Алексей Васильев "Король Фейсал. Личность, эпоха, вера"

Кокс и Абдель Азиз скрепили своими подписями договор, в котором британское правительство признавало его и его наследников «правителями Неджда, Эль-Хасы, Катифа и Джубейля и городов и портов, принадлежащих им», а также племен. Договор был ратифицирован вице-королем Индии 18 июля 1916 г. Осуществились две старые долгосрочные цели Абдель Азиза: признание его наследственным правителем Неджда и обязательство британской помощи. Он уступал англичанам право на международные связи и обязался не предоставлять концессий на своей территории никому, кроме англичан. Тогда оба этих пункта не имели для него значения. Договор был первым юридическим документом, подтверждавшим новый международный статус саудовского государства.

Накануне заключения договора англичане сделали эмиру Эр-Рияда подарок – тысячу винтовок и 20 тыс. фунтов стерлингов – и разрешили ему закупать военное снаряжение на Бахрейне.

Тем временем тайные переговоры англичан с шерифом Мекки Хусейном привели к арабскому восстанию против турок, которое началось 5 июня 1916 г. И международный вес шерифа – потомка пророка, и его связи с арабскими националистами, и возможность сковать восстанием четыре турецкие дивизии от Маана до Саны – все это предопределило выбор Хусейна главным английским союзником в Аравии.

Абдель Азиз оказался окруженным врагами с трех сторон: с запада – союзным с англичанами шерифом, с севера – османским вассалом Джебель-Шаммаром, с востока и севера – восставшим против него воинственным племенем аджман.

Абдель Азиз не забыл предательского поведения аджманов в битве при Джирабе.

Летом 1915 г., еще не подписав соглашения с англичанами, Абдель Азиз направился с небольшим войском в Эль-Хасу, где к нему присоединилось местное ополчение. Он настиг аджманов в мае – июне 1915 г. у Джебель-Канзана, но аджманы оказали упорное сопротивление. Недждийцы потеряли около 300 человек, включая брата эмира Саада, и сам Абдель Азиз был ранен.

Пуля попала в патронташ на его груди. Это спасло его, но патронташ взорвался, ему повредило ребра. Его воины бежали, и вместе с ними, как того требовала бедуинская тактика, бежал и он сам. Но он не пал духом.

После этой неудачи Абдель Азиз вынужден был скрыться за стенами цитадели Кут в городе Хуфуфе. Аджманы начали грабить соседние оазисы и осаждали Абдель Азиза примерно шесть месяцев – до сентября – октября 1915 г. Им помогали и некоторые местные эмиры, и «араифы». Помощь им поступала также из Хаиля. Абдель Азизу его отец послал подкрепление под командованием своего второго сына Мухаммеда.

Мубараку нужен был ослабленный, но не разгромленный ад-жманами Абдель Азиз. Опасаясь их успеха, он послал ему на помощь своего сына Салима.

Снова произошло сражение против аджманов. Абдель Азиз участвовал в нем, возвышаясь над всеми. Пуля попала ему в бедро, и он упал. Воспользовавшись неразберихой, аджманы бежали. И тогда, в какой-то момент сражения, сын Мубарака Салим присоединился к ним. Отец дал ему наказ: если побеждают аджманы – помогать эмиру Неджда, если побеждает он – поддерживать аджманов.

В стане Абдель Азиза распространилось уныние. Эмир был ранен, значит, он не мог больше командовать. Тогда, чтобы доказать, что он в форме, что он сильный мужчина, он призвал шейха соседнего оазиса и потребовал найти ему девушку, чтобы немедленно жениться. Той же ночью состоялась свадебная церемония, и он мог доказать свою мужскую силу, хотя был тяжело ранен. Весь лагерь радовался этой его победе. Им восхищались.

Упадок духа прошел. Их вел гигант, который показал себя настоящим мужчиной с молодой женой, даже когда был ранен. Последовали новые схватки с аджманами.

Салим откочевал в Кувейт, узнав о смерти своего отца шейха Мубарака в январе 1916 г. Шейхом Кувейта стал Джабир ибн Мубарак – друг Абдель Азиза.

