– Жаль! – воздохнул Ромка. – Хорошо, что Ксюша пока ничего не знает. Буду думать. Ну пока, братишка, бывай!
– И тебе тем же самым по тому же месту. И думай, Рома, хорошо думай.
Сашка отключился и повернулся к жене.
– Ну что, Санёк, разрушим семью друзей, выложим правду-матку? Или финт под названием «ложь во спасение» предпримем, возьмём грех надушу?
– Ой, не знаю, Сашок. Ксюша хоть и тихушница, но не простит Ромку. С другой стороны, если она напрямую спросит, я не смогу соврать. А ты сможешь?
– Глядя в глаза? Нет! Не смогу, – вздохнул Сашка и с внезапным ожесточением добавил: – А всё вы, жалельщицы: «Ленок – со школы подруга!», «Ленок – несчастная баба!», «С нами она хоть душой отдохнет!». Дожалелись, что одна скоро горючими слезами умываться будет. Сама же знаешь, что неправильно замужней женщине с разведёнками дружбу водить. У вас жизненные цели разные, ей – очередного мужика захомутать, вам – семью сохранить и укрепить.
Санька несколько раз пыталась прервать монолог мужа, возмущённо набирала воздух и выдыхала.
Наконец вставила:
– Вот вы какие! Лишь бы женщин завиноватить! Мужик напортачил, а виновата жена. Здорово! Логика убойная. Или ты тоже подгулять собрался, а потом скажешь: «Извини, дорогая, я же не виноват, что вокруг так много баб свободных ходит!».
Добродушие Сашки не позволило распалиться ссоре.
Он притянул сопротивляющуюся жену, поцеловал в висок и рассмеялся:
– Ты – моя! И я твой! Куда я от тебя денусь?
Санька нежно провела рукой по спине мужа и сказала:
– Поехали за Данькой, а то я уже по нему соскучилась.
Глава 6
Ксюша
Как Ксюша не старалась – глаз сомкнуть больше не смогла. Лезли в голову всякие воспоминания: как молоды они были, как вместе все дружили, как по парам потом разошлись, как семьями встретились и сошлись. Прежде приятные моменты жизни на сей раз вспоминались с оттенком горечи, словно что-то говорило внутри, что как прежде уже не будет.
Когда первые проблески света стали пробиваться сквозь щель между портьерами, Ксюша встала и отправилась на кухню – пора встречать мужа с затянувшейся вечерники. Ещё вчера Ромка ей позвонил и сквозь весёлый шум застолья заплетающимся языком сообщил, что с утра надо ехать в отдалённый район – горит контракт, и ему, конечно, требуется его срочно тушить. Ну раз надо, значит, надо. Ксения только посоветовала ради такого случая не налегать на спиртное. Роман моментально согласился, что-то там причмокнул и отключился. Это был их последний разговор. Она не имела привычки, как большинство жён, без конца названивать мужу, интересуясь, когда же наконец его личность соизволит оказаться дома. Её Ромчик – мальчик взрослый, сам способен отвечать за свои поступки. Хотя, конечно, она и предпочла бы, чтобы его тело сейчас лежало рядом с ней на постели. Так спокойнее.
Вскоре раздался скрип замка, и на пороге квартиры возник её муж. Ксения с удовлетворением отметила, что у Романа не столь помятый вид, какой бывает после вечерних обильных возлияний. Она ожидала худшего.
– Привет, жена! – привычно сказал он.
Привычно чмокнул в щёку. И привычно попёрся на кухню, привычно скидывая по дороге обувь и одежду.
Она, привычно подбирая на ходу вещи, привычно преградила ему дорогу, собираясь отправить благоверного в душ, и уже открыла рот, но осеклась.
Ба-а, да он в глаза не смотрит! Как Ксюша не пыталась залезть в сознание мужу через глаза – ничего не выходило. Рома усиленно прятал взгляд, словно был в чем-то виновен.
– Я, пожалуй, душ приму, – сообщил неестественно деревянным голосом Ромка и быстро, едва ли не побежал в туалетную комнату, оставив жену в недоумённо-задумчивом состоянии.
