Чтоб дружбу товарищ пронёс по волнам,
Мы хлеба горбушку – и ту пополам.
Коль ветер лавиной и песня лавиной,
Тебе половина и мне половина![2 - Музыка Олега Иванова, стихи Александра Прокофьева.]
Пели в унисон, и сейчас выходило куда более слаженно, сдержанно и благородно. Никто не стал музыкантом – жизнь научила прислушиваться друг к другу.
Солнце клонилось к закату, но было ещё светло. По отдельным долетавшим словам, по вниманию, обращённому на калитку, Костя догадывался, что собрались пока не все. Рома подтвердил:
– Три грации обещали быть. Без них праздник не праздник.
Глаза его щурились плутовски, слова звучали загадочно. Что за грации? Костя и сам начал посматривать на калитку, подозревая, что они задерживаются нарочно, чтобы всех подразнить.
19
Явились наконец. И оказались даже лучше, чем ожидал. Две рослые, стройные красотки: пышные тёмно-каштановые волосы и светло-рыжие, прямые, с чёлкой до бровей. Третья пониже, с русой косой, не столь яркая, но прелестная. Нарядные платья, приветливые улыбки – теперь понятно, каким бывает праздник!
Девушки чувствовали себя в обществе как свои, только на одного незнакомца взглянули с любопытством.
– Арина, наша с Сергеем двоюродная племяшка, – представил Рома тёмненькую, отечески приобняв за плечи. – Константин, одноклассник моего брата-акробата и сам не меньший артист.
– Очень приятно. – Костя прикоснулся к её горячим пальцам.
Арина кивнула и слегка пожала его руку в ответ.
– Раньше видеться не могли, – продолжал Рома. – Ариша приехала лет через пять, как вы отучились. Это её одноклассницы: Марина и Марина. Может, вспомнишь, обе здешние.
Знакомясь с Маринами, Костя второпях ворошил и колошматил память: рыженькую-то девочку мог заметить, хотя бы мельком, в школьной столовой или вестибюле, не так много рыжих на Земле… Но увы.
Он виновато развёл руками:
– Нет, извините… Рад бы узнать, да…
– Не страшно, я вас тоже не помню, – весело отозвалась рыжая. – А ты, Марин?
Русая покачала головой и потупила взгляд.
– Вот если знаете Иру Матвееву? – сказал Костя. – Может, в вашем классе училась?
– Как же, – ответила рыжеволосая Марина, – за соседними партами сидели несколько лет.
– Её помню. В нашем доме жила, на горе, – кивнул он приблизительно в сторону воинской части. – Как увидит меня, сразу бегом: «Покружи! Пожалуйста!» Беру за руки, вращаюсь. Она летает, довольная. Живой аттракцион. И сестра за ней, Даша, та ещё в школу не ходила.
Марины засмеялись.
– Ира уехала в девятом классе, – произнесла Арина негромко, но звучно. Тембр её голоса напоминал виолончель. – В девятом, точно? – обратилась она к Маринам. Те переглянулись, что-то припомнили, сосчитали в уме и подтвердили. – Папа военный, – продолжала Арина, – перевели в Севастополь, потом куда-то ещё. И след простыл.
– Знакомо, я так же ездил. Учился в четырёх школах, здесь последняя.
– Повезло! – сказала рыженькая, и рассмеялись все.
20
Пока не стемнело – а здесь это быстро: только сияло солнце, моргнул, и уже ночь! – пока не стемнело и после, когда Андрей Никитич включил иллюминацию, Костя не переставал изумляться. Настолько разные при всей красоте!
Глаза у Арины тёмно-карие, серьёзные, внимательные. Вряд ли кто-нибудь сумеет обыграть её в гляделки, за себя бы он точно не поручился. Черты лица правильные, чёткие: видимо, капля греческой крови, да и не одна. И гордая, истинно королевская посадка головы.
У рыжей Марины глаза небесно-синие, личико круглое, ямка на подбородке, чуть неровные белые зубы, коротковатый, слегка вздёрнутый нос.