Весь 1916 г. Абдель Азиз воевал против аджманов. Были забыты старинные правила войны в пустыне, разрушались колодцы, срубались пальмы. Ненависть была такая, что в войне принимали участие и женщины, которые добивали раненых мужчин противника. Абдель Азиз умел двигаться быстрее своих врагов. Он был лучшим военачальником, более дальнозорким лидером. Он беспощадно расправлялся с аджманами до тех пор, пока Зейдан ибн Хисляйн не бежал из Эль-Хасы в Кувейт.

Абдель Азиз поддерживал связи с османским губернатором и главнокомандующим турецкими войсками, действующими в окрестностях Медины. За звонкую монету он снабжал турок верблюдами.

20 ноября 1916 г. Перси Кокс организовал в Кувейте так называемый «великий дурбар» – совет, на котором встретились Абдель Азиз, шейх Кувейта Джабир и шейх селения Мохаммары Хазаль.

Именно тогда Абдель Азиз сделал свой театральный жест, передав англичанам конфискованные им 700 верблюдов, предназначенных для турок.

После «великого дурбара» Абдель Азиз посетил Басру, где англичане показали ему современное вооружение и где он впервые увидел самолеты. Сдержанный на слова эмир не высказал своего восхищения, но надо полагать, что военная техника произвела на него впечатление.

Единственное, чего Абдель Азиз не мог понять, как женщина – Гертруда Белл, которая его сопровождала, могла представлять британскую армию.

К концу 1917 г. он восстановил свой контроль над Недждом и Эль-Хасой и смог оглядеться.

Британская армия, двигавшаяся на Багдад, была окружена близ Кута и полностью захвачена в плен. Но англичане перебросили подкрепление, и новая британская армия захватила Багдад и стала двигаться на Мосул. Из Египта другая британская армия отбила наступление турок на Суэцкий канал и под командованием генерала Алленби стала продвигаться на север, в Палестину.

Англичане стали выдавать шерифу Хусейну в качестве субсидии 20 тыс. золотых фунтов в месяц, а также оружие и боеприпасы. Однако не так просто было справиться с турками, и по всей линии от Маана через Медину и до Йемена они продержались всю войну, хотя арабское восстание сковало на два года их четыре дивизии.

Даже пробританский нейтралитет Абдель Азиза при отсутствии его активных действий отвечал английским интересам. В любом случае он оттягивал на себя часть сил Джебель-Шаммара. Поэтому с 1 января 1917 г. он стал получать на постоянной основе ежемесячную субсидию в размере 5 тыс. фунтов стерлингов. Продолжая делать ставку на шерифа Хусейна, англичане стали понимать, что ответственность за обострение хиджазско-недждийских разногласий лежит на правителе Хиджаза. Они признали его королем Хиджаза, но отнюдь не «королем арабских стран» и вручили ему копию британско-саудовского договора, который он должен был уважать. Это не помешало Хусейну, используя английские субсидии, перекупать лояльность племен, живших между Недждом и Хиджазом, что вызывало величайшее раздражение Абдель Азиза.

Среди тех, кого англичане послали из Каира на связь с Хусейном, был капитан Томас Эдвард Лоуренс, который вряд ли выделялся чем-то среди других офицеров связи и разведки. Но, обладая большими литературными способностями, он после войны написал книгу «Семь столпов мудрости», прославился и стал национальным героем Англии.

