Пешка
Яна Алимова
Дар – это счастье или наказание? Дар предвидения, дар помогать людям, лечить…А может, наоборот? Дар вредить, делать подлость, манипулировать? Дар приобретает только ту окраску, которую ему придает тот, кто им владеет. Светлана погубила много людей, да и себя в том числе! А ведь владела исключительными способностями. Могла помочь многим людям, но она по-своему распорядилась своим даром. Вера Андреевна, напротив, дает многим людям возможность обрести счастье, любовь, здоровье. Дар к Юрию только пришел. Как он распорядится им?
Яна Алимова
Пешка
Пешка
Часть 1
Галина
Трепеща как осиновый лист, Галина зашла в кабинет психолога.
– Здравствуйте! – заплетающимся языком проговорила она.
Светлана пронзила пациентку сканирующим взглядом и, указав рукой на кушетку, произнесла коротко:
– Ложитесь!
Усевшись поудобнее в кресло в изголовье пациентки, она задала привычный для себя вопрос:
– Что вас ко мне привело?
Галина нервно заелозила, а затем ответила:
– Даже не знаю, с чего начать…
– Начните с самого главного, а я буду вам помогать, – и психолог незаметно провела рукой, не касаясь затылка Галины.
В этот момент Галя почувствовала какую-то легкость и пустоту, ей даже показалось, что у нее все хорошо. Так зачем же она пришла на этот дорогой прием? Ах, нет! Лет уже много, а детей и мужа нет. Нет настоящего семейного счастья.
– Я расскажу все с самого начала, можно? – тихо проговорила Галя, – а то вы не поймете! – добавила она, – и будете меня осуждать.
Светлана беззвучно усмехнулась и подумала: «О, Господи, еще одна уникальная личность пожаловала. Сколько же вас развелось!» А вслух согласилась:
– Конечно, я слушаю очень внимательно.
И плавно потек рассказ молодой женщины:
– Мне тридцать два года, я не замужем, детей нет. Отца своего я никогда не видела, лишь знаю, что звали его Андрей.
В этом месте рассказа пациентки Светлана вздрогнула и тут же отругала себя за то, что до сих пор реагирует на имя бывшего мужа.
– Отчество у меня Андреевна, потому и знаю, – продолжила, меж тем, Галина, – воспитывали меня мама и бабушка. Их любовь принадлежала мне безраздельно. До двенадцати лет я была самым счастливым ребенком на свете, а потом мама ушла от нас. Она встретила этого гада, – Галина ненадолго замолчала, по-детски надув губы. Из ее глаз прокатились непрошенные слезы. Психолог поморщилась, но не торопила, а терпеливо ждала, про себя рассуждая:
«Совершенно очевидно, что эта «уникальная» сейчас скажет, что мама променяла ее на мужика. Господи, какая же она по счету? Тридцатая, сорок пятая, сотая? С одними и теми же проблемами».
Тем временем Галя немного пришла в себя, успокоилась и продолжила:
– Пучков, – Галя поморщилась, – мамин так называемый супруг не желал заводить детей, а тем более он не хотел таких взрослых чужих девчонок, как я. Но меня это не расстраивало. Мне было хорошо с бабулей, но я все-равно очень скучала по маме, умоляла ее позволить мне приезжать к ним хотя бы на выходные, но мама категорически мне отказала, сославшись на Пучкова. Дескать, Женечка против. Квартира его, а потому и правила им заведены. В скором времени грянули девяностые, и нам с бабулей стало совсем непросто. Пенсии катастрофически не хватало, а мама денег не давала, говорила, что им самим скоро есть нечего будет. А еще эти талоны внедрили. Бабушка почти не выходила из дома, она была очень полная, движение давалось ей тяжело. А я что? Я училась в школе. Соседке тете Ире наши продукты не давали. Делать было нечего, я стала пропускать уроки, чтобы добыть еду, иначе мы бы, наверное, голодали. Как следствие, скатилась на двойки и тройки, а в восьмом классе и вовсе пошла работать в кооператив. Помните, были в моде брюки-бананы? Ну так вот, я была надомницей. Шила эти штаны, стала неплохо зарабатывать, и однажды даже дала маме сто рублей. О, это было целое состояние! А мне так хотелось продемонстрировать, что мы и сами с усами! Потом кооператив закрылся, и для нас с бабулей наступили самые трудные времена, перебивались с макарон на картошку. Я училась в училище на втором курсе, и вот как-то подошел ко мне некий Валера, парень с третьего курса, предложил пойти на вечеринку. Я сразу согласилась, потому что мне этот парень очень нравился, – Галина снова замолчала, губы ее затряслись.
«Ну что ж, – подумала Светлана, – все предсказуемо, речь, однозначно, пойдет либо о насилии, либо о несчастной любви!»
– Все мне очень обрадовались, бурно приветствовали, – сквозь вновь набежавшие слезы, продолжила Галина, – так как в компании я была новенькой, ко мне тут же подошел какой-то взрослый парень и спросил:
– Валерка предупредил тебя о наших обычаях? Об обряде посвящения?
– Нет! – испуганно пролепетала я, – какие еще обычаи?!
– Надо всех мальчиков уважить, – приблизив ко мне лицо, ответил парень.
Меня затрясло мелкой дрожью, и я сказала ему, что ничего такого не знала, и ни в каких обрядах участвовать не хочу. Неожиданно для себя, я начала плакать и проситься домой, как маленькая.
– Ну что ты, милая! Ты такая красивая, и тебе уже восемнадцать! Ну для кого ты себя бережешь, глупая? Обещаю, все будет красиво и не больно, – заверил мерзавец.
Я попыталась было сбежать, но меня схватили двое здоровых парней и бесцеремонно потащили в комнату, где грубо бросили на кровать. Я кусалась, орала, обзывала их последними словами, но они только ржали и привычно делали свое дело. Сначала был Валерка. Право первого у них всегда давалось тому, кто привел девчонку. Насилуя меня, он шептал мне в ухо:
– Ты так быстро согласилась со мной пойти, у меня и в мыслях не было, что ты девица. Вот повезло, так повезло! Никогда у меня девственниц не было!
Он мерзко слюнявил мне лицо, грудь, а потом, потом…Вы ведь понимаете… – Галя надолго замолчала. Слезы не переставая текли по ее лицу из-под закрытых век. Светлана со скучающим видом слушала то, что слышала уже сотни раз. Подобных историй, навсегда изменивших жизнь жертв, их отношения к самим себе и к мужчинам, было тысячи. В зависимости от того, какая база была у девочки, в какой среде она росла, насилие оказывало то или иное влияние на дальнейшую жизнь. Сильные справлялись и шли дальше, слабые ломались. Но ломались по-разному.
«Потом насиловали все поочередно и несколько раз», – цинично предугадала психолог ход давних событий.
– Их было много, – подтверждая догадку, продолжила Галя. – Я орала и брыкалась как могла, но все было тщетно. Силы были неравны. На помощь мне никто не пришел. После пятого раза я провалилась в какое-то странное, зыбкое забытье, и больше не считала. Очнулась я рано утром, рядом со мной безмятежно спал тот, кто подошел ко мне в самом начале. Его, как я помню, звали Иван. Подонок проснулся следом за мной, посмотрел на меня, ухмыльнулся и хриплым голосом произнес:
– Попробуешь на нас заявить, ославим тебя на весь город, не отмоешься. Рекомендую тебе принять душ, выпить немного валерьянки и пока забыть о том, что здесь произошло.
Меня очень испугало слово «пока». «Что он имел ввиду?» – всю дорогу думала я в ужасе. Когда я вернулась домой, то получила еще и от бабули, ведь я впервые не ночевала дома. Она так орала и обзывала меня шалавой, что я раздумала ей рассказывать о том, что произошло со мной. А ведь я хотела пожаловаться и получить понимание и поддержку. Вся промежность у меня просто разрывалось, настроение – покончить с собой. А моя милая, моя любимая бабушка словно бы и не замечала ничего. Она лишь орала на меня, обвиняя в том, что из-за меня она не спала всю ночь. Я едва держалась на ногах, а она продолжала меня отчитывать.
Галина надолго замолчала. Светлана удовлетворенно взглянула на часы, прошел почти час.
«Одна отрада от этих ненормальных – денежку мне неплохую в клювиках несут!»
– Через неделю, – продолжила Галя, – ко мне в техникуме снова подошел Валерка. Я отшатнулась от него, но он больно схватил меня за локоть.
– Сегодня снова придешь по адресу, поняла? – прошипел он.
– Нет! – твердо ответила я.
– Сука, не придешь, я сам к тебе приду и все твоей старой слонихе расскажу про то, где ты была в ту ночь, и чем ты занималась.
Галина снова надолго замолчала. Светлана не торопила. Зачем? Каждая минута молчания тоже стоит денег.
– Вы осуждаете меня? – спросила Галина.
– Я никогда никого не осуждаю. Кто я такая, чтобы судить? – ровным голосом ответила психолог. – Кроме того, вы пришли ко мне за тем, чтобы разобраться. Вот и давайте разбираться. За одобрением или обсуждением – это не ко мне.
– Но вы не знаете самого главного! – промолвила бедная женщина.
– Я внимательно слушаю вас, Галина.
– Мне кажется, что вы все уже знаете обо мне. У вас такой проникновенный голос и, наверное, взгляд тоже. Жаль, нельзя на ваших сеансах смотреть друг на друга, – Галина помолчала несколько секунд. – Из меня сделали проститутку, и я по сей день ею и являюсь.
