Игорь Николаевич Евтишенков "Субэдэй. Яростное сопротивление"

– Зря ты так, Тоэхай. По одному мы умеем. А вот все вместе – нет! Сто туматов не смогут сдержать тысячу уйгуров. А если Билбэт научит, то смогут.

– Почему ты веришь чужаку больше, чем нам? – вдруг с раздражением спросил старший охотник Нурэй. Ему тоже не нравилась благосклонность вождя к странному незнакомцу из чужого племени. Нурэй хотел видеть Уйгулану в своём гэре уже через несколько дней, а появление билбэта помешало этому. Он сорвал праздник и обряд посвящения. Для Нурэя причиной всех бед был именно он, чужак.

– Ты сам это знаешь, – хмуро ответил Баргуджин. – Ты видел, как он владеет палкой. Ты сам пытался его победить. Скажи, разве ты не хочешь драться, как он?

– Нет, не хочу! Я хочу, чтобы туматы жили по законам предков! – раздражённо выкрикнул Нурэй. – Лучше бы его не было!

– А-а… Вот оно что, – догадался вождь. – Ты о празднике охоты и обрядах… Да, я понимаю тебя. Но спроси любого старейшину, пусть скажут, разве туматы когда-нибудь нарушали свои обычаи и законы? А?

– Только во время зимнего перехода. Много зим назад, – ответил за него старый Тоэхай. – В то время туматы не успевали хоронить людей и даже не приносили жертвы духам. Но сейчас другое время. Ты говоришь об одном человеке, вождь. Из чужого племени. А туматов много. Ты хочешь, чтобы наша жизнь зависела от одного чужака?

– Говори яснее, Тоэхай!

– Я скажу, – решительно произнёс старейшина. – Этот юноша появился… вдруг, как новорожденный младенец, только большой… мы не знаем, откуда он взялся. Не было следов на земле. В воздухе не летали птицы. На камнях тоже не было знаков. Он упал с неба. И был босой и голый. Если бы он не напал на уйгуров… Но теперь поздно. Он принёс нам горе. У нас нет пути назад. Из-за него туматы не смогут заключить мир с уйгурами. Другие племена могут, а туматы нет. Он стал для нас чёрным орлом. Орлом смерти. Наши предки убивали чужаков. Даже твой отец не разрешил бы ему жить в племени.

– Да, да, это так! – послышались возгласы одобрения.

– И что? – вождь был краток.

– Его надо убить. И отвезти тело уйгурам. Тогда они простят нас. И не придут сюда. Мы можем сказать, что он чужак. Его прислали враги. Враги хотели поссорить уйгуров и туматов. Но туматы дорожат дружбой с уйгурами. Поэтому туматы хотят мира. Его тело докажет это. Разве не так говорил твой отец? И отец твоего отца? Таким словам уйгуры поверят. Это – правда.

– Да, мой отец говорил так, но… – Баргуджин остановился, чувствуя, что попал в ловушку.

– Тогда скажи, почему ты защищаешь этого чужака? – задал ужасный вопрос старый тумат, после чего все замолчали, с напряжением ожидая ответа вождя. Тоэхай был явно заодно с Нурэем. Обвинение было серьёзным.

Слова старейшины звучали правильно, но они касались только чужака. А Баргуджин смотрел гораздо дальше. Он видел, что незнакомец – лишь песчинка в водовороте событий, который увлекают его народ в неизведанном направлении. Однако интуиция подсказывала, что сейчас надо было говорить по-другому.

– Ты прав, Тоэхай, – обратился он к седовласому тумату, чтобы остальные из уважения не стали его перебивать. – Но скажи, мудрейший из мудрейших, было ли у тебя копьё с железным наконечником, когда ты был молодым?

– Конечно, нет! – прозвучал честный ответ.

– Ты не раз убивал большого медведя, Тоэхай. Ты знаешь, какой он сильный и опасный. Твой брат погиб от его когтей. Он бросил в него копьё, но оно не пробило шкуру. Другие охотники не смогли его спасти. У них у всех были копья без наконечников. Так?

– Да, так, – с грустью покачал головой старейшина, вспомнив прошлое.

– Скажи, мудрый Тоэхай, если бы у твоего брата было копьё с железным наконечником, он смог бы пробить шкуру медведя?