Благодаря его личности интерес к арабскому восстанию против турок непропорционально велик в западноевропейской и американской литературе, как исторической, так и художественной. Он прибыл к шерифу Мекки в октябре 1916 г., встретился с его сыном Абдаллой, затем с другим сыном – Фейсалом. После взятия у турок мелких городов на побережье Красного моря бедуинские отряды направились на север Хиджаза, чтобы захватить порт Акабу. В важном бою против турок на подступах к Акабе, когда дело решил храбрый и способный бедуинский вождь, сам Т. Лоуренс был в невменяемом состоянии, беспорядочно стрелял, убил выстрелом в голову своего собственного верблюда и упал без сознания. Затем действия арабских войск ограничивались операциями против турок к востоку от реки Иордан и диверсиями на железной дороге, в которых Т. Лоуренс активно участвовал. Восстание арабов способствовало успеху союзников и сохранило жизнь многим британским солдатам. Но арабы погибали фактически ради того, чтобы колонизаторы потом поделили их страны между собой. Т. Лоуренс знал об этом. «Так как я не был круглым дураком, то я понимал, что если мы выиграем войну, то обещания арабам станут обыкновенным клочком бумаги, – писал он. – Если бы я был честным, я должен был бы отослать моих людей домой и не позволять им рисковать своей жизнью ради таких обещаний. Но арабское вдохновение было нашим главным орудием, чтобы выиграть войну на Востоке. Поэтому я заверял их, что Англия сдержит и букву, и дух своего слова… Но, конечно… я постоянно испытывал горечь и стыд»

.

Среди арабов Лоуренс уважением не пользовался. Вот как они его оценивали: «На английское золото он купил арабскую кровь, а затем сочинил историю, которая является ложью».

«Арабы ставили невысоко позера Лоуренса, – писал голландский арабист и дипломат Даниэл ван дер Мелен. – Лоуренс был наивен. Он был очень способным человеком, но не совсем зрелым человеком. Для него Аравия была приключением. Аравия, бедуины, партизанская война в пустыне верхом на верблюде – это был для него вид спорта, проверка стойкости. У него было вдохновение артиста, мужество настоящего лидера. Но за ним не стояло трезвое убеждение зрелого ума. Он хотел отряхнуть пыль Аравии со своих ног навсегда, но арабская пыль навсегда пристала к нему, к его душе. Он пытался избавиться от нее, чтобы забыть и быть забытым.

Он отказался от своего имени, отказался от своей славы и исчез в королевских ВВС под другим именем. Он вернул правительству свои награды. Он искал забытья в шуме моторов и в опьянении скоростью. Кончилось тем, что погиб, мчась на своем мотоцикле. Он пытался забыть Аравию, но не мог. Он стал жертвой своего собственного разочарования»

.

В 1918 г. война еще шла в Европе и на Ближнем Востоке. Англичане нуждались в любых союзниках, потому что Россия после двух революций вышла из войны. Хотя американский экспедиционный корпус попал на фронт в начале 1918 г., положение Антанты до ее контрнаступления в июле 1918 г. было тяжелым. Англичане решили подтолкнуть Абдель Азиза к более активным действиям. На встречу с ним была послана делегация из Багдада, которую возглавил Джон Филби.

Джон Филби (полное имя Гарри Сент-Джон Бриджер Филби) родился на Цейлоне – тогдашней британской колонии – в семье чайного плантатора. Учился в Кембридже, служил в Пенджабе и Кашмире, провинциях Британской Индии, был представителем оригинальной культуры Британской империи XIX – начала XX в. Амбициозный чиновник и одновременно ученый, знаток азиатских и европейских языков, общительный малый, но с каким-то особым диссидентским настроем. Со временем он стал знаменитым в кругах арабистов и тех, кто интересуется Ближним Востоком, а после смерти – как отец Кима Филби, достигшего больших высот в британской секретной службе и в то же время бывшего «суперагентом» советской внешней разведки в Англии и в США во время и после Второй мировой войны.

Миссия Филби в Аравии заключалась в том, чтобы убедить Абдель Азиза не нападать на его врага Хусейна, шерифа Мекки, используя английское оружие и золото, а подтолкнуть его на военные действия против Джебель-Шаммара.

Когда Филби познакомился с Абдель Азизом, он был настолько покорен его личностью, что подружился с ним и остался верен ему в течение последующих 35 лет.

Будучи вечным диссидентом, он категорически осудил колониальную политику Англии, после войны вышел в отставку и затем предпочел работать на американскую нефтяную компанию. Но об этом – позднее.

Филби, конечно, не артист и никогда не пытался быть таким, отмечал ван дер Мелен. Но он почувствовал возможность реализации в Аравии своих амбиций. Он сделал выбор, он решил посвятить себя этой земле. Аравия должна была удовлетворить его честолюбие, а Абдель Азиз был человеком, который должен был открыть для него путь к славе.

