– Спокойнее? Ты кого им пугать собрался, не медведя ли?
– Хоть бы и его, а что? Медведь, говорят, одного запаха пороха боится, не то что выстрела.
– Ну-ну. Давай-давай – пугай, а я посмотрю.
Преодолев метров сто от воды к кустам, громыхая сапогами, мы шагали по тропинке, аккуратно выложенной круглым плавником.
В кустах показался штабель напиленных чурок.
– Гляди, сколько дров хозяин к зиме наготовил. Видать, наведывается сюда, и нередко. Сань, а чего он недовольство проявлял, когда застал нас тут летом?
– А какой хозяин незваным гостям будет рад? Строить избу мы ему не помогали.
– Да я слыхал, что и не он эту избу строил. Вроде стоит она тут еще с тех времен, когда людей сюда по этапу гнали.
– Оно, может, и верно. Такую махину ему одному не под силу было бы состряпать.
Изба действительно была прочная и большая, к тому же хорошо замаскирована. Она стояла среди крупных, в человеческий обхват, лиственниц и небольших полярных березок. С берега была незаметна, а с воды и подавно.
Обычно избушки строят, ставя в основу вместо фундамента пустые бочки или шпалы. Эта же стоит на прочных деревянных сваях. Выложена «в лапу» толстыми бревнами, которые ежегодно приносит весной Енисей.
На пристроенном крыльце сбит небольшой столик, висит прикрепленный к перилам умывальник, засыпанный осенними листьями.
Озябшими руками я дернул за дверь, но она не поддалась.
– Погоди, – сказал Александр, – там, кажется, гвоздь забит.
Он протянул левую руку к гвоздю, правой отодвигая меня в сторону. И тут я увидел прибитый к дверям потускневший лоскуток бумаги, на котором слабо просматривались буквы.
– Сань, погоди. Тут вот писулька какая-то, и на ней чего-то нацарапано.
– Ну и читай, коли грамотный, – бросил он мне через плечо, мучаясь с гвоздем.
– Зачем ты так? Может, там информация какая, ведь кругом глухая тундра!
Я развернул клочок бумаги, где очень нечетко виднелась запись, наполовину смытая осенними дождями, и начал читать вслух по слогам:
«Осторожно, в окрестностях бродит медведь».
И тут, мне кажется, жизнь взяла другой темп. Саша встревоженно глянул на меня. В этот самый момент где-то совсем рядом раздался оглушительный медвежий рев.
Он был очень громким. Мне показалось, затряслись деревья, а не только каждая клеточка тела.
Саша глядел на меня такими широкими глазами, каких я у него никогда и не видел. Не зря ведь говорят, что у страха глаза велики. Позабыв о таких человеческих достоинствах, как бесстрашие и смелость, и вообще не понимая, что со мной происходит и почему волосы на голове вдруг ожили и зашевелились, я совершенно дико затрясся.
Озираясь вокруг, ничего от страха не понимая, мы пытались обнаружить источник этого ужасающего рева, который раздавался где-то совсем рядом. В тот момент я забыл обо всем на свете, и даже о том, что медведь боится запаха пороха. Осознавал только одно: я боюсь его намного больше, чем он запаха какого-то пороха.
Очнулся я от резкого толчка, который сбил меня с ног. Мои попытки подняться не приносили успеха, так как Саша наступил мне на полу полушубка.
– Саш, отпусти! – завопил я, валяясь на земле.
Но он не обращал на меня никакого внимания, с остервенением выдергивая проклятый гвоздь.
Наконец ему это удалось. Он стал открывать дверь, отталкивая ею меня. Я все же изловчился заползти следом за ним.
Ворвавшись в коридор, Сашка хаотично стал хватать все, что там лежало, и тут же бросал обратно, пока в его руки не попал топор.
А рев раздавался с прежней силой, и нам уже казалось, что медведь ходит вокруг избы. С трудом поднявшись на ноги, я прошел внутрь. Подошел к окошку, слабо освещавшему комнату, стал высматривать, где находится медведь, как будто это зрелище могло успокоить.
Раздался очередной повергший нас в ужас рев. И тут на пригорке, метрах в пятидесяти от избушки, я во всей красе увидел страшного «хозяина». Понятно стало, что наше появление ему не понравилось. Со злостью и необыкновенной легкостью он с корнями выдергивал вокруг себя деревья и отбрасывал их в сторону.