– Папа! Папа пришёл! – Маша-Маняша, ранняя пташка, выбежала из детской, раскинув руки. И замерла растерянно. – А где папа?
– Я здесь, моя принцесса! – Ромка с полотенцем на голове вышел из ванной и подхватил дочку, стоявшую к нему спиной с распростёртыми в стороны руками.
Как судорожно он прижимал Машу! Как покрывал поцелуями её лицо! Да так прощаются или встречаются после долгой разлуки! А Рома прижимал к себе малышку и за дочь, и за жену, к которой он боялся теперь приблизиться, боялся телесного контакта, считая, что выдаст себя, что Ксюша обо всем догадается.
А она догадалась! Не обо всем, конечно, детали и неважны были. Просто она интуитивно поняла, что в минувшую ночь случилось нечто необратимое и что как раньше уже никогда не будет. Особенно Ксюша укрепилась в этой мысли, когда, упросив мужа прилечь – вздремнуть перед дорогой на пару часов, прилегла рядом с ним. Ромкина спина как-то напряглась, и он непроизвольно отодвинулся от неё. Вроде бы ничего особенного, но всё-таки в этом что-то есть.
Проводив мужа, Ксюша взяла телефон и, посмотрев на него несколько секунд, положила на место – аппарат жёг ей руку. Потом опять взяла… и снова положила.
Наконец решилась, надо же было узнать, где ночевал Ромка: у Саньков или нет.
Телефон сразу же отозвался, как будто на том конце ждали звонка:
– Привет, Ксюша!
– Санёк, привет! Как вы после вчерашнего, отходите?
– Всё нормально, живы-здоровы!
Ксюша отметила, что про Рому Санька не спросила в ответ.
Сказала сама:
– А мой утром уже заявился. И не сказать, чтобы сильно пьяный. И уже на работу укатил.
– Да и мы тоже в дороге, – сообщила Санька. – На дачу едем. Там Сашкины родители с Данькой отдыхают.
И снова ничего непонятно. С одной стороны, если Саньки тоже на машине едут, значит, не очень-то они вчера с водочкой перебрали. С другой стороны – опять про Ромку ни полслова, словно заговор молчания какой-то.
– Поклон от меня Степанвасиличу и Верванне. И Данилу поцелуйте за меня, он у вас чудный мальчик.
– Спасибо! – засмеялись в трубке, и это немого разрядило ситуацию. – Ты Даню давно видела? Он в отца – скоро под два метра вымахает. Парня в краску вгоню, если поцелуи от чужих тёть предавать буду.
– То от чужих! А я же крёстная!
В общем, после разговора с Санькой сомнения не развеялись, а только усугубились. К тому же раньше Санька всякий раз настойчиво предлагала Ксюше повидаться, а сейчас промолчала. Лене звонить Ксюша не стала: Ленок – девушка свободная, наверняка дрыхнет ещё. Да и хватит уже. Ей и так претило окольными путями выведывать, где Ромка провёл ночь, как-то это недостойно.
А вечером Ромка приехал возбуждённый, радостный. Всё у него получилось на работе. Привёз жене изящный букет цветов, а детям подарки. Перед сном долго играл с Манечкой. И Ксюша совсем было успокоилась, недавнее поведение мужа и непонятки связала с проблемами на работе. Но во время вечерних ласк, поглаживая мужа, обнаружила у него на темечке большую шишку. Когда поинтересовалась историей происхождения травмы, Рома деланно засмеялся и сказал, что потерял ориентацию в пространстве и встретился со шкафом у Саньки на днюхе. И опять в словах мужа Ксюша почувствовала фальшь.
* * *
Со временем всё успокоилось, но не забылось. Какое-то странное напряжение пролегло межу супругами. Вроде бы всё в порядке, а что-то не то. И преувеличенное внимание мужа к себе, к семье, и чрезмерную ласку она тоже относила к этим странностям. Спросить в открытую мужа и подруг Ксения почему-то забоялась – впервые в жизни не захотела узнать правду. Словно чувствовала: если узнает – не сможет жить с Ромкой дальше. И, как стало казаться Ксюше, подруги её начали избегать. Ленок вообще всё время находила какие-то причины, срочные дела, куда-то всё время спешила. А с Санькой у Ксюши возникла некоторая недоговорённость: словно подруга вроде ждёт от неё вопроса и одновременно не хочет на него отвечать.
