Аня уставилась на официантку. Что? Это прикол такой? Видеть невидимое. Стало даже интересно, что под этим подразумевается?
– Мне подходит, – вдруг рассмеялась. – Иногда очень полезно увидеть то, чего не видят другие.
Девушка согласно кивнула головой и удалилась к барной стойке.
Аня подключила мобильник к сети. По выключенному экрану побежала молния и это означало, что телефон заряжается. 1% – оповещал телефон. Что ж, пусть полежит, зарядится, решила Аня и посмотрела в окно.
Девушка-бармен и официант в одном флаконе принесла кофе и круассан с ветчиной и сыром. Аня недовольно поморщилась – вроде бы договаривались о бутерброде, но ничего не сказала. Какая по сути разница, в какой именно хлеб завернуть ветчину?
– Пожалуйста, ваш заказ. – Опуская чашку с капучино перед Аней на стол, отчиталась девушка. – А меню так и не посмотрите?
– Я уже заказала, зачем мне меню? – раздраженно спросила уставшая Аня.
– Жаль… – Улыбка сползла с лица. На милом личике, обрамленном розоватыми прядями, появилось разочарованное выражение. – Так было бы быстрее, но ладно…, – пробурчала девушка что-то непонятное и отошла.
Аня отпила кофе из чашки. По телу пробежала волна тепла и удовольствия. Круассан оказался на удивление свежим и хрустящим, словно его достали из духовки ровно перед тем, как продрогшая Аня открыла дверь с колокольчиком. А кофе… Капучино был и правда, особый. Нет, он был божественным и не иначе! Чуть сладковатый, хотя Аня не просила класть в кофе сахар или сироп, с едва уловимым орехово-миндальным послевкусием, пышной пеной и интересным рисунком сверху. Он был похож на какой-то фамильный герб, но Аня не увлекалась геральдикой и ничего не могла сказать о рисунке кроме того, что он был удивительно мастерски нанесен на пенку напитка. В любом случае, Аня отметила, что никогда ещё не пила такого вкусного капучино.
«Надо позвонить Владу», – подумала Аня, поднимая телефон с подоконника. Посмотрела задумчиво в окно. От капель на стекле изображение Исаакия чуть расплывалось, его каменная махина будто танцевала под дождём. Резкие тени от фонарей падали на тротуар. «Вот и увидела невидимое», подумала, усмехаясь. Эффект был очень интересный. Аня прикрыла глаза и вдруг почувствовала такую дикую усталость, что захотелось улечься прямо на этом барочном диванчике и уснуть прямо тут, в полутьме кафе, пережидая дождь....
– Аня, вставай! – Кто-то тряс ее за плечо. – Мы закрываемся. И тебе пора, время истекает!
«Откуда она знает моё имя?» – Пронеслось в голове. Видимо, она все-таки уснула. «Стыд какой», думала Аня, разлепляя тяжелые веки. А вообще, ничего удивительного: умоталась так, что выпила горячий кофе и уснула. Она схватила зарядку, телефон, немного подсохшую куртку и поднялась из-за столика. Девушка с розовыми волосами скрылась за тяжелой портьерой, отделявшей зал от кухни. Дотопала до двери и вывалилась в дождь.
– До встречи, Аня! – Странно попрощалась с ней странная официантка откуда-то из недр кафе. А тяжеленая дверь с колокольчиком словно сама захлопнулась прямо перед носом.
Глава 4. Монферран тебя подери!
Аня протерла глаза, окончательно приходя в себя со сна. От резкой смены тепла кафе на холод и слякоть улицы по телу прошла неприятная дрожь. Девушка поежилась, поплотнее закутываясь в шарф и накидывая на голову капюшон. Дождь все еще шел, безжалостно поливая прохожих. Тяжелые, свинцовые тучи нависли над городом, спрятали луну. Спасибо городскому освещению, без него было бы совсем худо.
«Надо Владу позвонить», подумала Аня. Встреча уже, наверное, закончилась. Пора бы и ей передислоцироваться в тёплое место и лечь спать как человек, а не бродить по мокрым от дождя улицам и странным кафе. Аня попыталась включить телефон, ожидая, что пока она спала он хоть сколько-нибудь зарядился, но попытка за попыткой оборачивалась неудачей. Телефон не включался. Аню взял ужас от перспективы остаться ночевать на улице в теории имея пристанище. На практике же у нее не было самого главного в современном мире – мобильного телефона и это было очень неприятно.
Аня пошла вдоль дома, где приютилось кафе, как завороженная глядя на экран телефона, который никак не хотел включаться. За дорогой не следила, так как помнила хорошо, как отсюда пройти на Невский проспект. Но минуты текли, дождь хлестал, а Невского всё не было.
В конце концов Аня решила ориентироваться на купол Исаакиевского собора. Он был близко, в какой-то паре улиц от нее – возвышался за домами, закрывая собой небо. Но Невского проспекта, к которому девушка стремилась выйти, все не было.
Началась какая-то чехарда. Как только она отвлекалась от здания Исаакия, он оказывался то за спиной, то на другой стороне за домами, то возникал прямо перед ней в конце очередного переулка. Всё это продолжал поливать довольно противный дождь, который, казалось, усиливался с каждой минутой. Куртка промокала всё больше.
Устав кружить на месте, заблудившись второй раз за один только день, Аня снова остановилась в попытках включить мобильник, но под дождём это сделать было трудно. Ругала себя, ведь, это уму не постижимо – заплутать в самом центре города, который ты любишь и знаешь довольно неплохо. Но она словно не узнавала улиц, по которым бродила. То ли усталость, накопленная за день, сказывалась, то ли была еще какая-то причина, которой Аня не знала, но дойти до Невского проспекта никак не могла. Ей казалось, там было бы проще – множество туристов, в любое время суток работающие ночные кафе и магазинчики. А тут пустынные улицы и бесконечная вода с небес. Она снова пошла вдоль зданий, держа перед собой образ величественного собора – творенье великого зодчего. Но потом её отвлекла проезжающая машина, которая чуть не окатила ее водой из лужи. И снова собор был за спиной, а она шла вдоль незнакомой пустынной местности. Аня чертыхнулась. «Да Монферран тебя подери, что ж это такое, а?» Остановилась у одного из домов, огляделась. Почти весь дом был покрыт сеткой. Значит, в доме или идет ремонт, или он готовится к сносу.
В последние годы все больше таких домов было в Петербурге. Реставрировать все здания было невозможно и поэтому дома укутывали строительной сеткой и оставляли их и дальше разрушаться под воздействием ветра и сырости. Печальная тенденция. Хорошо, хоть людей из такого жилья переселяли. Но все-таки это было очень грустно – старинные доходные дома, многие с богатой историей оказывались никому не нужными и продолжали разрушаться.
Угол дома, у которого стояла Аня, не был прикрыт сеткой, выставляя на всеобщее обозрение украшенный рустом кусок стены. На ней совсем рядом с проездной аркой была прибита табличка с адресом. Аня обрадовалась: так хотя бы можно понять, куда она все-таки забрела. Без электронной карты в мобильном телефоне было, конечно, сложно, но вдруг это хоть как-то поможет ей выбраться. Сквозь сумрак и пелену дождя она разглядела надпись на табличке «Галерная 8/2». «Какой-то знакомый адрес», мелькнула мысль, но тут же потерялась от очередного дуновения ветра, который заставил съежиться еще сильнее. Отчаянно хотелось в тепло.
Под порывами ветра, поскрипывая, болталась на ржавых петлях калитка проездной арки. Аня решила зайти в проем и еще раз попробовать включить телефон. Как говорится, надежда умирает последней. Там хотя бы было сухо. Она потянула металлическую решетку на себя, отворяя ее, и вошла в арку.
Глава 5. Галерная, 8/2.
Во тьме арки сразу же стихли все звуки улицы. Аня ступила шаг, другой и остановилась. Снова попробовала включить телефон, но всё было тщетно.
– Чёртова звонилка! – Бубнила она ругательства себе под нос. – Ты включишься или нет? Мне ещё Владу звонить, а я даже не знаю, сколько сейчас времени. Выброшу тебя в помойку!
Но звонилка была глуха к её мольбам и угрозам. «Розетка, наверное, в кафе была не исправна», подумала девушка. Хотя совершенно точно помнила, как по экрану отключенного мобильного телефона бежала молния – знак того, что аппарат заряжается.
Просто чудеса какие-то! Надо найти место, где можно ещё раз поставить телефон на зарядку. Например, те же заведения с фастфудом, которые на Невском работает практически круглосуточно. Но как выйти на проспект, если непонятная сила кружит её по району? Нет, надо идти. Иначе придется ночевать в подворотне. Решившись идти дальше, она сделала шаг в направлении въездных ворот. Но вдруг, словно чувствуя ее решимость, калитка, в которую пару минут назад вошла девушка, заскрипела, качнулась и будто от сильного порыва ветра захлопнулась. Аня дёрнула её, но та была заперта. Ловушка захлопнулась! Пошарила по стене портала, по прутьям калитки в поисках кнопки домофона. Если калитка закрывается, значит, как-то ее можно и открыть. Но никаких намеков на отпирающее устройство не было и в помине.
Как назло, на улице никаких прохожих, в окнах не горит свет. И только за домом напротив и чуть правее, видела Аня, прижавшись носом к прутьям ворот, зловеще повисла огромная луна. Откуда она взялась, Аня не понимала, ведь только что всё небо было затянуто чёрными, тяжёлыми тучами и плакало проливным дождём.
Какое-то странное ощущение овладело ею. Вроде бы с тобой происходит просто череда мелких неприятностей, и ты в любой момент можешь разорвать этот круг, но с другой стороны, в душе поселилось острое чувство фатальности. Не зря она именно в эти дни приехала сюда, заблудилась в метро и лишилась связи. Как будто сама судьба выстраивала вокруг неё необходимые обстоятельства. Только вот для чего?
Размышляя так, Аня решила пройти во двор этого дома. Вдруг здесь есть сквозной проход и, преодолев его, она окажется на параллельной улице. С той стороны арки никаких ворот не было, и она просто вошла в узкий, прямоугольный двор – один из многих сотен, из которых и был соткан весь центр.
Двор был узкий и длинный. Со стороны Галерной улицы это был двухэтажный особняк с парадным входом и проездной аркой. Со стороны двора к основному зданию слева буквой «Г» пристроен небольшой флигель. С правой же стороны двор ограничивала глухая стена высотой не менее пяти этажей. Кажется, такие стены без окон называют брандмауэрами. Маленький двухэтажный особняк был словно зажат между высокими домами. В дальней части двора, рядом с какими-то сараями и хозяйственными постройками дом имел сквозную арку и проход в следующий двор с выходом на параллельную улицу. Но и на этой арке висел замок. Да ещё какой – амбарный. Таких Аня не видела уже лет двадцать, с самого детства в деревне у двоюродной бабушки под Липецком.
В боковом флигеле, тоже двухэтажном, в окне на втором этаже прямо у входной лестницы горел свет. Окно было распахнуто. Это было не менее странно, чем всё, что произошло до этого. Октябрь на улице, а тут окно – старинное, деревянное – распахнуто настежь.
Терять Ане было нечего и она осторожно пошла на свет. Может быть, люди – жильцы этого дома пустят её на пару часов зарядить телефон?
Глава 6. Когда тебя ждали
В окне второго этажа флигеля на фоне льющегося из него яркого света Аня увидела два силуэта. Один из них – широкий, мужской курил терпкие пахучие папиросы. Огонёк мелькал то вверх, то вниз. Второй – маленький, девичий и хрупкий, вглядывался в полутьму двора. Повеяло чём-то знакомым, но Аня проигнорировала это чувство и подошла к окну.
– Здравствуйте! – Как можно громче сказала она. – Не могли бы вы мне помочь?!
