. Ты сказала Лешка? Ким? Так это с тобой он тут, получается, мутил, а затем спать оставил? Он что, гад, совсем охренел – в моей постели своих девчонок топтать?!
Ой, кажется, птичка сейчас лопнет – так Сокол надулся и покраснел. Даже ногами засучил, сползая с кровати. Вместе с одеялом, конечно! Что-то до Лешки я его не так выводила из себя.
Стоп! Лешка. Открутим пленку назад. Это чего он только что сказал?!
Похоже, в этой комнате сейчас лопнут две птички.
От обиды я тоже на ноги схватилась, но подушку не отпустила – уж если блюсти честь, так до конца!
– Что?! Да не хватало ужаса ходить за этим делом по чужим домам! И не было у меня ничего с Лешкой! Мне просто ночевать было негде, совсем! У меня хозяйка золото, я у нее два года комнату снимаю, а вчера к ней племянник из тюрьмы вернулся – уголовник-рецидивист! – вот и сбежала. Уже думала, на улице спать придется, а тут Ким с ключами. И не был он у тебя вчера, только я. Я вообще собиралась рано утром уйти, чтобы ты и не узнал даже! Но у меня телефон выключился, а в доме свет пропал – не зарядить! Я тихонько вошла, легла – все! И нужен ты мне, Сокольский, как зайцу стоп-сигнал! Я и фамилию-то твою знаю только потому, что в универе слышу часто. Хоть бы подумал сначала, лезла бы девушка к тебе в постель в футболке и колготках, если бы хотела охмурить. Да чтоб ты знал, ты тоже не в моем вкусе, понял! Иначе я бы хоть прихорошилась!
Сказала и рожицу постаралась скривить так, чтобы он наверняка понял, что я о таких, как он, думаю.
– И я тебя не щупала – больно надо! А за вторжение извини. Некрасиво, конечно, получилось. Если что, я белье и постирать могу. – И уточнила на всякий случай: – Когда будет где.
Меня снова смерили жутким взглядом.
– Спасибо, не надо! Уж лучше от тебя сразу отвязаться!
Вот тут я не могла не согласиться! Но плечами для приличия пожала.
– Ну как хочешь. Мое дело предложить. Так я пойду? Мне еще на занятия в универ хотелось бы попасть. Сегодня лекция у Баталова, а он знаешь, какой препод – у-у, гризли! Доказывай потом на сессии, что ты не рыба – проглотит и не заметит! Так что, Сокольский, спасибо тебе за ночь, и все такое. Кажется, было даже приятно познакомиться…
И по стеночке, по стеночке стала отползать к сброшенным на пол вещам. А квартирка-то у Сокола ничего, приличная. Окна высокие и потолок светлый. Мебели, конечно, мало, зато стол письменный с компьютером – вот мне б такой! Лампа, колонки, камера, МФУ. Как в кино у хакеров – полный фарш! И все это в комнате размером, как моих три!.. Ух, ты! – чуть не споткнулась. Вот это плазма! На полстены! Я такую только в универмаге техники и видела! Даже потрогать от удивления захотелось, но покосилась на хозяина и передумала. Еще заклюет как куропатку, и вякнуть не успею, вон как смотрит недружелюбно.
На лице у Сокола застыло выражение крайнего возмущения. Нет, ну странный народ эти парни, ей-богу! Значит, то, что без спросу к нему в квартиру проникла – пережил. А то, что не в моем вкусе – переварить не может!
– Познакомиться?! Издеваешься?! Ну и наглая же ты, П-пыжик! Я вспомнил тебя. Давай, отваливай вместе со своим спасибо! А с Лешим я сам поговорю – напросился! И попробуй только кому-нибудь рассказать, что спала с… что мы вместе… черт! Что ночевала у меня, и клянусь…
Но чем именно клянется и на чем – Сокол договорить не успел. Впрочем, так же как я возмутиться, что и вовсе я не Пыжик, а Чижик – плохая у него память. Мы снова оба покраснели и чуть не лопнули, когда в дверь неожиданно позвонили.
Трееееень!
И еще раз, куда настойчивей и требовательнее. Трееееееееееееееееееееень!
Тот, кто нас разбудил и о ком мы благополучно забыли в пылу «знакомства», как оказалось, и не думал никуда уходить.
В квартире стало так тихо, что даже из-за входной бронированной двери совершенно отчетливо донесся мужской голос:
– Артем, немедленно открывай! Мы знаем, что ты дома! Сын, хватит валять дурака! Ждем еще минуту и заходим – ключи у нас есть! Если ты думаешь, что я намерен простить тебе вчерашнюю выходку, то глубоко ошибаешься!
Ключи? Есть? У кого?
О-о-ой! – волосы на затылке зашевелились. Родители! А я с подушкой и в труселях прямо из постели их возмущенного чада! Вновь стало так страшно, что хоть чечетку зубами отстукивай! И, судя по всему, не только мне. Потому что Сокольский вдруг оказался рядом и прошипел сквозь зубы:
– Вот черт! Кажется, отец со своей грымзой приехал!