Он хотел жить не так, как другие, а согласно своим вкусам и идеям. Аравия предоставляла ему эти возможности. В центре пустыни он встретил человека, который стал великим, потому что он решился быть самим собой, сражаться в одиночку, бросить вызов судьбе, веря в свое призвание и в то, что он был ведом свыше. Филби вряд ли был глубоко верующим, хотя позднее принял ислам и стал Абдаллой Филби. Его пожирали амбиции. И он был готов пожертвовать всем, чтобы его имя было неразрывно связано с Аравией. Филби был человеком полным противоречий, что затрудняло его оценку. У него не было настоящих друзей, но было много врагов. Мало было тех, кто понимал, что это был человек, который не мог найти мира с самим собой. Он был предан Аравии, но был слишком европейцем, слишком англичанином, чтобы стать чистым аравийцем.

И прямо, и косвенно его жизнь была связана с героем нашего повествования – Фейсалом.

Абдель Азиз принял англичан в Эр-Рияде, несмотря на ворчание ихванов и улемов, недовольных появлением «неверных» в своей столице. Англичане подталкивали его на военные действия против Джебель-Шаммара. Но турки ему уже не угрожали. Помогать англичанам означало помогать его врагу Хусейну. Всю войну он избегал военных действий, продавая верблюдов и лошадей и тем и другим.

В 1917 г. Абдель Азиз был в расцвете сил. Воспользуюсь здесь портретом, сделанным Г. Армстронгом. Абдель Азиз был гигант с красивой головой, которая сидела на широких плечах. Он вел себя со спокойным достоинством, как человек, который привык, чтобы ему подчинялись, и который имел право требовать подчинения. У него были карие глаза, полные света. Хотя он часто скрывал свои чувства, глаза выдавали его настроение. Они были проникновенные и умные, когда он вникал в какое-то дело и присматривался к человеку, они были вежливые и улыбающиеся, когда он был доволен. Они были свирепые, когда он сердился.

У него был высокий и широкий лоб, его черты были твердо очерчены, крупный нос был такой, что в профиль он походил на нервного, энергичного орла. Короткие усы и коротко подстриженная борода. Он ходил широким шагом. Крупный и тяжелый для арабских лошадей, он тем не менее был великолепным наездником.

Он пользовался духами и не терпел грязи. Особенно он любил духи с запахом розы. Но он был очень чувствителен к неприятным запахам. Однажды в жаркий день он сидел с турецким пашой, обсуждая важные дела. А его гость перед этим ел чеснок и лук и курил. Эмир не выдержал, вызвал слуг, чтобы те благовонными курениями устранили неприятный запах в комнате. Когда гость ушел, Абдель Азиз взорвался: «Паша!.. Это же не паша, а дворник, выносящий помои!» – воскликнул он, обрызгивая себя духами

.

Английская арабистка Гертруда Белл в книге «Арабская война» оставила литературный портрет Абдель Азиза: «У него были тонкие руки с нежными пальцами – черта, распространенная среди племен чисто арабской крови. Несмотря на свой высокий рост и широкие плечи, он производил впечатление утомленного человека, но это была не связанная с делами усталость, не личная, а присущая характеру древнего, мало общавшегося с другими народа, который столь много тратил своих жизненных сил и столь мало энергии черпал за пределами своих непреодолимых границ. Его неторопливые движения, его медленная приятная улыбка, его глаза, смотрящие с раздумьем из-под тяжелых век, – все это добавляло к его достоинству еще и очарование, но не согласовывалось с западной концепцией активной личности. Тем не менее рассказы о нем говорят о его физической выносливости, редкой даже в Аравии с ее тяжелыми условиями»

.

Его еда была простой. По утрам он ел несколько небольших лепешек с кислым молоком, на обед – рис и мясо, хлеб и немного фиников, то же – на ужин. Весь день он пил кофе и чай. И ничего больше, кроме воды.

