– Новый заказ? – с неким ужасом, представив себе ещё несколько стопок листового металла.
– Нет. – отмахнувшись. – Работает он занимается от силы пару часов. Всё время, уходит на секретный проект. С тех пор он бросил пить, и утонул в нём с головой. Постоянно засиживался допоздна и график сна целиком переехал на ночь.
– Хм. – подняв взгляд на потолок, прислушиваясь к доносящимся с верху шумам и грохоту.
– Хочешь, покажу?
– Он вить секретный. – немного насторожившись.
– Своих не касаться. – хлопнув его по голой спин, и натянув майку, направился к лестнице.
Лопнувшая посередине, бетонная лестница, стоящая на не соединённых раствором блоках, занавесь из сшитых кусков грубой ткан и полиэтилена, деревянные настил тропинок поверх толстого слоя металлической и деревянной стружки. Этаж был чуть меньше нижнего, за счёт комнат, располагавшихся у внешних стен, зато по центру, в перекрытии была пробита громадных размеров дыра, из глубины которой изливался свет единственной электрической лампы, освещавший расположившуюся под ним громаду. Полностью вовлечённый в процесс, напевая себе под нос, одному известный мотив, Шеф ходил кругам вокруг маленькой детали в оправке станка. Примерки шаблонов, подкладывание щупов, простукивание чтобы по звуку определить наличие скрытых дефектов. Позади него, лежали горы книг, чертежей, лекал и прототипов. Десяток перекатных ящиков полнился всевозможными инструментами, от обычных напильников и самодельных обратных молотков, до плазменных разрядников работающих от единственного громадного конденсатора. В центре всего, незаконченным воплощением механического безумия, располагалось само творение. Клёпанные рамы, редукторы, магистрали гидравлических патрубков, экранированных проводов с разнообразными датчиками на концах. Несколько коробов чрезвычайно плотно наполненных электронными схемами и модулями.
Медленно сделав круг и начав второй, Ханг запнулся и вернувшись к разглядывающему что-то Евгению, робко спросил.
– А, что это?
– Интересно? – обрадовавшись. – Это, друг мой, Вешь! – многозначительно указав пальцем вверх.
Прищурившись, заглянув куда можно заглянуть, и наконец сдавшись, он покачал головой.
– Совершенно не понимаю, что она может делать.
– Что делать? – удивлённый, не пониманием очевидного. – Это настраиваемый, узконаправленный излучатель, с функцией приёма.
– Эээ. – снова отрицательно покачав головой.
– Действительно, в сложенном состоянии не очень похоже, но когда расправит лучи..!
Многозначительно подняв брови и кивнув с лёгкой улыбкой, Ханг решил не продолжать расспросы, чтобы не показаться глупцом. Не нужно было образования инженера, чтобы понять, насколько значительная работа проделана, в сравнении с тем, что твориться на улицах.
Затворив за собой дверь, Женя провёл по стене небольшим магнитом и толчком в створку, убедившись, что засов встал на место, спустился вниз.
– Вот. Твой заработок. – а затем мечтательно. – Будем работать вместе и всё попрёт в гору. Столько проектов можно начать.
Приняв протянутый предмет, подмастерье с интересом оглядел его со всех сторон. Не тяжёлый, в небольшом чехле на клапане, а внутри, квадратный, металлический стержень, чёрного цвета, с овальными окошками на боках. Через окошки виднелось светящаяся искорка, непохожая не на что из ранее виденного. Будто огонь в невесомости, колеблющееся в самом центре, не исходящее из чего-то конкретного, чисто белый, с небольшим уплотнением в центре. Нижняя часть стержня имела не больше табло со цифрой пять после запятой. Вверху, латунный контакт и небольшая, откидывающаяся в бок крышечка с разъёмом из технического серебра.
– Не монеты? – настороженно, предполагая обман.
– Монеты у всех свои, а это, универсальная валюта. Энергия. Хочешь, запитай ей светильник, а хочешь, станок. Я даже пару раз электрическую машину видел.
Отразившись от осколков ложного, зеркального фасада, закатные лучи осветили переулок под не естественным углом. Небо на востоке потемнело, а на западе окрасилось жёлтым. По улицам, не разделяя на мостовую и проезжую часть, брили горожане. Оборванные и уставшие, задумчивые или огорчённые, каждый своей дорогой.
