Утром, в понедельник, в кабинете Скворцовой с самого утра началось совещание. Скворцова занимала хороший кабинет с довольно простой и уже давно не новой мебелью: т-образный стол и простые офисные стулья с серой обивкой, которые изрядно потускнели от многочисленных сидельцев. Кабинет ей был предоставлен в собственное распоряжение и ни с кем она его не делила, поэтому он считался удобным местом для обсуждения рабочих моментов всей следственной группой. Собрались Скворцова, Игорь, Ваня и зампрокурора города Василий Иванович, пятидесятилетний лысоватый мужчина с круглым лицом. Хитрые умные карие глаза с морщинками вокруг них выдавали в нем весельчака. Застегнутый китель неудачно подчеркивал его пристрастие к хорошей еде. Откровенного говоря, из-за небольшого живота китель в то утро отвратительно сидел на заместителе прокурора, вынуждая того то и дело поправлять пуговицы и складки мундира, впрочем, прокурор делал это непроизвольно, занятый мыслями о расследуемом деле. Сегодня утром зампрокурора был серьезен.
Скворцова закончила раскладывать свои бумаги. Отодвинув свежезаваренный чай в хрустальном стакане в мельхиоровом подстаканнике, она начала совещание.
– Итак, что мы на данное время имеем… – Скворцова подносит ладони к лицу и смотрит на коллег, но ее прерывает зампрокурора.
– Мы имеем убитого, но не убийцу.
– Василий Иванович, это банально, – укоризненно, но по-свойски обратилась к прокурору, а затем заглянула в блокнот. – Итак. Первое. Убитый – финансовый директор крупнейшей строительной компании, супруг одной из самых богатых женщин страны.
– Одной из самых влиятельных женщин в строительном бизнесе, как оказалось, – заметил Ваня.
Скворцова пропустила это реплику и продолжила, по необходимости сгибая пальцы:
– Спасибо. Продолжаем. Второе. Сделано три выстрела. Все попали в цель. Третье. Кто это сделал? Мы пока не знаем, но мы установили, что он застрелен из пистолета «Макарова». Пистолет не обнаружен на месте преступления, но у нас есть пули и гильзы. Четвертое. Мы точно знаем: пистолет «Макарова» был в доме Эммы Воронцовой. Тот же это ствол или другой, нам предстоит выяснить. Пятое. Мы установили время убийства. Около восемнадцати часов. Эмма покинула офис в восемнадцать часов с минутами, но она могла быть последней, кто мог видеть Дмитрия живым. Как раз около восемнадцати часов она вышла из его кабинета. Секретарь ушла с работы ровно в 19.00. Шестое. Около двадцати часов его обнаружила уборщица.
– Я просмотрел запись и видел, как Эмма выходила из офиса. Если она его пристрелила, то она не женщина, она – терминатор, – Ваня решил добавить от себя впечатление об Эмме.
– Иван, ты очень впечатлительный человек. Тебе это будет мешать в отношениях с женщинами, – Скворцова, надев очки, смотрит поверх них на молодого следователя. Сейчас она очень сосредоточена и серьезна. – Продолжаем.
Все мужчины переглянулись. Зампрокурора прочистил горло, поправил форменный галстук и подмигнул обоим своим коллегам. Ваня смущается. Игорь хмыкает.
– Продолжаем. Седьмое. Мотив преступления не установлен. Восьмое. Круг подозреваемых пока не установлен, но у нас уже есть кое-что. И это серьезно. Василий Иванович! Мы вскрыли ноутбук. Итак. Дмитрий собирал компромат на свою супругу. Причем рыл основательно по нескольким направлениям. Налоги, коррупция и личная жизнь.
– Вот гнида! – порезав на стуле, буркнул Игорь. Все мужчины в знак согласия молча кивнули.
