Файруза Салихджановна Исмагилова "Стратегия управления карьерой в «третьем» возрасте. Как оставаться конкурентоспособным на рынке труда"

Молодые возрастные группы сосредоточены на таких ценностях, как доверие, признание и свобода, а старшие возрастные группы больше сосредоточены на достижении баланса между работой и жизнью, высоко ценят гибкие условия работы. Младшие коллеги считают, что старшие могли бы делиться с ними практическим опытом, в то время как сами готовы помогать старшим в освоении новых навыков и новых методов работы. Результатом становится взаимовыгодный обмен знаниями.

А как же стереотипы? Опираясь на идею о неизбежной косности и стереотипного мировосприятия в старшем возрасте, противники идеи возрастного разнообразия указывали на неизбежность межпоколенческих конфликтов на рабочем месте, опасной приверженности устаревшим практикам, консервативности взглядов и нежелании изменений, стремлении пожилых «тихо доработать до пенсии». Свалив в кучу все возрастные стереотипы, тем не менее, они настойчиво подчеркивают, прежде всего, опасность, которую несут в себе пожилые сотрудники.

И, тем не менее, возрастное разнообразие стало сегодня конкурентным преимуществом компаний.

Профессиональные стереотипы у «третьего возраста». «Программисты обычно плохо выбриты, предпочитают есть, не отрываясь от компьютера, одеваются в свободную одежду и демонстрируют свою независимость.» «Учителя мало что знают о чем-то, кроме своего школьного предмета». «Пожарные – это отважные и сильные люди». «Библиотекарь – это скромная пожилая интеллигентная женщина в очках». Эти и другие стереотипы относительно представителей разных профессий толпятся в нашей памяти и стремительно заявляют о себе, стоит лишь нашему новому знакомому сказать нам о себе что-то вроде «Я работаю врачом».

Это странно, но вопреки нашему опыту, который, казалось бы, должен был научить нас, что типичное поведение и типичные личности практически не встречаются в нашей жизни, мы генерируем профессиональные стереотипы на протяжении всей своей жизни в профессии. Мы, к сожалению, не любопытны, и потому нам проще придерживаться схематичного восприятия носителя какой-то профессии, чем вникать во все тонкости, отличающие друг от друга людей, работающих в одном профессионалом поле.

В 2000 году, собирая эмпирический материал для докторской диссертации, я проводила интервью с инженерами и конструкторами уральских промышленных предприятий. Один из вопросов интервью касался смежных рабочих мест. Я спрашивала, насколько обширна область их опыта? Мне было интересно, насколько высоко осведомлены мои интервьируемые относительно того, чем заняты его работающие на соседних рабочих местах, участках и отделах коллеги. Большинство ответов позволяли заключить, что даже такие высоколобые специалисты не интересуются задачами за пределами своей профессиональной ответственности.

Конечно, можно это обосновать высокой занятостью на своем рабочем месте, но когда вы работаете на этом месте много-много лет и при этом не особенно понимаете сути задач тех, кто работает практически рядом, это и становится источником наших профессиональных стереотипов. В результате мы можем очень легко «припечатать»:

– «В соседнем отделе работают одни бездельники»,

– «Бухгалтерия только и знает, что начисляет зарплату, но даже это умудряется делать с ошибками»,

– «У сотрудников отдела рекламы и маркетинга слишком много амбиций».

Наши стереотипные суждения о профессиях, в которых мы не разбираемся, и профессионалах, суть задач которых нам неизвестна, не делают нам чести. Наука подтвердила, что многие особенности нашего ума являются наследственными или врожденными (кстати, это разные вещи). Но тут же они проговаривают, что многочисленные эксперименты подтвердили величайшую пластичность мозга и его практически неограниченную способность обучаться. Разрушайте шаблоны своих привычных суждений! Внимательно присмотритесь к своим оценкам, замечаниям, комментариям и попробуйте отнестись к ним критично. Наш мозг в некотором смысле похож на калейдоскоп: изменения привычных картинок встряхивают его и побуждают изменять ставшую привычной картину окружающего мира. В мозгу создаются новые нейронные связи, в то время как рутина и все, что вы привычно делаете «на автомате», погружают мозг в ленивую зону комфорта.

