Он меня отпустил, струсил кусочки сена со своей куртки и зашагал дальше по улице, постукивая тростью по мостовой. Прокрутила в голове слова незнакомца и растолковала их так, что скорее всего он предлагал мне пойти работать проституткой. Меня передернуло от отвращения, и я пошла быстрее в кафе, вспоминая в голове весь этот момент.
“ Нужно быть осторожнее в такие моменты, – повторяла я себе, – не хочется остаться здесь инвалидом. Потому что тут никто с тобой возиться не будет и ты будешь вынуждена медленно умирать у себя на лежанке или в канаве, куда оттащат твое тело.”
Приближаясь к кафе, заметила, как из дверей показалось платье мадам Жу-жу, поэтому я шустро прошмыгнула в проулок, сразу за кафе, к задней двери.
День прошел без каких-либо потрясений, все было, как и вчера. На меня меньше обращали внимания, поэтому я присмотрела себе брошенный чугунок, который приставила в печи с краю, чтобы подогреть воды.
Я наслаждалась теплой водой, когда мыла посуду. Руки не немели от холода и мне это доставляло удовольствие. Так же удалось урвать у прачки несколько чистых полотенец, а тряпку ту, что мне ранее досталась, я вечером простирнула и повесила сушиться на палку.
Яиц удалось в этот раз стянуть побольше, потому что вечером и в обед мне ничего не досталось, как и накануне.
Я нагрела себе воды к вечеру небольшую бадью, отгородила тряпками уголок у себя, и быстренько обмылась теплой водой. Это было блаженство, ощущать себя чистой, поэтому домой я уже не шла, а летела. Это конечно образно, потому что сил у меня не прибавилось за это время так сильно, как хотелось.
Вечером поужинав, я довольная собой, легла спать, укутавшись в платок.
Утром я почувствовала, что сил у меня прибавилось и я стала попроворнее, чем накануне. Видно, из-за того, что я стала больше питаться, чем несчастная девочка в этом теле до меня. Шагов было за дверью больше, но я не хотела встречаться с соседями, больше того, я боялась, что вдруг меня кто-то знает и начнет что-то спрашивать, поэтому ждала, когда они затихнут и выходила на работу.
Утро было прекрасным, я старалась идти по солнечной стороне улицы, чтобы согреться под лучами дневного светила.
Когда я приблизилась к булочной, заметила на лестнице мальчишку с кучерявой головой. Он держал булочку и довольный рассматривал прохожих. Когда удивленный взгляд карих глаз встретился со мной, я улыбнулась. Он обрадовался и подбежал ко мне, протягивая покусанную сдобу. Я остановилась от удивления и немного растерялась. Всегда хотела себе сына, но не получалось. Мой бывший постоянно мне твердил, что еще рано и нужно встать на ноги, прежде чем заводить друзей. А потом уже не получалось, я все откладывала этот момент и боялась, что придется растить ребенка одной.
Я присела перед карапузом, на вид ему было около трех лет, может больше, я плохо разбиралась в их возрасте:
– Малыш, спасибо большое, но тебе нужно самому кушать, чтобы вырасти большим!
Я подняла руку, чтобы показать, до куда ему нужно расти. Он засмеялся и неожиданно обнял меня:
– Ты хорошая.
– Убери руки от ребенка! – раздался визгливый возглас. Я подняла глаза и меня буравила свирепым взглядом та блондинка, с которой мы уже встречались здесь. Она подбежала, дернула ребенка за руку и потащила к двери.
С этой особой у меня не сложилось с самого начала. Может я и не королевских кровей, но не сильно от нее далеко ушла и поэтому никто не давал ей такого права: относиться ко мне с пренебрежением. Я посмотрела ей вслед, так хотелось плюнуть в спину, но не стала опускаться до нее, а продолжила свой путь в кафе.
День прошел без приключений, не считая того, что Рочел вылила помои ко мне в таз, где я мыла посуду, и пришлось заменить воду.
Вечером я шла довольная домой, удалось урвать несколько веток для печки. Я, как все советские люди, искала на своей работе, что можно принести домой. Это наверно передалось генетически от родителей, которые пытались хоть как-то выжить в непростые времена.
Конечно, это удручало, но другого выхода у меня не было. Да, я не была рабыней, но оплата, как у работника, меня напрягала. Она была не справедливой по моему мнению.
На следующий день, я стала присматриваться, может есть возможность, где-то помочь на кухне. Потому что другого пути, чтобы подняться по служебной лестнице здесь не предвиделось.
Пока у меня не было грязной посуды, я наносила воду и предложила одной женщине помочь почистить яйца. Она с радостью согласилась, что я и принялась делать, чтобы меня заметили. Я не успела среагировать на эту дерзость. Меня грубо схватили за волосы, дернули назад, я упала на спину и увидела рассвирепевшее лицо Рочел над собой.
– Как ты посмела, у меня забирать мою работу? Иди к своим мискам и кружкам, нищебродка!
Я чуть не задохнулась от злости, дернула ее за щиколотку, и та завалилась на бок. Пока я пыталась подняться, девчонка ловко вскочила на меня верхом, схватила за волосы и начала бить головой об пол. Я впилась ногтями в ее руки, и она взвыла. Вокруг нас собрались слуги и наблюдали за потасовкой, но никто не вмешивался.
В какой-то момент кто-то дернул соперницу, и она взлетела с меня, я поднялась с пола и встретила хмурый взгляд повара. Арно осмотрел меня с ног до головы, толкнул Рочел в сторону печки:
– Кишки почисти. – потом обернулся ко мне, – А ты что тут делаешь? Если увижу хоть одну грязную тарелку, останешься без обеда.
Он направился в мой закуток, там царил порядок. Я все вымыла, развесила и разложила. В ведрах стояла чистая вода и ждала, когда освободится чугунок в печке, где я грела воду, чтобы занять место там.
Мужчина хмыкнул, развернулся, внимательно посмотрел и сказал мне:
– Если все успеваешь, то можешь помогать на кухне. За это тебе будут давать яйца на обед и ужин.
Я довольная кивнула, от счастья готова была ему руки целовать. Статус мой вырос, значит можно рассчитывать на улучшение моего положения. Пришлось немного ускориться, чтобы чаще помогать на кухне и не терять своих бонусов.
За несколько дней я приноровилась и успевала уже больше. Рочел стала за мной наблюдать, поэтому продукты стало сложнее воровать и прятать. Я так же следила за ней и не упускала момента, если она отсутствовала.
В одно утро мне попался тот же малыш, он сидел и грустил на лесенке возле магазина. Я ему подмигнула, чем его рассмешила. Такой искренний и славный смех поднял мне настроение.
– Привет. Как дела?
– Привет. А я тут сижу и жду отца.
– Молодец, подрастешь, будешь ему помогать.
Я потрепала его по макушке и побежала дальше на работу.
В этот раз нам сильно повезло, потому что сегодня кафе закрыли раньше. У мадам Жу-жу был какой-то важный гость и всех распустили вскоре после обеда, раздав ужин.
Я засветло возвращалась домой, довольная собой, потому что за работу удалось получить фартук с карманами, что меня очень сильно радовало.
Агас, наша прачка, обещала попозже дать еще один на смену, но стирать я их должна сама. Она занималась стиркой и штопкой скатертей, одеждой тех, кто работал в зале, потому что мадам очень строго следила за их внешним видом.
А еще ей удавалось бывать в доме у госпожи и там она отвечала за постельное белье. Ей за эту работу платили монетки, что увеличивало статус среди нас, работающих за похлебку. Но даже несмотря на это, она относилась ко мне по-доброму.
С ее слов, я напоминала ее дочь, которая сгорела от чахотки в прошлом году. Мне было ее искренне жаль, потому что потерять единственного ребенка очень страшно.