– Я кое-что заметил. – Пятый, искоса глядя на людей. – Вон у тех двоих, белая нашивка от плеча до локтя. У группы девушек, монеты на поясе. А у детей, татуировка на губе.
– Те, что можно снять, метки свой-чужой. Те, от которых без крови не избавиться, следы. – объяснил Женя.
– А у нас?
– А ты не запомнил с кем живёшь?! – наигранно возмущаясь.
– Наш дом сорок третий, на улице стекла.
– Верно. А районом рулит Хаджан из банды костра.
– И как отличить членов банды?
– Серые жилеты, белые банданы. Те, кто постарше прижигают себе кожу срезом трубы. Количество ожогов показывает статус. Подражают Чёрным нимбам.
Вдруг, шедшая рядом, молодая девушка охнула, отскочив в сторону. Тут же изменившись в лице, Женя опасливо попятился, не видя угрозы, занеся руку над спрятанным пистолету, но заметив торчащую из-за мусора ногу, успокоился. Нахмурившись, Пятый пошёл полу кругом, не решившись приблизится.
– Мёртв. – констатировал спутник, и потеряв всякий интерес, пошёл дальше.
– И, это нормально? – нагоняя, после заминки.
– Ну, не то чтобы… – пытаясь подобрать нужные слова. – Это не приятная, но естественная часть жизни. Тем более, что это его собственный выбор.
– Он, выбрал смерть?
– Он выбрать бездействие. В каждом районе их называют по-своему. Здесь, зовут Тленцами. Они отказываются что-либо делать для своего выживания. Прячутся в руинах и заброшках. Перебиваются тем, что нашли или не делают и этого, просто сидят, дожидаясь отбытия. О, а ещё их называют подснежниками… – а сказав, смутился. – Сам поймёшь почему. Если не уйдёшь до весны.
– Жека! – окрикнули сбоку.
– Тря дня тебя не видели! – подошла небольшая компания.
– Мы тут дельце состряпали. – чуть отстранив полу пальто, показывая батарею стеклотары.
– Айда с нами. К Хрюне завалимся… – перебивая друг друга.
– А это кто с тобой?
Обступив, поочерёдно представляясь, но в место рукопожатия, делая не глубокий поклон.
– Наш салага. – с улыбкой, расталкивая слишком приблизившихся знакомцев. – И нескольких дней не пропылил под стенами.
– Не обессудь мужик, но мы его не знаем.
– Да, я понимаю. – щерясь, потирая затылок. – Тут так не принято. Приглашать незнакомцев. – оправдываясь перед спутником.
Надев маску безразличия, Ханг взглянул сначала на него, затем на шумную компанию, и неоднозначно пожав одним плечом, тихо хмыкнул.
– Тогда я домой. Тут, пара кварталов осталось.
– Дойдёшь? Проводить не нужно?
Не желая показаться несамостоятельным, Ханг кивнул, бросив взгляд туда, откуда они пришли, где остался мертвец. Ещё один короткий кивок в место прощания, и развернувшись, пошёл прочь. Задержавшись лишь на секунду, хмуро глядя на спину новичка, обнятый знакомцами, Женя мгновенно втянулся во всеобщий кутёж, под прикрытием спин накатив первую из множества.
Шорох бетонного крошева под подошвой. Серые громады небоскрёбов с бесконечными рядами окон. Привкус предательства, сильное отчуждение от всего происходящего, режущее одиночество. Небоскрёб, к которому он шёл, ощущался не более родным, чем придорожный мотель, где-то в середине длинного перегона, на пути от дома к отдыху в горах. В прохожих он видел озлобленных, потерявших надежду, бесцельно двигающихся кукол. Своё же будущее, мнилось в ежедневном труде, монотонном и невыносимом в своей бессмысленности, ради ненужных денег… ради бесцельного выживания.
Вдруг, что-то привлекло внимание. Яркое пятнышко, на сером фоне. Хрупкая фигурка, громадный рюкзак, потерянный взгляд. Девушка шла вдоль дома, заглядывая в каждую дверь, и не находя искомого, не решаясь заговорить, поспешно продолжала путь.
– Новенькая? – нагнав, обратился он в пол голоса.
Дёрнувшись от негромкой, но грубой речи, она отстранилась, налетев на небольшую колонну, и обхватив её рукой, поспешно спряталась. Не желавший такого, сам удивлённый твёрдостью собственного голоса, Ханг отступил на пол шага, чтобы не пугать.