– Приблизительно я так и охарактеризовала бы его. Идем дальше. По первым двум пунктам этого расследования мимо, а вот с третьим, по личной жизни, есть отчет «де-тек-ти-ва» некоего Орехова, с фотографиями, – здесь Скворцова иронично произносит имя, разворачивает ноут, чтобы все было видно. На фотографии Эмма целует в щеку элегантного мужчину. – Хотя фотографий более интимного характера нет. Есть описание встреч. Обычно раз в неделю и в ресторане. Самый последний отчет был получен за один день до убийства. И этот некто Орехов пишет, что получит фотографию с их интимной встречи, чего так настойчиво добивался убитый. Игорь, найди этого сыщика. Допроси его и вытряси из него всю информацию по этому делу, особенно по этому человеку.
Вера указывает на спутника Эммы, потом делает глоток чая, оглядывая всех.
– Девятое. Дальше еще интереснее. В ноутбуке найдено исковое заявление о расторжении брака и другое исковое – о признании недействительными условий брачного договора в части режима раздела совместно нажитого имущества, по последнему иску он претендует на существенную долю доходов супруги. Напоминаю, что компания оценивается в почти сто миллиардов рублей. Господа, вопрос. Можно ли это назвать мотивом убийства?
Трое мужчин переглядываются. Вопрос в таком деле более чем деликатный, ибо где есть семейное склоки, не всегда очевидное истинно.
– На первый взгляд, это очень серьезный мотив. Это очень большие деньги, – произносит Игорь, но в его голосе нет уверенности.
– Это очень солидный мотив, – решительно заявляет Ваня, как будто надеется понравиться Скворцовой или оправдаться после ее сарказма о его впечатлительности.
Следователи вопросительно смотрят на зампрокурора. Тот откашливается, желая придать своему голосу серьезность.
– Вот что, пинкертоны, я предлагаю не торопиться. У нас есть немного времени обдумать и поискать еще улик. Не будем покупаться на якобы очевидное. Ошибка – обернется таким скандалом, какого не было на моей памяти с две тысячи третьего года.
Скворцова оборачивается к коллегам и разводит руками.
– Пинкертоны, вам в офис компании, – обращается любимым эпитетом прокурорских работников. – Первое. Ваня, ты с начальником службы безопасности просмотри запись камер за весь день. Составьте поминутный график, кто и когда заходил в кабинет убитого. Поминутно. Второе. Игорь, переговори с секретарями убитого. Их две: старшая – Анжелика, вторая – Вероника. Узнай, как ты умеешь, об убитом, все о нем, как о человеке и начальнике, всю подноготную и вызови этого «де-тек-ти-ва» и потолкуй с ним. Выжми из него, что получится.
ГЛАВА 9
ПОНЕДЕЛЬНИК, 08:00.
Эмма вышла из фитнес-центра. В белом элегантном спортивном костюме и теннисной сумкой за плечами. Она шла и чувствовала, как приятно болят мышцы после часовой игры в теннис с тренером, который без сантиментов решил ее погонять с утра пораньше по корту. «Прекрасная игра», – подумала Эмма с удовлетворением. С каждым ударом по мячу, каждым мощным выдохом, порой переходящим в хрип или крик, улетучивалась та субботняя тревога, заставившая ее почти все воскресенье провести в постели с Достоевским и его «бесами», ноутбуком и планшетом. Ей было жалко так бездарно потраченный выходной день.
Бросив сумку в багажник, предусмотрительно открытый водителем, она удобно разместилась на заднем сиденье «мерседеса». Когда машина плавно тронулась, Эмма посмотрела на телефон. Пришло время включаться в работу. Наступил рабочий день, и это значит, что ее ждали многочисленные телефонные переговоры. Она находит номер «АНАСТАСИЯ». Анастасия, секретарь Эммы, ей тридцать лет, и она уже пять лет работает на эту великую женщину, как она искренне считает. Они на связи двадцать четыре часа в сутки. Анастасия – образец энергичного секретаря, уверенная, что, еще немного поработав в этой неспокойной должности, перед ней откроются высокие должности в компании Эммы.
