Рошаль Илья "Долина тигров"

– Он действительно могучий колдун. Именно Гунум вырастил это ужасное Дерево Кубурхов.– По щеке Нааи скатилась слезинка.– Как и сами кубурхи, оно питается человеческой кровью и плотью. Каждые четыре луны кубурхи приносят ему человеческую жертву. Местоположение этого дерева – одна из величайших тайн кубурхов. Ни один из тех, кто его видел, не вернулся назад.

– Но скажи, как ты к ним попала? – воскликнул Кулл.

– Подожди, воин, дойдем и до этого.– Глаза Нааи лихорадочно блестели, по посеревшему лицу стекали капельки пота.– Ты должен знать, какое жалкое существование влачат люди в этой страшной долине…

– А мне она показалась такой красивой,– наивно удивился Кулл.– Я думал, здесь должны жить самые счастливые в этом мире люди…

– Как же ты ошибся, воин! – воскликнула Наая— Нет племени несчастнее, чем наше. Знай же, Кулл, что мы – не более чем мясной скот кубурхов!

– Ты хочешь сказать?..– побледнел Кулл.

– Да.– Глаза Нааи погасли.– Кубурхи нас разводят на убой. Каждые четыре луны они забирают из нашей деревни двух юношей и двух девушек, одну из которых приносят в жертву своему Дереву, а остальных съедают сами.

– Но почему вы не наброситесь с оружием в руках на проклятых людоедов? – воскликнул изумленный Кулл.– Почему вы безропотны, как трусливые овцы?! Лучше смерть в бою, чем судьба покорного скота!

– Ты еще не сталкивался с жутким племенем Гунума,– горько вздохнула Наая.– Эти демоны не только умеют подчинять взглядом свирепых росомах и леопардов. Они еще каким-то непостижимом образом могут смотреть на мир глазами этих хищников. Когда во мраке ночи случайный звездный лучик отражается в налитом кровью глазе алчущего человечины зверя, мы не знаем, чей дух ведет тварь к добыче – его собственный или кубурха. Теперь ты понял, насколько мы бессильны? Клянусь, боги прокляли наше племя и отвернулись от этой юдоли страданий…– Наая замолчала.

– Раз вам не хватает мужества умереть в бою, тогда почему бы вам не покинуть эту долину? – не сдавался Кулл.– Там, за горами, лежит целый мир! Пускай мужчины, которые еще не превратились в дрожащих от страха слизняков, уйдут в джунгли, чтобы нападать на кубурхов из засады.

И пока они будут отвлекать внимание ваших врагов, остальное племя сможет отправиться к горам.– Кулл махнул рукой в сторону, откуда пришел.

– И этот путь нам заказан.– Наая уже говорила так тихо, что Куллу приходилось напрягать слух, чтобы слышать слова девушки.– Наша деревня расположена в речной долине между неприступными горами и горой, которую мы зовем Тигриной. Называется она так не только из-за своей необычной формы, Кулл. Дело в том, что там обитает племя огромных и необычайно свирепых горных тигров. И ни один человек не в состоянии пройти через джунгли, ее окружающие, чтобы не быть растерзанным на мелкие кусочки!

Горные тигры бдительно охраняют свою территорию, и нет туда ходу ни людям, ни кубурхам, смертельным врагам тигриного племени. Даже сам Гунум не в состоянии подчинить этих свирепых кошек своей воле…– сказала Наая.– Мы ежечасно молим богов, чтобы кошмарные кубурхи и страшные тигры уничтожили друг друга, но небеса остаются глухими к нашим молитвам.

Так мы и живем в постоянном ожидании смерти.– В глазах Нааи читались звериные тоска и покорность.– Наше единственное спасение в том, что проклятые твари вскоре сожрут нас всех и примутся друг за друга. Тогда, по крайней мере, нашим детям, которых никогда не будет, не придется разделить нашу лютую судьбу.– Наая замолчала и лишь судорожно втягивала ртом воздух.

