Казахи и турки
Алмаз Браев
Казахи и турки – два братских народа, относящихся к тюркскому миру. Это книга – попытка проследить, как прошли эти два народа свой пусть к современности. Что испытали. Что достигли. Чем могут гордиться. Над чем предстоит поработать. Я уверен, для читателя это будет увлекательно. Такой темы у нас еще не поднимали. Хотя много пишется о тюрках. Как они подчиняли своих соседей, создавали великие империи. В такой писанине много популизма. Моя же книга предназначена, чтобы читатели думали Книга содержит нецензурную брань.
Казахи и турки
Алмаз Браев
© Алмаз Браев, 2023
ISBN 978-5-0060-3253-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Казахи и турки
Война должна быть неизбежной и жизненно важной. До тех пор пока, жизнь нации не в опасности, война это убийство.
Мустафа Кемаль Ататюрк
Зерефы – первая, самая массовая группа рефлексии. Это воины, простые люди труженики и обыватели. В историческом ракурсе рефлексия зереф означает воинов, членов родоплеменного коллектива, где каждый зереф, если надо – человек воин, чуждый к другому зерефу из другого племени. Я бы не сказал, что националисты используют рудименты первобытной культуры воинов. После модернизации людей с рефлексией зереф можно найти в цивилизованном мире где угодно. При кризисе даже интеллигенция – золото нации и ремиды превращаются в дикарей по злобе и обиде на других дикарей и варваров. Именно эта падшая интеллигенция формирует идею фашизма. Зерефы не способны формировать мысли- формы, кроме действий, за них нацистскую идеологию формируют одичавшие, озлобленные ремиды, но в основном офицерами отрядов SS и чернорубашечников являются зеремиды – дети сельской интеллигенции. В общем и целом после модернизации в 20 и 21 веках зерефами являются самые грубые люди, мещане, люди с низкими вкусами и потребностями. Именно зерефы бывают предвзяты и самолюбивы, когда пользуются главными тонами зерефов. У зерефов условно два цвета, два оттенка, многое звуков для выражения эмоций, две стороны и два ощущения – добро и зло. Зло и добро они ощущают и понимают как сытость и процветание сегодня только их семьи, а в прошлом – процветание и сытость только их рода, клана, племени и народа. Они говорят либо да, либо нет. При этом всегда смотрят при ответе на возраст человека.
Зерефы хорошо понимают идею как приятную эмоцию, ибо рисуют сытость и благоденствие, снова благоденствие – минимум семьи, максимум народа. Идейность массы заканчивается, когда народ не получает обещанное, например в виде коммунизма, как случилось с зерефами СССР или демократии – это уже общий пример зарождения нацизма и фашизма. Лидером зерефов обязательно должен быть сильный вождь, потому что зерефы именно идейны, именно должны знать, что они получат демократию или коммунизм. Коммунизм и демократию зерефы трактуют не как равенство, хотя равенство зерефы все время приветствуют, а то место или те трофеи, что плучают зерефы. В демократии зерефам нравится первое место. Или любое почетное новое место, потому что именно демократия создает иллюзию нового, обязательно почетного места. В любой идее зерефы хотят покинуть дно, которое занимают в предыдущей формации, в старом мире, в прошлом государстве. Зерефы после модернизации – это толпа мещан. Она будет приветствовать демократию именно из-за массовой возможности. Условное дно возбуждается, что все донные существа всплывут на поверхность и станут там жить. Но к несчастью зерефов, они снова создают иерархию – с новым дном и новым золотом. С новой элитой и презренной чернью. Сильный лидер снижает активность, точнее жадность зерефов, приучает зерефов к труду и ответственности. Если у зерефов не будет диктатора, зерефы прибегнут к старой привычке – воевать за новое почетное место.