– Анастасия, доброе утро!
– Доброе утро, Эмма Ивановна! – в трубке слышится заряженный голос Анастасии.
– Первое. Перенеси совещание на одиннадцать часов. Мне надо подумать, на кого возложить обязанности Димы. Второе. Скажи Голубевой, что я жду ее в десять часов. Пусть подготовит предварительный отчет о тех делах Дмитрия, которые требуют особого или срочного внимания.
Голубева Кристина Сергеевна, тридцати пяти лет, главный бухгалтер и аудитор высшей категории, много лет проработавшая в крупной западной компании, спокойная и вдумчивая женщина, трудоголик, ради карьеры пожертвовала семейной жизнью. Самодостаточная, предпочитает, как и Эмма, жить в своем небольшом загородном доме.
– Третье. Настя, – Эмма на секунду задумалась, и, видимо, щекотливость следующей просьбы заставила Эмму обратиться к секретарю по уменьшительному имени, – будь готова в любой момент заняться организацией похорон. Возьми на себя буквально все. От начала до конца. Мне только сообщи место и время похорон. Необходимые вопросы решай с его родителями. Пока все.
Эмма видит в окно, как машина подъезжает к ее дому. Она ищет среди контактов номер. Находит «ДМИТРИЙ». Эмма несколько секунд на него смотрит, а потом нажимает на кнопку «удалить контакт».
***
В 9:30 утра Эмма сидит в кабинете за большим столом и просматривает бумаги, бросая взгляд на экран монитора, периодически стуча по клавиатуре. Эмма посмотрела на золотые часы на запястье. Они показывают девять тридцать часов. Телефонный звонок прерывает работу Эммы.
– Слушаю, Анастасия.
– Эмма Ивановна, я не смогла дозвониться до Голубевой. Я ей написала в ВотсАпп и на почту. Отбивки, что она прочитала, нет. Это не похоже на Кристину Сергеевну. Что делать?
– Странно, – Эмма задумалась. Она снова посмотрела на часы. В общем, главный бухгалтер не всегда приезжала на работу к началу рабочего дня, но обычно всегда была на связи. – Я не помню, чтобы она отпрашивалась или предупреждала, что планирует задержаться. Возможно, это знал… Дмитрий Александрович. Знаешь что… спроси у Анжелики или Вероники, кажется, так зовут вторую его помощницу.
– Да, конечно, сейчас узнаю и сообщу.
– Может быть, она на приеме у врача или в налоговой, поэтому не отвечает, – размышляла вслух Эмма, а потом добавила с неохотой в голосе. – Ничего не поделаешь, придется подождать ее, и тогда отложим, видимо, до вечера наше совещание.
– Ясно. Я сообщу вам о Кристине Сергеевне.
***
Закрыв за собой дверь кабинета, Игорь и Ваня подходят к кофейному автомату. Игорь роется во внутреннем кармане своего когда-то модного, но теперь поношенного кашемирового пальто, и, найдя купюру, смотрит на Ваню.
– Ты сегодня на машине? – спросил Игорь, опуская купюру в автомат, который с шумом заглотил бумажку, как ребенок макаронину. – В моей машине утром загорелся check-in. Теперь вот еще и тачкой надо заняться. Как невовремя!
– Да не проблема, но только я не знаю, вернусь ли в контору сразу, а если вернусь, то Бог знает когда, – а после, прикинув в уме планы, добавил, – или вообще не вернусь.
Игорь машет рукой:
– Неважно. Тебе кофе взять?
Ваня отрицательно качает головой:
– У меня что-то в последнее время изжога от этого кофе.
Молча они вышли на улицу и сели в машину. Сейчас, когда Ваня аккуратно едет по оживленной улице, Игорь сидит, держа в руке кофе, и задумчиво смотрит на крышку стаканчика. Ваня вскользь посмотрел на коллегу.