Кулл недоверчиво покачал головой. В самом кошмарном сне ему не могло присниться, что люди могут докатиться до такого состояния. Не иначе как сам Создатель Сущего направил его стопы в эту долину… Не будь он Куллом из Атлантиды, если он не разберется с этими полулюдьми-полузверьми!

– Заклинаю тебя, воин, беги прочь из этой Долины Проклятий, пока страшные кубурхи не пожрали твое тело и твою душу…– Наая всхлипнула и затихла.

Когда Кулл поднял на нее взгляд, девушка была уже мертва. На ее лице навеки застыла робкая улыбка. Судя по всему, смерть для Нааи была долгожданным избавлением от постылой жизни.

Кулл плюнул на убитую росомаху и угрюмо сказал:

– Да будут прокляты существа, сделавшие такое с этой женщиной! Да будут прокляты существа, лишившие целое племя мужества даже покончить с собой! Клянусь всем светлым, что было в моей жизни; всеми богами, какие были есть или будут; клянусь искрой творения, что горит в моем сердце,– я, Кулл из Атлантиды, уничтожу поганых кубурхов, чего бы мне это ни стоило! – Голос Кулла был на удивление спокоен и невыразителен – так палач выносит приговор своей жертве.

И если бы кто-нибудь из бывших соплеменников Кулла мог его сейчас слышать, то поразился бы перемене, произошедшей с голосом молодого атланта. Это был голос покрытого сединой и шрамами опытного воина, голос постигшего высшую мудрость правителя, голос зрелого мужа, а не пятнадцатилетнего юноши. Именно в это мгновение Кулл стал взрослым.

Только сейчас Кулл он внимание на одну странную деталь. Несмотря на то что кровь буквально хлестала из многочисленных ран Нааи, земля у основания дерева оставалась совершенно сухой.

Приглядевшись, юноша понял, в чем было дело. Вся кровь, до последней капельки, жадно впитывалась алой корой Дерева Кубурхов, как называла его Наая. Кулл содрогнулся, представив, что за соки питают это дерево-кровососа.

Вернувшись на песчаный берег, где все так же весело журчала вода, которой не было никакого дела до человеческих радостей и печалей, Кулл промыл свои раны. Набрав полную горсть пиявок, он растолок их в большой плоской раковине вместе с корой рушины и листьями водяной багрянки.

Не обращая внимания на жгучую боль, юноша покрыл полученной кашицей глубокие раны на груди. Что ему – охотнику и воину – было за дело до страданий тела, когда его мозг сжигали страшная ненависть и желание мести, каких он в своей короткой жизни еще ни разу не испытывал.

Закончив со своими ранами, Кулл – все так же неторопливо – занялся следующим делом. Не успели тени сместиться и на ширину ладони, молодой атлант с охапкой толстых сучьев вернулся на поляну. Он четко представлял себе, что ему нужно сделать.

К этому времени Наая уже совершенно потеряла сходство с человеком. Некогда прекрасная дикарка сейчас напоминала скорей высохшую личинку бабочки. Пергаментно-серая кожа обтягивала рыхлые желтые кости, а пышные золотистые волосы съежились, превратившись в клочья белесой ломкой паутины. Так, высасывая из своих жертв жизненные соки, питалось адское порождение Гунума.

Стараясь не смотреть на девушку, Кулл старательно обкладывал дерево-вампира сухими смолистыми сучьями. Солнце уже клонилось к закату, когда он закончил свой нелегкий труд. В центре поляны, где недавно разразилась смертельная схватка зверя и человека, скрывая жуткое дерево и его жертву, громоздился гигантский курган из веток, плавника и сухой травы.

Удовлетворенно оглядев творение своих рук, Кулл подобрал несколько кремниевых осколков, в которые превратился его кинжал. Юноша аккуратно высек искру на горсточку добытой им из разворошенного муравейника сухой трухи и раздул огонек.