Из моих личных записей. Все чаще слышу, как «в телевизоре» самодовольные «звезды» и прочие «публичные», как они себя называют, люди, вспоминая свое детство, с упоением и какой-то залихватской гордостью рассказывают, как пропускали школьные уроки, слыли двоечниками-троечниками, никогда не учили уроков и люто их ненавидели. После таких комментариев, как правило, заключают, что, при этом, а скорее даже вопреки, их жизнь удалась, вот налицо успехи и профессиональные (снимаются в бесконечных сериалах), и личные (на личном счету 5 счастливых браков подряд). А вот отличники-хорошисты-зубрилы-ботаники, они все, как правило, неудачники и ничего-то им в жизни значительного не светит. Страшно слушать такие откровения, тем более, что они, как правило, произносятся плохим бедным языком, косноязычным порою, при этом откровенничающее лицо, как правило, не посчитало нужным подготовиться к интервью и транслирует, само того не ведая, все свое интеллектуальное убожество. Меня не перестает удивлять в подобных ситуациях следующее:

1) Действительно ли тот, кто вещает с телеэкранов подобным образом, искренне не хочет, чтобы его дети хорошо учились и искренне верит, что самый лучший путь для его ребенка – это путь двоечника-хулигана, в крайнем случае – троечника-пофигиста?

2) Неужели те, кто делают такую передачу, не понимают, что культивируя такое отношение к знаниям и своим обязанностям (для начала школьным обязательствам), они способствуют расцвету поколения псевдо профессионалов, которые с младых своих лет ориентированы на то, чтобы все, что они должны делать в этом мире, делать на слабую «троечку»?

3) Правда ли, что и те, и другие никак не связывают этот «воинствующий культ троечника», который ширится и процветает (благодаря, в том числе, распространяемой иллюзии о том, что «между школьными и жизненными успехами нет и не может быть никакой связи») с окружающей нас удручающей практикой попустительства и разгильдяйства? И искренне верят в убожество и ограниченность мира отличников?

4) И им не страшно идти лечиться к вчерашним «троечникам», отдавать им на воспитание детей, доверять им ремонт своей машины…?

Я тут как-то подумала: а не потому ли у нас и на улицах грязь, и на предприятиях производительность труда в три раза ниже, чем в Европе, и в медицине нелады и в целом – «куда ни кинь везде клин», что мы страна «воинствующих троечников» и вместо того, чтобы исправляться, этим гордимся? Ведь что есть по сути своей жизненная философия троечника? – Это стремление все, что ты делаешь, делать так, чтобы «лишь бы не ругали». В психологии управления это называется «низший допустимый уровень исполнения», или принцип «И так сойдет!». Отсюда вывод: может, стоит начать с того, чтобы требовать от своих детей не удовлетворительной, а минимум хорошей учебы, чтобы они привыкли, что важно не просто сделать то, что ты должен сделать, а важно сделать это, как можно лучше!!!

Профессиональное выгорание

Нет ничего безобразней старика,

который не имеет других доказательств

пользы его продолжительной жизни,

кроме возраста.

Сенека

Потускневший взгляд, надтреснутый голос, усталая улыбка, сутулая фигура, – все эти характеристики легко найти в типичном портрете стареющего профессионала. Словно, речь идет не о человеке, а о сломанном или, по меньше мере, изрядно устаревшем, механизме.

А ведь известный синдром «Burnout» (выгорание) характерен не столько для профессионалов третьего возраста, сколько для тех, кто «сгорел на работе», кто в силу длительных рабочих нагрузок или сильного эмоционального напряжения демонстрирует неспособность поддерживать себя в привычном рабочем тонусе и требуемом рабочем режиме.

Понятие «burnout» («эмоциональное выгорание») предложил психиатр Фрейденбергом в 1974 г. А еще это явление называют эмоциональным или «профессиональным выгоранием». Судя по данным американского Национального института проблем здоровья и профессиональной безопасности (NIOSH), в настощее время свыше 35 млн. людей жалуются врачам на проблемы, которые вызваны именно профессиональным выгоранием.

