Чемпион
Дмитрий А. Ермаков
«Чемпион» – новая книга Дмитрия Ермакова, в которую включены две повести и рассказ. Они будут интересны как подросткам, так и взрослым читателям.
На примерах судеб подростков автор поднимает важные жизненные вопросы. Что есть добро, а что – зло? Кто он – настоящий друг? Что есть семья? Герои книги дружат, ссорятся, влюбляются, решают свои проблемы с помощью взрослых или вопреки взрослым… Живут, познают жизнь. Первые взрослые сложности и испытания, первая любовь и первые разочарования… Кто, как не подростки, острее чувствуют этот мир, переживая все впервые?
Эта книга по-настоящему увлечет читателя и легким словом расскажет о главных вещах в жизни каждого человека! Неслучайно повесть «Чемпион» рекомендована для внеклассного чтения в школах Вологодской области.
Дмитрий Ермаков
Чемпион
© Ермаков Д. А., 2023
© Издательство «Родники», 2023
© Оформление. Издательство «Родники», 2023
Чемпион
Повесть
1
– Мороженое, мороженое, мороженое берём… – Пальцы застыли от холода, но Колька крепко держит большую картонную коробку, деловито идёт по вагонам электрички, ловко, не выпуская коробку, сдвигает двери…
– Пацан, сколько?
– Двадцать.
Правой держит коробку, прижав к груди, левой принимает деньги, ссыпает в карман куртки и подаёт мороженое.
Пройдя последний вагон, Колька как раз продал всё, спрыгнул на перрон, бросил пустую картонку под поезд на шпалы, хлопнул по карману и в ответ звякнуло.
И тут увидел двух мальчишек, один из них нёс точно такую же коробку. Шли они к сто тридцать четвёртому поезду, он только что прибыл и будет стоять пятнадцать минут.
Парней этих Колька не знал.
– Э! Орлы! – развязным хриплым голосом окликнул он их.
Они остановились. Один из них был ростом и комплекцией примерно с Кольку (он и нёс коробку), второй чуть крупнее. Ну, и возраст, примерно, такой же – лет четырнадцать.
– Кто такие? – Колька спросил. Так, будто он имел право командовать тут.
Колька – коренаст, на голове небрежная, торчащая вихрами светлая шевелюра, глаза серые, иногда, как вот сейчас – холодные, колющие. Тонкая джинсовая курточка, джинсы, изрядно поношенные кроссовки. Смотрит на парней зло, вызывающе, ждёт ответа.
– А тебе-то чего?
В голосе ответившего, того, что крупнее, чувствовалась неуверенность, хоть он и старался держаться независимо. А второй, вообще, явно боялся, уже оглядывался – куда бы драпануть. И Колька попёр буром.
– А ну живо отсюда! – он шагнул к ним вплотную. – Ща свистну – только коробка от вас и останется. – И он выхватил коробку с мороженым и поставил на асфальт. – Живо слиняли отсюда! – Колька сделал жест, будто хотел ударить старшего. Тот отпрыгнул в сторону и побежал, второй сперва даже присел от страха, а потом тоже сиганул с перрона.
– Лихо ты, – сказал Кольке стоявший неподалёку знакомый грузчик.
– А-а… – Колька пренебрежительно махнул рукой, подхватил отнятую коробку и побежал к сто тридцать четвёртому.
Он был рад – целая коробка! И всё, что заработает на ней – его, не надо делиться с Зубой.
Коробки эти берёт Колька и другие мальчишки (все друг друга знают и каждый в «своих» поездах работает) прямо из подъезжающей хладокомбинатовской машины, всё под контролем Зубы или кого-то из его «заместителей». Им же и заработанные деньги (большую часть) отдают…
Колька успел к сто тридцать четвёртому. Это была не электричка, проходящий поезд с купе и плацкартом. Идти по поезду не так удобно, как по электричке, но зато покупают лучше. Не пройдя и половины состава, Колька распродал и эту коробку, выпрыгнул на перрон, огляделся и торопливо пошёл к выходу с вокзала.
«Чего-то Зубы сегодня нет. Сразу бы с ним рассчитаться…» Только подумал…
– Коля-я-я! – навстречу Кольке шёл Борька Зубарев – Зуба, а с ним ещё двое. Все в потёртых джинсах, коротких куртках и футболках, с короткими стрижками. Сегодня их почему-то не было на выдаче у машины. Водитель один коробки выдавал.
– Как дела? – Зуба спросил, кривя губы в ухмылочку, с прищуром глядя.
