Сергей Котов "Абандон 3"

– И… что мы будем делать? – растеряно спросила Соня.

– Откуда я знаю? – Павел всплеснул руками, – я должен был доставить вас сюда в случае неприятностей. Плана «Б» нет. Если у вас есть какой-то способ связаться со своими – то самое время это сделать.

– Твоя правда.

Я достал смартфон. Активировал спутниковую связь и дождался, пока загорится значок приёма.

И тут же на экране появилось сообщение:

«Отбой Лангер Генрих. Любыми путями в столицу. Если нет – то в ЮАР через границу. Там встретим».

Я поколебался секунду. Потом набрал: «Мы уже на месте. Следы боя. По оценке сопровождающего, нападающие и те, кто оборонялся, перебили друг друга. Прямой угрозы не наблюдаем».

Ответа пришлось ждать довольно долго. Больше минуты. Наконец, на экране появилось сообщение: «Попробуйте достать сердце». Я ждал, что поступят ещё какие-то разъяснения. Например, что делать дальше. Но нет. Экран мессенджера оставался пустым.

– Нам нужно время, – сказал я, когда вернулся к Павлу.

– Сколько? – спросил он, поглядев на восходящее Солнце.

– Сложно сказать. От часа до суток.

– Сутки – плохо. У нас провизии нет. Только вода. Тяжело будет, – Павел вздохнул, – так что постарайтесь уж поскорее. А я пока, пожалуй, посплю – пока жара не установилась. Не охота жечь горючее ради кондиционера.

– Хорошо, – кивнул я и подозвал жестом Соню.

– Что? Что Эльвира сказала? – нетерпеливо спросила она, когда мы отошли на достаточное расстояние от «Круизёра».

– Сердце доставать.

В ответ медведь хищно улыбнулась.

Рудник – это не отдельно стоящее здание. Это целый огромный комплекс. Сам разрез. Урановую руду тут добывали открытым способом, соответственно, был карьер, а ещё площадка для техники – не все самосвалы вывезли. Наверно, это было связано с тем, что часть парка было неисправно, а чинить на месте не было финансовой или логистической возможности. Поэтому машины просто законсервировали, что в условиях здешнего климата было вполне оправдано. Плюс техническое сооружения, поточные линии, дробилки, склады и административный комплекс, где мы уже были.

Поначалу мне казалось, что у такого хозяйства не может быть единого сердца. Эльвира и наши прогнозисты ошиблись. Но Соня уверенно сказала: чувствую.

Ещё я думал, что обсчитывать это место будет не самой простой задачей. Но и тут я ошибся: взаимное расположение объектов было очень удобным. Наверно, поэтому и сердце сформировалось так быстро.

Кроме того, у меня осталось умение быстро считать, даже без использования вспомогательных средств. И это было очень кстати: ведь основной наш багаж остался в столице, в гостинице. Мы ведь не планировали сразу ехать на дело.

По расчётам сердце находилось почти на самом дне карьера. Так что пришлось возвращаться и будить Павла. Спускаться пешком было не только утомительно и долго, но и небезопасно.

– Арти… мне неуютно, что тут лежат… эти люди… – сказала Соня, – может, как-то похороним?

Я остановился на секунду. Конечно, как и любой нормальный человек, я думал об этом.

– Я насчитал тридцать четыре трупа, – ответил я, – на каждого по полчаса. Итого дня за полтора управимся.

Соня тоже остановилась и посмотрела на меня выжидающе.

– Только за это время нас настигнут те, кто напал, – сказал я, и добавил более оптимистичное: – ну, или подмога.

– Вроде и понимаю, что ты прав, – вздохнула напарница, – но что-то как-то не легче от этого…

Павел успел задремать. Он оставил двери открытыми – иначе даже в утренние часы в машине быстро стало бы слишком жарко. Чтобы разбудить его, я тихонько постучал по окну.

Сопровождающий открыл глаза. Посмотрел на меня и сел.

– Что-то не так? – спросил он.

– Всё в прядке, – ответил я, – но помощь нужна. Надо доехать до дна карьера. Пешком, сам понимаешь…

– Этого я и опасался, – сказал Павел.

– Руда?– Догадался я.