Марина русая, сероглазая как будто попроще. Мягкая, уютная по-домашнему; но Костя уже знал на опыте, что в таких-то скромницах и живут наиболее хулиганистые чертенята. Судя по тому, что и как угадывалось под платьем, она умела себя преподнести. Вроде бы случайно повернулась, замерла, а ракурс неизменно выгодный, и с каждым разом заметнее, что подругам такие формы и не снились.
Ещё он отметил, что юность Хурминки предпочитает естественный вид. Одноклассницы Кости, если вспомнить, подходили к макияжу основательно, для вечеринок вне школьных стен рисовали на лицах настоящие художественные полотна со стрелками, тенями, плавно переходящими от коричневых тонов к синеватым и угольным, подбирали вампирские оттенки помады. Однокурсницам в универе, замученным сессиями и подработкой, было не до блеска. «Голова не чешется, и сойдёт», – сказала одна из них в минуту откровенности. Нынешние питерские знакомые в одну мерку не укладывались: разброс от полного боди, так сказать, позитива до чуть ли не генетических вторжений в природу.
Грации держались золотой середины. Ухоженные, но неброско, ненавязчиво. Натуральные брови. Ни колец на пальцах, ни накладных ногтей. У обеих Марин подкрашены ресницы, Арине даже того не надо: свои на заглядение тёмные, густые.
21
Наутро, когда рассаживались по машинам, чтобы доехать до перевала и оттуда пешим ходом выдвинуться на Демерджи, Костя спросил Романа, присоединятся ли к ним три подруги.
– Раскатал губу, – ответил тот. – Что им здесь, у них свои дела, молодые. – И, помолчав, добавил: – Хотя однажды ходили, прошлым летом.
– И как?
– Арина и Марина длинноногие, скачут аки две козы, только догоняй.
– А другая Марина?
– Чуть менее резвая. Зато о ней можно позаботиться, понести рюкзак. А эти всё сами, сами… Тебе-то кто больше понравился?
– Все хороши, – ответил Костя.
Жаль, что не пойдут. Сам путь наверх и ночёвка на яйле, туман в Долине Привидений, серия кадров на закате и рассвете – всё было великолепно, а могло бы стать и получше.
22
Костин охотничий рюкзак пополнялся новыми, новыми исполненными планами. Один из них – съездить в Мирный, где учился в своей третьей школе. Учился недолго, чуть больше года, воспоминаний почти не увёз, но бесподобный местный пляж… Быть в Крыму и не искупаться в море – кто поверит, что было некогда? Так что потратил день, искупался, положил очередную тушку в мысленный рюкзак.
Он посетил музеи великих людей в Феодосии, Ялте, Гурзуфе. «Может быть, и мой когда-нибудь…» – мелькнула нескромная мысль, но Костя отогнал её и нацелился на Судак. Там хорошо сохранилась генуэзская крепость, но гораздо сильнее манило к себе фантастическое место недалеко от города. Длинный узкий мыс, заползающий в море змеёй, и невообразимый вид на берег со змеиной головы: слева – бирюзовая бухта и зубчатая скала-носорог, справа – тёмно-синяя бухта и две каменные горы, наложенные одна на другую на фоне светлеющего неба. Если даже от чужих фотографий захватывает дух, каким же всё окажется наяву!
23
Был ещё вопрос – иного порядка и всё более настойчивый день ото дня. Можно ли в прибрежном городе встретить приятную черноморочку, готовую доставить удовольствие благодарному гостю?
С каждой ночью труднее становилось уснуть. Стоило закрыть глаза, перед ними не мог надышаться подставленный ветру живот незнакомки из офицерского дома; обострившийся взгляд различал и капли пота на загорелой коже, и едва заметный пушок… Надя Артюх, как когда-то, бежала по любимовскому пляжу вдоль кромки воды, мелькали несравненные ноги. Летели светлые улицы: здесь прозрачное на солнце платье, там лёгкий фиалковый запах, и чей-то ласковый голос, и взмах руки. Улыбались три грации: Гордость, Радость и… пусть будет Намёк, хоть он и не подходящего рода. Кто, интересно, у них командир? На первый взгляд, однозначно Арина. Но и в русой Марине чувствовалось тайное влияние, как подводное течение, иной раз более могущественное, чем шторм наверху. А может быть, их главная сила – живость и смех Марины рыженькой?