Глава 2
Захват
Часть 1. Бездетие
Когда в 410 г орда готов под предводительством Алариха появилась под стенами «вечного города», половина населения Рима само хотело открыть ворота Алариху. Эти готы были совершенно не теми готами, что под влиянием нужны поселились когда то на границе, а затем в одной из провинции Римской империи за 100 лет до описываемых событий. Это были полностью романизированные готы. То есть, как если бы мы сказали, что это были советские узбеки, таджики, украинцы пришли организованными отрядами гастарбайтеров в столицу. Весь отряд романизированных готов трудно было бы назвать ордой дикарей, потому что они явились с седле и в полном вооружении. Сам Аларих и его совет – это всего лишь дань традиционной организации. Готы пришли сказать Риму, что ваши губернаторы провинции нас обирают и грабят. Наведите порядок. Иначе, мы сами наведем. Не получив ответа, готы так и поступили – сами навели порядок. Кроме того от праведного негодования взяли сам Рим и немножко пограбили. Немножко, это если сравнивать с полными дикарями вандалами, чье имя собственное стало показателем варварской максимы. Это были очень культурные, еще раз, ороманенные, то есть очень законопослушные готы. Они пришли за своим. И открыли им ворота Рима также свои, не вандалы какие, а граждане Рима. Приступом никогда бы не взяли вечный город, как никто никогда не мог это сделать.
Самый главный враг – это враг, сидящий в голове, в обществе.
Полное падение, завоевание Рима варварами произошло позднее, через 65 лет, когда последнего императора подростка отправили в ссылку те же самые готы. Но что такое 65 лет? Для нас современников это очень много. А для обывателей совершенно ничего не значащее пространство во времени. Еще ведь почти 900 лет сохранилось восточное крыло империи – Восточная римская империя, в последствии известная как Византия. Почему же она сохранилась на порядок дольше запада? Пала она от такой же непомерной как и в Риме коррупции, но почему же так долго просуществовала?
Из -за новой религии?
Возможно, и скорее всего. Более 100 лет до своего падения Римская империя занималась собственно падением. Ничего себе! Скажет читатель, нам бы такое столетнее падение. Это историкам легко кидаться цифрами, сто лет туда, сто лет сюда. От безумного императора Элагобала, который устроил в империи культ фаллоса, со всей империи выискивал мужиков с самым большим детородным органом, (Ну, трансвестит же) до последнего императора мальчика ровно 150 лет плюс минус падения. И никто не мог захватить империю, даже когда она полгода праздновала свое 1000-летие. Представляете? Полгода праздников! Это скачки, бега, гладиаторские бои и раздача дармового хлеба безумному развращенному пролетариату. Весь смысл жизни римского обывателя и не только плебса это сходить на очередное шоу, показанное по первому каналу Колизея, а потом смаковать кто кого и как поимел.
Слухи, сплетни, домыслы, больше ничего не надо. На этом празднике жизни безумного, развращенного, эгоистичного и жестокого населения столицы никто не хотел жить и все одновременно хотели. Это как в Библейском саду праведники устали жить в сытости и неге, что просто взвыли от тоски, – скушшна! Где змей развратитель – заорали хором, не сговариваясь. Вот приблизительно в таком состоянии общего хора полубезумного населения с полубезумными феодалами, одновременно расхитителями – мздоимцами явились праведные готы Алариха, как змей подкрался к первой женщине человечества Еве. Они открыли ворота Алариху-Навальному сами. От существующих апокалиптических импульсов. Либеральные принципы удовольствия на фоне тотального обнищания и аморальности, когда никак не понять, кто на самом деле нищ, а кто аморален. Олигарх или жрущий свою дармовую лепешку пролетарий. Даже если это и честный трудолюбивый чудо пролетарий, откуда ему взяться в жирующем Риме, когда его мастера все таки же конформисты и предатели? И главное, сенаторам Рима кажется, что все под контролем. Все! Все под колпаком и никуда не денутся. А вот апокалиптические настроения, как оказалось, нет. Они сами по себе представляют собой силу, которая материализуется в наказании. Кара небес?
