– Все вы знаете, что со мной случилось. – Начал я и повернулся к Самаре. – После неудачной кастрации, я перестал быть мужчиной. И я по-прежнему придерживаюсь своего мнения – что сделал правильный ход, избавившись от члена.
Самара раскрывает рот в изумлении и шоке. Ее щеки заливаются румянцем, а в глазах вопрос – зачем ты это сделал? Почему?
У меня были на то причины, а какие – тебя не касается.
Собрание проходит как обычно – в соплях и слюнях. Я смотрю в одну точку, ощущая на себе косой взгляд Самары. Правая часть лица яростно горит от ее пристального внимания.
Плевать вообще.
Она хотела узнать правду – получай. А вот ты, сучка, еще и лгунья. Сначала рассказала, что ее оприходовали во все щели, а теперь, значит, она любит трахать морщинистый член.
После собрания, все не слишком-то торопятся уходить. Они, к моему большому удивлению, чуть ли не взахлеб болтают с Самарой; по крайней мере, все мужчины. Женщины, все еще косятся, но уже не так категорично отзываются о новенькой. Теперь, она для них не только любительница старичков, но и жертва насилия. Ей немного сочувствует Бэтани, а Виктория и Лиза, видят в ней родственную душу; потому что Самара, якобы может достигнуть оргазма только со стариками (это о Виктории с ее фригидностью) и мания на возраст (Лиза с карликами).
Боже, какого хера?
ГЛАВА 6
Сливаю мочу в унитаз, тратя еще пару секунд, чтобы привести расшатанные нервы в порядок. У меня нет слов, а выражений – куча. Я не знаю, что и думать о Самаре. Она нагло солгала о себе, еще и чокнутых на голову, подружек себе нашла. Хотя, какое мне до этого дело?
Выхожу из кабинки.
Самара стоит, привалившись к двери.
– Покажи мне. – Говорит она.
– Показать – что? – быстро мою руки. Надо сваливать отсюда к чертям.
– То, что у тебя в штанах.
– То, что у меня в штанах? – я злобно улыбаюсь, приближаясь к ней. – Может, поговорим о тебе? Ты солгала. Ты рассказала мне, что тебя поимела куча парней, а оказывается, тебя просто трахнул в детстве папочка.
– Я не лгала. Это правда. – Она пожимает плечами. – Меня, правда, изнасиловал отец. Потом я трахалась со стариками. А две недели назад, меня, как ты сказал, поимела куча парней. – Самара вглядывается в мои глаза и улыбается. – Ты же не думал, что я выложу все и сразу. Так, ведь не интересно.
– На собраниях нельзя лгать. Для того они существуют, чтобы ты выносила свое дерьмо на обозрение.
Самара снова пожимает плечами.
– Так, ты покажешь мне?
– Зачем?
– Я хочу увидеть, на что это похоже.
Я поджимаю губы, с удивлением осознавая, что взвешиваю ЗА и ПРОТИВ, показать или не показать.
Вот, черт.
– Нет.
– Почему?
– Давай-ка рассуждать логически. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, но ты требуешь, чтобы я снял для тебя штаны и показал то, что от него осталось. А не слишком ли?
– Что у тебя с рукой? – Самара скрещивает руки на груди. Я рассеяно бросаю взгляд на перебинтованную кисть.
– Ничего.
– Ладно. Почему ты это сделал?
Да, твою же мать! Вот, опять она привязалась – почему, да, почему?
– Захотел.
– Человек не может просто захотеть и сделать.
– А я захотел и сделал. – Я огибаю ее, потянувшись к ручке.
– Как ты получаешь оргазм?
– Никак. – Я надеюсь, что на этом наш разговор закончится, но Самара хватает меня за руку, и, развернув, толкает к стене. Черт, то ли она такая сильная, то ли я в прострации.
– Тогда, доставь мне удовольствие.
У меня глаза ползут на лоб. Она – что, вообще охерела?
– Доведи меня до оргазма. – Наши лица всего в дюйме друг от друга. Наши взгляды не отступают.
– У тебя с головой все в порядке? – возмущаюсь я, хотя мне приятно ощущать тепло ее груди. Как она вжимается в меня. Ее ладони ложатся мне на плечи, поднимаются вверх по шее, к волосам. – Если хочешь трахаться, в зале полно доступных мужиков.
– Они меня не интересуют.
Ага. Ее интересуют калеки. Рабы женских утроб.
