Александр Попов "Течение реки как течение жизни"

– А где же Ваш товарищ? – спросил лесник.

– Он ещё вчера уехал. У него дела в городе.

Лиля аккуратно поставила передо мной наполненную до краёв тарелку с борщом. Потом подала тарелку с борщом Ивану Михайловичу. По-хозяйски осмотрела стол и, наконец, села обедать сама.

– Приятного аппетита, – с улыбкой сказала Лиля.

– Спасибо, – одновременно ответили мы с Иваном Михайловичем и негромко рассмеялись.

– Может, за знакомство по чарочке? – с хитрой улыбкой предложил лесник. – Меня иногда охотники самогоном снабжают. Славный самогон, на травах. Советую попробовать. Не пожалеете! Голова от него никогда не болит.

– Ну, если только немного, – согласился я. – Лилия, а как Вас по батюшке?

– Семёновна.

– Лилия Семёновна, может и Вы с нами за компанию выпьете?

– Вы за меня не беспокойтесь. Вот когда дело дойдет до чая, тогда я и составлю вам компанию, – ответила Лиля.

– Ну, за знакомство! – привстав из-за стола и приподняв перед собою стопку, произнёс я. – А ведь я так и не представился.

– Неужели Вы намерены снять с себя гриф секретности? – спросила Лиля и опять как-то очень внимательно посмотрела на меня.

– С удовольствием снимаю. Иван Михайлович, Лилия Семёновна, позвольте представиться…

– Стойте, стойте! – вдруг на полуслове прервала меня Лиля. – Разрешите мне самой угадать, кто Вы.

– Было бы очень интересно. Попробуйте, – с радостью согласился я.

– Вы граф Монте-Кристо? Или нет? – сказала она и звонко рассмеялась.

– Знаешь что, стрекоза? – тоже со смехом вмешался Иван Михайлович. – Эти твои шпионские игры устраивай после застолья. А вы, молодой человек, пробуйте самогон, да закусывайте. Борщ славный получился, наваристый, с тушёнкой из свежего кабанчика собственного приготовления. Своими руками да с душой всё приготовлено. Мясо мы варим с разными приправами и в банки закатываем на зиму; потом в погреб складываем. Погреб у нас добротный, просторный, со времён отца моего, по всем канонам построенный. На века! Мы там картошку, морковь, свёклу да капусту храним. Соленья да варенья у нас там разные. Раньше всё чаще дочь приезжала, в отпуск или так, на выходные, помогала по хозяйству. Теперь вот внучка эстафету принимает. Хозяйственная она у меня, прямо невеста на выданье.

Живительная влага медленно растекалась по всему телу. Воздействие самогона изменяло моё сознание и с каждой минутой усиливало радостное и игривое настроение. После третьего тоста я всё чаще стал смотреть в сторону Лилии и начал неумело говорить комплименты. Лиля не кокетничала, а, наоборот, внимательно и серьёзно смотрела на меня. Мне очень захотелось пригласить её на танец. Но я сам себе мысленно сказал: «Стоп! Это уже перебор. Что обо мне подумают хозяева?»

В этот момент в голове Лилии тоже происходили странные метаморфозы. В городе было много поводов завязать отношения с молодыми людьми. Но только те, которые встречались на пути, мало её интересовали. Даже тогда, когда один мужчина, старше её по возрасту, настойчиво оказывал знаки внимания и говорил о своих серьёзных намерениях, провожал до дома, дарил цветы, часами ждал у института, никаких ответных чувств в её сердце не вызвал. А сегодня она несколько раз поймала себя на мысли о том, что практически незнакомый человек заставляет волноваться её сердце.

«Если бы он пригласил меня на танец…», – подумала Лиля и вдруг покраснела. – «Интересно, сколько ему лет? Однозначно, он старше меня. Интересно, насколько? А вдруг он женат? Или нет? Так хочется узнать, но неудобно».

– Может, чаю? – предложила Лиля, прервав свои размышления.

– Угощай, угощай молодого человека, внучка, – откликнулся Иван Михайлович. – А я пока до погреба схожу за малиновым вареньем.

ГЛАВА V

Откровенный разговор

За столом Лиля заняла место рядом со мной, и мы непринуждённо стали беседовать и пить чай. В тот момент я думал о том, что ещё совсем недавно с этой девушкой я не был знакомы, а сейчас мне было так комфортно и спокойно, словно я её уже давно знаю. Мои мысли прервал вопрос Лили:

– И всё-таки, как Вас зовут?

– Глеб, – сказал я и внимательно посмотрел на неё. – Глеб Александрович.

– Хорошее имя. Какое-то надёжное, – серьёзно сказала она и посмотрела на меня так, будто оценивала, подходит мне это имя или нет.

– Фамилия моя Букин.

В диалоге наступила пауза, но она была уместная и давала возможность каждому из нас собраться с мыслями.

– Глеб Александрович, я сейчас пью с Вами чай, а испытываю такое состояние, словно пью алкоголь, – сказала Лиля и покраснела.

– Лиля, может Вам чуть-чуть налить? – несмело спросил я.

– Нет-нет, что Вы! Такие крепкие напитки я не употребляю. Изредка могу выпить немного вина, но не более того.

– Ну, а я могу иногда себе позволить. Особенно на природе, у костра с друзьями, находясь подальше от городской суеты, – с улыбкой проговорил я. – Места у Вас здесь красивые. Правда, далеко добираться, да и то, наверное, только на вездеходе или на гужевом транспорте. А Вы, Лиля, как сюда добираетесь?

– Так же, как и Вы добрались до нашей заимки. С посёлка Таёжного. Тимофей Петрович высылает за мной лошадку, нашу любимую Звёздочку. Можно сказать, что карета за Золушкой подана. Тимофей Петрович Хомяков – это двоюродный брат моего дедушки. Они в одном лесхозе работают. Расстояние от посёлка до заимки чуть больше тридцати километров. Конечно, дорога неблизкая. Если же ехать обратно в город с Таёжного, то до трассы следует добираться на перекладных, чаще на лесовозах, – рассказывала девушка так, словно объясняла урок случайно задержавшемуся в классе ученику. – А Вы, Глеб, где и кем работаете?

– Мы – геологи, Лилия Семёновна. Профессия у нас, можно сказать, тоже таёжная. Когда я поступал в горный институт на геологоразведочный факультет, был неисправимым романтиком. Да я и сейчас, наверное, романтик… Только тогда казалось, что ты будешь жить в постоянном поиске чего-то неизведанного и ужасно интересного; будешь производить разведку полезных ископаемых, а после тебя начнут появляться рудники и фабрики, строиться рабочие посёлки.

– А сейчас что-то изменилось? – тихо спросила она.

– Изменилось. Очень многое изменилось. Во-первых, профессия геолога – это тяжёлый труд в полях или лесах холодной зимой или знойным летом. Уезжаем с отрядом геологов на вездеходах то в один регион, то в другой на несколько месяцев. Если недалеко от места изыскательских работ встречается какое-нибудь селение, там же устраиваемся на постой. Если же нет селения, то тащим с собой теплушки, оборудование и весь остальной скарб. Я, конечно, не жалуюсь, но так получилось, что с женой мы расстались именно в силу всех этих обстоятельств. Конечно, я её понимаю. За три года, что мы были вместе, большую часть времени я проводил в командировках и в экспедициях, а то и вовсе «у чёрта на куличках». Потом сваливался как снег на голову, да ещё и не один, а с незнакомыми ей бородатыми мужиками. Хватал жену и тащил её в ресторан, наивно считая, что такими широкими жестами мог оправдать своё долгое отсутствие. Зарплата у нас была неплохая; могли позволить себе «погулять на широкую ногу». Тратили в ресторанах немалые суммы денег. В общем, хотелось праздника после тяжёлой работы. Вот и расслаблялись. Мне тогда казалось, что и она этого хотела. Сейчас я в этом не уверен. Дарил ей золотые кольца, серьги, цепочки. Думал, что всё это правильно и может как-то оправдать моё долгое отсутствие рядом с ней. В последний мой приезд она сказала, что больше так жить не может. До сих пор помню её слова: «Глеб, ты не удивляйся, если у меня вдруг появится другой мужчина. Может получиться так, что, когда ты приедешь из своей очередной командировки, я буду не одна». Я тогда ничего не ответил, собрал необходимые вещи и укатил в очередную экспедицию.

– Неужели и вправду появился? – спросила Лиля.

– Вы не поверите, но всё именно так и вышло, – продолжал я. – Вернувшись из экспедиции с Дальнего Востока, я обнаружил в нашей квартире «нового жильца». Не в моих правилах устраивать скандал. Я собрал чемодан и уехал, оставив ей квартиру. Да что тут вспоминать? Всё уже в прошлом. Всё перегорело. Странно, но сейчас я говорю об этом очень спокойно. Видимо, правду говорят, что время лечит.

– Наверное, правду.

– Я не слишком утомил Вас своим рассказом? – спросил я Лилю.

– Глеб, Вы до сих пор её любите? – ответила девушка вопросом на вопрос и очень внимательно посмотрела на меня.