– Простите, Галина, но я не вполне понимаю, что значит «сделали»? Вас принуждали? Шантажировали?
– Да! Вы позволите я продолжу и расскажу все по порядку.
Светлана снова провела рукой над затылком у Галины, ничего не ответив. Галя в этот момент вновь почувствовала необычайную легкость и спокойствие и, не дожидаясь ответа психолога, продолжила:
– Я очень испугалась, что мерзавец пойдет к моей бабуле и все ей расскажет. Поэтому я быстро сказала ему: «Хорошо! Я приду! Как скажешь». Так я стала собственностью, рабыней Валеры.
На слове «рабыня» Светлана вздрогнула, вспомнив, как Андрей иногда говорил: «Ты – моя рабыня!»
– В эту квартиру я стала ходить как минимум два-три раза в неделю, – продолжила Галина. – Я лишь попросила Валеру отпускать меня пораньше. Бабушка очень волновалась, если я приходила позже одиннадцати вечера. Я ненавидела их всех. Они пользовались моим телом грубо, отвратительно, и конца-края этому не было. Дни моей жизни стали похожи один на другой. Я все время жила в страхе ожидания, что вот Валерка сейчас подойдет и скажет прийти. Когда я его видела даже издалека, то ноги у меня подкашивались, а в глазах темнело. Я перестала со всеми общаться. Бабушка все время спрашивала, что со мной происходит, но как я могла ей рассказать такое? Я решилась рассказать все маме, и даже приехала к ней, но в этот момент по телевизору показывали какой-то сериал про проститутку, и мама злобно вскричала:
– Вот, гляди, Галка! Сука какая продажная. Какое счастье, что ты у нас не такая. Тихоня ты наша! Ты поди даже и не целовалась, – и мама взглянула на меня.
Я втянула голову в плечи и разревелась, но маме даже в голову не пришло спросить меня, что случилось или пожалеть.
– Ты че? – удивилась она, – это ж просто фильм! Прекрати. Сейчас дядя Женя придет с работы. Давай домой езжай.
Она собрала мне откупную. С некоторых пор Пучков стал неплохо зарабатывать, и мама раз в месяц передавала нам пакет нехитрой провизии. Родительница вытолкала меня за дверь, а я, стоя на лестничной клетке, рыдала еще долго. По лестнице поднималась женщина, чуть помладше моей мамы. Увидев меня, она остановилась:
– Чего ревешь? Что случилось? – спросила она.
И не знаю почему, я ей все вывалила про себя.
– А ну пошли со мной! – приказала она.
Когда мы вошли к ней, я удивилась тому богатству, которое я увидела. Да и на женщине была очень красивая и дорогая одежда.
– Где эта квартира? – спросила она, – адрес! – потребовала Жанна Арнольдовна, так ее звали.
– Зачем вам? – я не на шутку испугалась.
– Говори адрес! Я им устрою! Не будут больше тебя насиловать. Обещаю. А других девчонок они водят? – спросила Жанна.
– Бывает. Но другие девочки, похоже, по своей воле приходят.
Когда Галя вышла из квартиры Жанны, та набрала номер и коротко сказала:
– Записывай адрес! Притон прямо у нас под носом. Чтобы я больше о них ничего не слышала.
– После той встречи с Жанной, Валерка меня стал обходить стороной. В квартиру больше не звал я догадывалась, что Жанна мне как-то помогла. Это были лучшие дни в моей жизни. Я успокоилась, стала снова смеяться и общаться со своими подругами Алей и Наташей. Конечно же, я ничего не могла им рассказать. А месяца через два мы вышли из техникума, прошли два квартала и почти около моего дома я увидела Жанну. Она сидела на скамейке и читала книгу. Такая красивая, с высоко уложенной прической, в шикарном брючном костюме, в темных очках. Я ее окликнула обрадованно! Девчонки зашептались:
– Ого! Кто такая? Ты откуда ее знаешь?
– Какая встреча! – улыбнулась Жанна, окинув взором моих подруг.
Алька была толстовата, да она и сейчас больше ста весит, – тепло улыбнулась Галя, – а Наташа у нас как-то по-особому некрасива и нескладна. Характер чудесный, но вот с внешностью не повезло. В общем, они не вызвали интереса у Жанны. И она как-то так взглянула на девчонок, и они, попрощавшись со мной, мигом убежали.
– Ну, что скажешь, Галчонок? – ласково потрепав меня за щечку, спросила Жанна.
– У меня все хорошо! – выпалила я, – меня оставили в покое.
– Очень хорошо, – промурлыкала Жанна. – Пойдем в кафе, тут неподалеку. Кофе выпьем, я угощаю.
Мне было неудобно отказать женщине, которая мне помогла. Мне вообще всегда стыдно отказывать. И это моя самая первая проблема. Вы мне поможете? – спросила Галя.