Выгорание проявляется в снижении чувствительности к важным сигналам, равнодушии к тому, что прежде было эмоционально значимым, заторможенности или отказе реагировать на важные происходящие события, нарастающее безразличие ко всему, что происходит вокруг.

Вот шесть факторов риска, названных исследователями (Maslach, Schaufeli and Leite) выгорания:

– несоответствие личностных качеств требованиям рабочего места;

– невозможность контролировать свой рабочий процесс и рабочие факторы самостоятельно;

– работа без обратной связи от руководителя или потребителя результатов труда, к тому же без положительных оценок и социальной поддержки;

– недостаток рабочих и дружеских связей и контактов, общения и взаимодействия с коллегами;

– чувство несправедливости и несправедливой оценки своей работы;

– конфликт профессиональных и личностных ценностей.

Традиционно выгорание считалось синдромом, связанным с работой, ее содержанием и условиями. Так, выгорание больше грозит тем, кто в силу своих профессиональных обязанностей весь свой рабочий день или смену взаимодействует с людьми – клиентами, пациентами, покупателями, посетителями, подчиненными. А в последнее время стали замечать признаки выгорания и у тех, кто попадает под воздействие стресса любой природы. Например, студенты, случайно поступившие туда, где, как выясняется, им сложно учиться, или те, кто вынужден в течение длительного времени заботиться о больном родственнике. Тогда понятие выгорания выходит за рамки профессионального, а становится эмоциональным выгоранием. Список факторов риска расширяется за счет:

– чувства вины,

– мыслей, типа «ничего не успеваю»,

– подавленности под грузом каких-то неблагоприятных событий,

– чрезмерных физических и психологических нагрузок,

– неуверенности в правильности выбора,

– включенности в длительный конфликт.

Под влиянием выгорания мы меняемся, изменяется наше поведение и отношение к себе и окружающим. А начинается все появления переживаний, которые нас преследуют и от которых никак не получается избавиться:

– безразличие к тому, что еще так недавно вселяло воодушевление и энтузиазм;

– раздражительность по отношению к коллегам, нетерпимость к малейшим их промахам или неудачно вставленным репликам;

– отсутствие или снижение готовности быть клиенто-ориентированным, помогать клиентам, давать им разъяснения или оказывать помощь, даже, если это входит в профессиональные обязанности;

– усиливающееся чувство своей профессиональной некомпетентности, сомнения в своем профессиональном мастерстве, чрезмерный без повода критицизм по отношению к себе как профессионалу.

В конце концов, мы приходим к разворачивающейся во все красе картине нашего профессионального выгорания. Вот какое встает печальное зрелище согласно рисует нам известная в психологии трехфакторная модель (К. Маслач и С. Джексон):

– Эмоциональное истощение или сниженный эмоциональный фон. Появляется равнодушие, которое вышагивает за границы нашего профессионального или организационного поля и постепенно захватывает все более широкий спектр нашей жизни. Это может быть вполне естественным ответом психики на эмоциональное перенасыщение.

– Деперсонализация или деформация отношений с другими людьми. Усиливается негативизм во взаимодействии, как деловом, профессиональном, так и обыденном. Все демонстративнее становится циничное отношение и к вопросам взаимоотношений, и к самому себе внутри этих отношений.

– Редукция личных достижений. Обостряется тенденция к негативной самооценке, занижению и даже обесцениванию своих профессиональных результатов, достижений, успехов. И как результат, потеря вера в себя как профессионала и отказ от сложных профессиональных задач в силу страха не справиться с ними столь же успешно, как прежде.

Ну, не все же попадают в такую печальную историю! В исследованиях вопроса «Что именно превращает печальные предпосылки профессионального выгорания в собственно профессиональное выгорание?» выяснилась важная роль трех источников. Объединяясь, они и становятся триггерами профессионального выгорания.

Первый источник – наши личностные особенности. Кто-то успешно проработает на своем рабочем месте до пенсии, а, выйдя на пенсии, еще и найдет в себе силы консультировать молодых преемников, помогать разбирать сложные профессиональные задачи. А кто-то «срывается» на пол-пути своей профессиональной жизни, или даже не пройдя его половины. Подверженность выгоранию зависит чувствительности человека, а сопротивляемость от его стресосоустойчивости. Но не только этими качествами обусловлено выгорание. Оказывается, его угрозы связаны напрямую с нашей мотивацией к работе: чем ниже мотивация, тем выше шансы выгорания. И еще важное условие – мы должны видеть важность и верить в полезность своей работы. Чем меньше осознание своей полезности, тем вероятнее наступление выгорания.