И как был нагишом в одеяле, так и потопал открывать. А я завертелась на месте, не зная, куда бежать и за что хвататься. Ну все, Фанька, дело твое труба! Если Сокол сейчас обо всем расскажет родителям – не помогут и слезы, точно в участок за разбой загребут! Попробуй потом доказать, что ты не верблюд, а просто поспать зашла.
Взгляд упал на циферблат настенных часов, и вдруг отчаянно захотелось разреветься – половина девятого утра. Все, на лекцию к Баталову опоздала! Еще один пропуск, и прощай стипендия вместе с мечтой о красном дипломе! Привет пересдаче и хвостам! Нет, ну до чего же все-таки обидно!
Замок в двери щелкнул, в прихожей послышались голоса, и я свалилась на пол, впопыхах натягивая джинсы. Вскочив на ноги, схватила свитер, продела руки в рукава, толкнулась макушкой внутрь…
– Ну, здравствуйте, девушка!
Да так и застыла, как всадник без головы, с растопыренными, как у огородного пугала, руками, услышав обращенный ко мне строгий голос.
– Так значит, это из-за вас Артем вчера не приехал на семейный праздник?
И так это было сказано, знаете, с обидой и укором, как будто я этому голосу алименты задолжала за двадцать лет.
Ой, а может, мне и дальше так постоять? Я могу. Что-то не очень хочется нос показывать.
– Э-э… нет, – я закачалась, поворачиваясь. Мой писк точно слышно? – Я тут ни при чем.
– А вот мне почему-то так не кажется. Вы хоть понимаете, дорогуша, как этот вечер для нас с Сусанночкой много значил?!
– Э-э, м-м… с кем?
– Вы что, издеваетесь? – ну вот, еще один сомневающийся в моих чистых помыслах выжить любой ценой. Только рычать-то зачем? Мне и сына его хватило. – Это же и дураку ясно, кто Артема сорвал и зачем, раз уж вы здесь! Впрочем, – мужчина выдохнул, успокаиваясь, – действительно, откуда вам знать. Сегодняшняя молодежь – сплошь поколение потребителей и эгоистов. Только собственными желаниями и живет!
– Ну-у… – Вообще-то с таким утверждением я была в корне не согласна. Не всякое проявление индивидуального мышления равно понятию и ярлыку «эгоист», даже если идет вразрез с чьим-то мнением. На то мы и индивидуумы, в конце концов, чтобы мыслить и принимать решения самостоятельно. Даже в силу возраста. И будь мы не в этой точке пространства и времени, я бы, скорее всего, попробовала возразить. (Это я уже молчу, как этому шишке возразил бы мой папа!) Но сейчас меня терзали мысли куда более приземленные – показать голову или не показать? Высунуть из окопа или не высунуть? Интересно, какой отрезок этого самого времени нормальный человек может простоять в чужой гостиной телеграфным столбом со свитером на голове, прежде чем ему поставят диагноз?
Оказалось, полминуты.
– Мне кажется, девушка, что вы задержались в гостях и вам давно пора домой.
Ур-ра! Поставили! То есть – не повязали! Голова сама собой вынырнула из горловины, а руки оправили вещицу на талии. Я даже улыбнулась сердитому незнакомцу, вперившему в меня строгий взгляд, и бочком, бочком попрыгала к выходу.
– Ага! Пора! Ужас как пора! Вы даже не представляете, как меня заждались! Я только в туалет забегу и исчезну! Честно-честно! И вы больше никогда, совсем никогда, вообще никогда обо мне не услы…
– Куда? Стоять! – скомандовал шагнувший навстречу из коридора Сокол, и я даже моргнуть не успела, как вдруг оказалась прижатой сильной рукой к боку парня.
Ну все, сдаст. Как пить дать сдаст партизана с потрохами! От отчаяния тут же захотелось возмутиться, почему это он мной командует. Я даже рот открыла, приготовившись бороться за свободу до последнего вздоха, когда внезапно увидела молодую женщину, которая вошла в комнату, стуча шпильками модных сапог. И следом за ней девушку примерно моих лет, вкатившую в спальню чемодан.
Я сказала чемодан? О, не-ет. Чемоданище!
Обе незнакомки оказались блондинками в модных шубках и, честное слово, я бы назвала их красотками, если бы не надменно поджатые губки и выражение лиц, словно им каждой в нос вставили пыж, смоченный в уксусе.
– Мама, где я буду жить? – спросило ломко-хнычущее создание, кокетливо улыбнувшись Соколу, и женщина обвела комнату победным взглядом.
– Конечно, в этой квартире, золотко. Где же еще? У нас не так много семейной жилплощади, чтобы рассматривать другие варианты.
– Я же сказал – нет! – вырвалось у парня, но дамочка тут же наставила на него палец.
– И никаких возражений, Артем! Илоночке нужна твоя помощь и внимание. Забота, в конце концов! Ничего, поживете вместе, дочь освоится с городом, а потом решим вопрос с отдельной квартирой. Я не говорю, что это надолго, дорогой! Максимум до Нового года! А пока ты как брат присмотришь за моей девочкой…
– Какой, к черту, брат, Сусанна! Мы чужие люди!