Хотя ночи в Саудовской Аравии очень холодные, у него не было отопления в комнате и он никогда не брал жаровню в свой шатер.

Он работал очень быстро. У него была прекрасная память и умение концентрировать свое внимание на той или иной теме. Он мог диктовать разные послания сразу двум секретарям, прерывая предложения, поворачиваясь от одного к другому, иногда отвлекаясь на беседы с гостями. Затем он продолжал диктовать прерванное предложение.

Он, конечно, заботился о достойном эмира жилье. В Эр-Рияде он перестроил дворец, расширив его и окружив стеной. Перед дворцом была площадь, где можно было собрать до 3 тыс. человек.

Гостеприимство и щедрость были частью натуры Абдель Азиза и частью большой политики. Каждый день у него кормилось по крайней мере по тысяче человек, постоянно дымились котлы с рисом и бараниной, лежали горы лепешек и стояли чаши с кислым молоком. Из своих складов он раздавал одежду гостям в соответствии с их рангами. Он был бесконечно щедр. «Ни я, ни кто-либо из моих предков никогда не хранили сундук, чтобы набивать его деньгами, – говорил он. – Накопленные деньги не приносят добра… В мирное время я отдаю все, даже этот плащ, тому, кто в нем нуждается. Но на войне я требую от моих людей, чтобы они отдавали мне все, что есть у них»

.

Он был эмоционален и давал волю чувствам. Когда он взрывался, его гнев был ужасным, охватывал его всего, он весь содрогался от гнева. Но эмоциональный взрыв быстро проходил. Если он делал в гневе ошибки, то потом признавал их. Если он совершал какую-нибудь несправедливость, он старался тут же ее исправить.

Однако иногда его взрывы гнева были рассчитанными. Однажды Фахд аль-Джилюви ударил одного из его телохранителей. Фахд был самолюбивым молодым человеком, сыном любимого двоюродного брата, искренне преданного Абдель Азизу. Эмир вызвал юношу, а когда тот появился, то схватил палку, которой погоняют верблюдов, и жестоко поколотил двоюродного племянника, научив его уважать телохранителей правителя. Через минуту он уже спокойно сидел и беседовал с английскими гостями.

Абдель Азиза не раз ранили в боях, и раны давали о себе знать. Он нерегулярно питался, быстро ел и снова спешил к делам. Он загонял себя работой, постоянным напряжением, недосыпанием. Он никогда толком не отдыхал. Для того чтобы всегда быть в рабочей форме, он злоупотреблял лекарствами, но не хотел всерьез лечиться, вся его натура протестовала против болезней и лечения. И конечно, он пил слишком много кофе.

Но во времена и радости, и горя, взрывов гнева, болезней он всегда сохранял холодную голову. Он рассчитывал свои шаги, особенно дела государственной важности, чтобы принять правильное решение. Он был настоящим политическим лидером, и политическое чутье никогда ему не изменяло.

Когда эмир находился в Эр-Рияде, после вечерней молитвы он иногда собирал маджлис, чтобы обменяться мнениями со своими приближенными. После этого он посещал гарем и потом снова звал друзей в личные апартаменты. Там он мог говорить о людях, о лошадях, верблюдах, соколиной охоте, войне, женщинах, былых битвах, религиозных проблемах. Он с удовольствием слушал рассказы иностранцев, которые посещали Эр-Рияд, и любил поговорить с ними о международной политике.

К весне 1918 г. Абдель Азиз твердо контролировал Неджд. Но требовалось большое искусство, чтобы избежать столкновений с окружавшими его врагами. Салим Ааль Сабах, ставший правителем Кувейта после смерти Джабира, хотя и клялся в преданности англичанам, тайком торговал с турками и интриговал против эмира Неджда. Правители Хаиля вели себя спокойно, они боялись на него нападать, но всегда были готовы к удару. Они тоже торговали с турками по договоренности с Салимом. Абдель Азиз ненавидел Салима за его предательство во время битвы с аджманами и пресекал контрабандную торговлю кувейтцев, а шейх Кувейта захватывал его людей в своей стране.