– Скорее нет, чем да, – коротко и быстро ответил я.

– А дети у Вас есть?

– Нет. Наверное, это и к лучшему, а то сейчас разрывался бы в душевных муках. Меня сюда, в этот райский уголок, вытащил Владимир Иванович Русинов. Он не раз здесь бывал и всегда с уверенностью говорил, что эти места вылечат меня от депрессии, помогут заживить сердечные раны. Владимир Иванович – это мой коллега и старший товарищ, тоже инженер-геолог. Тогда я ему не поверил, а вот сейчас…

– А что изменилось сейчас? – спросила Лиля.

– Владимир Иванович обещал завтра прислать за мной гонца, – продолжал я, прекрасно понимая, что на этот вопрос сам себе я уже ответил.

– И Вы, Глеб, больше сюда не приедете? – с какой-то печалью в голосе спросила Лиля. А, может, мне это только показалось.

– А разве надо? – откликнулся я и посмотрел на неё.

– Извините, это я так просто, – покраснев, тихо ответила девушка. – Я, наверное, задаю Вам слишком много вопросов.

– Нет-нет, всё хорошо! – постарался ответить я как можно веселее. – Лилия Семёновна, а Вы где работаете?

– Я – учитель русского языка и литературы. Преподаю в школе. Как только заканчивается учебный год, стараюсь приехать к дедушке в этот, как совершенно правильно Вы подметили, «любимый райский уголок». Эти места, действительно, можно назвать райскими. Особенно сейчас…

– Не страшно одной так далеко добираться?

– Нет-нет, что Вы! Я заранее предупреждаю дедушку о том, что приеду, и меня уже встречает на трассе Митька Хомяков, внук Тимофея Петровича. Если Митька не может за мной приехать, так обязательно встретит кто-нибудь другой. На мотоцикле «Урал» с люлькой доезжаем до посёлка Таёжный, а там меня уже дожидаются дедушка с Найдой. Запрягаем лошадь и едем до самой заимки. И вот я в родных местах. Можно сказать, что я здесь выросла. Раньше, как только начинались летние каникулы, я с радостью приезжала погостить к деду. Как же он без меня? Заскучает. Училась в областном городе в педагогическом институте, жила в общежитии. Комната была на трёх девчонок. Интересное и весёлое было время. Всегда вспоминаю студенческие годы с ностальгией. А сейчас, после распределения, второй год преподаю в нашем городе. Живу отдельно от родителей в общежитии. Мужа и детей пока нет. Откровенность, так сказать, за откровенность.

– Что-то надолго Иван Михайлович ушёл в погреб за малиновым вареньем, – с улыбкой сказал я.

– А мне кажется, он специально нас одних оставил. Всё сосватать меня пытается. Говорит, что нельзя «в девках долго засиживаться». Я его за это ругаю. В шутку, конечно. Я понимаю, что дедушка хочет, как лучше. Но оба мы прекрасно знаем, что выбор, в любом случае, останется за мной.

– Лилия Семёновна, простите за нескромный вопрос: у Вас в общежитии телефон есть?

– Да, есть.

– А можно я Вам позвоню?

Можно. Сейчас я запишу номер, – радостно произнесла она. А, может быть, мне это опять только показалось.

Пока она искала бумагу и ручку, пока записывала номер телефона, я пристально её разглядывал. В тот момент я думал о том, что хотел бы встретиться с ней ещё раз, и ещё раз… Потом вдруг я подумал о том, что не следует «впускать её в своё сердце» и не стоит ей подавать никаких надежд.

– Держите, – прервала она мои размышления и протянула сложенный вчетверо листок бумаги.

– Спасибо.