– Но вот все-таки, что Вера за человек? – Ваня желая расшевелить коллегу разговором, вслух рассуждает. – Умная, красивая, но как посмотрит, как что-нибудь скажет забористое, аж оторопеть берет. Я слышал, что у нее дед еще в НКВД служил.
Игорь, сделав небольшой глоток кофе, поморщился, посмотрел на кофе и снова закрыл крышку.
– Тут еще интереснее. Прадед у нее служил в ЧК с восемнадцатого года.
Ваня присвистнул от удивления.
– Наследственность. И что вы в ней нашли, Игорь Александрович?
– Ты бы лучше на дорогу смотрел! – Игорь недовольно буркнул, смотря вперед на поток машин.
– Ох и не ищите вы простых путей, Игорь Александрович, – со смешком ответил Ваня, кивая головой вперед. – Приехали.
Через минуту машина подъезжает к офисному центру, спускаясь на паркинг. Ваня аккуратно кладет билет из паркомата в нишу для документов.
– Представляю, в какую копейку мне влетит парковка здесь! – Пробормотал он. – Надеюсь на понимание со стороны руководства.
Игорь и Ваня направляются к лифту в огромном фойе бизнес-центра. Фойе заполнено людьми, входящими в здание, выходящими и ожидающими на стульях, пока их встретят. Утро понедельника.
Открываются двери лифта, и оба заходят внутрь зеркальной кабины.
– Я к начальнику службы безопасности, – Игорь говорит Ване, нажимая на кнопку шестнадцатого этажа, – а ты займись секретаршами убиенного.
Не успел произнести Игорь последнюю фразу, в лифт начали быстро входить и даже вбегать торопящиеся люди. Мужчины и женщины разных возрастов, но все одеты согласно деловой этике.
Игорь посмотрел на часы, они показывали пятнадцать минут одиннадцатого утра.
ГЛАВА 10
Эмма как вошла утром в кабинет, так и продолжала усердно работать над рутинными и срочными делами, которые, как нарочно, все прибывали и прибывали, ибо часть вопросов приходилось решать за Дмитрия. Работа поглощала все неприятные мысли. Она чувствовала, как необходимо поддерживать темп дел, чтобы дела корпорации не пострадали, а они могли пострадать. На предстоящей неделе намечалось подписание судьбоносного контракта на строительство десяти небоскребов в одном из крупнейших городов Сибири. Под этот проект корпорация была преобразована в публичное акционерное общество и готовилась к листингу на Московской, Лондонской и Гонконгской фондовых биржах. Телефонные звонки, согласование переговоров, рассмотрение документов – все это казалось в своей совокупности тяжелейшим делом, скрытым от глаз непосвященных людей, где оставался только нарядный фасад частной и официальной публичности Эммы как женщины-лидера, мецената и примера отечественного предпринимательства. Раздается очередной звонок. На линии Михаил Федорович, начальник службы безопасности. Его голос встревожен.
– Эмма Ивановна, у нас следователи. Я с одним сейчас буду пересматривать запись с камер. Второй будет опрашивать секретарей Дмитрия Александровича.
– Понятно. Это их работа. Спасибо! – Эмма отключается и продолжает работать, изучая документы на столе, то и дело сверяясь с цифрами.
***
В приемную Сазонова входит Ваня. Вероника, секретарь Дмитрия, высокая, худая, на вид двадцати пяти лет, очень спокойная, задумчиво отрывает глаза от глянцевого журнала, закрывает его и вопросительно смотрит на посетителя. Овальное лицо девушки обладало красивыми чертами, прежде всего серо-голубыми глазами, прямым носиком, едва заметными ямочками на щеках и хорошенькими губами в красной помаде. «Какая красавица», – оценил мысленно Ваня, отдав должное убитому директору.
– О, я вижу, вы тут одна скучаете. А вы, наверное, Вероника, секретарь… – здесь Ваня показывает пальцем на опечатанную дверь директора. – А ваша коллега Анжелика еще не работу не пришла! Видимо, бурно провела выходные.