Сравнивая западную и восточную часть империи, сразу определимся, что христианство в качестве официальной идеологии ввел восточный император. Конечно чтобы победить своих врагов. Носителей старого римского язычества в восточной обработке иудаизма и митраизма. Восточный бог Митра из солярного божества и дуализма индуизма превратился в бога правды как раз к описываемым событиям. Никому нельзя было верить! Никому. Потому все клялись Митрой, который смотрит на потенциального нарушителя договора и слова своим испепеляющим глазом. Значит, ко времени принятий христианства Митра также девальвировался как бог договора. Это значит, что язычество в самом своем зародыше ведет к коррупции и разврату. Если зерефы забыли принципы табу, морали и закона, не зерефы, а зеремиды, а также и ремиды, здесь о них идет речь, значит общество хочет или захочет массового пресечения «гуляний» и показухи с помощью Алариха Сталина. Каждый зеремид, оказавшись на посту, кому и чему служит? Какая его основная философия -идеология? Почему вообще он хочет увеличения не только своего состояния, но также увеличения подобных вокруг себя. Чтобы также хотели и молчали? Да, чтобы также хотели поиметь рядом как свидетели и подельники – ты мене, я тебе: я тебе, ты мене, так мы возрастем в числе и силе. Вы посмотрите, на момент римского тотального падения римляне совершенно не хотели плодиться, иметь детей. А люди Алариха, готы хотели. Римляне хотели, были приучены веками кайфовать, а готы воевать.
Глава 3
Когда падают империи, чернь дуреет
Ничто так не деморализует народ как поражение. Надо отдать должное Османской империи. Она продержалась почти столько же как и сегунат Токугава в Японии. По-видимому, японский сегун пострадал из-за непосредственной близости событий. Американцы в 1858 году проявили традиционную бестактность – в японском порту состоялся предупреждающий залп из самых современных орудий. Все люди Токугава мгновенно превратились из японских гигантов бакуфу в японских карликов баракуминов, не способными защитить острова. Что касается турков, то самое серьезное поражение туркам нанесли под Веной в 1683 году. Но, как было сказано, понадобилось еще два века, что империя превратилась в республику. Чтобы Османская империя развалилась, потребовалось поражение Турции в составе Тройственного союза. Даже пленение Тимуром Баязеда в 1402 году или поражение под Лепанто в 1571 года от Священного союза никак не сказалось на судьбе турков. Потому что все в прежние времена все решала турецкая знать. Турки продержались еще два века. Когда решает народ, империя валится быстрее.
(Про этот феномен еще никто не знает. Но мои читатели – первые. Начнем с того, что знания – это привилегия жрецов. Если сегодня на первом месте информация. И зависимость от сиюминутных знаний превратилась в мировую наркоманию. Люди, современное человечество знания поменяли на новости. Новости – это тоже знания, но информация не дает полной власти. Власть над миром дают системные знания, они, как раз, являются частью системы контроля над человечеством. Человечеству даются поверхностные знания, чтобы люди на несколько минут чувствовали себя египетскими жрецами. Но толпа не может состоять из одних жрецов – интеллектуалов, толпа – это толпа, сброд, возгордившиеся блогеры социальных сетей. Именно на тотальную гордыню толпы делается расчет. Демократия добавляет в тотальную глупость еще большую глупость, что все люди – жрецы. А именно художники, артисты, писатели, блогеры. Но все люди не могут быть красивыми. Значит, все люди не могут быть писателями. Зачем же им дают возможность? Чтобы, получив информацию, люди чувствовали себя «личностями» и убивали внутри своего мира настоящих природных мудрецов. Что миллиарды людей, «быдло», об этом знают те самые правители, которых самые циничные писатели называют Комитетом З00 – мировым правительством. «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Все читали это выражение? Ну, конечно. Если глава Конгресса США Ненси Пелоси узнает, куда будут направлены средства американцев, ее муж скупит акции предприятий этих отраслей. Семья Пелоси станет очень богатой. Информация – это еще не знания. Если людям дать посмотреть только на верхушку айсберга, они будут радоваться кускам льда на палубе Титаника в первые минуты трагедии. Поэтому людям во все уши со всех сторон вдолбили о фантастическом вирусе убийце. Прежде чем выяснилась планетарная афера, десяток моих оппонентов обозвало меня имбецилом и с симптомом Даннинга – Крюгера. Это как раз показатель гордыни от каких то сосулек, подброшенных дьявольскими СМИ на палубу сытым, самодовольным идиотам, истеричкам и прочим из отряда черни.