– Ты не женоненавистник, Дэррил. И я вижу, что нравлюсь тебе.
– Ни хрена подобного.
– Доведешь меня, и тогда поймем – лжешь ты или нет.
Опять гребаный вызов?
– А если я не соглашусь?
– Тогда ты слабак, – Самара сжимает мои волосы. – Слабак, потому что испугался настоящего секса с женщиной.
Я прыскаю от смеха.
Я? Испугался? Девочка, да, ты ни хрена не знаешь, на что я способен, будь у меня член.
– Зачем ты это делаешь? – я щурю глаза, пытаясь понять причину ее поведения, но кроме блеска предвкушения/интереса, ничего не вижу.
– Делаю – что? – она переводит ладони к моей груди, медленно опуская их вниз к поясу джинсов.
– Провоцируешь меня.
– Меня это заводит.
– Как я уже сказал, – я хватаю ее за запястье. – Хочешь трахаться, там полно мужиков, которые с удовольствием тебя обслужат. – Я отталкиваю ее и, открыв дверь, выхожу в коридор.
Сердце колотится. В голове кружат мысли, а если бы я все-таки согласился… смог бы доставить ей удовольствие? Кричала бы она? Молила не останавливаться?
– Слабак! – вдогонку, выкрикивает она, опять же беззлобно. Я оборачиваюсь, ловя ее улыбку.
Вот, же сучка.
Через полчаса, я у себя дома. Принимаю душ, сажусь перед теликом, доедая макароны с сыром, что остались со вчера. Щелкаю каналы, пытаясь найти стоящее, но телевиденье, как с ума сошло. Сплошь и рядом мочиловка, кровь, кишки и траханье.
Позже, звонит Маркус. Он зовет меня на какую-то вечеринку по случаю какой-то херни с повышением прибыли на автомойке.
Я отказываюсь.
Еще через час, Маркус заявляется ко мне и начинает выдавать тираду, какой я черствый, бесчувственный мудак, раз не хочу порадоваться за его прибыльный бизнес и за него самого.
Я молчаливо выслушиваю все, что он говорит и киваю, как болван, понимая, что и дома-то особо делать нечего.
В итоге, одеваюсь, и мы садимся в машину Маркуса. Ослепительно-белый «Лексус» несет нас по засвеченным фонарями и неоном, дороге, прямиком к «Голубым Озерам». Тупое название для автомойки, но не я хозяин и не мне решать, как обзывать двухэтажную рухлядь с кучей парковочных мест, бензоколонок и прочей автоматической ереси.
Маркус расспрашивает меня о том, как прошло мое собрание, и была ли там та девка, что оставила у меня трусы. Я морщусь и отвечаю, что не имею понятия.
И сколько я буду лгать?
До «Голубых Озер» добираемся за двадцать минут, это притом, что Маркус умудрился дважды проскочить на красный свет и сделать обгон в неположенном месте. Ну, да, при его деньгах, он может повыеживаться на дороге, возомнив себя Шумахером.
Маркус паркует машину на свободном месте. Мы двигаем к центральным дверям. Из открытых окон орет музыка, а за стеклом мерцают разноцветные огни. Похоже, тут нехилая вечеринка собралась.
Минуем коридор, лестницу и на третьем этаже, входим в конференц-зал.
Музыка глушит меня. Вибрация от колонок бьет в тело, как утюжки дефибриллятора.
В комнате, человек пятнадцать. Все в колпаках, танцуют. Топчутся, со стаканчиками. На полу рассыпано конфетти.
Маркус отходит в сторону, к столу, заставленного разнокалиберным бухлом и закуской. Он сливает в стакан все, что в бутылках и протягивает мне коктейль, от которого несет то ли механической жидкостью для смазки двигателя, то ли тем, которое недавно уже побывало в чьем-то желудке.
– Пей! – орет он мне, делая себе такой же коктейль.
Если выпью, то мне потребуется не тара из-под шампуня, а два аквалангистских баллона.
Маркус выпивает половину и кивает мне, мол – давай, за меня и за мой бизнес.
Черт, что же он не предупредил меня, что сегодня у него намечалась вечеринка? Я бы свалил из дома.
Делаю глоток и морщусь, будто сожрал нечто тухлое. Терпкая жидкость опаляет глотку и желудок.
– Ну, как тебе телочки?! – орет он мне почти, что в ухо.
Мы стоим у стола и смотрим на полупьяных работниц автомойки. