– Ура! Спасибо! – крепко обняла маму, а потом села прямо на пол и открыла крышку. С восторгом провела рукой по прохладному металлу, восьми клапанам, коснулась мундштука и расплылась в улыбке. Мечта сбылась! – Я пойду, поиграю?
– Хорошо, – мама проводила меня довольным взглядом и стала разбирать покупки.
А я унеслась на берег реки и присела на плоский камешек. Проверила звучание каждой ноты и заиграла любимую озорную мелодию. Похожая на весёлый ручеёк, она унеслась вдаль, играя с зелёной листвой. Тонкая и воздушная, она окрыляла и звала мою душу в полёт. Как же я хочу взлететь, расправить крылья, как птица, и увидеть весь мир, а не только этот давно изученный лес. Встреча с незнакомым человеком открыла внутри меня новые грани. И теперь я жаждала узнать, как живут другие люди, чем они дышат, чем интересуются. В следующий раз обязательно попрошусь в город.
– Снежанна, ты ужинать будешь? – позвала меня мама спустя несколько часов. Солнце давно село, а я всё сидела на остывшем камне и перебирала всю известную мне музыку.
– Иду! – крикнула я, складывая флейту в футляр. Пока меня не было, мама успела поджарить овощи и сделать свекольный салат. Переставив с полки на стол магический светильник, села напротив мамы.
– Я купила тебе новые штаны и кожаную куртку со съёмной меховой подкладкой. Хорошая вещь, гномьей работы, прослужит долго.
– Дорого, наверное, – смутилась, отлично понимая, сколько стоят подобные вещи.
– Да дорого, – кивнула она, – целых двадцать пять серебряных имирсов. И ещё в десять новые сапоги обошлись.
– Зачем?
– Твои уже прохудились, а болеть тебе ни к чему. Малейший дождь и ноги мокрыми будут.
До конца ужина меня мучил один единственный вопрос. Сказать ей, или нет? Она ведь столько раз говорила, чтобы я не приближалась к людям.
– Мам, – в конце концов, решилась на полуправду, – я позавчера видела в лесу человека.
– Он тебя видел? – вскинула голову она. В её глазах я заметила отчётливый страх. Чего она боится? Что он окажется разбойником?
– Нет, – соврала, придав своему лицу честное выражение. – Я за деревом спряталась, – частично ведь так и было, верно?
– Ох, – осела она, выпустив из рук нож и вилку. – Хорошо.
– А в чём дело, мама?
– Просто я не хочу, чтобы ты с людьми виделась. Плохие они.
– Но почему? – неужели моя затея с поездкой в город умрёт ещё до того, как я её озвучу? – Не могут же они все быть такими ужасными, ведь ты-то не плохая!
– Тебе захотелось в город, – поняла она. – Прости, малышка, но это невозможно.
– Почему? – я подскочила, опёршись руками о стол.
– Это нелегко объяснить. Дай мне недели две, милая, – сдалась мама, её руки задрожали.
– Обещаешь?
– Обещаю, – выдавила она и отвернулась, скрывая слёзы.
Мне стало жутко стыдно. Как же ужасно я себя повела. Опустившись рядом с её стулом, положила голову на её колени и вымолвила:
– Прости.
– Ничего, Снежинка. Обещание я выполню, слишком много уже задолжала. Пора тебе всё узнать.
Мама задумчиво гладила меня по волосам, я же просто забылась, пока за окном не начала светить луна. Её свет ворвался на кухню и привёл нас в чувство.
– Пора спать, – шепнула мама. Я обняла её, поцеловала в щеку и пожелала сладких снов. – Спокойной ночи, милая.
В каком-то непонятном забвении прошли целых полторы недели. Мы мало разговаривали, занимаясь в основном зимней заготовкой. Я много читала и совсем не притрагивалась к новой флейте. А во время одного из походов за ягодами снова увидела человека, но уже другого, и на этот раз поспешила спрятаться. Слишком отчетливо запомнила слёзы мамы.
Просто так она никогда не плачет. А значит, причина, по которой она не пускает меня к людям, действительно серьёзна. И совсем скоро я узнаю её.
Глава вторая. Миррэ или Правда.
Сегодня я проснулась в замечательном настроении. Выпрыгнула из кровати, оделась, спешно застёгивая пуговицы синей рубашки, повесила на пояс небольшой кинжал и, прихватив на всякий случай куртку с уже отцепленным мехом, сбежала вниз по лестнице. Чмокнула маму в щёку, взяла с подноса пирожок с вишнёвым повидлом, влезла в подаренные сапожки и, взяв с собой лук и стрелы, выскочила во двор с криком:
– Я на охоту!
– Удачи! – догнало меня счастливое пожелание мамы.
И мне просто замечательно свезло. Я всё-таки подстелила оленя! Всего получасе ходьбы от дома!
Однако, рассматривая его огромную тушу, поняла, что столкнулась с проблемой. Ведь даже если сделаю носилки, целиком мне его не утащить. Пришлось задействовать небольшой топорик, который всегда лежал в сумке. За несколько походов дотащив оленя до дома по частям, я заслужила от мамы кучу вздохов, ахов и похвалы. Под домом у нас был ледник, часть мяса мы решили оставить как есть, а часть закоптить.
– Это стоит отметить, – она изучила шкафчики и разочарованно признала, – а землянику мы всю сварили. А так хочется для пирога сделать начинку из свежих ягод.
– Я схожу, – подхватив небольшую корзинку, снова вышла из дома и скрылась в лесу.
Сбор ягод отнял у меня часа два с половиной. Наткнувшись на большое скопление сладкой заячьей травы, заполнила ею остатки свободного места корзины и заторопилась домой.
Напевая сочинённую по дороге мелодию, завернула во двор и замерла. У дома стояли люди…
Много людей. Человек восемь. Создавалось впечатление, что они только что приехали, так как двое из них были на лошадях, а один как раз спешивался. Все незваные гости были мужчинами в одинаковой одежде. Форма стражников, – так, кажется, назывались похожие наряды в одной иллюстрированной книге. На плечах узнаваемый герб страны. Алый журавль и желтый меч на синем фоне.
Но почему эти люди здесь? Кто-то ловко подхватил меня под локоток. Повернула голову и увидела молодого рыжеволосого человека. Он стоял рядом? А я совсем его не заметила.
– Пройдём в дом, поговорим, – он осторожно вынул из моих рук корзинку с ягодой и поставил на землю.
– О чём? – насторожилась я.
– Снежанна, беги!! – раздался мамин крик. Её лицо мелькнуло в окне и тут же исчезло, словно кто-то оттянул её назад. Я рванулась, но человек держал меня крепко. Выхватив нож из ножен на поясе, резанула мужчине руку. А потом бросилась в лес.
– Отставить! Брать живьём! – донеслось до меня, когда в дерево, мимо которого я пробегала, вонзилась стрела! Мама!
Мыслей о том, как спасти её, не было. В голове царили ужас и паника. Я носилась как заяц, зигзагами, уворачиваясь от рук преследователей. По знакомому годами бревну забралась на крутой холм и чуть ли не кувырком слетела вниз. Перепрыгнула речку в два широких прыжка, оттолкнувшись в середине от мокрого камня и едва не навернувшись. Судя по всплескам за спиной, не все смогли повторить мой подвиг. Да и я в нормальном не испуганном состоянии навряд ли сумею.
– Стой, а то хуже будет! – раздался голос того самого мужчины, что схватил меня у дома.
– Угу, – буркнула, заворачивая в молодую берёзовую рощу. Лавировать тут сложнее, но я более юркая, прорвусь.
Не прорвалась. В затылок ударило что-то тяжелое, и сознание мгновенно покинуло меня…
– Как ты её словил, Эрик? – раздалось справа. Голос звучал как будто из-под воды. Моя голова болталась в воздухе и дико болела. Похоже, меня перекинули через плечо и теперь куда-то тащили. Также мне связали руки, причём в спешке сильно перетянули запястья, и я почти не чувствовала пальцев.
– Кинжал кинул и рукоятью в затылок попал, – чёрт, знакомый голос. Тот рыжий стражник?
– А если бы не рукоятью? – зашипели на него. Вот-вот! Меня точно также возмущало то, что он, зараза, сделал. Убить его мало!
– Не волнуйся. Кинжал лезвием никогда не прилетает в цель. Он проклят. Я три года таким способом беглецов ловлю. И ни одного трупа!
– Где достал?
– Там, где достал, больше нет.
– Опять скрытничаешь…
– Так и живём.
Меня сгрузили на скамейку у дома и развязали руки. Я тут же села и, растирая побелевшие ладони, уставилась на стражников злыми глазами. Их было трое. Больше во дворе никого не было.
– Эх, – вздохнул коренастый черноволосый мужчина. Его правую щёку пересекал безобразный шрам. – Жалко…, красивая.
– Всегда так, уродов ни разу не видел, – произнёс рыжий, что тащил меня. Это они о чём? – Мать её где? Как её там звали? Диана Зарина?
– Уже увезли, сержант Эрик.
– Куда?! – ахнула я, подскакивая. На плечо тут же опустилась твёрдая рука и заставила сесть обратно. От неожиданности не успела удержать голову и стукнулась затылком о стену. Ох, как больно, аж снова в глазах потемнело.
– В тюрьму, за сокрытие, – охотно ответил на мой вопрос Эрик.
– Кого?
