Марина Тмин "До осени закатай рукав"

понёсся, оголтелый, прыгал, кричал: ребята!

что же вы! как же вы! ну куда же вам?!

почему противитесь моим прелестям?

докурили, сплюнули, разошлись по домам,

пусть он сам с собой мается, канителится.

слова, облечённые в поэтическую форму,

как цыплята, выламывающиеся из скорлупы,

мы колеблемся у минимального уровня нормы,

проще говоря – возможно, мы все глупы.

к сожалению, такова статистика:

если не делается четких разграничений —

поэта и человека, клена и кленового листика,

жизнь – надежнейший поставщик нескончаемых огорчений.

так ведь границы размыты, рамки нечётки,

мир неоднозначен, не делится на чёрное и белое…

будущее перебираю пальцами, словно чётки,

утро срывается с дерева, как вишня спелая.

день раскрывается цветочком маковым,

все хорошо, не нужно поспешных выводов.

если я сегодня утром заплакала,

слёзы мои уже стали сиропом дынным.

если я завтра сделаюсь огорчённой,

то только от количества несправедливостей в мире,

я бы о хорошем выдавила из себя жалкий томик,

о тяжелом смогу, пожалуй, и все четыре.

страусом голову в песчаную бурю прячу,

зад остался снаружи, прикрою его крылом.

рот подставляю открытый пиву, гляжу – экранчик,

на экране показывают силы воли слом.

бегают сурикатами за девочками таблетки,

кричат: вам лечиться, слышите, единственный выход.

проработайте психотравмы, войдите к тигру в клетку,

перестаньте в свою же сторону огнём драконьим пыхать.

а я говорю: не надо, а я говорю: мне нравится,

избегание тоже средство, оправдывающее цель.

они говорят: не справитесь. с этим уже не справиться.

режим, говорят, постельный. и завтрак тоже в постель.

а я говорю: отстаньте. а я говорю: мне больно.

не нужно стращать, не нужно, идите своим путём.

они вещают с экрана холодно-заупокойно:

ты ведь тоже сломалась. мы тебя любим. ждём.

день проходит примерно так: утром – кофе,

пролистывание журналов, переведённых в формат электронный.