– Я ещё записала номер телефона управления лесхозом. Если вдруг меня в городе не будет, Вы можете туда позвонить и оставить информацию. Меня там знают; в посёлке кругом одни родственники. Раньше семьи большие были. Вот у моего дедушки, например, было шесть сестёр: тётя Маруся, тётя Нюра, тётя Прасковья, тётя Пелагея, тётя Таисия и самая младшая тётя Таня. Пока самая маленькая, как говорят, «ещё под стол пешком ходила», старшая уже замуж выходила и своих детишек рожала. Разрыв большой был между первым и последним ребёнком в семье. Иногда запутаться можно, кто кому и кем приходится. Бывало, что дядя мог быть младше племянника. Конечно, здесь нет никакой проблемы. Здорово, когда все рядом. Вот и мы дружим: ходим друг к другу в гости, празднуем дни рождения, свадьбы играем. Всё как положено, непременно с традициями. Очень интересно. В деревнях и посёлках на свадьбах по-другому гуляют. Не так, как в городе. В городе всё как-то больше напоказ. В деревне проще, искреннее, веселее. Всё по-настоящему. Помню, как у тёти Маруси дочь Светлана замуж выходила. Родственников на свадьбе было не пересчитать; все с детьми. Я тогда ещё маленькая была, лет семи. Приехали гости и родственники из города вечером с ночёвкой. Заходят в дом. Из большой комнаты была вынесена вся мебель. Столы стояли буквой «П». Стулья заменяли длинные лавки, которые были покрыты новыми половиками. Если не хватало посуды, то об этом заранее договаривались с родственниками. Те несли свои сервизы, и свадебный стол выглядел праздничным и нарядным. С раннего утра женщины хлопотали. Кто салаты готовил, кто пироги пёк, кто столы накрывал. Ну, а мы, дети, больше под ногами мешались, чем помогали. Нас во двор выпроваживали. Погода тогда была такая же тёплая, как сейчас. Настоящая золотая осень.

Лиля ненадолго замолчала, почему-то вздохнула и грустно посмотрела на меня.

– Что же было дальше?

– А дальше приехали жених с невестой. Помню, как я внимательно рассматривала жениха. Наверное, оценивала, нравится он мне или нет. Родители встречали молодых хлебом-солью. По традиции жених с невестой должны были откусить от каравая как можно больше. Женщины все были в ярких платьях; мужчины в костюмах. Даже непривычно было видеть их такими красивыми. А потом было застолье. Молодым кричали: «Горько!» Свадьба пела и плясала целых три дня. И как молодые могли всё это выдержать? Дедушка тогда отплясывал под гармошку, как молодой.

При этих словах дверь приоткрылась, и на пороге появился Иван Михайлович.

– Что это, внучка, ты тут про меня рассказываешь? Наверное, какие-нибудь небылицы придумываешь? Не утомила гостя своими речами? – с этими словами вошёл в избу Иван Михайлович и поставил у порога несколько банок с вареньем. – А я для Вас, молодой человек, баньку затопил и варенья малинового из погреба принёс. Будем после бани чай пить. Моя егоза заварит знатный травяной чаёк.

– Деда, у молодого человека имя есть. Его зовут Глеб, – представила меня Ивану Михайловичу Лиля.

– Да я зн…, – начал было говорить Иван Михайлович и вдруг замолчал, как будто прикусил язык. – Глеб, говоришь? Очень приятно. Моя стрекоза Вам, наверное, все уши прожужжала. Всё одно, что учительница. Начнёт говорить, не остановишь. Ну, Глеб, собирайтесь-ка в баньку! Веник берёзовый я запарил. Аромат от него необыкновенный! Вода холодная в кадушке, а горячая в баке на печи. Мыло и чистое полотенце найдёте. Ну, идите с Богом.

– Спасибо, Иван Михайлович. «Банька для меня сейчас как нельзя кстати», – сказал я, улыбнулся Лиле и вышел из избы.

ГЛАВА VI

Чай с малиновым вареньем

Баня стояла за домом, в углу огороженного деревянным забором участка. От дома к бане был проложен аккуратный дощатый тротуар. Я взял с собой предложенное Лилей сменное бельё и вышел на улицу. В моей душе царило умиротворение. Даже воздух казался каким-то особенным. Впервые за долгое время мне хотелось строить планы на дальнейшую жизнь.

Я задержался на улице на несколько минут, и только после этого вошёл в предбанник. Предбанник был небольшой и аккуратный. Неяркий свет и запах свежих берёзовых веников, казалось, начинали убаюкивать меня. Не спеша раздевшись, я шагнул в жаркую баню. «Да, круто Иван Михайлович натопил», – подумал я и чуть приоткрыл дверь. От раскалённой печи исходил такой жар, что, казалось, невозможно было дышать. Немного пообвыкнув, я улёгся на чистый полок. По всему телу прошла приятная истома.

«А ведь она мне определённо нравится, эта учительница русского языка и литературы. Почему мне рядом с ней так спокойно и комфортно? Странно, почему такая привлекательная девушка одна? Почему я о ней постоянно думаю? Интересно, а что она думает обо мне?» – так рассуждал я сам с собой. В этот момент я почему-то невольно представил, как Русалка с распущенными волосами и обёрнутая в полотенце входит в баню. И вдруг… она, действительно, вошла. От неожиданности я так растерялся, что не мог сдвинуться с места. Я боялся отвести от неё глаза и не мог поверить в то, что всё это происходит со мной. Она приблизилась ко мне и одновременно серьёзно и вопросительно посмотрела мне в глаза. Затем она протянула ко мне руку, но почему-то не очень ласково коснулась моего плеча.

