Вечером дядя снова заехал ко мне, мы поговорили, что делать дальше. Сошлись на том, что завтра я отправлюсь домой, побываю на кладбище, потом буду улаживать дела с продажей дома и аварийной машины – дядя дал телефоны риэлтора, нотариуса и даже офицера ГИБДД.
Первым делом я отправился на кладбище. Дядя постарался – после похорон прошло совсем немного времени, а могилы мамы и отца были с большими памятниками, облицованы мрамором. Временами моросил мелкий дождичек, солнце то выглядывало, то снова пряталось за тучи. Полумрак чередовался с ярким светом, мокрый мрамор, белый с прожилками, то блестел на солнце, то мгновенно темнел. Только от этих резких перепадов света и тени мне было не по себе. А мысль о том, что под этими мраморными плитами лежат самые дорогие мне люди, которых я больше никогда не увижу, сводила с ума. Хотелось выть, кричать от нестерпимой душевной боли. Но на соседней аллее шли похороны, и я просто тихо плакал, глотая слезы и капли редкого дождя. Так продолжалось долго, наверное, около часа. Я перестал плакать и уже просто стоял, когда кто-то тронул меня за плечо. Это была… Галина Уколова.
Я был настолько поражен, что не сразу понял, кого вижу перед собой. Стоял столбом и тупо смотрел на нее. Уж чего-чего, а ее появления рядом с собой никак не ожидал. Что делать, что ей говорить? Гнать от себя, послать ее как можно дальше? Да, причиной всех моих бед и смерти родителей была Галина. Но, вероятнее всего, она не знала о намерении своего отца расчистить ей дорогу в желанную гимназию таким варварским способом. Да и спасла меня от тюрьмы, как сказал адвокат, именно она. Я так и стоял столбом и не знал, что делать.
Неожиданно Галина заплакала: «Прости меня, Эдик. Я и подумать не могла, что отец способен на такую подлость. Я с ним порвала, выписалась из города и скоро уеду, и никому не буду говорить, куда. Я и симку сменила, чтобы никто моего местоположения не знал. Вот тебе мой телефон, если простишь меня, просто позвони, у меня камень с сердца упадет». И протянула свою визитку, на которой был зачеркнут напечатанный номер и взамен него вписан ручкой новый. Она очень сильный человек, особенный, со стальным характером, я это знаю, все-таки пять лет учились рядом. Увидеть ее слезы было для меня потрясением. Она даже плакала не как все – не рыдала, не всхлипывала, а просто когда говорила, голос срывался, а по лицу лились слезы. Не знаю, что со мной произошло, но я сделал шаг навстречу и обнял Галину. Несколько минут мы плакала вместе. Она не сдерживалась и рыдала уже навзрыд. Такой железную Галину – самбистку, активистку, постоянно что-то возглавляющую, да и просто очень властную девушку – я и представить себе не мог. Невероятно, но я пригласил ее в родительский дом. Мы просто попили чаю, о чем-то поговорили – не помню даже, о чем, о какой-то ерунде, о ничего не стоящих мелочах. Потом она попросила отвезти ее на автовокзал, купила билеты на первый автобус, следовавший в соседнюю область – и уехала.
Я сел составлять план действий на ближайшие дни, чтобы ничего не упустить, когда появился гость, майор полиции. Я его сразу вспомнил: Айдар Марсович Агапов, он помог мне, еще школьнику, при сдаче экзаменов на водительские права. На приглашение зайти и попить чаю он сразу согласился. Сев за стол, неожиданно спросил: «Выпить чего-нибудь не найдется?». Заметив мое удивление, усмехнулся: «Мне можно, я мент, притом в форме, меня никто не остановит». Я налил полстакана из найденной начатой бутылки коньяка. Майор махнул его залпом, даже закусывать не стал. Для начала объяснил, почему в 55 с лишним лет до сих пор ходит в таком звании: «Брат возглавляет ГИБДД области, мне большим начальником становиться нельзя». Потом немного рассказал, каким хорошим человеком и журналистом был мой отец. Вспомнил, что он на целую газетную страницу написал о нем очерк: «Это было, наверное, самое приятное событие в моей жизни. До сих пор несколько газет храню, внуки уже читали».
А потом я узнал, почему Айдар Марсович выпил полстакана коньяка. Для храбрости. Он сам признался. И рассказал ужасную для меня вещь. Заключалась она в том, что, по неофициальному мнению эксперта и опытных полицейских, отец попал в аварию не случайно. Он не был пристегнут ремнем безопасности, окно с водительской стороны было открыто. Удар машины в хорошо видимое препятствие пришелся по касательной. Отца выбросило из кабины прямо в самое опасное место на трассе, на крутой склон, почти обрыв, высотой в тридцать метров. При этом машины оказалась повреждена минимально.
