Ирина Чупина "Градиент"

Пустые улицы, свет фонарей.

Знакомый город стоит по-новому,

Будто рисунок светотеней.

И мягкий жёлтый –  тёплыми бликами,

Холодный белый – лежит мазком.

Строй фонарей, склонившись ликами,

Хранит молчание над мостом.

Деревья – стражи ночного города -

Глядят на улицы из-за тьмы.

И с сотней глаз дома-громадины

Макушкой тянутся до луны.

Ищем-рыщем

Они с рожденья привиты от самораспада.

Они – райские птицы,  мы же – демоны ада.

Их прилизана жизнь от "внутри" до фасада.

Дом – работа, работа – дом

С пятницы по субботу – Содом

И Гоморра. Так и живём.

Древние греки знали: ад – повторение.

Значит, он уже здесь и сейчас, без сомнения.

Рай не так уж далёк: это просто забвение.

Сначала смиряешься с жизнью, глотаешь её дерьмо.

Затем тебе кажется, лучше и нет ничего.

К тому же когда под вино.

Мы же тут ищем-рыщем то в  низших слоях, то в высших.

Кто-то вон уж пробил днище,

А кто-то ловит стрекоз на крыше.

Режиссёр, ты смотришь свой фильм свыше?

Или тебя утомили дрессерованные тобой мыши

И те, что вот-вот сиганут с крыши?

Постойте бежать посреди сеанса,

Вы всё ещё в шоу танцы,

Не будем прощаться.

Бетельгейзе

Бетельгейзе взорвётся -

Яркая смерть.

Свечение. Вспышка.

Разлитая медь.

Со вселенским размахом

Исчезает звезда.

Но не слышно ни звука.

Вакуум. Тишина.

Унесёт за собою

Ещё множество тел.