А вот какой список личностных черт, служащих предпосылками выгорания, составили психологи совместными усилиями:

– сочувствие и гуманность,

– мягкость и ориентированность на людей,

– увлеченность,

– идеализм,

– эмоциональная неустойчивость,

– интровертирсия

– готовность солидаризироваться с другими.

Второй источник – наши социальные и профессиональные роли. если быть точным, не роли сами по себе, а их неопределенность и противоречивость. С одной стороны, у мены хорошие отношения с моей коллегой, работающей со мною бок о бок, вместе ходим на обеды, давно и хорошо знаем про семейные дела каждого. А с другой, в мои обязанности входит контроль и прием работы, которую она выполняет. А выполняет она свою работу, мягко говоря, ох, как неважно. И что делать? Как совместить в себе роль строго контролера и задушевной приятельницы? А сколько подобных противоречий нам приходится то и дело преодолевать? мы страстно любим своих детей, но в растерянности относительно своей любви к невесткам и зятьям, и тем более к сватам. Мы признаем, что наш руководитель – отменный исключительный профессионал, но вынуждены при этом терпеть его хамское поведение или авторитарную манеру разговора. Но все это лишь полбеды. Настоящим источником выгорания становятся роли, где обязанностей намного больше, чем прав, а власти намного меньше, чем ответственности. Или роли, где в принцип ответственность не распределена однозначно, а размыта между непонятно кем.

Ситуация усугубляется, если мы работаем среди большого потока непрерывно сменяющих друг друга лиц, с которыми так или иначе нам приходится общаться в рабочее время. И при этом необходимо постоянно быть «в форме», и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

Третий источник – организационные и рабочие вопросы. Вполне понятно и объяснимо, что выгорание грозит, прежде всего, тем, чья работа требует высокого и длительного психоэмоционального напряжения, связана с интенсивным общением, причем часто с малопривлекательными личностями – всевозможными нарушителями и асоциальными персонами. Кстати, это любимая тема кинематографистов – внезапный срыв и разительное преображение профессионала. Хорошая иллюстрация – фильмы «С меня хватит» и «Законопослушный гражданин».

Другой организационный источник выгорания в работе, связанной с оперативной переработкой и интерпретацией получаемой информации и принятием решений. Отличные тому примеры изложены в замечательных романах А. Хейли «Аэропорт» и «Колеса». Советую прочесть!

Наконец, еще одним источником является неблагополучная психологическая атмосфера на работе и рванный рабочий ритм с непредсказуемыми изменениями.

Когда такое происходит с успешными руководителями или предпринимателями, причины тому вполне очевидны: длительные высокие эмоциональные, психологические и физические нагрузки, груз огромной ответственности за людей и дело, необходимость действовать и принимать решения в условиях неопределённости и турбулентности, защита от рисков или их принятие… И, соответственно, рано или поздно находятся подходящие действенные средства, позволяющие справиться с этим удручающим состоянием и вернуться к прежнему энтузиазму и работоспособности. Благо спектр излечивающих от выгорания средств достаточно широкий. Здесь подходит все, начиная от отпуска с семьей или азартных поездок с друзьями на охоту, рыбалку или кататься на горных лыжах, и заканчивая курсом специальной поддерживающей терапии в спа-центре, санатории или добротной клинике.

В нашем возрасте такое состояние выгорания, а точнее профессионального выгорания, оказывается куда как более прилипчивым и труднопреодолимым. Если для лиц, что моложе нас, выгорание – как правило, появляется вследствие чрезвычайных и продолжительных нагрузок, то в нашем возрасте у профессионального выгорания есть еще одна дополнительная неприятная черта – выгорание становится результатом того, что мы аккумулировали в своем опыте. Как остроумно заметили психологи, выгорание – одна из тех опасностей в профессиональной жизни людей типа «Я все могу сделать сам». Накопленный опыт позволяет нам увлеченно браться даже самые трудные задачи, игнорируя факт многочасовой работы без перерыва, и отказываясь снижать рабочие нагрузки, которые в силу возраста постепенно становятся чересчур тяжелыми для нас. Мы сами оказываем на себя огромное давление, чтобы преуспеть и справиться с задачами, которые сами же себе и придумываем.