Девичий силуэт свесился через широкий подоконник и знакомым голосом обратился к мужскому, не скрывая радости в голосе.
– Пришла! Пришла, дядюшка. А ты сомневался! Не зря я ей кофе делала по особому рецепту. – И, обращаясь уже к самой Ане, девушка приветливо замахала рукой. – Здравствуй Аня, а мы ждём тебя, ждём! Я же говорила, что ты придёшь! А дядя сомневался!
– Добрый вечер, Аннушка, – проговорил, наконец, собеседник девушки, и Аня узнала его сразу же. – Что же ты мерзнешь на улице? Проходи в квартиру. Поднимайся к нам, ну же!
Аня оторопела. Она слышала голос утреннего спутника в поезде, того самого, которому сначала нахамила, а потом помогла. Как там его звали? Странно как-то. Ах да, Порфирий Игоревич, кажется.
Только как они её узнали? И почему так странно говорит девушка? Какой кофе она ей делала?
А девушка уже исчезла из оконного проема, открывала дверь подъезда, впуская Аню внутрь. Ее розовые волосы подсвечивались светом из подъезда. И Аня узнала и второго человека – администратор и бармен из кафе, которая поила ее кофе.
– Привет. – Ничего не понимая, вымолвила Аня и вошла в открытую дверь. Внутри было тепло и пахло старым подъездом. Девушка, шлепая большими, с чужой ноги комнатными тапочками, поднималась по узкой, судя по всему черной, лестнице на второй этаж, болтая с Аней.
– Я же говорила, что ждут тебя. Вот, дядюшка и ждет. Битый час у окна стоял, простудиться мог.
Аню взяло зло. Если она должна была попасть к официантке домой, почему же не сказать сразу? Ей бы не пришлось тогда шататься под дождём по тёмным улицам, рискуя простудиться.
– Знаю, знаю, – словно слыша её мысли, сказала розововолосая. – Только ты пойми: не могла я тебя отвести. Ты должна была прийти сама. Это как проверка, понимаешь? Много, кто пьёт кофе в моей кофейне, а доходят единицы. Значит, всё правильно, – повернулась она к Ане на площадке между пролётами лестницы и подмигнула. – Значит, всё правильно! И дядя был прав!
Аня опешила. А может, она просто вслух свое негодование высказала, но от усталости не заметила?
– Порфирий Игоревич твой дядя? – Спросила Аня.
– Да, мой драгоценный и любимый дядюшка, – улыбаясь, сказала она и остановилась у входной двери в квартиру. Толкнула её. – Ну, проходи, Аня! Дядюшка, – громко позвала она. – Встречай долгожданную гостью!
Аня прошла мимо сияющей розововолосой девушки и ступила в тёмную прихожую, за порогом которой стоял улыбающийся Порфирий Игоревич.
Глава 7. Утро вечера мудренее
Аня сидела на кухне и пила чай. Скудное освещение не давало ей полноценно рассмотреть помещение. Типичная питерская коммуналка, подумала она. С окном во двор, узкая и длинная кухня заканчивалась дверью на чёрную, судя по всему, лестницу. Именно по этой лестнице она и вошла в квартиру Порфирия Игоревича пятнадцать минут назад.
Аня прихлебывала чай из огромной кружки в синий горошек. Он обжигал губы и живительно согревал её продрогшие внутренности. На верёвке в углу сушилась промокшая насквозь куртка.
– Вот это ты вымокла, – удивилась девушка с розовыми волосами, – никак нас найти не могла. А заказала бы из меню, дело быстрее бы пошло. Я же тебе не просто так предлагала, а ты: бутерброд, бутерброд…
Розоволосую девушку звали Ася. Так ее представил Порфирий Игоревич. Он тоже был здесь же, на кухне. Сидел с другой стороны у стола, покрытом старенькой выцветшей, но чистой и целой клеенкой, и задумчиво постукивал пальцами по поверхности. Аня отметила даже, что постукивал в такт. Настоящий концертмейстер, восхитилась она, даже думает под какую-то мелодию.