Глава 4
Почему приходит война. Пришла беда, отворяй ворота.
Когда два зерефа смотря друг на друга, каждый знает, кто первый, кто второй. Даже родные браться с разницей в несколько минут должны пополнить строй консервативных солдат. Общество традиции меньше всего тратит времени на подглядывание и разглядывание, даже в толпе, когда на вас смотрят сотни глаз, они уже многое знают. Это разглядывание затягивается на более длительный срок. Если к людям традиции приходят какие-то наставники, учителя, кураторы и сообщают, вы не братья никакие, вы не народ, вы личности. Тогда даже близнецы начинают спорить, что личность важнее десяти минут, через время весь народ начинает драку, которую учителя, наставники, кураторы называют демократическими реформами.
На самом деле демократия отменяет не только старшинство и зерефы молодятся, не хотят уступать, не хотят умирать. Молодится вся толпа, даже пожилые люди готовы уступить молодым дорогу на тот свет – одевают модную одежду, чтобы их теперь не узнали, пьют фильтрованную воду, чтобы не было камней в почках. Совершенные сопляки подходят к молодящимся мужикам, обращаются так: «Братан, дай закурить!» Переодетые и подстриженные «под демократию» братаны немного смущаются, но дают (а кто жадный, говорит, что нет сигает). Внезапно исчезает возраст у всех. Вот что такое демократия, когда к близнецам приходят черти. Нельзя мешать зерефам рассматривать друг друга. В любом возрасте, когда зереф смотрит на тебя, он изучает, где встать: за тобой или перед тобой. И старость не является единственным консервативным маркером. Хотя демократичные зерефы отныне все время стараются обмануть и других, и себя, и время. Люди говорят друг другу: «Вы еще молодой, вы еще такая молодая». Но это не из-за демократии. Это еще остатки того консервативного такта, что остается у традиционных людей вопреки чертовской пропаганде.
«Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди порождают трудные времена».
Это слова древнего грека Платона хорошо объясняют, почему к зерефам приходят черти -соседи. Почему консервативное общества занимается внезапно реформацией. Вроде бы все ходили в общем строю, подчинялись неформальным законам. Теперь взгляд каждого стал задерживаться. Без пинка никто не двигается. Нужен мат, нецензурщина, затем пинок. Люди существа ленивые. Первая реакция на реформы всегда реакция. В любой стране, при любом консервативном режиме есть часть правящей элиты, так называемы старики, клерикалы, которые не имеют возможности рассматривать по причине сознательной слепоты, потому лени. Не может чернь, простонародье одномоментно заменить сливки общества. Приходит день, приходит час, когда уважаемых людей провожают на тот свет с подобающими почестями. И никто из высоких чинов не намерен отменять эту традицию.
Но дело в том, что долгое отсутствие войны затягивает все процедуры.
Выстаивается целая очередь из почетных ветеранов на центральный погост. Люди привыкают хоронить свою традиционную элиту. Похороны меняют похороны. На главной площади страны стоят памятники. Воры и пройдохи уже удобно пристроились среди толпы, чтобы поглазеть.
В это время на свет появляется слишком много «близнецов», чтобы идти на войну (потому что мальчики тут рождаются воинами, должны идти на войну. Но теперь этой войны нет).
Сезон «долгого мира» также очень влияет на эволюцию. Долгий мир смягчает нравы. Хитрецы, трусы, пройдохи, люди из диаспоры пользуются тишиной и похоронными почти ежедневными маршами. Сезон мира дает таким возможность проникнуть во все сферы, потому что люди теряют бдительность, перестают наблюдать, не смотрят слишком пристально. Требования снижаются. Сезон долгого мира, это конечно очень хорошо для народа. Когда наступают те самые трудные времена после хороших, о них как раз любят вспоминать люди: самого доброго правителя (например, советские люди вспоминают генсека Брежнева – самого доброго и бездарную марионетку), после которых наступаю откровенно смутные. Консерватвный мир должен закончится войной. Никто не задает себе вопросы, а как наступили эти трудные времена?