Не прекращая реветь, медведь стал копаться на одном месте.
«Ну чего ты там, клад нашел, что ли? – спросил я мысленно. – Чего злишься-то? Шел бы подальше отсюда, а мы уж как-нибудь оклемаемся тут».
В коридоре раздался грохот. Увлеченно рассматривая медведя, я его, кажется, и не услышал бы, но тут вспомнил про Сашу. Что же он громыхает там? Неужто дерется со вторым медведем, которого я, может быть, не углядел?
Взяв ружье наизготовку, я начал стволом потихоньку открывать дверь. И тут увидел смешную картину: Саша в спешке баррикадировал входную дверь, кидая под нее все, что находилось в коридоре.
– Саша, брось ты этот кошкин труд, – сказал я ему.
– Пошел ты, знаешь, куда! – огрызнулся он, продолжая работать.
– Да не сердись, – успокаивал я его. – Иди лучше глянь на того, кто нас так сильно напугал.
– А где он? – испуганно проговорил Александр, прекратив свои старания.
Потом как-то неуклюже прошел в комнату и прильнул к окошку.
Я показал ему медведя.
– Ах, вот ты какой! Хорошая зверушка! – воскликнул он.
– Зверушка как зверушка. Ты лучше подумай, что нам дальше с ней делать.
– А чего думать? Хана нам пришла, Серый, – махнул Санька рукой. – С таким долго не потягаешься. Одним весом удавит. Гляди, какой здоровяк, килограммов триста будет…
– Да не паникуй ты, Сань. Вспомни лучше: «Если Бог закрывает дверь, он обязательно оставляет где-то открытой форточку». Давай лучше будем искать эту самую «форточку» и как-то выходить из каверзной ситуации.
– Выходить, выходить… – ворчал Сашка, не отрывая взгляда от медведя.
Осматривая заваленные всяким хламом полки в комнате, на одной из них я обнаружил несколько стреляных гильз и картечь.
– Ну вот, это уже кое-что, – показал я, радуясь, находку Саше.
– А что ты ему этой картечью сделаешь, зад почешешь? – съязвил он. – Для него твой бекасник – что укус комара.
– Ничего. Я ему этих самых комариков всажу в нужное место.
– В нужное место… А ты сперва попроси, чтобы он подставил его да подождал, пока ты прицелишься.
– А чего его просить? Вот сейчас сделаю надрез на гильзе да отправлю по зарядику в глаз и в ухо. Потом попотчую тебя медвежатиной.
– Слушай, Сергей, я не пойму, кто на кого охотится?
– Разница, в общем-то, есть: или остыть в объятьях медведя, не успев сменить штаны, или снять с него шкуру. Смекаешь?
– С тобой и на тот свет идти нескучно. Все шуточки да шуточки.
– А чего ж горевать? Давай лучше заберемся на крышу и расстреляем его оттуда. Пока он будет забираться к нам, можно и по туловищу в упор пальнуть, и в голову.
– Если за стенами избы боимся, как бы в штаны не наложить, то на крыше этого не избежать. А ты знаешь, – улыбнулся Александр, – я не привык на холоде штаны менять. Еще, чего доброго, простатит заработаешь.
– Не знаю, как там с простатитом, но геморрой от страха, говорят, бывает.
Не знаю почему, но страх уже прошел немного, и я почувствовал себя смелее. Но поднять дух у Александра мне никак не удавалось. Он по-прежнему стоял возле окна и не сводил глаз с объекта, который так нас страшил. А медведь тем временем немного успокоился и, тихо рыча, улегся под высокой толстой лиственницей.
– Слушай, Сергей, у меня мысль появилась. Смотри, ветер играет на нас, со стороны медведя дует. Значит, не унюхает, если попытаться тихо исчезнуть.
– Мысль, конечно, неплохая. Но в сапогах да в полушубке я не пробовал бегать наперегонки с медведем. Это ж дикий зверь, Саша! Кусты – его стихия, а для нас – преграда. И где гарантия, что успеем добежать до лодки, спустить ее на воду и, запустив мотор, уйти от преследования? Миша ведь и плавает неплохо.
