Борис Петров "Синица в руках"

– Я на участок, – Антон нахлобучил на шапку каску и помахал улыбчивой Оле, уже прочно закрепившийся у них в кабинете, чему Маргарита Федоровна была очень рада.

Буханка врезалась в разгулявшуюся метель, подпрыгивая на неровностях дороги. Водитель напряженно всматривался вперед, вполголоса ругаясь на непогоду.

– Вот и как я должен ехать? А мне еще в три места надо успеть! А тут своего носа не видишь, вот врежемся сейчас в опору, пиши пропало!

– Но ты же знаешь дорогу, Семен, – успокаивал его Антон, безразлично смотря на белую пелену впереди.

– Я-то доеду, а вот как ты обратно собираешься, я не пойму. Сейчас все заметет, а технику выпустят только утром, когда метель утихнет.

– Разберемся, не замерзну же я там.

– Кто знает. Я в этот цех уже год не ездил. С чего его решили восстанавливать? Что, лета нельзя было дождаться? – не унимался водитель.

– Руководству виднее, когда работы проще проводить, сам понимаешь.

– Да что они там понимают, сидят себе в кабинетах за двести верст отсюда, – Семен длинно и затейливо выругался.

– А ты когда в отпуск?

– Да я только что оттуда. Страсть как хочется обратно. Представляешь, попытался найти что-нибудь дома, вроде обещали варианты, а на деле, пф. Пшик!

– Понятно. А я через неделю.

– Это хорошо, дочек увидишь. Красавицы растут, просто загляденье.

– Да у тебя тоже вроде ничего деваха вымахала.

– Вот именно, что вымахала. Отца не слушается, мать посылает. В город собралась, не хочет, как мы, в этой дыре прозябать.

– А может она не так уж и не права?

– Да я сам понимаю, что она права. Но не могу, что-то давит внутри. Как можно родной край покинуть? Тут же все свои, не могу, – Семен помолчал.

– Мы с женой ей уже вариант в Тюмени подыскали, хоть поближе будет от дома, а то в Москву собралась. А где  мы, и где Москва.

– Ну, Москва не так уж и далеко.

– Очень далеко, как на другой планете, – вздохнул Семен.

– Наверное, я об этом не задумывался.

– И не задумывайся, а то знаешь, какая тоска берет. Посмотрю этот ящик, убить кого-нибудь хочется.

– Так все же просто, не смотри.

– Как не смотри? А что тогда делать?

– Хм, действительно.

– Вот, то-то. Я же, сам знаешь, в институтах не учился. Ящик же он как, наше все, поздно из себя интеллектуала делать. А почитать я люблю, но летом, Лермонтова, например. Как в школе полюбил, так больше ничего и не хочу.

– Я давно Лермонтова не читал, – задумался Антон. – Не могу вспомнить, когда сам читал в что-нибудь в последний раз. Все как-то не до того – то на работе, то дома, а дома одни дела, дела.

– Вот, а ящик вечером включишь, мозг отключился, вроде как отдохнул. А читать – это как работать, тут силы нужны.

– Нужны, – повторил Антон.

Через полчаса буханка остановилась около еле заметного в снежной пыли здания.

– Ну, смотри, не замерзни там. Через два часа постараюсь быть, – сказал Семен, что-то отмечая в маршрутной карте.

– Договорились. Ты на рацию сообщай, когда подъезжать будешь, – Антон застегнулся и вышел из теплой машины в ледяную стужу.

Буханка затарахтела и, проскальзывая при развороте, понеслась обратно.

В здании было темно и пахло старой масляной краской. Антон быстрым шагом прошел в цех, уловив ухом неровные шаги со стороны столовой.

– Привет! – поздоровался он с незнакомцем, присланным, видимо так же, как и он на инвентаризацию.

В столовой загромыхала металлическая посуда, Антон понял, что напугал сотрудника и поспешил скрыться в цеху.

По цеху навалом валялись наполовину разобранные газовые насосы, остатки порванных уплотнений и прочий мусор. Скорее всего сюда уже давно свозили то, что выбросить было нельзя, но вкладываться в ремонт никто не хотел. Освещение не работало, пол был весь покрыт легкой изморозью. Антон старался подолгу не засиживаться, ограничившись простой описью имеющегося, оценкой состояния лучше заниматься в нормально освещенном помещении, а не с карманным фонариком в руках и медленно коченевшими пальцами. Паста в ручке быстро замерзла, и возле каждого агрегата приходилось отогревать ее своим дыханием.

Прошло уже больше четырех часов, а рация все молчала. Антон попробовал связаться с диспетчерской, но в ответ слышался только белый шум и завывание ветра, беснующегося за стеной.

– Эй! Простите! – оторвал его от вызова женский голос, донесшийся от входа в цех.

– У Вас рация работает? Вы машину вызвали?

Антон увидел вдалеке высокую женскую фигуру, одетую в длинный пуховик, а не в безразмерную робу, как он.

– Пытаюсь! – крикнул он в ответ и направился к ней.