– Угу, – кивнул сопровождающий, – легко на днище и колёса нацеплять лишнего. Конечно, песок – он тоже чистит, но не так хорошо, как вода. А у нас даже счётчиков с собой нет, чтобы проверить.

– У нас в гостинице есть! – вмешалась Соня, – мы взяли с собой.

– Так до гостиницы ещё добраться надо, – улыбнулся Павел и добавил: – ну да ничего. По дороге туда и обратно главное окна не открывайте. С остальным разберёмся. Не критично.

Когда мы залезли в салон, Павел закрыл окна и включил кондиционер. Последнему обстоятельству я был рад – уже становилось жарковато.

Мы почти успели доехать до самого дна карьера. Кажется, я даже сумел разглядеть контуры рудного тела – по конфигурации выработки, да и грунт в этом месте немного отличался оттенком от окружающей породы.

Меня отвлекла какая-то быстро движущаяся точка, которой я не придал значения. Решил, что птица. А потом вспомнил, что никаких птиц в окрестностях я не видел – иначе они бы давно уже пировал там, наверху, и вопрос с захоронением тех встал бы в полный рост.

Это был реактивный снаряд. Какой именно – понятия не имею, я же не Сергей, чтобы в них разбираться. Но бабахнуло знатно. Я думал, «Круизёр» перевернётся. Но повезло. Лишь осколками выбило одно из боковых стёкол багажника, да кузов чуть посекло.

Павел тряс меня за плечо. Я отчаянно пытался сообразить, что ему надо. Из-за звона в ушах ничего не было слышно. Потом я проследил направление, куда он указывал пальцем.

Тут соображалка снова включилась. Укрытие. Конечно. Вон та большая глыба подходит.

Я выскочил, как-то очень ловко снова залез в салон через заднюю дверцу и вытащил оттуда Соню. Она, к счастью, не пыталась сопротивляться – только сделала круглые глаза в удивлении ступоре.

Мы чудом успели. Те, кто пулял в нас ракеты, не просто хотели нас напугать и, так сказать, склонить к переговорам. Они хотели нас убить.

Едва мы скрылись за валуном, как последовал ещё один взрыв. Реактивный снаряд ударил точно туда, где мы были секунду назад.

Павел достал пистолет и попытался выглянуть из убежища. Но тут же по камню зашлёпали пули. Кто-то палил по нам из автоматического оружия.

Наш провожатый прижался спиной к камню; он быстро дышал, прикрыв глаза.

– Плохо дело, да? – вдруг спросила Соня, которая успела прийти в себя.

– Да, – кивнул Павел, не открывая глаз, – пытаюсь что-то придумать.

– Арти… – сказала Соня, обращаясь ко мне, – это прямо здесь.

Я мысленно восстановил свои вычисления. И правда: валун будто нарочно лежал под тем местом, где скрывалось сердце заброшки.

– Точно, – ответил я.

– Я могу достать.

В другой ситуации этого ни в коем случае нельзя было делать. Скрытое сердце – повод для переговоров. В конце концов, можно было время потянуть. Но нас пытались убить, хладнокровно и целенаправленно. Так что терять было нечего. Разве что сердце рисковало попасть к ним в случае их успеха. Но, во-первых, разве нам будет не всё равно, если нас убьют? А во-вторых – мы ведь могли его нарочно уничтожить. В редких случаях хантеры так поступали, особенно в диких местах, до того, как власть Ступеней стала значимой силой.

– Доставай, – ответил я, и добавил, обращаясь к Павлу: – глаза не открывай. Хорошо? Нам так проще будет.

Сопровождающий молча кивнул.

Мы расслышали приближающийся звук двигателя. Кто-то спускался на дно карьера вслед за нами.

– Надо спешить, – сказал я.

Соня не ответила. Она вытянулась. Забралась на валун – с нашей стороны была парочка подходящих выступов. Потянулась.

Хорошо, что я стоял внизу. Сердце оказалось довольно тяжёлым.

Это была серебристая штуковина, здорово смахивающая на винтовку со странным толстым стволом, в котором не было отверстия.

– Что, уже можно открывать? – тревожно спросил Павел.

– Можно, – ответил я, продолжая разглядывать добычу.

Тем временем Соня спрыгнула с уступов.

– Похоже на оружие, – сказала она.