Теперь я объясняю: все хитрецы, пройдохи, лицемеры, воры, – элита либеральных реформаторов как раз пролезли во все сферы из-за ленивого взгляда подыхающих стариков и могильного настроения внутри похоронной процессии. «Хорошие времена порождают слабых людей». У хороших времен много черт. Но самой главной чертой чиновников хороших времен является их красота – доброта. Руководители могут быть и невзрачными, но правящую номенклатуру подбирают внешне приятных, симпатичных комсомольцев, певцов, космонавтов, дикторов центрального телевидения. Древние греки, современники Платона делали, как раз, ставку на физическое совершенство, красоту тела прежде чем Древняя Греция проиграла. При загнивающем социализме сделали ставку только на лицо, на артистов. В хорошие времена все артисты красивые (в плохие времена все герои, наоборот, уродливые, напоминают фриков) Никто не приглядывался в этих артистов, потому что были хорошие времена, – это времена артистов и лицемеров – слабых людей, будущих предателей, мещан, перебежчиков. Но населению было хорошо. Некому было завидовать. Консервативные люди начинают завидовать, мешать друг другу, когда нарушается порядок, в том числе и традиционная похоронная процессия. Реформаторы, которые приходят к близнецам, чтобы отучить их соблюдать очередь, не приходят просто так. Чтобы появились черви, почва должна быть унавожена.
В Османской империи в 1809 году на трон взошел Махмуд 2 – турецкий Петр 1. В этой паре Россия первой стала проводить реформы. Турки проиграли русским русско турецкие воины 1806- 1829. Именно потому что Махмуда 2 окружали элитные старики-реакционеры, клерикалы. Но помог ему взойти на трон визирь Алемдар Мустафа- паша Байрактар. Без Байрактара у Махмуда вобще бы ничего не получилось.
Но либеральные реформы Махмуда 2 – Танзимат – были всего лишь копией петровских. Махмуд 2 переодел весь двор в европейскую одежду. Основные реформы касались перевооружения армии. Махмуд упразднил янычар, отменил сипахии – турецкую опричнину – ленная система за военную службу – заменил ее на частную собственность (чифтлик).
Консерваторы идут на реформы, прежде всего военные. Гражданские реформы вторичны. Это касается всех без исключения. Именно перед смутой «красивое» гражданское население начинает прислушиваться к военным, потому что все гражданские к этому времени – сплошь лицемеры, пройдохи, воры или потенциальные пройдохи, воры – те самые продукты долгого мира.
Реформы, которые пытаются проводить самые энергичные люди, призваны заменить реальную войну, пока она еще не состоялась, военной мобилизацией. Поэтому все реформаторы младотюрки, египетские «свободные офицеры», иракские, ливийские, южноамериканские черные полковники – это все продукты либерального военного реформаторства. Все монархи реформаторы, в том числе турецкие Селим 3, Махмуд 2, ливийский Идрис 1 или даже отец последнего иранского шаха Резы Пехлеви были реформаторами. Они готовили только военных для захватов или для защиты своих сатрапий. Но чтобы у народа появился Мустафа Кемаль, Ленин или Гитлер должна была состояться именно война.
У войны некрасивое лицо. Но именно войну готовят толпы, сотни симпатичных красавцев, которыми любуются миллионы обывателей «хорошего сезона». В мирный отрезок времени зелотам, сильным фигурам типа Мустафы Кемаля никак не пробиться наверх. Потому что массовое невежество, ревность, потому страх и зависть позволяют наслаждаться добрыми правителями. В свою очередь добрые правители думают о почете, о памяти, об огромных мазарах и пирамидах, которые будут напоминать то самое доброе время.
