Кошкин Владимир "Суперигра"

Вот.

Таймаут экрана.

В дверь колотили быстрее и громче.

Ага, максимальное значение 10 минут.

Так. Ставим пока так, после разберемся…

Ну нельзя же так барабанить, он с ума сошел???

– Игорькооооов!!!

Голос Субыча, точно.

Игорьков быстро схватил бутылку, свинтил крышку, пил много, обильно.

Пил, зная что поможет скоро преодолеть ужас. Безумный животный страх отчаянного среднерусского похмелья.

Оторвавшись от бутылки, Игорьков мужественно проскрипел, глотая согласные:

– Ойди,е!

Дверь скрипнула в две стороны, впуская Субыча и отсекая теперь уже двоих от внешнего мира.

– Обосрался, нет?

Субыч ржёт, довольный тем что напугал Игорькова.

Знает что я в запое, отчего-то злобно подумал Игорьков.

Субыч замахивается, преувеличено более чем необходимо для хлопка по ладони, Игорьков морщится, ожидая боль в руке, но руку для приветствия тянет.

Неожиданно мягко Субыч хлопает Игорькова по плечу и проникновенно спрашивает:

– Как ты, дружище?

Что ему нужно?

Что-то было вчера?

Я опять занимал?

Играл?

Где мой телефон?

Он нащупал очертания своего смартфона в складках покрывала.

Игорькова окатывает страхом и отчего-то облегчением, душа предательски трепещет:

–Даа… Как-то… Никак.

И вдруг остро захотелось откровенности, быть понятым, заплакать как в детстве и получить прощение и успокоение. Размякаю, бдительный сторож внутри Игорькова окатывает его ледяной мыслью.

Тапни по экрану, 10 минут, помнишь же?

Игорьков, скрывая интерес, касается экрана.

– А я с гостиницами!

Субыч включает свет, боль в глазах заставляет биться сердце быстрее, выкладывает из рюкзака, ходит с ним как малолетка, опять злобно подумалось, две пузатые трехлитровые бутыли с пивом, большого леща и несколько пакетиков с чипсами, кириешками-ушками и прочий сопутствующий мусор пивных застолий…

Что он скрывает?

Что задумал?

Зачем это?

Что же вчера было?

Злясь и не понимая себя, Игорьков тужится вспомнить, но не может. Напрочь исчезли из памяти четыре последних дня. Алкоголь медленно и неминуемо растекается по крови, помогая услужливо уснуть памяти…

– Бокалы на месте?!?

Субыч не разуваясь идёт на кухню за чайными кружками.

Разуваться в квартире Игорькова уже давно было неразумно, но тот факт что его даже не спросил Субыч, бесит Игорькова, и почему-то уводит мысли в сторону.

Откуда вообще у меня берутся такие мысли?

Человек пришёл, с пивом…

Ага, ссука, задумал что-то…

Зачем я так?

А то я не знаю какой он.

Паук. Вползает и жрёт.

Что жрёт?

Кого жрёт?

Что я несу?..

10 минут, ещё не прошло десяти минут, надо тапнуть пока вспомнил.

Так, надо сменить графический ключ на отпечаток.

Ну, это потом, Субыч заметит.

Ну и что?

Не надо чтобы заметил…

– Новый телефон? Купил?

О, как он спросил…

Как он спросил?

А как он спросил???

Игорьков, перебегая глазами, тянет с ответом.

– Ты пиво-то будешь?

Лицо Субыча приобрело то самое опасное выражение, эдакий простодушный ермолай, предшествующее как правило тому, что Субыч сейчас что-то зарядит. Что-то отчебучит.

Ждем.

– Бууду, – Игорьков почему-то тянет слово. Почему-то ему кажется правильным поступать именно так.

Если вести себя ещё более простодушно, может быть ты заманишь его в свою ловушку, не он тебя.

Какую ловушку?

О чём я?

Ты же знаешь. Субыч просто так не придет…

Ты же видишь.

Что я вижу?

Я уже ничего не понимаю.

Нет. Всё ты понимаешь. Всё.

И если сдашься, то уже больше ничего поделать не сможешь.

Он съест тебя…

Кто съест?

Он съест.

Ты знаешь что он тебя съест.

Эх, Субыч, Субыч. Зачем же ты пришёл в тот час, когда мои вальты колоду покидают…

С чего я взял что чердак мой свистанул?

С многих мыслей.

Надо от них избавиться.

Это просто.

Не думай.

Не думай.

Не думай.

Не думай…

10минут.

Да прошло всего две…

Тапни.

Игорьков тапнул. Собрался с духом и сказал вдруг спокойно:

– А ты не будешь что ли? Наливай давай!

Разом опрокинул в себя кружку и рванул приклееный зад от спинки дивана.

Субыч поморщился:

– Все-таки обосрался…

Игорькову вдруг стало стыдно и равнодушно одновременно. Ну обделался, первый раз что ли.

Нет, это не было впервые.

Свой первый раз он запомнил навсегда. Это был четвертый день отходняка, почти уже не трясло. Его случайная на тот момент спутница убедила его принять две таблетки феназепама.

Засыпая, совершенно спокойно Игорьков скорее догадался чем полноценно понял что сходил под себя и по большой и по малой нужде…

– Возможно., – Игорьков вдруг вплотную подошёл к равнодушному бешенству. – Ты по делу пришёл? Или говна понюхать???

В комнате действительно запахло, впрочем ненадолго..

Что я говорю?