– Тебя, – понимающе хмыкнул мужчина, перевязывая левую руку. Ха, похоже, хорошо я его резанула, кровь всё ещё не остановилась. – Она, наверное, не рассказывала, почему тебе нельзя на люди показываться?
– И почему же? – похоже, сейчас мне объяснят то, что в скором времени собиралась рассказать мама. Вот только неужели эта правда настолько страшна?
– Понимаешь, девочка, – Эрик присел на корточки и поднял на меня тяжёлый взгляд. – Ты дань.
– Кому? – опешила я, сдавая спиной назад и упираясь в стену дома. Дань? Не может быть. В Имироте рабство вот уже второе столетие запрещено!
– Саифам.
В смысле? Данью ведь не могут быть люди? Обычно это золото, товары там, драгоценности.
– Я не понимаю.
– У тебя разные глаза. После окончания войны саифы поставили условие, согласно которому империя Имирот обязана присылать им раз в несколько лет людей с полной или частичной гетерохромией.
– Но зачем? – что-то слишком много вопросов задаю, пора уже заканчивать. Терпение у них ясно не бесконечное. Вон уже недовольно морщат губы.
– Никто точно не знает, – произнёс последний стражник с короткими русыми волосами. Голубые глаза смотрели на меня с печалью. – Но последнее время говорят, что вас приносят в жертву их богам. И, кажется, это правда, потому что больше этих людей никто не видел.
– Значит, меня убьют? – на глаза навернулись слёзы. Теперь понятно, почему родители меня прятали. Кто согласится отдать собственное дитя, зная, какая судьба его ждёт?
– Мы этого не знаем, – Эрик поднялся и с непонятным выражением лица посмотрел на русого мужчину. – Ладно, пойдёмте. Нужно успеть передать её в столицу до отплытия корабля. Тебе не повезло, как и многим другим. Только не надо снова пытаться сбежать, а то свяжем руки и уже не будем такими добрыми.
– Позволите взять с собой пару вещей?
– Они тебе уже не понадобятся, – произнёс темноволосый.
– Дим, прекращай, и без того тошно от такой работы, – разозлился сержант. – Пускай возьмёт что-нибудь на память, – и прошёл со мной в дом.
Из всех вещей я взяла только серебряный медальон с изображением родителей, папино обручальное кольцо, которое пришлось повесить на цепочку и ещё одно тоненькое золотое колечко с маленьким сапфиром. Мама говорила, что папа купил его для меня ещё когда мы жили в городе. Оно было маленьким и налезло только на мизинчик правой руки.
– Что будет со всем остальным? – спросила, глотая слёзы.
– Конфискуют в пользу короны и распродадут на аукционе.
– Вы ведь меня не отпустите, если я отдам вам драгоценности?
– Нет, – покачал головой Эрик. – О тебе уже знают в столице.
– Тогда заберите их так и храните, – и резко всучила ему шкатулку, навеки прощаясь с любимыми вещами. – И, если возможно, не давайте украшениям расставаться друг с другом. Это всё, что я прошу.
– Я выполню твою последнюю просьбу, хотя знаешь, это очень глупо, – мужчина спрятал предложенное в своей сумке, взял меня под руку и повёл к выходу из дома.
– Уже уезжаете? – раздался шепелявый голос со стороны лестницы. – А я, пожалуй, останусь тут на пару недель.
Повернув голову, посмотрела на ещё одного мужчину, но на этот раз уже в другой одежде. Серые штаны, заправленные в высокие сапоги, темная рубашка с золотой вышивкой, пояс со множеством навесных карманов. Хитрая ухмылка и строгий прищур. Он совсем не был похож на остальных, словно был тоньше и чуть выше.
– Что-то интересное?
– О да, это не просто дом, тут столько всего, а особенно это, – он крутанул в руке небольшой серый камень. – Я прямо чувствую, как хочу забыть обо всём… Какой эффект!
– Мы можем уже уйти? Ей-богу, времени у нас не так много.
– Иди-иди, а про шкатулку, так уж и быть, я никому не скажу. Сам тут кой-чего прихвачу себе, хе-хе!
С губ хотел сорваться вопрос, но что-то мне подсказывало, что конкретно с этим человеком мне стоит быть максимально осторожной. Словно какой-то холодок вдоль спины пробежал.
Во дворе нас уже ожидали лошади. Эрик решил поехать со мной, чтобы у меня не было даже шанса на побег. Мы взяли курс на болото, к которому подъехали совсем скоро. Только я хотела ужаснуться, как увидела тропу, которую раньше никогда не замечала.
– Хороший маг морок ставил, наш двое суток промаялся, снимая, – уважительно протянул Дмитрий.
– Морок? – расширились мои глаза.
– Да, – кивнул Эрик. – Вас защищала магия, скрывая дом и короткую дорогу через болота. Масштабная работа, Авир задолбался поминать богов, всяких духов и демонов.