Последние слова Ваня произносит, хитро улыбаясь. Вероника смотрит выразительно удивленными, даже скорее опешившими, глазами:
– Простите, а вы кто?
Ваня достает из кармана служебное удостоверение и, открыв его, показывает девушке.
– А я, Вы будете смеяться, – Ваня располагающе улыбается, – следователь с очень простым именем-отчеством – Иван Сергеевич Тургенев. К вашим услугам, красавица!
Вероника с облегчением выдыхает и пытается улыбнуться, а глаза теперь принимают грустно-озадаченный вид.
– А… Вы извините, а я подумала, что это очередной подросток айтишник, – вопрос об Анжелике Вероника проигнорировала. – Догадываюсь, по какому вы поводу. Вот стул, садитесь.
Радостно соглашаясь и улыбаясь, словно щенок, получивший кость, Ваня скидывает куртку и бросает ее на соседний стул. Он садится, держа в руке маленький блокнот. Ваня умеет находить общий язык с девушками, чтобы ни говорила Вера Алексеевна Скворцова. Осматривает еще раз приемную, словно желая убедиться, что они здесь одни:
– Красивая мебель. А все же, где Анжелика?
– Вам меня одной недостаточно? – озадачила Вероника Ваню, заставив того растеряться, придумывая ответ.
– Два – ноль, – невразумительно для Вероники выдает Ваня.
– Простите!? – скинула в вопросе тонкие брови Вероника.
– Не обращайте внимания, – вслух произносит он. – Вспомнил кое-кого. Анжелика?
Вероника пожимает плечами и равнодушным голос говорит:
– Должна была быть на работе, но где она, не имею ни малейшего представления. На телефон и ВотсАпп не отвечает. Может быть, запивает горе.
Ваня глазами показывает на дверь покойного. Вероника утвердительно качнула головой.
– Вот даже как! Давно вы здесь работаете?
Ирония в голосе девушки пропала очевидно на фоне размышлений о начале поиска новой вакансии.
– Я тут работаю третий месяц, так что меня сложно назвать старожилкой, поэтому много не знаю.
– Вы значительно красивее, чем вы думаете, и у меня язык не повернется назвать вас «старожилкой», это звучит, как «страшилой». Но я уверен, вы кое-что знаете интересное для меня об отношениях между Дмитрием и Анжеликой, – нагло и наугад предположил Ваня.
Глаза Вероники радостно заблестели и стало очевидно, что стена отчужденности, какая бывает между правоохранителем и обывателем, разрушалась, как стена старого дома.
– В полицейской академии хорошо, видимо, учат подкатывать к девушкам, – Вероника прикусывает кончик карандаша и внимательно рассматривает собеседника, как бы желая убедиться в его порядочности, чтобы сообщить конфиденциальную информацию интимного характера. Она кивает головой на дверь директора. – Не имею представления, как долго, но, думаю, что они не только суши и пиццу съели вместе, но и собаку.
– А… Вот даже так. Вы наблюдательная, – сказал Ваня, присматриваясь к девушке.
– Я женщина. Природа сделала нас, – улыбнувшись сказала Вероника, – любопытными и наблюдательными. Может быть, кофе? Он здесь очень хороший и дорогой. Когда еще будет возможность попробовать такой снова?
Вероника поднимается из кресла. Ваня понимает, что она выше его на целую голову. Девушка эффектно подходит к большой и очевидно дорогой кофемашине и запускает ее. Ваня, любуясь фигурой Вероники, расплывается в чеширской улыбке. Девушка была одета в длинную кожаную юбку, которая высоко охватывала тонкую талию и обтягивала ее бедра, подчеркивая длину ног. Чулки придавали изящность ногам. Ножки заканчивались небольшими туфельками на высоких каблуках. Белая блузка с растянутым верхом и стоячим воротником как бы завершала сексапильный образ секретарши. Ваня предательски поперхнулся.
– Вам капучино, латте или… – не оборачиваясь, уточняет она.