– Как ты понял?! – взволнованно, с сильным мяукающим акцентом. – Я что, сильно выделяюсь?
– Взгляни на них. – наклоном головы указав на прохожих. – Серые, пыльные, угрюмые. Еле тащатся, сами не знаю куда. И на себя.
– А что я… – оглядев собственную одежду. – Вполне миленькое платьице, и чулочки, и туфельки.
– Да, симпатичное. – его голос становился всё мягче и заинтересованное. – Но и яркое.
– Другого нет. – сконфуженно прячась за колонну, но затем подняв блестящий взгляд. – Может, ты знаешь… Тут есть такой дом… У него ещё арка и навес. А ещё окна разбитые, и … – замолчав, она снова спряталась.
– Не можешь найти?
– Угу. Уже несколько часов. Кушать хочется, а я ещё даже не пришла.
– Если хочешь. Я могу помочь. – плохо скрывая воодушевление.
Коротко блесну, её улыбка растаяла, а затем возникла вновь.
– А ты можешь?.. Нет, прости. Я не хочу отвлекать…
– Ты меня не отвлекаешь. Честно. Мне не сложно.
– А я не буду тебе нечего за это должна?
– Нет. – а затем, в пол голоса, чуть отвернувшись. – Если сама не захочешь.
– Ну, хорошо. – после недолгого раздумья. – Пойдём. Нам туда. – указав дальше по улицу. – Кажется.
Пёстрые обрывки ткани, груды блестящих осколков до уровня пояса, умывающийся котёнок в подвальном окне. Искоса разглядывая спутницу, Ханг невольно улыбался. Ярко блестящие серьги, ожерелье и браслеты на обеих руках. поясок со множеством рюшечек и вышитыми зверями. А за спиной огромного рюкзака, набитого разным. Выделялись угловатые очертания, изгибы трубок, россыпи чего-то круглого. Тяжело дыша, наклоняясь вперёд чтобы расположить массу по центру, она безропотно тащила сваю ношу, не прося о помощи. А он, не решался предложить. Боясь, что о нём подумают, как о грабителе.
– О, я помню, как тут проходила! – радостно, указывая в переулок, в конце которого виднелась параллельная улица.
– А как долго ты до него шла? До этого переулка.
– Нууу, как бы это сказать. – приложив палец к губам и подняв взгляд. – До этого я два часа ходила кругами. – радостно, переступая через мусор, огибая лужи. – Но это точно должно быть где-то рядом. Я почти уверенно. – радость быстро сменилась слезами.
– Эй-эй, ты чего? Мы найдём твой дом. – смущённый, он подступил ближе, пытаясь поймать взгляд, собственным спокойствием убедить что, всё хорошо. – Как тебя зовут?
– Лиза. А тебя? – не сразу ответив, подняв глаза.
– Они назвали меня… – не уверенно.
Вдруг, резко присев, девушка развернулась на месте, так будто не носила не себе громадную ношу, и без замаха нанесла удар чем-то угловатым, появившемся в её руке будто из воздуха. Короткий треск, и сильнейший спазм сковал тело. Подхваченный под пояс, горе помощник был оторван от земли, и занесён в ближайшей дверной проём. Резко наступившая темнота напугала, и сбила с толку, стерев из памяти несколько секунд, предшествующих падению на груду хлама. Ловкие пальцы быстро шарили по карманам, а найдя искомое, темноту огласило короткое.
– Есс!
Осветив небольшой закуток, из чехла появился стержень. Короткий цик недовольства, и две проворные тени зашарили по одежде, ища потайные карманы. Схватив ту, что ощупывала его грудь, парень попытался оторвать цепкие пальчики от одежды, но собственные конечности слушались с трудом. Несколько раз дёрнувшись, но не сумев вырваться, Лиза взялась за оглушающий прибор. Красный индикатор вызвал её неудовольствие, озвученное в форме пары непонятных слов. Тогда, замахнувшись, девушка несколько раз ударила им о голову жертвы, разбив бровь и лоб. Свирепея от гнева, Ханг попытался подняться, ударить в ответ, но смог лишь перевалиться на бок. Пальцы ощупали задние карманы, спину и пояс. Треск разрываемой ткани, шорох сначала разворачиваемой, а затем сминаемой бумаги. Толчок в грудь вернул тело на место, ещё один удар в голову прервал новую попытку сопротивления, в то время как с ног слетала обувь. Не обнаружив нечего и там, потеряшка, распрямившись и отряхнув подол, упёрла руки в бока.