Когда она приходила на кухню, всегда подходила ко мне и мы с ней разговаривали, что очень сильно злило Рочел, потому что она считала, что я не достойна этого внимания.
Я в прекрасном настроении подходила к пекарне, прямо передо мной распахнулась дверь со звоном колокольчика, и знакомая блондинка выскочила на улицу. Вслед вышел высокий темноволосый мужчина:
– Лоиз, вернись, прошу тебя.
– Тео, я помогаю с ребенком, в пекарне, но не заслужила получить небольшую шляпку с пером?
Мужчина опустил руки:
– Ты же понимаешь, что продаж сегодня не было, а деньги нужны, чтобы платить аренду за помещение. Как только мы все продадим, я дам тебе на шляпку в конце этого квартала.
– Я ухожу! Я устала ждать от тебя, когда ты сможешь мне купить хоть что-то. Найду кого-нибудь пощедрее и побогаче.
Румяная девушка развернулась и пошагала по улице, не оборачиваясь. Мужчина обреченно вздохнул, повернулся ко мне и опустив голову, зашел в пекарню. Я двинулась вслед. Не знаю, чем я смогу помочь, это было мимолетное решение.
Наверно мне просто понравился этот грустный пекарь. Его глубокий, задумчивый взгляд из-под опущенных ресниц, как магнит меня притягивал.
На звон колокольчика у двери хозяин магазина обернулся и с надеждой посмотрел на меня. Потом оценив мой внешний вид, произнес:
– К сожалению, я милостыню не подаю. Вы зря сюда зашли, милая девушка.
– Господин, я не за милостыней. Услышала, что у вас проблемы с продажами и решила помочь.
Он удивленно приподнял бровь, посмотрел на меня снизу вверх:
– Хм, чем вы можете мне помочь? Мои посетители, увидев вас, покинут меня навсегда, и я тем более ничего не продам.
Несмотря на его слова, я все равно была полна желания и решимости что-нибудь сделать.
– У вас все равно нет продаж. Что вы потеряете, если воспользуетесь моей помощью? Если у меня получится продать ваш хлеб, вы получите деньги. Если не получится, то для вас ничего не изменится.
Он подумал недолго, опустил глаза, вздохнул и согласно кивнул. В этот момент вышел из-за прилавка ребенок. Я обрадовалась, увидев его:
– Привет, малыш.
Ребенок с радостью подбежал ко мне на встречу и обнял за юбку. Я посмотрела на мужчину:
– Мы знакомы с вашим сыном. Он хотел меня как-то угостить булочкой, с тех пор мы дружим.
4 глава.
Мужчина посмотрел на сына, кивнул и скрылся в подсобке. Я отправилась вслед, нужно было уговорить его попробовать мою идею продажи, вдруг что-нибудь получится.
– Я хочу вам предложить вынести ваш хлеб на улицу и продать там.
– Зачем? Кому он нужен зайдет сюда и купит.
“ Вот же твердолобый!” – подумала я.
Я поставила свои продукты, которые несла, на полочку. Поискала глубокую корзину, в нее постелила кружевную салфетку и стала укладывать длинные батоны. Пекарь нахмурился, забрал корзинку и начал выкладывать их обратно на полки. Я растерялась, ведь я хочу ему помочь.
– Послушайте, я не воровка. Что вы будете делать с хлебом, который не сможете продать?
Он вздохнул, повернулся и начал сыпать муку в глубокую деревянную кадушку. Вслед долил воды и принялся замешивать закваску.
– Тео, простите я услышала ваше имя, когда вы сорились с девушкой. У вас нет случайно халата или длинного фартука почище, это бы мне сильно помогло в нашем с вами деле?
Мужчина замер, посмотрел на меня с ног до головы, что-то для себя решил, поставил кадушку на место к печке и отправился в соседнюю комнату. Он, даже не взглянув в мою сторону, а просто молча исчез за дверью. Я посмотрела на малыша, который с интересом разглядывал меня, пожала плечами и улыбнулась ему:
– Хочу твоему папе помочь, может у меня получится это сделать и все у вас наладится.