Тем временем шериф Хусейн провозгласил себя королем арабских стран и направил письмо Абдель Азизу, требуя признать его новый титул и отказаться от сюзеренитета над племенем атейба, которое жило между Недждом и Хиджазом. Эр-риядский эмир выразил протест и потребовал определить границы между Недждом и Хиджазом и договориться, кому будут подчинены пограничные кочевые племена. Хусейн, по словам недждийского летописца, якобы ответил ему: «Каких границ ты требуешь? Ты или сумасшедший, или пьяный»

. Эмир Неджда никогда не забыл этого оскорбления. Он предупредил англичан, что будет вынужден бороться против Хусейна.

С Хусейном назревало столкновение. Правитель пограничного оазиса Хурма Халид ибн Лювай, близкий к семье шерифа Хусейна ибн Али, присоединился к ихванам, выгнал представителей шерифа Мекки, отказался платить ему налоги и поставил себя под защиту Абдель Азиза. Это был важный торговый центр на пути между Недждом и Хиджазом. Жители Хурмы отбили атаку небольшого отряда, посланного Хусейном. Ихваны и улемы требовали военных действий против Хусейна, но прагматик Абдель Азиз выжидал, зная, что все не так просто. Рядом с ним находилась английская миссия во главе с Филби, которая требовала, чтобы он оставался верным договору с Англией и не нападал на английских союзников, а Хусейн был союзником Англии.

Все лето 1918 г. Абдель Азиз выжидал. Его агенты сообщали, что турецкие армии находятся на грани развала. Массовое дезертирство, полуголодное существование, болезни, нехватка оружия и боеприпасов – все это разлагало османские вооруженные силы. Англичане выигрывали войну.

И все же Абдель Азизу было трудно понять политику англичан. Он не атаковал их союзников. Но они защищали шейха Кувейта Салима, который поддерживал против него племя аджма-нов. Они просили его атаковать Джебель-Шаммар, но закрывали глаза на продажу кувейтцами оружия этому эмирату. Они не позволяли ему атаковать Хусейна, но давали Хусейну деньги и оружие, а с помощью этих денег он покупал лояльность пограничных племен и натравливал их против эмира Неджда.

Филби не мог объяснить ему, что во время войны различные английские ведомства – Министерство по делам Индии, Военное министерство, Министерство иностранных дел, Арабское бюро в Египте – действовали несогласованно и иногда находились во враждебных отношениях друг с другом. Индийский офис ориентировался на правителя Неджда. Арабское бюро в Египте поддерживало шерифа Хусейна и кормило его туманными обещаниями. Министерство иностранных дел в своей политике отталкивалось от соглашения с французами («договор Сайкс-Пико»), который предусматривал раздел арабских стран и перечеркивал все прежние английские обещания Хусейну и арабским националистам.

Но к апрелю 1918 г., когда уже был взят Иерусалим, англичане больше не нуждались в ликвидации Джебель-Шаммарского эмирата и теперь даже отказывались поставлять то, что Дж. Филби обещал в декабре 1917 г. Абдель Азиз был разочарован.

Однако Филби предложил из фонда, находившегося в его личном распоряжении, 20 тыс. фунтов, если эр-риядский эмир немедленно совершит поход на Хаиль. 5 августа 1918 г. началась кампания против Джебель-Шаммара, о которой Дж. Филби оставил подробный отчет. Мы уже писали об участии в этом походе мальчика Фейсала.

Абдель Азизу с большим трудом удалось уговорить ихванов и улемов поддержать его поход на Хаиль. Фейсал Ааль Давиш выступал за войну против Хусейна. Ихваны набирали силу, и их расположение нужно было вновь и вновь завоевывать. Абдель Азиз был великолепным оратором и смог убедить собравшихся, что нужно совершить экспедицию именно против Ибн Рашидов.

Эмир Неджда вновь разгромил шаммаров, но Хаиля взять не смог. У него была хорошая добыча – скот, оружие и даже золотая казна, которую они смогли перехватить. И ихваны, и его войско, и бедуинское ополчение – все были довольны.

Вслед за войной пришла пандемия «испанки» – страшного гриппа.