– Если не деньгами, значит телом. – и принялась раздеваться.
Платье, чулки и туфельки укутал полиэтиленовый пакет. Она же, оставшись в одном нижем белье, и совершенно не стесняясь этого, распахнула клапан снятого рюкзака. Весь рельеф оказался бутафорией из пены, а то время как внутри был сформирован контейнер, на дне которого лежали инструменты специфического назначение. Жгут, что перетяну ногу добычи, полиэтиленовый фартук для защиты от брызг, столярная пила, пакеты и прочее.
– Нэээх-ннээххх. – задёргался Ханг, не способный сформулировать или произнести что-то большее.
– Нет? – возмущённо и удивлённо. – Дааа! – подняв брови и с радостной улыбкой несколько раз кивнув. – Ноль пять за килограмм мяса. Десятка за ногу. – наклоняясь и примеряясь к резу чуть ниже жгута.
– Хеньгы. – будто выталкивая пробку из горла.
– Деньги?
– У меня есть. У меня ещё есть. – с трудом выговаривая, выдавливая звуки. – Есть много. Я куплю у тебя. Куплю свои… Куплю ноги…
– Где спрятал?
– На работе. Близко. Два квартала отсюда. Там сейчас некого. Деньги в жестяной коробке, за деревянной рыбой.
Хотя и в глаза не видел денег, он готов был поклясться, что за деревянной рыбой лежит целая стопка купюр, отложенным босом с последнего контракта.
– У тебя нет ключей. – легонько потянув, надрезая кожу.
– Там не нужны ключи. – через сжатые от боли зубы. – Дверь открывается магнитом. Там есть затёртое место. Проведёшь по нему и откроешь дверь. – чувствуя, как крепчает жгучая боль там, где разряд вошёл в тело.
Отведя пилу от ноги, она надменно взглянула на жертву. На его лице был страх, и готовность сделать всё, ради выживания. Задевая ресницу и щёку, кровь капала со разбитого лба на ворот. Ещё одна капель сбегала за ухом. Распрямившись, с пилой в руке, она нависала над лежащим, раздумывая. Молодое тело, приятные глазу формы, чистая кожа. Лёгкое движение брови и медленно облачившись, с удовольствием чувствуя на себе напуганный взгляд, Елизавета убрала инструменты и подняв освещавший комнату стержень, показала вынутый из поясной сумочки, маленький двуствольный пистолет.
– Надевай. – подтолкнув рюкзак.
Ноша оказалась не тяжела, но от того было не легче. Хищная, игривая ухмылка на лице спутницы, липкая кровь на шее, приставленные к боку стволы. Проходя мимо очередного горожанина, по спине пробегал холодок, а грудь сжималась. Любой из них мог заметить. Любой мог вмешаться, грозя спровоцировать выстрел. Спину заливал пол, пальцы с усилием сжимали лямки, ноги еле сгибались.
– Я здесь всего пару дней. – не громко и жалостливо.
– Рассказывай. – раздражённо, не на секунду не веря. – Повёлся на рюкзак. Хотел ограбить и изнасиловать куколку. Всех бы перестреляла.
– Да что с тобой? Откуда столько злобы?
Медленно обернувшись, девушка ухватила его за плечо, останавливая, и оттолкнув, отступила на два шага, открыто протянув руку с пистолетом. Лёгкий ветер приподнимал полы платья, раздувал распавшуюся причёску. Закатное солнц освещала половину лица, подчёркивая яркие украшения, затеняя до того малозаметные черты. Ханг замер в ужасе, не смея издать звук, ожидая хлопка или окрика прохожих. Но не того не другого не происходило. Люди шли по своим делам, безучастно глядя на сцену. А два дула продолжали целиться ему в центр груди. Прошла минута. Нечего не изменилось. Никто не остановился, ни окликнул чтобы спросить, не попытался вмешаться. Стремительно сблизившись, уперев пистолет в живот, Лиза заглянула ему прямо в глаза.
– Понял? И я поняла. А теперь шагай.
Тёмные дверные проёмы, ржавое железо, свет в редких окнах. Песчаные наносы под ногами, обрывки полиэтилена и ткани, дети охотящиеся на голубя, торчок с шприцем в руке и взглядом ушедшим за небо…
– Они, сделали это, с тобой. – сам не зная спрашивает или утверждает. – Напали, и никто не…