Погребальный костер Нааи полыхнул ярким пламенем. В синее небо взвились жаркие языки огня, яростно пожиравшего сухую древесину. Кулл, скрестив ноги, не обращая внимание на палящий жар, сидел в нескольких шагах от костра. Он равнодушно следил за агонией живого идола кубурхов.

От нестерпимого жара дерево Гунума корчилось и вздрагивало, его короткие узловатые ветви извивались в жутковатой пародии на странный танец. Так, в понимании Кулла, могли бы двигаться мертвецы, оживленные неким безумным колдуном. Многочисленные дупла то сжимались, то разжимались, словно рот вытащенной из воды рыбы.

Наконец судорожные движения Дерева Кубурхов прекратились. Его кора обуглилась, потеряв свой отвратительно алый цвет. С оглушительным треском дерево лопнуло, извергнув из своей сердцевины фонтан рдяной жидкости. К небу вознесся столб жирной копоти, и Кулла на мгновение захлестнула волна тошнотворного сладковатого запаха, в котором странным образом смешались запахи крови и древесного сока.

После этого костер продолжал гореть, как и положено обыкновенному огню. Кулл не сводил завороженного взгляда с причудливо изгибающихся мятущихся языков белого пламени. Он не спал, но и не бодрствовал, балансируя на неуловимой грани между сном и явью.

Атланта вновь захватили уже знакомые ему видения. Прямо перед ним, насколько хватал глаз, расстилалось поле брани, заваленное мертвецами. Сам он, залитый собственной кровью и кровью неведомых врагов, опираясь на огромный боевой топор, сидел на золотом троне. А за его спиной, выстроившись ровными рядами, стояло неисчислимое воинство закованных в алую броню могучих воинов. От их слитного крика вздрагивала земля и гудел воздух. «Славься король Кулл! Славься король Кулл! Славься король Кулл!» – раз за разом выкрикивали солдаты, и Кулл воспринимал это как должное. Ибо их королем и предводителем был именно он – Кулл из Атлантиды…

Резкий укол боли заставил юношу выйти из забытья. Он помотал головой, приходя в себя. Стряхнув, словно надоедливую муху, с предплечья раскаленный уголек, Кулл одним движением оказался на ногах. На месте, где еще недавно совершались отвратительные жертвоприношения, теперь громоздилась лишь куча пышущих жаром угольев.

– Прощай, Наая,– прошептал Кулл.– Пускай с той стороны небес тебе выпадет лучшая доля.

На мгновение, прощаясь с девушкой, атлант замер, а затем добавил:

– Кровь и огонь, кубурхи, кровь и огонь… Вот ваша судьба. Я иду! – В последних лучах заходящего солнца льдистые серые глаза Кулла казались двумя бездонными горными озерами, на дне которых притаилась Смерть.

Кулл повернулся спиной к костру и, не оглядываясь, направился к лесу. Он пересек широкую поляну и растворился в упавших на затихшие джунгли сумерках.

Глава 2

Кулл, словно голодный леопард, мчался по следу кубурхов всю ночь. Однако он был вынужден потерять целый день на то, чтобы изготовить себе оружие. Никто бы не назвал сделанный им из можжевельника и перекрученных оленьих жил лук вершиной оружейного искусства, но тем не менее в умелых руках молодого атланта это было действительно грозное оружие. Кроме лука и двух дюжин стрел арсенал Кулла пополнился острым кинжалом, изготовленным из обсидианового скола, и простым, но от этого не менее смертоносным каменным топором.

Увы, эта задержка оказалась роковой. Разразившаяся вечером страшная буря уничтожила все следы кубурхов. Но Кулл продолжал двигаться на северо-запад, решив обогнуть Лапу с востока. Уж в чем в чем, а в том, что рано или поздно он встретится с кубурхами, юноша не сомневался. И все-таки на кубурхов он наткнулся совершенно неожиданно.