Шло время, а пропасть недосказанности, недоговорённости и недоверия пролегала между ними всеми глубже и глубже.
Часть 2
Женский день
Глава 7
Три подружки под окном…
Так получилось, что встретиться вместе, старой компанией, друзьям удалось лишь на 8 Марта. Новый год друзья встретили порознь: свои семьи, свои дела, свои планы. Саньки вместе с Данькой уезжали в деревню. Пару лет назад родители Саньки, устав от городской суеты, внезапно решили заделаться дауншифтерами, продали свою трёхкомнатную квартиру и переехали жить в село на берегу Волги. Вот теперь и разрывайся между дачей под городом и домиком в деревне. Ленок, прихватив отпрысков, повезла свой класс в Абхазию на экскурсию. Ну а Ромке от благодарного клиента перепала путёвка на Байкал. Быстро сдав Машу на руки обеим бабушкам (Кирилл ещё раньше уехал в спортивный лагерь), Ромка, взяв в охапку домоседку Ксюшу, махнул с ней смотреть красоты самого глубокого озера в мире. На 23 Февраля мужики вырвались на зимнюю рыбалку, девочки же оставались дома. А вот в Международный женский день, бросив свои дела, все очутились у Саньков на даче.
Весенний день в этом году выдался отнюдь не весенним. Два дня до этого над областью вовсю измывался залётный циклон, навалив вместо скукожившегося чёрного снега свежие до боли белые сугробы. А с утра всё замёрзло, деревья застыли, украшенные волшебными наледью и инеем, и теперь в них причудливо преломлялись лучи солнца, впервые показавшегося из-за туч после метели. Свежий морозец трещал и звенел, не обращая внимания на дату календаря. Пока мужчины колдовали возле жаровни, коптильни и мангала, подруги ожидали в гостиной трапезу, потягивая шампанское и переговариваясь о своём о женском.
Санька на правах хозяйки завладела креслом-качалкой и мерно раскачивалась в нём во время беседы. Ленок, подогнув под себя ноги и укрывшись пледом, уютно расположилась в уголке дивана. Ксюша задумчиво стояла возле окна и, теребя сложенную в три раза горловину свитера, глядела во двор на кувыркающихся в снегу ошалелых детей и занимающихся готовкой мужчин. Она с удовлетворением отметила, что в этот раз Ленок не привезла с собой очередного хмыря (как она говорила, «для равновесия»). Они вечно путались под ногами у знающих дело их мужей, навязывались им в приятели, говорили дамам какие-то странные комплименты, отпускали остроты, непривычные для их компании.
– Ленок, ты сегодня что-то никакого кавалера на презентацию не привезла? – спросила Ксюша, полуобернувшись к девчонкам.
– А, надоело! Надоело делать вид, что такая же, как и вы, и водить на наши посиделки малознакомых мужиков, напрягать всех.
– Ты никого не напрягаешь, – быстро ответила Санька.
– Я ж не слепая. Разведёнка, значит, разведёнка! Появится кто-то серьёзный на горизонте – вам первым расскажу. А пока – голяк, уже несколько месяцев ни мужчины, ни секса, ни месячных. Как старая пятидесятилетняя дева во время климакса.
– А ты не беременна, случаем? – равнодушно поинтересовалась Ксюша, не оборачиваясь от окна.
Она смотрела, как дети играют в снежки, и переживала за здоровье Маши-Маняши. Всё-таки весна, грипп, а Машка совсем недавно выкарабкалась из бесконечных простуд, одолевающих её всю зиму.
– Ага, как же! И не мечтайте. Ко мне уже давно ничего не цепляется, врач вроде про эрозию говорил, – ответила Ленок, подошла к Ксюше сзади, полуобняла за плечи и посмотрела в окно. – За Машу волнуешься?
Ксюша кивнула.
– Не стоит. Ей свежий морозный воздух только на пользу. Дети вообще крепче, чем мы о них думаем. Главное – не переохладиться. Ты немного погодя загони её в дом, пусть погреется, обсохнет, и всё будет нормально.
– Нет, Ленок, ты абсолютно безответственная! – заявила Санька и тоже пошла к окну. Обнять сзади подруг она не могла, ибо была самой маленькой из них, поэтому просто встала рядом. – При эрозии действительно залететь сложно. Но и запускать нельзя, – она вернулась обратно в кресло и, раскачиваясь, продолжила: – А вот то, что месячных нет – плохо, провериться надо. И это, конечно, не климакс. Какой климакс в тридцать пять! Как давно у тебя их нет?
Среди своих подруг Санька слыла экспертом в области женских проблем и болезней. В отличие от Лены и Ксюши, которые обзавелись отпрысками легко и просто, у Сашки с Санькой долго ничего не выходило. Ходили по врачам, сдавали бесконечные анализы, Санька долго лечилась, ну и набралась, конечно, окологинекологических знаний от врачей и из интернета. Её Данька увидел свет, когда у Лены и Ксюши уже были трёхлетние малыши, а Саньки уже было совсем отчаялись.
– Месяца два и нет, – ответила Ленок и тоже села на своё место. – Тут вот какая штука – у меня их нет месяца два-три, а потом хлещет как из ведра пару недель. Ну и как так жить, что-то планировать?
Ксюша потеряла нить разговора: младшая детвора принялась лепить снеговика, а Кирилл и Алина зашли за угол срубной бани, которую Саша поставил летом. Это уже интересно… Видно же невооружённым глазом, что Кириллу нравилась Ленина дочка. Ксюша мать, а матери чувствуют такое.
Когда она вновь включилась в беседу, оказалось, что Санька продолжает втирать свои познания Лене:
– Это эпителий нарастает, а потом матка сбрасывает его. Если организм сам справиться не может, тебе сделают чистку. Так что, чем быстрее пойдёшь к врачу – тем для тебя же лучше.
– А больно? – испуганно спросила Ленок.
– Сейчас вакуумом делают, – блеснула познаниями Ксюша.
– Ой, девочки! У меня же тест есть здесь. Ленок, давай проверишься на всякий случай, – Санька пошла к комоду, набитому женскими вещами, долго в нём рылась, наконец достала заветный тест.
Пока Ленок была в туалете, чтобы сделать тест, в дом ворвалась её заплаканная дочь.
– Алина, что случилось? – поинтересовалась Ксюша. – С Кириллом поссорились?
– Да пусть он катится, ваш Кирилл! – крикнула Алина. – Вместе с вами. И с дядей Ромой. Знать не хочу вашу семейку!
Пока Ксюша собиралась с мыслями, юное создание, отчаянно топоча, понималось по лестнице на второй этаж в свою комнату.
И уже сверху донеслось:
– Лучше за мужьями своими приглядывайте! Ха-ха-ха!
– Пубертат прёт! – спокойно констатировала Санька. – Пора юношеского максимализма.
В сей момент с весьма озадаченным видом возникла Ленок.
– Что-то я ничего не пойму! – заявила она, показывая лакмусовую бумажку Саньке. – Взгляни лучше ты.
– Поздравляю! Ты – беременна!
– Как?!
– Вот, смотри, две красные полосы.
– Санька! Давно у тебя эти тесты лежат? – спросила Ксюша. – Небось, ещё с тех времён, когда над производством Данилы трудились?
Санька кивнула в ответ:
– Точно!
– Ну вот! Нечего раньше времени волну гнать. Что там со сроком хранения?
Ленок опять отправилась в сортир, взглянуть на упаковку. Оказалось, что срок хранения истёк почти десять лет назад.
– И что делать, девочки? – спросила Лена. – Что-то меня это мало успокоило.
Инициативу в свои руки снова взяла самая боевая из них, Санька:
– Завтра, только обязательно завтра, купишь тест в аптеке и повторишь. И смотри, я проверю. Твоя легкомысленность тебя не спасёт. А уж по результатам и думать будем.
Тут в гостиной снова дохнуло морозом – в дом ворвался Ромка.
– Девчата! Кирилл не заходил? – и, услышав отрицательный ответ, добавил: – Пропал, мерзавец!