Майор обещал помочь с продажей автомобиля и дома. Свое обещание сдержал, более того, поручился за меня при продаже дома – его купил его родственник. Благодаря этому на все дела ушло всего три дня. Дом купили быстро, потому что по совету риэлтора поставили невысокую цену. Я получил деньги за дом и за машину. У нотариуса были составлены документы о том, что вопрос продажи решен, а официально будет оформлен через полгода, когда я вступлю в наследование. Причем дом продавался со всем содержимым, вплоть до лопат в сарае и половых ковриков.
За три дня ко мне приехало человек тридцать – друзей и знакомых мамы и папы. Они выражали свое соболезнование, рассказывали, какими хорошими людьми были мои родители. Оказывается, они часто помогали людям: мама – устраивала на работу, папа – тоже, а также правильно писал письма во всякие инстанции, и многие серьезные вопросы решались. Мне говорили: «Ты можешь ими гордиться». А мне было просто горько, что отца и матери нет, и больше никогда не будет рядом…
На третий день, уже думая об отъезде, я включил компьютер. И прямо в центре экрана увидел заставку «Письмо сыну». Оно во многом определило мою дальнейшую жизнь. Отец был спокоен, говорил без эмоций, тихим и ровным голосом: «Сынок, прости меня за мое решение, но после твоего ареста и смерти мамы мне не хочется жить. Я считал себя сильным человеком, а оказался слабаком. Прости еще раз, если сможешь. Знай, что мы с мамой не верим, что ты связан с торговлей наркотиками. Если бы я был помоложе, то пошел бы в пиарщики, в рекламщики. И сделал бы так, чтобы на очередных выборах этот миллиардер Уколов, а твой дядя говорит, что здесь он замешан, не прошел бы в областную Думу. Тогда бы он лишился депутатской неприкосновенности, и его враги, а их у него, судя по интернету, много, сожрут его с потрохами. Прости за такие глупости, за эту несуразную мысль. Тем более ждать этого надо долго, четыре года, выборы ведь только недавно состоялись. Наверное, я просто не знаю, что тебе сказать, вот и несу всякую чушь. Прости за это. И за все остальное прости».
Это обращение настолько меня расстроило и выбило из колеи, что я смог уехать в областной центр только на следующий день. Деньги меня не волновали, и там я устроился в рекламную компанию к Михаилу Ивановичу, то бишь к Магнихантуллаеву Миннимуннавиру Ибратуллаевичу. Потому что слова отца о работе пиарщика не давали мне покоя. Это было очень далеко от того, чем занималась наша компания. Но когда дела пошли в гору, я стал потихоньку капать Мише на мозги, что неплохо бы организовывать рекламные кампании на выборах. Вода камень точит, и Миша в конце концов согласился. В новое дело включились не только мы вдвоем, была принята выпускница университета с соответствующим образованием. Она оказалась хорошим, въедливым работником. Помотала нам немного нервы, выбив помощницу – и все начало получаться. За год компания «Магнит и Эдичка» поучаствовала в трех проведенных в области досрочных выборах, поборолась за освободившиеся по разным причинам депутатские кресла, и весьма успешно. Все наши кандидаты стали депутатами. Невысокого, конечно, полета, два городского и один районного уровня. Но о нас узнали.
Вот тут и начинается главная история, которую я положил в название того, что пишу – не знаю, рассказ это или уже повесть, поскольку объем набирается серьезный. Все, кто был связан с этой историей, наговорили мне то, что помнили, текст был расшифрован со звуковой записи диктофона (есть такая функция – речь в текст) и немного стилистически и серьезно грамматически скорректировано).
Рассказ Магнихантуллаева Миннимуннавира Ибратуллаевича
В жизни ничего не писал после школьных сочинений, которые ненавидел. Специально старался в них что-то такое вставить, чтобы учителя были недовольны. Например, эпиграфом к теме «Вот и стали мы на год взрослей», по которой мы писали сочинения после летних каникул, использовал слова из песни – «Каким я был, таким я и остался». Но Эдичка сильно просил, ему отказать я не смог. Мало ли какой у человека пунктик может нарисоваться, это надо уважать. Тем более что писать не пришлось, я просто рассказывал о происходящем, а мой компаньон эти надиктованные воспоминания потом превратил в тексты. Я кое-что хотел в них поменять, но Эдичка сказал, что лучше все оставить как есть.
Иван Петрович Непряев позвонил мне в три часа ночи! И заявил, что все обдумал и принял решение баллотироваться в депутаты областной Думы. Таким тоном сказал, как будто я его долго уговаривал это сделать. А я ни сном, ни рылом об этом не знал, и знать в общем-то не особо хотел.