Кулл еще издали заслышал хриплые, лающие голоса. Никому другому, кроме кубурхов, они явно принадлежать не могли. По треску и шуму, производимому отрядом, было ясно, что кубурхи чувствуют себя здесь полными хозяевами, не опасаясь нападения ни людей, ни зверей. Так ведет себя хищник на своей охотничьей территории.

Кулл зло усмехнулся. Отлично! Сейчас этим порождениям мрака предстоит убедиться, что в их лесах завелись создания куда более опасные, чем саблезубые тигры.

Взлетев на дерево, Кулл огляделся. Буквально в сотне локтей от него на широкой прогалине встал лагерем небольшой отряд кубурхов – их было не более двух дюжин. Твари решили переждать полуденную жару и остановиться на привал.

На поляне кипела бурная работа. Одни кубурхи разжигали костер, другие устанавливали рядом с ним подпорки для импровизированного вертела, третье сгоняли в плотную кучу связанных одной веревкой людей. Кулл насчитал пятнадцать человек всех возрастов – среди них были и маленькие дети, и глубокие старики.

Кубурхи подгоняли своих пленников пинками и ударами древками тяжелых копий. Кулла опять поразила полнейшая безучастность людей: опущенные головы, сгорбленные спины – все выражало покорность жертв своим палачам. Однако он выделил пару молодых людей – юношу и девушку, старавшихся хоть как-то приободрить своих соплеменников. С такого расстояния Кулл не мог рассмотреть их лица, но оценил их гордый и независимый вид.

Соскользнув на землю, атлант короткими перебежками помчался к лагерю кубурхов. Скрываясь за кустами и деревьями, никем не замеченный он подобрался к самому краю поляны. Как раз вовремя, чтобы оказаться свидетелем страшного зрелища.

Один из кубурхов – здоровенный детина, покрытый не то густым волосом, не то редким мехом,– подошел к пленникам. Он, не церемонясь ощупал несколько человек, что-то неразборчиво буркнул и выдернул из толпы смуглого юношу. Кулл машинально отметил, что вряд ли тот был старше его. Остальные кубурхи довольно загоготали, одобрив выбор соплеменника.

Прежде чем Кулл успел понять, что сейчас должно произойти, мохнатый кубурх ухватил несчастного за волосы, запрокинул ему голову и взмахом ножа перерезал горло. Юноша еще был жив, когда кубурх припал к разверстой ране, жадно глотая еще дымящуюся кровь.

В одно мгновение лютая ненависть захватила атланта. Более не таясь, Кулл одним гигантским прыжком оказался на середине поляны, на лету натягивая тетиву. Первую стрелу он выпустил, еще находясь в воздухе. Длинная, идеально прямая камышина, внутри которой был вставлен ошкуренный прут, коротко свистнула и вонзилась прямо в удивленно распахнутую пасть кубурха. Тот рухнул как подкошенный, и кровь палача смешалась с кровью его жертвы.

Прежде чем кубурхи пришли в себя, Кулл успел расстрелять половину стрел, методично выпуская их одну за другой. И почти все они нашли свою цель. Тех нескольких мгновений, пока ошеломленные кубурхи бестолково метались по поляне, наталкиваясь друг на друга, хватило атланту, чтобы уничтожить большую часть отряда.

К сожалению, его колчан очень быстро опустел. Отбросив теперь бесполезный лук, Кулл, яростно завывая, обрушился на самую большую группу уродливых созданий. Впавший в неистовство атлант свирепо размахивал топором, превращая в кровавое месиво головы кубурхов.

Однако к этому времени командир отряда – морщинистый, но очень крепкий кубурх – наконец сумел прекратить панику среди своих воинов.

– Ко мне! – взревел он.– Пожиратели падали, ко мне! Клянусь Росомахой, это же человек!

Раздавая направо и налево пинки и зуботычины, он гнал в бой свое воинство:

– Вперед, дети Сооха! Принесите мне его печень!