– Глеб, ты что, уснул?! – услышал я хрипловатый голос Ивана Михайловича. Я вздрогнул от неожиданности, открыл глаза и увидел перед собой лесника, который стоял передо мной в кальсонах и тряс меня за плечо.

– Да, что-то сморило меня. Ночь у костра бессонная была, – моргая глазами и ещё не совсем отчётливо понимая, что происходит и откуда появился лесник, проговорил я.

– Ничего! Вот я тебя сейчас берёзовым веничком попарю, будешь как новенький, – с улыбкой проговорил Иван Михайлович и с усердием принялся за дело. Мне оставалось только покориться его ловким рукам и покрякивать от приятных ощущений. После этой экзекуции я смыл с себя пот, остатки грязи и запах от ночного костра. Потом облился прохладной водой из ведра и вышел из бани. Мне вдруг захотелось посмеяться над самим собой и над всей этой ситуацией.

В предбаннике меня ждал Иван Михайлович, тоже чему-то улыбаясь. Он налил из глиняного кувшина в кружку холодный квас и протянул мне, проговорив:

– Попей-ка кваску, Глебушко. Он поможет тебе «прийти в себя».

Я с удовольствием пил сладкий и терпкий квас, смакуя каждый глоток. Потом, присев на лавку, громко выдохнул:

– Да, действительно, как заново родился! И ничего больше не надо.

– Глеб, послушай, – как-то уж очень серьёзно посмотрев на меня, негромким голосом произнёс лесник. – Я хочу приоткрыть тебе одну небольшую тайну.

– Вы что, Яшкин клад нашли? – решил пошутить я.

– Нет, ну что ты! – проговорил Иван Михайлович и махнул рукой в сторону так, словно Яшкин клад – это что-то совсем незначительное и неважное для него. – Дело-то, касатик, гораздо серьёзней будет, да и тебя оно касается.

– Вы меня заинтриговали, – удивлённо проговорил я, повернувшись в сторону Ивана Михайловича и приготовившись внимательно его слушать.

– Ты только, Глеб, не серчай на старика! – начал свою речь лесник, похлопав меня своей ладонью по правому колену. Видно было, что он очень волнуется. – Дело в том, что мы с Владимиром Ивановичем Русиновым знакомы. Встречались несколько раз; охотились и рыбачили вместе. Ну, и, как водится, вели разговоры о разном. Однажды в нашей беседе я заочно и познакомился с тобой. Владимир Иванович очень точно описал тебя, потому как я тебя таким себе и представлял. Он рассказал мне о твоём расставании с женой и о том, как сильно ты переживаешь по этому случаю. Тогда-то мне и пришла в голову мысль познакомить тебя с моей внучкой. Вот я ему и предложил привезти тебя сюда, на озеро рыбки половить и у костра заночевать. Мы с ним даже план составили. По плану-то нашему выходило, что на второй день Владимир Иванович должен был познакомить нас с тобой. Да только получилось так, как получилось. Как говорится, на ловца и зверь бежит.

– Ну и ну, – только и смог проговорить я.

– А может быть, Глеб, это судьба? А? Один Бог ведает да знает! – тяжело вздохнул лесник и посмотрел на меня. – Я к тебе начал присматриваться как к молодому человеку для моей внучки. Хорошая она у меня. Ты, наверное, и сам это понял. Я, конечно, понимаю, что это её выбор, только её. Сейчас не старые времена. Да только не хочется, чтобы подлец какой повстречался на её пути. Хотелось бы, чтобы хороший человек ей встретился. Отдать бы мой цветочек в хорошие руки. Сам не знаю почему, а тебе я доверяю. Надёжный ты какой-то.

Иван Михайлович закончил говорить. В воздухе образовалась звенящая тишина. Всё это было так неожиданно, что некоторое время я не знал, что сказать.

– Ну, и как я Вам? – постарался я спросить игриво и непринуждённо, но, думаю, вряд ли это у меня получилось.

– Вполне себе! – уверенно сказал Иван Михайлович. – Ты только внучке ничего не говори, а то получится, будто я выступаю в роли сводника. Обидится ещё, и тогда она мне этого вовсе не простит. И ты на меня не обижайся! Ничего дурного я не хотел. Мне показалось, что она тебе сразу понравилась. Прав я или нет? Ты только честно говори, не криви душой.

– А пойдёмте – ка в дом, Иван Михайлович! Хочется вдохнуть глоток свежего воздуха, – как можно непринуждённее сказал я и поднялся с лавки.