Она уже смирилась с тем, что ночевать сегодня ей придётся не у Влада. Телефон так и не включился. Лежал снова на зарядке, но Ане почему-то казалось, что чуда не случится и завтра придётся раскошелиться на новый аппарат.
Ася сидела на стуле у противоположной стены, аккурат у входа в кухню. Забралась на табурет с ногами, оперлась о стену спиной, обхватила колени и смотрела во все глаза на Аню.
– Как думаешь, дядюшка, у неё получится? – Словно о неодушевленном предмете, в третьем лице говорила о ней, Ане, юркая девчонка.
– Ох, Асенька, душенька моя, знать бы наверняка!? – С сомнением заметил Порфирий Игоревич и задумчиво добавил. – Кабы знать, где упасть, соломку бы подстелить.
– Фи, дядя, вы говорите, как кухарка Глашка! – Возмутилась Ася. – А между тем мы здесь, и кухарок тут уже лет сто как не наблюдается.
– Задумался я, Асенька. Переживаю, как всё выйдет. – Порфирий Игоревич поднял взгляд на племянницу, отвлекаясь от своих мыслей.
– А вы не переживайте, дядя. Ещё удар хватит! Как пойдёт, так пойдёт. В любом случае, нам не привыкать ошибаться. Да и оступаться не впервой. – Вздохнула девушка.
– Время поджимает, дорогая моя! А мы так и не справились.
Аня переводила взгляд с одного участника разговора на другого и решительно не понимала, о чем они толкуют. Что у них там должно получиться? Что им и где поджимает и причём тут вообще она, Аня? У неё просто сломался телефон и по случайности она пришла именно к тому дому, где обитал Порфирий Игоревич. Или не просто? От мыслей и усталости начинала болеть голова.
– Я вам бесконечно благодарна за крышу над головой и возможность согреться, но может, вы объясните толком, что происходит? – Подала Аня голос.
Ей уже порядком осточертели эти тайны и загадки.
– Всё завтра, – решительно оборвал её Порфирий Игоревич. – Сегодня Вам, Аннушка, отдыхать надобно. Умотались вы бродить под дождём. Допивайте чай и спать, время позднее.
Аня ошарашено смотрела на него. Надо же, так вежливо и с заботой он её послал и запретил даже вопросы задавать. Но делать нечего – ночевать ей негде, телефон не работает и придется лишь покориться судьбе – остаться в этой квартире ночевать. Да и нельзя быть такой неблагодарной, кусалась совесть, люди тебя приютили, а ты тут возмущаешься. Ну подумаешь, говорят что-то непонятное, какая тебе разница? Эти милые люди дают тебе кров. А завтра ты решишь свои вопросы, купишь телефон, позвонишь Владу, пойдешь на второй день конференции. Просто будь благодарной. Аня покорно кивнула головой, мол, как скажете.
– Пойдём, покажу, где ложиться. – Встала со стула Ася. – Кружку оставь, приберу сама. – И вышла в тёмный коридор.
Аня поторопилась встать, опустила кружку с недопитым чаем в раковину и пошла следом за розововолосой Асей.
Её положили в комнате, ближайшей к кухне, напротив. Окно из неё тоже выходило во двор, освещенный одиноким тусклым фонарем. Из окна было видно крыльцо черной лестницы и противоположную дальнюю часть двора, где приютились сараи и как будто даже каретный сарай. По жестяному подоконнику окна стучали редкие капли дождя и заглядывала полная луна. В комнате топилась печь-голландка и её живительное тепло согревало и успокаивало. Печь не богата на отделку, покрашена белой краской, но видно было, что она самая, что ни на есть настоящая. Дрова потрескивали внутри и от этого было ещё уютнее. Недалеко от печи Аня увидела расстеленную постель – односпальную кровать у стены.
– Вот твоя кровать, – показала Ася место её ночлега. – Укладывайся, Аннушка.
– А ты где ляжешь? – Зачем-то спросила Аня как будто сквозь пелену. То ли чай был какой-то особый, то ли тепло от печки разморило, то ли сказалась усталость, но она осоловело смотрела на племянницу Порфирия Игоревича. Ни спорить, ни доказывать, что все как-то совсем неправильно, не было ни сил, ни желания. Хотелось только спать.