Наконец и до остальных кубурхов дошло, что им противостоит не орда демонов, а всего лишь один, пускай и грозный, противник. Оставшиеся в живых кубурхи, а их было еще не меньше дюжины, в мгновение ока взяли Кулла в кольцо, ощетинившись копьями. Юноша обратил внимание, что наконечники копий были стальными. Судя по всему, кубурхи владели секретом изготовления стального оружия.

За мгновение до того, как проклятые твари на него набросились, Кулл швырнул свой кинжал в сторону связанных между собой пленников. Он надеялся, что кто-нибудь дотянется до ножа и перережет веревки. Но поймал ли кто-нибудь нож или нет, посмотреть уже не успел.

Не обращая внимания на многочисленные раны, юноша прыгал, кувыркался, уворачиваясь от ножей и копий, а также уклоняясь от свирепых ударов невероятно мускулистых кубурхов. Словно вихрь носился он по поляне, не давая этим дьявольски ловким тварям превратить его в утыканный копьями труп.

Понимая, что на дальней дистанции против длинных копий его топор бесполезен, атлант постарался связать кубурхов ближним боем. Пока, хвала небесам, ему это удавалось.

Превратив страшным ударом топора лицо очередного противника в кровавую кашу, забрызгавшую его с головы до ног, Кулл подхватил выпавшее из рук кубурха копье с широким зазубренным лезвием. Пару раз взмахнув новым оружием, чтобы к нему привыкнуть, Кулл, завывая, как раненый зверь, атаковал зверолюдей с новыми силами.

Ловко отбив в сторону копье одного из сыновей Сооха, он проскочил мимо него и мощным ударом древка размозжил колено стоявшему рядом с ним кубурху. Не успел еще затихнуть вопль изуродованного воина, как Кулл уже вырвал ему кадык. Оставив бьющегося в пыли кубурха захлебываться собственной кровью, Кулл развернулся и перебросил копье в левую руку. Резким круговым движением он распорол брюхо огромному кубурху, попытавшемуся напасть на него сзади.

Звериным чутьем юноша почувствовал, как над его головой взлетает тяжелая дубина с шипами, и попытался обернуться, уже понимая, что не успевает ничего сделать. Но в это мгновение перед его глазами что-то промелькнуло, и точно в левый глаз замахнувшегося на него кубурха вонзился его собственный кинжал. Самодовольная улыбка людоеда, уже мнящего себя победителем, сменилась предсмертной гримасой.

– Держись, воин, мы рядом! – раздалось за спиной Кулла.

Затем атланта оглушил пронзительный вопль, мимо него пробежал кубурх, руками-лапами пытаясь вырвать из груди копье. Сделав лишь пару шагов, он повалился на спину, взрывая ногами прелую листву.

– Вот так-то, тварь! – прозвенел ликующий женский голос.

И через мгновение рядом с Куллом, прикрывая его по бокам, выросли двое людей. Почему-то Кулл не удивился, опознав в своих спасителях примеченных им раньше юношу и девушку.

– Ну что, уроды, вот пришел и ваш час.– Кровожадная ухмылка исказила лицо девушки.

– Попытайтесь справиться с нами теперь,– оскалился юноша.– Что же вы не пытаетесь применить на нас свое хваленое колдовское умение?!

Кулл молчал, восстанавливая дыхание. Грудь его бурно вздымалась, гоня воздух в горящие легкие. Не успел он сказать и слова, как оставшиеся в живых кубурхи бросились на них. Завязалась битва.

С первым своим противником – вооруженным кривым длинным ножом кубурхом – Кулл справился без особых усилий. Но следующий оказался посерьезнее. Размахивая огромной шипастой дубиной, на него несся командир кубурхов.

– Мясо! – проревел он, обращаясь к Куллу.– Сегодня вечером я буду пить вино из твоего черепа! А когда ты окажешься в царстве великого Сооха, можешь похвастаться, что твоя плоть усладила самого Догыра! – Кубурх рассмеялся зловещим лающим смехом.