Глава 5
Теперь все покупается и продается
Начиная с Нового времени изменился сам метод освоения новых территорий. После как обычно разбойничьего захвата новых территорий за конкистадорами, пиратами, (даже за номадами) все время шли безоружные люди. Они носили бы оружие, но носить оружие им запрещалось. Эти безоружные люди сделали не меньше, а может и больше для освоения новых земель. Они пустили бы в ход оружие, они даже делали это, когда стали "гражданами" после революций, но они освоили другой оружие. Я не имею в виду религиозных миссионеров. Сходите на любой рынок, где без всякого насилия, по обоюдному согласию, то есть совершенно добровольно вы отдадите свои деньги за какую-нибудь вещь. Любой базарный "житель" покажет вам как действовали все новые захватчики до него наглядным образом.
Итак, все современные государства были созданы на основе стратегического договора. Это не элитный договор, потому что раньше все держалось на балансе аристократии. Буржуазия, а мы говорим именно о них, когда упоминаем безоружных дипломатов, захвативших этот мир – современные государства оформились за счет мировой торговли. И союз составили мелкие люди, совершенно мелкие и ничтожные с позиции силы, они же мелкие буржуа – их всегда было много, сейчас они основной планетарный контингент. Без стратегического партнерства «мелких ничтожеств» не состоялся бы ни один захват индейцев, африканцев, азиатов и прочих дикарских на взгляд этих расистов и шовинистов территорий. Вся Азия и сейчас пытается наладить стратегический союзы с базарными ничтожествами, но у современных азиатских элит ничего не получается (За исключением, быть может, Японии. Но демократия для Японии – это путь к аннигиляции, ибо именно через демократию Япония лишилась самурайского духа). Все эти элиты, попадая в кабалу с 7- 8 поколением буржуазных ничтожеств, начинают декларировать «приверженность демократическому выбору». Можно конечно уличить эти элиты в их собственном плебействе, ибо многие азиатские элиты состоялись благодаря социалистическим революциям (которые придумали совершенно не азиаты. Социализм поднял на высоту социальное дно притом. Детей «трудящихся», которые «поразительно» оказались неблагодарными – отказались от социализма, то есть предали социализм, когда добились власти и денег.
Глава 6
Казахский Боливар
Почему происходит нестыковка азиатов с демократией?
Слово буржуазия в Азии совершенно не уместно в нарицательном смысле употребления, как это слово употребляется во всем мире, ибо буржуазия получила имя в Лондоне и Париже, а не в Нанкине или в Дакке. Никто никогда в жестко сословной среде не помышляя о равенстве, тем более с элитой. Так было в Египте еще времен фараонов, так было везде, где была замечена земельная аристократия (земельная аристократия была везде) Например, в Японии буржуазия была самым презренным сословьем вплоть до эпохи Мейдзи. Аристократы Японии сами подняли старту своих торгашей ничтожеств для ориентира, чтобы они были мотивации: «если эти ничтожества победили в Европе, может быть и нам повезет» (в этом же духе казахи называют детей именами других народов, чтобы обмануть духов. Японцы и казахи очень похожи в анимизме) Они копировали Запад фанатично, потому что копировали некую непонятную силу. До Японии европейцы колонизировали всю Азию. Откуда они брали силу? Вот что интересовало испуганных японцев.