Он подбежал, обнял меня за шею:
– Ты хорошая.
Такой сладкий запах от него шел, что я наслаждалась этими объятьями, прижимая к себе этого ребенка.
– Вот, платье и фартук. Я буду месить тесто на завтра, может у вас получится что-нибудь продать, буду вам очень сильно признателен.
Я смотрела на бледно-голубой наряд и фартук в крупную клетку с удивлением. Это была дорогая одежда для меня, такого сейчас купить точно не смогу. Аккуратно взяла, боясь испачкать, и пошла переодеваться в соседнею комнату. Юбка была в талии широкая, подвязала фартуком и стала похожа на тех дам, что пробегают каждое утро вдоль кафе, где я работала. Волосы подвязала косынкой, разделили их пополам, заплела объемные косы и вышла на кухню. Повар замер и молча смотрел на меня с удивлением. Улыбнулась ему, взяла корзину и принялась укладывать хлеб в нее:
– Я все верну, не переживайте. Скажите, сколько стоят ваши длинные батоны?
– Фунт муки плюс дрова.
Я смутилась, потому что я не знаю местных цен и тем более сколько стоит фунт муки.
– Сударь, я не знаю сколько стоит фунт муки, потому что мне не платят и купить ее не могу себе.
– Три су за такой батон.
– Так, значит я возьму у вас пять батонов и вот эту корзину. Как только продам, вернусь за остальными.
Мужчина обреченно вздохнул, а мне было очень неудобно, потому что он явно думал, что я уже не вернусь никогда. Настроение упало ниже плинтуса, но желание помочь и мысли, что может так я смогу найти более хорошее место в этой жизни, заставили шагнуть на улицу. Я постояла у порога, посмотрела в одну сторону, потом в другую и решила, что на проспекте, где больше людей, я быстрее смогу все продать.
– Сударыня, купите свежий хлеб. Всего четыре су, а у вас хрустящий кусочек будет на ужин. – принялась я нахваливать свой товар. Кто-то проходил мимо, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. Кто-то улыбался мне, но ничего не покупал, отрицательно качая головой.
Высокий хмурый господин, который шел и о чем-то думал, на мои слова вдруг улыбнулся и согласился купить хлеб. Где-то через час я вернулась в пекарню, в которой была тишина. На звон колокольчика выглянул Тео и удивился. Я довольная собой поставила пустую корзину на стол и высыпала все монеты, что заработала. Он пересчитал и поднял на меня взгляд:
– Но здесь больше, чем ты взяла у меня.
– Все правильно! Потому что вы посчитали только продукты и дрова, а свой труд не оценили, так вы скоро разоритесь.
Я собрала последний хлеб в корзину и пошла обратно. Вернулась назад теперь через полтора часа, когда уже начало темнеть. Отдала хозяину все деньги, корзину и пошла в подсобку переодеться. Вышла, положила на прилавок одежду и повернулась к мужчине, который замер перед деньгами, что я высыпала на прилавок.
– Вы ангел?
Я засмеялась:
– Нет, к сожалению. Но была бы не против, чтобы у меня выросли крылья.
– Простите меня, я подумал, что вы больше не вернетесь, когда вы ушли в первый раз. Как вас зовут?
– Меня зовут Ирма. Уже темнеет, мне пора домой.
– Подождите. – он скрылся в подсобке. Принес оттуда круглую булку хлеба, завернутую в полотенце, и положил ее сверху на платье. – Это вам от нас. Наряд тоже ваш, он уже никому не пригодится в этом доме.
Он подвинул мне несколько монет из той кучки, что я принесла:
– Я должен заплатить вам за вашу помощь.
– Спасибо вам большое. Я даже не смела надеяться, что вы мне заплатите, ведь вам самим нужны деньги.