– А вот сейчас и проверим – оружие или нет, – ответил я.

В другое время и в других обстоятельствах Соня ни за что бы мне не дала это сделать. Риск слишком велик. Но в тех обстоятельствах нам терять было совершенно нечего.

Как раз в этот момент кто-то выпустил по нам очередь. Пули зашлёпали совсем рядом, буквально над нашими головами, ударяясь в податливую породу, из которой состоял валун.

Значит, они описали полукруг и почти зашли нам в тыл. Оставались мгновения: им нужно лишь чуть поправить прицел.

Я вскинул «винтовку». Упёр приклад в плечо. Поводил стволом в поисках нападающих. Я изо всех сил старался не нервничать – если в такой момент начать суетиться, точно потеряешь драгоценные мгновения. Тебя достанут раньше, чем сам успеешь произвести выстрел.

Я успел.

Камуфлированный внедорожник был всего на два уступа выше нас. Я даже разглядел пулемётчика. Прицелился настолько тщательно, насколько мог, и плавно нажал на штуковину, где у обычной винтовки находился бы спусковой крючок.

Поначалу мне показалось, что ничего не произошло. Никаких визуальных эффектов не было – совсем.

Но вот – внедорожник не отвернул от края спуска и свалился на нижний уровень.

Я втянул голову в плечи, ожидая взрыва. Но его не последовало. Наверно, автомобили взрываются сразу после падения только в фильмах.

Был просто грохот. Треск разрываемого металла. А потом двигатель заглох.

– Круто, – сказал Павел, с любопытством разглядывая сердце в моей руке, – первый раз вижу настоящее сердце заброшки так близко… это многое объясняет про вас, ребята.

Я хотел выйти из укрытия, но Павел меня остановил.

– Подожди чуток, – сказал он, – могут быть другие.

Я кивнул и снова вскинул «винтовку», внимательно оглядывая карьер и прислушиваясь.

Но всё было совершенно спокойно.

– Надо двигаться, – наконец, сказал я, – тут мы как в ловушке.

– Согласен, – кивнул Павел.

Мы вернулись к «Круизёру». Удивительно, что он так мало пострадал при обстрелах. Стоило тем, кто напал на нас, один раз попасть по машине – и у нас были бы большие проблемы. Одна дорога наверх заняла бы час…

Я втором витке мы увидели упавший внедорожник. К счастью, ширина спуска была достаточной, чтобы без проблем разъехаться с обломками – в конце концов, тут ведь проезжали карьерные самосвалы.

– Притормози, – попросил я.

– Не стоит, – ответил Павел, но просьбу выполнил; мы замедлись, – гляди, под капотом дымит. Может рвануть.

Немного поколебавшись, я передумал осматривать место падения. Рисковать действительно не стоило – раз уж нам уже так исключительно повезло.

– Ладно, – кивнул я, – давай дальше.

Но на этом сюрпризы не закончились. Ещё через два витка мы наткнулись на два трупа, которые лежали возле какой-то штуковины на треноге.

– Это ещё что за хрень? – удивился я.

– Пусковая установка, – ответил Павел, – редкая штука, эта модель может стрелять ракетами не только с кумулятивной головкой, но и фугасами. Управляется лазером. На финальном участке траектории может подниматься наверх и падать вертикально, ориентируясь на тепловую сигнатуру человеческих тел. Очень удобно поражать противника в окопах.

– Да уж… всё для человека, – прокомментировала Соня.

Павел улыбнулся в ответ.

Мы остановились.

Я подошёл к ближайшему телу. Молодой мужик был. Европеец. Ещё тёплый. Никаких следов повреждений. Наверно, медик мог бы сказать больше даже по внешнему осмотру трупа – но необходимых навыков у меня не было.

Нужно было проверить карманы. Почему-то я долго не мог заставить себя это сделать – и был в этом прав. Хорошо, что я начал с нагрудных. Потому что, похоже, в момент смерти у погибшего расслабились сфинктеры, сдерживающие естественные физиологические выделения. С понятными последствиями. В общем, хорошо, что я не залез в карманы штанов.

Осмотр карманов предсказуемо ничего не дал. Никаких документов или хотя бы намёков, кем могли быть эти ребята.

Я забрал с тел два пистолета с запасными магазинами и вернулся в машину.