Если вы не испытываете никаких признаков из того, о чем только что прочли, это здорово! Однако помнить о предупредительных знаках выгорания совсем нелишне, поскольку это коварное существо способно незаметно вползти в нашу жизнь и там остаться, удобно и прочно обосновавшись. Ведь выгорание не вторгается в нашу жизнь внезапно. Вы не просыпаетесь однажды утром с осознанием «Упс, а я-то кажется, выгорел». Природа выгорания очень коварна и завуалирована, что значительно усложняет его распознавание. Тем не менее, наше тело и ум посылают нам тревожные сигналы – предупреждения, и если вы знаете, что искать, вы можете распознать неблагополучие, пока не стало слишком поздно. Каковы признаки выгорания? Надеюсь, что вам поможет в этом моя таблица 1.2.

Таблица 1. 2. Признаки профессионального выгорания

Поэтому ради профилактики стоит потратить некоторое время, чтобы честно оценить количество и силу провокаторов профессионального выгорания в своей жизни, а затем найти и применить способы от него избавиться, или хотя бы его уменьшить. Выгорание не похоже на грипп. Оно не исчезнет через неделю, если вы не внесете какие-то изменения в свою жизнь.

И, прежде всего, речь здесь идет о культурной ловушке, в которую мы попадаем, когда оказываемся застигнуты какой-либо болезнью. По укоренившейся старой, еще советской, традиции, заболев, мы выбираем способ лечения, ориентируясь исключительно на степень своих страданий. Случайная и терпимая боль вызывает у нас простую реакцию «потерплю, пока само пройдет». Когда я так сказала про свою головную боль молодой коллеге, предложившей мне принять таблетку и отправиться домой отлежаться, она с совершенно серьезным выражением лица спросила меня: «Вы что, готовитесь в разведчики? И потому учитесь терпеть пытки?» благодаря точной фразе, сказанной моей молодой коллегой. Так, благодаря точной фразе, сказанной моей молодой коллегой, я осознала всю нелепость своего поведения.

Если боль не проходит, мы обращаемся за помощью к подручным средствам – болеутоляющим, горячим ваннам, компрессам, заваренным травам… Народная медицина идет в ход, если боли повторяются, мы доверчиво следует ее предписаниям от приема настоек до растираний и компрессов.

Увы, врач для нас лишь последнее и крайнее средство спасения. И потому мы приходим к нему зачастую, когда картинка болезни так размыта, что ему сложно разобраться с нашей болезнью.

Хотя теоретически мы ведь все знаем несложные правила отношения к своему здоровью и своим болезням: начало лечения с первыми симптомами; дисциплинированное выполнение всех врачебных предписаний; окончание курса лечения не по субъективным показаниям или потому что закончились таблетки, а по решению лечащего врача; регулярные визиты к врачу на медосмотр.

Словом, культура поддержания здоровья – это настоящий вызов для нашего поколения. Как нет у нас английской столетней практики подстригания газонов, немецкого качества содержания дорог, французского опыта сохранения старых замков, так и нет пока бережного отношения к своему телу. Вместо превентивной медицины, позволяющей сберечь не только здоровье, но и время, и деньги, и интерес к жизни, мы упорно оттягиваем начал лечения. Может, поэтому то, что у них там – medical insurance (от слова «надежность»), у нас – медицинское страхование (от слова «страх»)?

Вопросы для самопознания, помогающие выйти за границы «ограниченного» профессионализма:

– Что вы читали за последнее время

– Что вы умеете делать лучше других?

– Чем вы можете быть полезны окружающим?

– В чем вы испытываете ответственность за себя и свое я?

– Чему новому научились за последний год?

– О чем можете непринужденно беседовать в обществе?

– Насколько вам известны увлечения ваших знакомых? Можете ли вы поддержать об этом разговор?

– Насколько вам известны увлечения ваших детей? Можете ли вы поддержать об этом разговор?