– Мы постараемся тихо, чтобы не услышал. Глянь, он уже успокоился и отвернулся даже.
– Ну что ж. Риск, говорят, дело благородное. Хорошо бы спустить с него шкуру или хотя бы спугнуть, как он нас. Ну хоть одним выстрелом.
– Только не вздумай стрелять, – с опаской произнес Александр. – Давай, выходим потихоньку.
Мы осторожно вышли на крыльцо, без шума спустились по ступенькам. В том же духе стали тихо продвигаться по тропинке из плавника. Преодолев половину расстояния от избы до каменистого берега, Александр ускорил шаги, грохоча сапогами. В руках он сжимал топор, прихваченный в избе.
Полусогнувшись, держа ружье наизготовку, я шел следом за ним, путаясь в длинных полах полушубка. Плавник в этом месте был выложен плохо, это и послужило причиной моего падения. Падение, в свою очередь, вызвало негромкий шум, и, как бы в ответ на него, медведь снова заревел.
Александр тем временем исчез с поля зрения.
«Куда ж он мог деться? – пронеслось в голове. – Куда, куда? К лодке, конечно, шкуру свою спасать».
Раздвигая кусты, я стал пробираться к реке напрямки. И, выбежав на галечник, увидел Александра.
Он пытался столкнуть на воду лодку, но это получалось плохо.
«Ну и трус же ты, Сашок! – возмутился я мысленно. – Посмотрим, как у тебя очко сработает, а я уж убедился, что оно у тебя не железное».
Спрятавшись за одним из валунов, двигать которые было по силам только Енисею, и сложив руки рупором, я прорычал, подражая медведю.
Александр резко оставил свои попытки столкнуть лодку. Схватил в руки топор и стал оглядываться, ища медведя.
Эта картина заставила меня обнаружить себя громким смехом.
– Чего ты ржешь, дурак? Где ходишь? Давай, помоги скорее лодку на воду столкнуть. Смываемся быстро отсюда, – зло выговорил Александр.
– Надо ж с мишаней распрощаться, а то ведь ни здрасьте тебе, ни до свидания, – ответил я. – А лодку сейчас спустим. Не суетись только.
– Серега, кончай шутить. Ты меня этими шуточками очень злишь. Смотри, останешься тут со своим мишаней.
– А я и не сомневался, что ты способен на это.
– Ну, знаешь! Толкай лодку, чего уставился! – покраснев от натуги, выкрикнул Александр, брызгая слюной.
– Ладно. Поорал, и будет. Садись за руль, а я лодку оттолкну. Поддай немножко газку. Может, запустим с первого раза.
Намотав на маховик шнур, я резко его дернул. Двигатель чихнул пару раз, но не завелся.
Александр обернулся и сказал:
– Плесни в карбюратор грамульку. Чего капризничает? Без ста граммов завестись не хочет?
Я сдернул шланг с соска двигателя, прижал его пальцем, качнул грушей. Тонкая струйка бензина брызнула в карбюратор через воздухозаборник. Надев шланг на сосок, я качнул грушу еще пару раз.
Двигатель завелся, разорвав тишину, укутавшую Енисей, но обороты были слишком большие.
– Сбавь немного, чего движок насилуешь? – крикнул я Александру.
– Ничего, пусть прогреется. Врубай ход, – ответил Александр, сбавляя обороты, – и с Богом дальше.
Проплыв до фарватера, мы решили перекусить. Чтобы течение не сносило лодку, не стали глушить мотор, а оставили его работать, но только на холостых оборотах.
– Где наша сумка с продуктами? – спросил я у Саши.
– Где-где? В избе осталась, – нервно ответил он.
Порывшись в своем рюкзаке, я вытащил оттуда банку свиного паштета и бутылку водки. Подал все это Саше, который уже успел достать из бардачка кружку. Ловким движением открыл бутылку, налил и молча выпил. Тут же поднес и мне такую порцию.
– На, пей – произнес он, держа кружку в протянутой руке.
– Не буду! – сказал я.
Пить мне действительно не хотелось, да и кушать тоже. Захотелось воды, и, перегнувшись через борт лодки, я черпнул ладошкой из Енисея и сделал несколько глотков. Потом, усевшись на борт, смотрел на то место, откуда совсем недавно пришлось бежать в таком страхе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69496090&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