– О, это вы! Какая встреча, – сказала женщина, осветив его фонариком, когда он подошел. – А меня сюда на инвентаризацию отправили.

– Здравствуйте, не ожидал Вас тут увидеть, – улыбнулся Антон, узнав девушку с кассы.

– Да я сама как-то не ожидала себя здесь увидеть, – иронически рассмеялась она.

– Так что с машиной? Моя рация молчит, а уже поздно.

– Моя тоже молчит, но Семен обещал приехать. Тут холодно.

– Да, я уже вся окоченела. Надо было робу выпросить, как у Вас.

– Мне кажется, она бы Вам не пошла.

Девушка была немногим ниже его, но, как и все женщины, казалась выше. Ее черные глаза блестели при свете фонаря красноватым блеском заинтересованности.

– Сейчас бы не помешали Ваши пирожки, – вздохнул Антон, вспомнив, что на обед он не успел, сорвавшись на инвентаризацию.

– Да, я бы тоже не отказалась. Пойдемте лучше в столовую, мне кажется там теплее.

Они вышли из цеха, она повела его в небольшую кухоньку, где так же, как и в цеху все валялось на полу в безобразном виде.

– Вот, с этим будем работать, – вздохнула она, с досады махнув рукой. – Что за люди, зачем так делать? Самим же потом тут жить, не понимаю.

– Никто не хочет лишней работы, тем более, ее никто и не требует.

– А стоило бы! – ее глаза вспыхнули.

Антон стряхнул мусор с пары стульев и предложил ей сесть.

– Я смотрела игру. Мне очень понравилось, как вы играли. На площадке Вы совсем другой.

– Другой? А где лучше?

– Не знаю, я же Вас в жизни не видела, только в столовой.

– И какой я в столовой?

– Смешной, – смущенно хихикнула она. – Надеюсь, я вас не обидела?

– Вовсе нет, – пожал плечами Антон, пытаясь представить себя со стороны.

– Вы наверное правы, и правда смешон.

– Почему же? – оживилась она.

– Ну, хотя бы потому, что до сих пор не знаю вашего имени.

– А хотели бы знать?

– Да, хотел бы. Мое имя вы знаете.

– Знаю, Антон. Мое имя тоже на «А», сможете угадать?

– Алла?

– Ну, Антон, какая же я Алла? – девушка звонко расхохоталась. – Ну, посмотрите на меня.

– Действительно, Вам больше подойдет Алина или Альбина.

– Алина.

– Алина? – он внимательно посмотрел ей в лицо, угадывая искорки веселого нрава в ее глазах, внимательно следивших за ним. – Подходит.

– Ну слава богу, а то я думала, что вам не понравится.

Они рассмеялись, следом нависла неловкая пауза.

– Вы не замерзли? – спросил он ее, глядя, как она ерзает на стуле.

– Начинаю коченеть, – призналась она.

– Вот, держите, – он стал снимать свою куртку.

– Э, нет, а как же вы? Я, конечно, чувствую, что вы настоящий гусар, но гусары нужны даме здоровыми.

– Подождите отказываться, – Антон снял куртку и через мгновение отстегнул подкладку, протянув ее ей. – Поделим поровну.

Алина, не споря, завернулась в толстую подкладку, стуча крепкими зубами.

– Может, перейдем на ты? А то мне неудобно, чувствую себя совсем старой. Не девочка уже, что таить возраст.

– Давай, – он бесцеремонно изучал ее белое лицо, отливавшее желтоватым тоном слоновой кости при свете его фонарика, Алина, нисколько не смущаясь, подбадривала его движение внимательным взглядом больших черных глаз. – Я веду себя бесцеремонно?

– Да, но пока мне это нравится, – она притянулась к нему ближе трогая холодной ладонью его горячее лицо. – Ты всегда такой горячий?

– Не знаю, – он обнял ее, почувствовав сквозь мягкую одежду стройный стан.

Алина обдала его жарким дыханием, он не стал терять это драгоценное тепло, ловя губами ее жаркие поцелуи, вздрагивая от прикосновений ее руки к его лицу, когда она нежно гладила его обветренную кожу.

– О чем ты думаешь? – спросила Алина, прижимаясь к нему, истомленные долгим первым поцелуем, стесненные невозможностью желанного продолжения, их тела под толстой одеждой слегка вздрагивали, расточая впустую накопленную энергию.

– Ни о чем.

– Ну вот! А я думала обо мне.

– О тебе, – поспешно поправился Антон.

– Врешь, ты сейчас не думал обо мне.

– Нет, думал, но не только о тебе. О многом сразу, а по сути ни о чем.

– Ты женат?

– Формально да.

– Как это формально, не понимаю? – она с легкой ухмылкой посмотрела ему в глаза.

– Да нет, так и есть. Осталась одна формальность. В этот отпуск иду в суд, там и разведут.

– Понятно, – она почувствовала, как он весь напрягся, и решила более не терзать его расспросами, хоть внутри нее все кипело от любопытства и затаившейся надежды.

– А у вас есть дети?