Петрович (его все зовут исключительно так) мне очень симпатичен. Хотя он и с вывертами. Но человек сам себя сделал, создал восемь совершенно разного плана заводов, не очень больших, в каждом по 500-700 работников. Самое интересное, что Петрович успевает поучаствовать в управлении всеми! Очень рациональный, умный, нахальный, но, что удивительно для бизнесмена-мультимилионера, честный. Наверное, правильнее будет сказать, что относительно честный, так как, насколько гласит народная молва, ни рабочих, ни партнеров не обманывает. Что там с налогами и прочими делами, не знаю.
Так вот, вчера он мне во время в общем-то случайной нашей встречи заявил, что ему надо стать депутатом областной Думы. Чисто по экономическому соображению, для защиты своего бизнеса, то есть заводов, на которые, по его информации, нацеливается такой монстр с отрицательной репутацией, как Иван Иванович Уколов. Подробностей не объяснял, но сказал, что это надо делать срочно, на внеочередных выборах, вызванных внезапной смертью одного из депутатов. Еще сказал, что слышал о проведенных нами успешных кампаниях на местном уровне. Я, помня желание Эдика, ответил, что возьмемся. Петровичу в это время кто-то позвонил, он срочно сорвался по каким-то делам. Сказал, что обязательно со мной свяжется. И вот позвонил – в три часа ночи! Назвал три фамилии кандидатов в депутаты. Двое – так, балласт, несерьезно даже их кандидатами в депутаты называть. А вот третий – тертый калач, молодой пенсионер, но еще работает, почти всю свою сознательную жизнь провел на госслужбе, на довольно высоких должностях. Сейчас возглавляет областной экспортный центр. Маюнов Виктор Илларионович.
Меня этот звонок не обрадовал, а разозлил. Есть у меня такая особенность: если почему-то проснулся ночью, неважно в какое время, снова заснуть не могу. Я сразу вычислил виновного в моей бессонной ночи – Эдика со своим желанием делать депутатами любых людей, не являющихся госслужащими или лицами, близкими к государству и правящей партии – ну есть у него такой пунктик, и крепко в его в общем-то умной башке сидит! И со злости позвонил ему.
Но Эдик на такой ночной звонок не обиделся, даже обрадовался. Сказал, что надо как можно быстрее встретиться с Петровичем, и если он настроен серьезно, начинать работать над выборной кампанией.
Петрович в общем-то неплохо в людях разбирается, может характер человека сразу, при первой встрече прочитать. И никогда не ошибается. Эдик ему сразу понравился. Может, потому, что серьезно подготовился. Эдик утром мне сказал, что не спал, изучал все, что мог найти в Интернете про Виктора Илларионовича Маюнова. И сразу после знакомства сказал, что этот кандидат – крепкий орешек. За ним никаких грехов не числится, никакого компромата, по крайней мере, серьезного, в сети нет. Маюнов прошел через многие государственные структуры, был и министром строительства – уж насколько скользкая должность, но кроме каких-то предположений об откатах и взятках, ничего стоящего в открытом доступе нет. Два года руководил областным Пенсионным фондом, за которые в трех филиалах здания ремонтировались. Были какие-то жалобы, но официальные проверки ничего криминального не обнаружили. Ну и так далее – по всем восьми должностям. В общем, крепкий орешек, просто так не сковырнешь.
Эдик предложил разделить усилия, как он сказал, на три фронта. Первый – это выборная кампания. Ее поведет наш специалист, она с двумя высшими образованиями, маркетолог и психолог. Ее специально приняли по предложению Эдика, она себе еще помощницу подобрала. Они вдвоем избирательные кампании вели, готовили бумажки, рекламировали, всякие встречи проводили. Я не вникал, этим Эдик занимался. За год три кампании выиграли, молодцы! Когда не было выборных дел, занимались текучкой нашей фирмы. Полезные девчата оказались.
Зовут нашего специалиста по выборам Мила Михайловна Пронина. Но мы все ее называем Мальвиной, потому что когда она пришла к нам, то была с голубыми волосами, затем стала брюнеткой. Она не обижается. По поводу официальной части участия в выборной кампании Эдик так и сказал Петровичу: «Здесь будет полный порядок. Документы девчата оформят правильно и в срок. Подписи будут реальными. Ну и так далее». И, вздохнув, сказал: «А вот слабое место Маюнова, по которому надо будет ударить, найти будет сложно. Давайте вы, Иван Петрович, займетесь поиском компромата в его работе на государственных должностях. А мы попытаемся что-нибудь найти в его личной жизни. Здесь скелет в шкафу у каждого есть. Будем стараться, хороших частных детективов подключим, сами побегаем. Но гарантировать на сто процентов положительный для нас результат я не можем. Так что, может быть, ваши деньги в трубу вылетят. Сами понимаете: на Маюнова будет работать административный ресурс. Без хорошего компромата на него нам вряд ли удастся выиграть».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69445096&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