– Нормально. Три коробки, – спокойно ответил Колька. «Не должны они знать про четвёртую коробку. Те пацаны – точняком – левые какие-то были», – про себя подумал.
– Ну? – Зуба требовательно сказал. Дружки его тоже ухмылочки кривят, презрительно щурятся – во всём Борьке подражают.
Колька достал из кармана деньги и подал Зубе, как всегда – большую часть из того, что заработал. И это было справедливо.
– Завтра как? – опять Зуба спросил.
– Приду к московскому поезду, – ответил Колька.
– Ну, давай, – и Зуба даже хлопнул его по плечу.
2
Дверь Кольке открыла мать. От неё опять пахло спиртным. Мятый халат запахнут небрежно…
– А-а, сынок… – она попыталась приобнять его, но Колька увернулся, оттолкнув её руку.
– Что? Мать толкать?.. А!.. – она махнула рукой и ушла в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Но Колька успел заметить лежавшего на диване мужика.
На столе в кухне громоздились грязные тарелки, стаканы, бутылки. Табачная вонь – по всей квартире… Всё это уже привычно – и всё равно противно.
Колька отрезал от буханки горбушку. Сжевал хлеб, запивая кипячёной водой прямо из чайника.
Из материной комнаты послышались невнятные голоса. Колька тихонько вышел в прихожую, натянул кроссовки, куртку, бесшумно открыл и закрыл за собой входную дверь. Щёлкнул замок. Колька торопливо сбежал по лестнице, вышел из подъезда во двор с кривым детским грибком, убогой песочницей и ломаными качелями на островке посреди асфальта и машин.
Мимо одинаковых серых кирпично-стеклянных домов, мимо машин, мусорных баков, и снова машин, и стаи бездомных собак, и собак на поводках равнодушных хозяев, шёл мальчишка… Ко всему равнодушный. Так сам думал. Хотел думать…
Колька шёл к бабушке Зине.
Она – мать отца. А отец уже четвёртый год в тюрьме. Сначала мать говорила, что отец уехал в командировку. Колька был маленьким и верил. А сейчас знает точно – отец в тюрьме. Вернее, в лагере. Ещё Колька знает, что когда отец вернётся, он прибьёт мать и всех её дружков. Поэтому, хотя он и ждёт отца, но и боится его возвращения.
А бабушка Зина, как про отца Колькиного, сына своего вспомнит – плачет. Обычно молчит, но однажды прорвалось у неё:
– Из-за этой стервы всё…
Колька съёжился, когда услышал такое о матери.
Никакой он, конечно, не равнодушный: ему жалко мать, жалко отца, жалко бабушку. И в то же время он злится на них всех… Потому что… Из-за них всё… Всё из-за них… Лучше бы и не рожали его…
Бабушка живёт в старом пятиэтажном доме – «хрущёвке». Двор дома оторочен мягкой кудрявой зеленью кустов, но тоже весь уставлен машинами…
Бабушка уже собиралась спать, когда Колька пришёл.
– Внучек! Проходи, милый, – обрадовалась она.
Колька подал ей деньги, оставив себе совсем немного. Бабушка поохала, но откуда деньги не спросила, знала, что он не скажет. («Отстань, баб, не ворую», – ответил ей Колька, когда впервые протянул деньги). Она положила деньги в сервант, в старинную железную коробочку из-под чая. Собрала на стол поесть.
– Как в школе-то дела? – поинтересовалась.
– Нормально.
– Что мать? – с неприязнью в голосе спросила.
– Пьёт, – небрежно ответил Колька.
Бабушка завздыхала слезливо. Колька отвернулся, включил телевизор – трескучий, чёрно-белый, из каких-то совсем давних времён, уплетая за обе щеки рожки с колбасой, стал смотреть фильм «про братву».
Как у них здорово всё получается – тоже сорванцы были, а потом разбогатели. Особенно этот, главный у них – крутой, всех на разборках мочит. А «обувают» они только козлов всяких, которым – так и надо. Классное кино!
И вдруг, главный герой фильма показался ему похожим на Зубу. Глазами пустыми, ухмылкой, притворной улыбкой…
Потом он лёг спать на диване. Накрылся одеялом с головой по совсем ещё детской своей привычке…
Первое, что он помнил о себе: он с головой под одеялом, а мама спрашивает:
– А кто это у нас в норке?
– Мышонок!
– А кто у мышонка мама?
– Мышка!
– Мышонок пустит маму? – и мама не ложится, просто садится на пол рядом с его кроваткой, и обнимает его под одеялом, и он прижимается к ней.
– А медведей принимаете?! – кричал папа и обнимал их обоих.