И Алёна – вот кого не ждал, контрольный в голову. Приближалась в своём воздушном сарафане, клала руки на плечи, не сводя ореховых глаз. Нет, Алёна, ты ни при чём, это я выдумал, извини. Сейчас раздумаю обратно. Пусть будет кто-нибудь другой, пожалуйста! Веки смыкались, губы тянулись к губам… Алёна глядела с мольбой, прижимаясь к крепости из покрышек. Неугомонные Кравцовы надвигались на неё с обеих сторон. Жаркие ноги обхватывали, тело в объятиях было почти невесомо… Рванулась бежать, но будто увязла, а эти двое подходили, и Костя знал, что, как только доберутся до неё, произойдёт что-то непоправимое. И сам не мог двинуться, но до конца, даже отворачиваясь, чувствовал на себе умоляющий взгляд…
Ближайшим вечером, когда Сергей позвал его скоротать время за картами, Костя очень старался не выказывать, что чем-то смущён. Алёна же, как назло, беспрерывно смеялась, ни разу не осталась в дураках и однажды, наливая ему стакан кизилового морса, задела бедром.
24
А что же Наташа? Неужели померкла в сравнении с южной красотой?
Вовсе даже нет. Просто она не хотела встраиваться в крымскую повседневность. Так уж получилось, что в Костиных мыслях Наташа была накрепко связана с зимой, морозом, снежными искрами.
Теперь он вспоминал об этом с удивлением, но ведь когда-то работал в новогодние праздники. В алой шубе, расшитой серебряными узорами, отороченной белоснежным искусственным мехом, в такой же шапке и рукавицах, подпоясанный синим кушаком с кистями, в валенках, с кудрявой бородой, держащейся петельками за уши, с посохом и мешком для подарков, ездил по квартирам поздравлять детей.
Снегурочку и водителя с машиной ему подбирали в агентстве. Два года напарницей была девушка с актёрским образованием, в последний раз досталась студентка иняза. Тоненькая, светленькая, голубоглазая – без капли грима идеальная для роли и совершенно неопытная. Первые часы она дрожала от волнения, боялась забыть сценарий. Костя как умел подбадривал, на ходу разъяснял основные приёмы, которые можно украсить импровизацией.
Видимо, Наташа приняла его внимательность и дружеское участие за нечто иное.
– Я думаю, мы не будем встречаться, – сказала она посреди репетиции, подняв на Костю взгляд.
А разве он намекал? В дальнейшем мог бы об этом подумать, но не теперь, когда дело прежде всего. Костя пропустил мимо ушей её странную реплику и вернулся к прерванной теме.
Они постепенно сработались, у Наташи стало получаться даже лучше, чем у актрисы: живо, задорно, и голос чистый, не знавший сигарет. Ближе к полуночи обменялись телефонами, подружились ВКонтакте.
Через пару дней Наташа написала ему – без цели, просто поговорить. Это был хороший знак. Поговорили свободно и легко, на следующий день покатались в Павловске на лыжах. Через неделю Костя пригласил её на «Онегина» в Мариинский, проводил домой и напоследок поцеловал в щёку.
Потом она не отвечала на сообщения день, два, три, но в конце концов ответила, согласилась зайти к Косте и позволила ему больше, чем ожидал, но всё-таки не допустила до последней черты близости.
А в следующий раз дала понять, что ничего этого не было. Когда он пригласил её на медленный танец в ночном клубе, изобразила на лице одолжение, королевскую милость. И постоянно строила глазки какому-то модному хлыщу, который увивался вокруг.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69485527&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Музыка Константина Листова, стихи Георгия Рублёва.
2
Музыка Олега Иванова, стихи Александра Прокофьева.