– Ты, говорящее животное,– плюнул ему под ноги Кулл,– постарайся сдохнуть молча и не оскорбляй небо своей болтовней!

Глаза Догыра налились кровью. Он злобно уставился на Кулла. На миг юноша почувствовал страшную головную боль. Казалось, нечто гадкое пытается влезть ему под черепную крышку. «Должно быть, Догыр пытается подчинить меня своей воле,– промелькнуло в голове у Кулла.– Так вот что имела в виду Наая!» Кулл затряс головой, отгоняя от себя колдовской морок.

Но и этого кратковременного замешательства атланта хватило Догыру, чтобы нанести страшный удар. Кулл, невероятным образом извернувшись, принял выпад кубурха на предплечье. Ему чудом удалось избежать длинных шипов, но удар Догыра был настолько силен, что рука его сразу же онемела. Не удержавшись на ногах, юноша упал на одно колено.

Догыр злобно рассмеялся.

– Брось оружие, червь,– скомандовал он в полной уверенности, что человек попал под его влияние.– И отойди в сторону. Я потом с тобой разберусь…

– У тебя не будет никакого потом,– проревел Кулл, вскакивая на ноги.

Догыр совершенно растерялся. Что происходит?! Почему этот странный человек не выполняет его приказы?

– Брось оружие…– повторил он.

– Как бы не так,– усмехнулся атлант в лицо Догыру.– Это тебе не хорьков колдовать…

Перехватив руку кубурха с дубинкой, Кулл напряг могучие мышцы. Не выдержав чудовищной хватки, кости кубурха затрещали, ломаясь.

– Это тебе за Нааю,– прорычал Кулл, отводя правую руку далеко за спину.

Догыр успел лишь страшно вскрикнуть, когда кулак Кулла обрушился ему на голову. В следующее мгновение остроухая голова кубурха взорвалась, словно перезревшая тыква.

Кулл огляделся вокруг: девушка тоже покончила со своим противником, и теперь они вместе с юношей теснили последнего оставшегося в живых кубурха. Не успел Кулл поднять с земли копье, как с ним было покончено.

Только сейчас атлант смог разглядеть пришедших ему на помощь людей. Черноволосый юноша был чуть постарше Кулла, хотя и не такой мускулистый и высокий. Однако длинные гладкие мышцы говорил о его ловкости и физической силе. Это был совершенно нормальный парень, ничем не отличавшийся от соплеменников Кулла. Куда больший интерес вызвала у атланта девушка.

От одного только взгляда на ее гибкую и стройную фигурку у Кулла перехватило дыхание. Никогда прежде ему еще не доводилось видеть подобного совершенства. В это мгновение Кулл осознал – именно такую девушку он искал всю свою жизнь. Теперь он понял, почему женщины племени Приморских гор не вызывали у него никаких чувств. По сравнению с незнакомкой они казались тусклыми ночными мотыльками на фоне полуденного солнца.

Девушка и юноша, радостно переговариваясь, двинулись ему навстречу. В это мгновение девушка удивительно грациозным жестом откинула со лба спутанные волосы, пропитанные кровью и потом, и улыбнулась.

Кулл выпучил глаза и разинул рот. Копье вывалилось из его разжатой руки, и он замер, не в силах вымолвить ни слова. Парочка, в свою очередь пораженная реакцией атланта, уставилась на него в полном недоумении.

– Наая?!! – наконец выдавил из себя Кулл.

– Наари,– поправила его девушка.– Но кто ты такой и откуда тебе известно имя моей сестры?

* * *

Надо сказать, Наари не удивилась, узнав о судьбе своей сестры.

– Бедная девочка,– покачала она головой.– Она так и не смогла поверить, что есть иной путь, кроме смерти…

Кулл вопросительно посмотрел на Наари.

– Старейшины с детства приучают нас к мысли, что все люди, одни – раньше, другие – позже, обречены закончить свою жизнь подобным образом.– объяснила девушка.– Они утверждают, что таково устройство мира…