– Конечно! Он был сильным охотником.

– А если бы у других были копья с железными наконечниками, они смогли бы спасти твоего брата?

– Конечно, – подтвердил старый тумат.

– Благодарю тебя. Теперь я отвечу тебе, – Баргуджин давно не говорил так много, но сейчас был важный момент и отделаться только своим решением без объяснения причин он не мог. – Твой отец и дед никогда не пользовались железными копьями. Нет?

– Нет. Ты сам это знаешь.

– Они всегда ходили на охоту с простыми. Как и твой брат?

– Да.

– Так было всегда принято в нашем племени, да?

– Конечно.

– Однако ты бы согласился нарушить этот обычай, чтобы спасти брата?

– Как нарушить?

– Дать ему другое копьё, железное. Оно бы спасло ему жизнь. Но это нарушило бы наш обычай.

– Чужак – не копьё! – возразил старейшина.

– Не копьё. Он больше, чем копьё. И нам надо выбирать.  Ты можешь убить его и попросить мира у уйгуров. Но ты знаешь их лучше меня. Они всё равно придут и нападут, когда мы не будем ждать. У них есть лошади и стада, сабли и стрелы с железными наконечниками. И ещё у них есть страшная сила. Это – монголы. Они покорили уйгуров. У них больше нет стойбищ. Нет гэров. Уйгуры стали частью Орды. Они придут за нами и нашими детьми. Рано или поздно, но придут. И им всегда будет мало шкур и запасов. Они всегда будут забирать больше, чем есть. Пока мы все не умрём от голода. Если откажемся от помощи духов, которые посылают билбэта. Мы умрём, как твой брат. Это ответ на твой вопрос о мире. Я прав?

– Нет, я не хочу, чтобы туматы умерли.

– Тогда ты должен меня понять. Этот чужак для нас сегодня как копьё для твоего брата. Души предков послали нам его не зря. Я тоже не видел его следов. Я не знаю, из какого он племени. Я не знаю, что ему надо, и почему он может голыми руками победить медведя, речного шамана или любого человека. Но он делает это для нашего племени. Духи говорят с нами через него. Они что-то советуют. И я долго не мог понять, что. Но когда десять уйгуров улеглись вдоль тропинки, как трава, примятая лапой медведя, я вдруг услышал голос Улуга. Он сказал мне о нашей судьбе.

– Ты хорошо говоришь, – согласился старейшина. – И все в племени, особенно женщины, рассказывают о нём странные вещи. Но мы не видели, как он убил медведя. Мы видели только шкуру. Мы не видели, как он убил баабгая в реке. Мы не видели, как падали уйгуры. Это всё говорят юноши, которые не стали охотниками. Но они только прыгают с чужаком по поляне и дёргаются, как больной барсук.

– Хм-м… Ты хочешь увидеть всё своими глазами? – с удивлением спросил Баргуджин.

– Убить его мы всегда успеем, да? – ответил Тоэхай. – Я очень стар. Я не верю чужим словам. Все говорят, что у него нет сердца. Даже, что ему помогают духи.

– Но в него попала стрела. Он же ранен, – нахмурился вождь.

– Давно. Очень давно. Он жив, – прозвучал ответ.

– Хорошо. Позовите Билбэта! – приказал Баргуджин. Через мгновение в сторону холомо шамана устремились двое молодых охотников.

Когда Богдана привели на поляну, он уже понимал, что на совете произошло что-то неприятное. Об этом говорили хмурые лица сопровождавших его охотников. Такое же выражение лица было у Тускула, который, осклабившись, сидел у бревна и тупо смотрел на него, как будто прощался.

Горячее, но не обжигающее, как в середине лета, солнце нагрело землю, превратив воздух над ней в дрожащее марево. Трава уже пожухла, зелёных кустов и цветущих растений почти не было видно. Полупрозрачное небо без единого облачка не предвещало даже слабого дождя. Вокруг было тихо. Эта тишина была неприятной, но когда Богдан увидел огромную толпу туматов, неподвижно уставившихся на него, как удав на жертву, она показалась ему зловещей. Он провёл рукой по лицу, чтобы избавиться от наваждения. Ну какие тут могут быть ужастики? Что с ними не так? Не хотят же они зажарить его живьём на костре, как оленя? И огня нет.