В Азии все решала и решает элита – прошу всех это запомнить. Партнерами считались отряды союзников, выступающие против некой третьей силы. Другое партнерство невозможно. Стратегический союз распространяется только на кровные узы через династийные браки (современные браки детей казахских чиновников и олигархов тому доказательство. Мы казахи, «да, скифы мы…», чихать мы хотели на модернизацию русских и коммунистов. Рефлексию не обманешь). Только стратегическое партнерство на уровне крови, чтобы если склеить две верхушки, получится орда против третьей стороны. Этим самым можно объяснить недолговечность так называемых государств тех же кочевников. Почему именно кочевников? Да потому что у кочевников амбиций полные шалвары (до сих пор. Мы воинственны, близки по энергетике к горцам, северным индейцам). Да потому что государства кочевников подобно средневековым феодалиям Европы имели текучесть: существовали пока правил конкретный лидер, яркий вождь (выдающаяся личность – в разных местах с разным нарицательным именем). В дань уважения соратники пытались поддерживать его сыновей, а сыновья старались продолжить дело отца – мало что получалось. Где-то наследственная система сохранялась, появлялись монаршие династии, где-то сыновья ничего не могли сделать. Империя Атиллы распалась сразу же после смерти ее основателя – потому что сыновья Атиллы рассорились и передрались. Варварское партнерство невозможно без соподчинения, без иерархии. «Боливар не вынесет двоих..» Если появляются два кандидата, даже несколько – это ЧП. Из этого следует: варварское, языческое, феодально-монархическое, азиатско-традиционное партнерство возможно только наверху среди элиты. И это вовсе не партнерство, а соподчинённее в жесткой иерархии ее членов. Кочевые так называемые государства нельзя называть государствами в европейском понимании этого слово. Все оседлые народы так называемых земледельцев могли кооперироваться на самом низовом уровне, кооперация крестьян выходила за рамки одной семьи – от обработки поля до кооперации всего народа в битвах за урожаи. Конечно на Сицилии до сих пор существует Коза Ностра, а Неаполе Каморра как показатель семейности. Однако это юга, сказалась также близость клановой Африки. Италия – это исключение. Италия – до поры был европейской Азией, ито неформально. Примите хоть тысячу законов в Азии, где рулит клановое «законодательство», эти официальные законы работать не будут. Попытки кочевников подражать Китаю с привлечением китайских чиновников работать не будут. Только в ставке хана. (Казахи тоже в большинстве руководствуются неформальными законами традиции, только рыночная стихия вмешала в это дело всяких юристов, адвокатов и прочую шушару пройдох). Теперь я хочу спросить у самых честных потомков степняков: какое может быть государство, если народ руководствуется не ханскими законами, а неформальным правом. Если люди игнорируют законы, придуманные буржуазией во имя буржуазной собственности. У казахов никогда не было собственности в европейском смысле собственности. У казахов все было общее, во всяком случае считалось общим, даже после имущественного различения. Что за государства были у кочевников, у всех кочевников, даже голубых тюрков. Это была орда, где элита распространяла свою власть, чтобы удержать всех, или показать, что эти люди под защитой. Казахи до сих пор не готовы к стратегическому партнерству, кроме тех же самых союзов по крови – династийных браков элиты. Нищий казах будет подражать богатому казаху – странная штука. Чтобы условно нищие сгруппировались, они должны превратиться в элиту. Разбогатев, они будут группироваться только по династийным союзам, переженив своих элитных детей. Вот где на самом деле казахское «государство» живет. Чтобы казах сгруппировался с казахом на идейной основе, нужно чтобы миллион казахов резко мигрировали из поселков в города и встретила там рыночные законы во всем цинизме их необязательности и глумления. Коррупция – это есть глумление не только чиновников над европейской калькой государства в виде союза торгующих, очень жадных ничтожеств с низким вкусом и потребностями, всю историю сопровождающие этих людей. Союз казахских националистов – это очень интересный, можно сказать гремучий союз невозможного. Люди, неспособные на стратегическое партнерство из-за личных амбиций и культурного индивидуализма, должны когда-то объединиться (в теории), хотя этого союза еще никто не видел. «Боливар не выдержит двоих». Поэтому никогда невозможна партия националистов по причине неясного критерия лидерства. Только в виде форс-мажора, на короткий отрезок извержения вулкана Фудзияма. Когда враг моего врага – мой друг. И добыча близка. Все ее видят. Никакое стратегическое партнерство в Азии невозможно, вплоть до сегодняшнего дня. Не надо смотреть на декларации азиатских элит. Даже китайские коммунисты имеют свою партийную знать. А ведь ханьцы не кочевники. Тем более кочевники все время разбредаются, называют природный сепаратизм свободой. Любое объединение, тем более государство такие люди готовы разорвать из-за имманентой анархии.