Зимой 1918/19 г. «испанка» унесла больше жертв, чем пало в сражениях Первой мировой войны. После гибели десятков миллионов людей словно сама природа или силы Аллаха мстили неразумным народам за эту бойню и добавили новые жертвы. Пандемия была столь опасной и приводила к столь быстрой смерти, что многим казалось – настал конец света. После появления первых признаков заболевания жертва умирала буквально через несколько часов. Легкие наполнялись кровью, и человек задыхался. Сейчас предполагают, что это был вариант того самого «птичьего гриппа», который и в наше время наводит ужас на целые материки. «Испанка» выбирала жертвы странным образом: от нее гибли молодые, здоровые люди, а не старики или дети, у которых была ослабленная иммунная система.

В 1918–1919 гг. от пандемии умерло 675 тыс. американцев. Из них 200 тыс. – лишь в октябре 1918 г., когда еще не кончилась война. А во всем мире «испанка» унесла от 30 до 40 млн жизней. В одной Индии погибло более 10 млн человек.

Тогда в Неджде только в городах и оазисах умерло около 25 тыс. оседлых жителей и неисчислимое число бедуинов. Почти в каждый дом пришла смерть. В семье эмира она лишила жизни его наследника, красавца и богатыря Турки, которым он гордился, и двух других его сыновей – Фахда, с которым дружил Фейсал, и пятилетнего Саада. В гареме она убила его любимую жену Джаухару.

Абдель Азиз к тому времени вступал в брак много раз, но Джа-ухара была единственной женой, которую он по-настоящему любил. Она была его двоюродной сестрой, и их женитьбу организовали его мать и мать Джаухары. Красивая и талантливая девушка вышла замуж, когда ей было 17 лет. Муж и жена нередко ссорились и даже разошлись на какое-то время, но потом Абдель Азиз восстановил брак с нею. Она была матерью двух его сыновей.

Всю свою жизнь Абдель Азиз наслаждался женщинами. Как женами и друзьями и как матерями его детей.

У него было много жен. Он гордился этим, потому что не нарушал никаких правил, предписанных исламом. «Я следую за Пророком, пусть мир будет на нем. То, что он одобряет, делаю и я. Пусть всегда у меня будет столько жен, сколько он позволил», – говорил он. Однажды в беседе с англичанином Робертом Белхейвеном он выразил удивление, что в просвещенной Англии позволяются внебрачные связи и разврат, и людей за это не наказывают. В пустыне за супружескую измену полагается смерть – побивание камнями. А вот в Англии за это никого не наказывают, но даже восхваляют в книгах и стихах. «А сколько женщин было у вас?» – спросил англичанин. «У меня всегда было четыре жены, так позволил Пророк», – ответил Абдель Азиз. «Но как много их у вас было и со сколькими вы разводились?» – «Я женился и разводился много раз, но, если пожелает Аллах, я женюсь и разведусь еще много раз».

Однажды он сказал Филби: «В своей жизни я имел много жен, и по милости Аллаха я продолжаю вступать в браки. Я еще молодой и сильный. А теперь из-за потерь мужчин на вашей войне (речь шла о Первой мировой войне. – А. В.) наверняка придет время, когда жители Европы будут столь мудрыми, что разрешат мужчинам брать более чем одну жену»

.

Он не мог понять мужчину, у которого была только одна жена. Это было что-то противоестественное. Этот мужчина был достоин презрения. Его надо было пожалеть. Он должен был пойти к докторам и вылечиться.

Абдель Азиз жил строго по заповедям, изложенным Пророком. Христос не дал никаких инструкций по поводу количества жен для мужчин-христиан, а Мухаммед, «печать пророков», передал слова Аллаха: «Женитесь на них, что приятны вам, женщинах – и двух, и трех, и четырех»

.

Обычно Абдель Азиз сохранял трех жен, четвертое место оставлял свободным, чтобы его заполнить, когда хотел, особенно в походах или даже на охоте. Если не было свободного места, а ему надо было жениться, то он разводился с одной из четырех жен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69454339&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.