Ася рассмеялась:
– А я в своей комнате, она дальше по коридору. Не волнуйся, всем места хватит, квартира большая, комнат много. Уборная в коридоре, ну это так, если нужно, – добавила Ася уже находясь в дверном проеме.
– Угу, – пробормотала Аня. Скинула с ног огромные комнатные тапки, любезно предоставленные хозяевами, стянула джинсы и прямо в своей футболке легла в постель. Удивительное дело, но бельё пахло цветами и летней свежестью, так нежно – нежно, едва уловимо и как будто очень знакомо. С этими мыслями она и уснула.
Глава 8. Странное утро
Аню разбудил стук в дверь. Подскочила, ошарашенно озираясь по сторонам. Где это она? Вся обстановка выглядела чужой и незнакомой. От печи в углу, покрашенной белой краской, всё ещё тянуло теплом.
Помещение было обставлено старинной мебелью вперемешку с новой, типовой из Икеи. От этого создавалось впечатление, что в комнате царит хаос. Кое-где по стенам на уровне лепнины поползли обои, что добавляло спальне некоторую неопрятность. Как будто именно в этой комнате давно никто не жил. В узкой её части, напротив входной двери, виднелось неаккуратно зашторенное окно. Тюль болтался не на всех крючках, был сдвинут, как будто в окно высматривали что-то, а закончив наблюдение, забыли расправить занавеску. Аня поморщилась: терпеть не могла, когда шторы так висят.
Зато хорошо было видно оконную раму, и кажется, она была родной, потемневшей от времени, с облупившейся местами краской. На фоне рамы бросалась в глаза начищенная до блеска бронзовая фурнитура. Из окна, с улицы светило солнце и виднелся клочок синего-синего неба.
Стук в дверь напомнил о себе. Аня подскочила, вспоминая, где она, и пытаясь предположить, кто стучится в двери. В одной футболке прошлепала босыми ногами к двери в коридор, выглянула из комнаты и услышала стук явственнее. Он доносился с той самой черной лестницы, через которую вчера она сама поднялась в эту странную квартиру. Только где же Порфирий, как там его, и племянница-официантка? Почему никто не спешит отворить дверь настойчивому визитеру? Выходило, что она была одна.
От черной лестницы куда-то вглубь убегал тёмный коридор. Из него, успела заметить Аня, выходило множество дверей. В конце коридора, по типовым правилам застройки доходных домов конца XIX века, должна была быть парадная лестница. Но рассмотреть коридор и квартиру Аня не успела.
Проскользнула к входной двери, в которую всё так же настойчиво стучали, и спросила неуверенно:
– Кто там?
– Открой, Аська. – Торопливо и без лишних церемоний крикнул голос за дверью. – Срочное дело к Порфирию Георгиевичу у меня.
Аня растерялась. Во-первых, она не Ася, а во-вторых, имеет ли она право впускать каких-то людей в чужую квартиру? Но с другой стороны, в квартире она была одна и только ей пришлось брать на себя роль хозяйки. А раз стучавший знает Порфирия Игоревича и Асю, значит, не совсем он им и посторонний.
Аня навалилась на дверь, дёрнула допотопный засов в сторону и распахнула тяжеленую деревянную створку.
На узкой замызганной лестнице, загораживая весь проём своей массивной фигурой, стоял двухметровый детина. Тот было шагнул в проход, но разглядев, что перед ним неизвестная девушка с заспанный физиономией в одной футболке, отступил на шаг назад. На лице его повисло растерянно-задумчивое выражение, словно он пытался понять, не ошибся ли дверью.
– Входить будете? – Усмехнулась Аня, глядя на детину и потянула футболку к коленям. – Дует.
Детина походил на героя из сказки, скажем, например, на Ивана-дурака. Стоит и пялится на неё.
Детина, удостоверившись, что квартира та, хмыкнул и двинулся внутрь квартиры.