Так Богдан успокаивал себя, пока его вели сквозь толпу охотников. Однако ощущение тревоги не покидало. Поэтому когда Богдан увидел вождя, это напряжение немного спало, хотя выражение лица главного тумата тоже было нерадостным.

– Билбэт, ты в нашем племени чужой. Но о тебе ходит много странных слухов, – без приветствия начал Баргуджин. – Говорят, ты один можешь победить триста воинов. Старейшины и охотники хотят услышать, правда ли это.

– Ну это как посмотреть, – на сердце сразу стало легко. Похоже, они хотели только поговорить. Богдан повернулся к старейшинам. – Если все воины станут друг за другом в колонну… э-э… ну как будто идут по узкой тропинке, понимаешь?

– Да.

– Так вот, тогда можно и в десять раз больше победить. Я же тебе рассказывал про триста спартанцев.

– Да, рассказывал. Но сейчас наши охотники и старейшины хотят увидеть это своими глазами, – ровным голосом, без эмоций, сказал вождь.

– Что, прямо здесь? На солнце? – Богдан поморщился. Рана уже давно затянулась. Как ни странно, но он чувствовал себя даже немного лучше, чем раньше. Хотя глупость ситуации начинала раздражать его. Вождю, видимо, было не легче. И он не зря говорил таким тоном. – Жарко ведь. Тридцать человек… это полчаса, не меньше. Вот чёрт, весь мокрый буду.

– Что ты говоришь, чужак? Ты боишься солнца? – искренне удивился Баргуджин, потому что действительно не понял, о чём тот говорит.

– Нет, не боюсь. Просто потом хотелось бы умыться. Лучше бы в речку сбегать, – без страха, спокойно, как будто речь шла о прогулке по стойбищу, ответил Богдан. Охотники возмущённо зашумели. Вождь поднял руку и нахмурил брови. Все замолчали.

– Если ты победишь, то пойдёшь на речку. А если нет, тогда тебя убьют, – вынес суровый вердикт предводитель туматов. Но он и не мог по-другому. Чужак должен был ощутить дыхание смерти, чтобы показать, на что способен.

– Подожди, мы так не договаривались, – попытался воспротивиться Богдан. – Какие условия? Ты что, серьёзно? Как у тебя всё просто! – до него ещё не дошло, что это была часть задумки мудрого вождя.

– Чужак будет сражаться с каждым родом. Выберите самого сильного охотника! – приказал Баргуджин. Так он хотел избавиться от возможных обвинений, что с чужаком боролись не самые сильные туматы.

Все одобрительно загудели. Старейшины стали подниматься и освобождать середину поляны. Взрослые охотники слушали главных в своём роду и выбирали, кто будет биться с Билбэтом.

– Вождь, подожди, – снова попытался привлечь к себе внимание Богдан. – Они с копьями будут или нет? Мне палку дадут? Можно узнать? Блин, сначала одни из луков стреляют, теперь эти с ума сошли…

И тут ему повезло. Так как сам глава племени не знал, что ответить, то отвернулся в другую сторону, сделав вид, что не услышал. Этим сразу воспользовался неугомонный Нурэй.

– Я могу убить его сам. Никого не надо! – выкрикнул он. – Ножом или копьём?

– Ну… – Баргуджин соображал, как ответить. В том оживлении, которое царило на поляне, он чувствовал желание своих соплеменников увидеть смерть чужака. Это было древнее, законное, почти животное стремление спасти свой род и избавиться от опасного соперника. И никто из нескольких сотен охотников не сомневался в своей победе. Особенно упрямый Нурэй. Его ноздри хищно раздувались, узкий лоб сжался и превратился в морщинистую полоску, рот брезгливо изогнулся дугой вниз – да, он явно жаждал мести, хотя должен был извлечь урок из недавней стычки. Но не извлёк.

– Если без ножа, я могу разорвать его руками! – прорычал будущий муж его дочери, и Баргуджин наконец понял, что надо ответить.

– Если чужак проиграет, его убьют. Поэтому каждый охотник может выбирать любое оружие! – громко произнёс он.

– Эй, стой! – раздался возмущённый голос Богдана. – Ты что, хочешь тридцать трупов? – он уже не шутил. Видимо, вождю действительно надо было доказать всем остальным, что он нужен племени. Богдану стало понятно, что для сохранения жизни придётся драться по-настоящему. А для этого нельзя было бить дважды. Противник должен был падать после первого удара.

Для туматов его поведение выглядело вызывающим. Никто не смел так говорить с их предводителем. Нурэй толкнул Богдана в грудь, и тот чуть не упал, зацепившись пяткой за жухлую траву. Неприятно заныло в месте ранения. Он поморщился. Это неловкое движение вызвало у туматов смех. Главный охотник пренебрежительно хмыкнул и кивнул на центр. Он готов был сразиться первым.

– Ты же справился с уйгурами без оружия. Зачем оно тебе? – с насмешкой произнёс он. Туматы радостно загомонили, тыча в сторону Богдана копьями.

– Ну ты и дурак! Тэнэг ты, дууран тэнэг! Полный дурак! Теперь понимаешь? – Богдан постучал по лбу, показывая, что у Нурэя не всё в порядке с головой. Но тот понял только два слова – «полный дурак». Этого было достаточно, чтобы вывести его из себя. Два соплеменника, оказавшиеся на пути, разлетелись в разные стороны. Никто не решился помешать Нурэю. Даже вождь. Итак, бой начался.

Но лучше бы он не начинался… Удар копьём пришёлся чужаку в живот. Нурэй уже предвкушал, как поднимет древко с насаженным на него корчащимся телом, но вместо этого провалился вперёд и, не найдя опоры, упал на четвереньки. Через мгновение его правая рука вдруг вывернулась за спину и схватила сама себя за волосы. Так ему показалось. Голова резко откинулась назад, рот открылся, и из горла вырвался громкий хриплый звук. Нурэй был в ужасе: он держал себя за волосы и не мог отпустить. Любое движение дикой болью отдавалось в шее, плече и спине. Он не мог пошевелиться. По рядам охотников пробежал ропот возмущения. Те, кто стоял сзади, спрашивали передних, что произошло, но никто толком ничего не успел заметить.  – Смотри, вот первый труп, – обращаясь к вождю, с сожалением произнёс Билбэт. – Убивать его? Ты же сам спрашивал меня. Помнишь?

– Помню, – хмуро глядя на дерзкого чужака, сказал Баргуджин. Он действительно не знал, что делать. По правилам, Билбэт мог убить Нурэя. Но это был самый сильный охотник в племени, к тому же Баргуджин обещал, что Уйгулана будет жить в его холомо после праздника осенней охоты.

– Прости, наверное, я грубый и говорю неправильно, – начал Богдан, не отпуская поверженного противника, который уже стал стонать, но по-прежнему ничего не мог сделать. Вождь пребывал в замешательстве, и ему явно надо было помочь. Для этого следовало проявить уважение и показать это всему племени. – Давай по-честному? Я слышал, что скоро будет война. Враги придут. Понимаешь? Убивать будут. Всех, – после этих слов туматы заволновались, однако вождь сохранял спокойствие. Чужак говорил правильные слова. И это было хорошо.

– Говори дальше.

– Так вот. Пусть скажет, что сдаётся, и всё. Я его отпущу. Зла не держу. Всякое бывает. Но убивать не хочу. Если придут враги, тебе нужны воины, а не трупы. Так?

– Так, – согласился Баргуджин.

– Ну вот. Значит, тридцать самых сильных воинов точно нужны. Убивать их не надо.

– Не надо, – подтвердил вождь.

– Сдаёшься? – спросил Богдан, наклонившись к самому уху Нурэя. Он слегка ослабил хватку, и тумат смог говорить.

– Не-ет, – раздался хриплый ответ.

– Хочешь умереть? – спокойно, без издёвки, поинтересовался Богдан.

– Не-ет, – теперь голос изменился. В нём слышалось отчаяние. Ярость и самоуверенность не позволяли Нурэю сдаться, а боль и бессилие говорили, что другого выхода нет. Надо было смириться. Он молчал и впервые в жизни плакал.

– О, точно! Я знаю! – выкрикнул Богдан. Его вдруг осенило, что в этой ситуации можно было воспользоваться сказками и предрассудками, в которые так верили туматы. – Я слышу голоса! – после этих слов над поляной воцарилась полная тишина. Все смотрели на чужака, который вытаращил глаза и замер, как камень. А потом снова заговорил: – Души ваших предков сказали мне, что они не примут эту смерть. Но они готовы взять его жизнь под защиту. Они говорят, я могу подарить его смерть врагам. Тем, кто придёт сюда убивать туматов. Любой враг сможет его убить. Смерть этого охотника будет в руках его врагов. А жизнь будет в руках ваших предков. Так они будут его защищать!

– О-о—о! – раздался общий вздох восхищения. Туматы были поражены. Все слова, которые произнёс чужак, были им понятны. Более того, он общался с душами их предков, и те помогали ему. Они даже спасли могучего Нурэя! Это было невероятно.

Один Баргуджин не поддался всеобщему восторгу, хотя тоже был удивлён тому, что услышал. Да, чужак, спас главного охотника, но надо было получить подтверждение шамана. Он повернул голову в сторону Дзэтая и вопросительно поднял брови.

– Это так?

– Я спрашивал духов леса… – заикаясь, протянул шаман. С одной стороны, его самолюбию льстило, что вождь в последнее время так часто обращался к нему за помощью. Но с другой стороны, сейчас от него зависело что-то очень важное, даже страшное, что лишало бедного Дзэтая сил и воли. Он не мог думать, составлять слова, говорить, ощущая только безумное волнение и страх. К счастью, это не отражалось на его лице, которое сохраняло торжественный вид человека, посвящённого в великие тайны.

– И что они сказали? Они говорили о чужаке? – своими вопросами вождь невольно помогал шаману, и тот вдруг почувствовал, что может просто повторять его слова, а там уже будь что будет.

– Да, духи леса говорили о Билбэте. Наши предки говорили о нём, – медленно и важно произнёс он.

– Они говорили о Нурэе? Кому принадлежит его смерть? – настаивал вождь.

– Жизнь и смерть зависят от духов леса, – уклончиво ответил шаман, но потом вспомнил слова чужака и, не думая, повторил их: – Они оставляют жизнь Нурэя себе, а смерть дарят врагу. Туматы не умирают просто так.

Эти слова были очень важными, потому что именно их хотели услышать охотники. И даже старейшины, многие из которых хотели бы ещё спросить шамана о душах предков, вынуждены были промолчать, так как все вокруг стали радостно кричать и славить духов леса.

– Отпусти его! – приказал Баргуджин. Богдан встал и отошёл в сторону, на всякий случай опустив голову на грудь и поглаживая большим пальцем скулу. Привычка. Рука защищала челюсть от неожиданного удара. Однако со стороны противника угроз не наблюдалось. Нурэй с трудом поднялся и, согнувшись, отошёл к краю площадки. – Следующий! – приказал вождь, и на поляну вышел второй охотник. Он вёл себя намного осторожней, однако вскоре его постигла та же участь, что и Нурэя. Бедняга лежал в пыли и хватал ртом воздух. Удар пришёлся в солнечное сплетение, когда он пытался схватить Богдана руками.

Так продолжалось довольно долго, потому что последняя пятёрка охотников, наученная горьким опытом неудачливых предшественников, не спешила нападать и каждый сначала ходил по кругу, пугая Богдана то копьём, то ножом. Это занимало много времени, но заканчивалось всегда одинаково: звучал вопрос «Сдаёшься?», противник, корчась от боли, кивал головой и уходил к своим сородичам.

Когда все тридцать человек признали своё поражение, наступила небольшая пауза. Вождь думал, как начать разговор со старейшинами, чтобы не обидеть охотников. Но его опередил всё тот же Тоэхай.

– Чужак выполнил условие. Но как же он будет учить туматов, если он не охотник? – озадаченно спросил старик.

– Мы не нарушим закон племени, – громко произнёс Баргуджин и снова повернулся к шаману. – Дзэтай, скажи, когда духи разрешают провести обряд посвящения и праздник охоты?

– Через день, – не задумываясь, ответил тот, довольно улыбаясь. Всё прошло как нельзя лучше, вождь общался с ним на равных, в племени больше не смотрели на него косо, как раньше, и теперь можно было немного расслабиться.

– Тогда пусть чужак будет там! Духи племени не будут против. Если он пройдёт все испытания, тогда он станет одним из нас. Так, Тоэхай?

– Да, так.

– Шаман, готовься к обряду! – сурово произнёс вождь.

Глава 2. Друг познаётся в беде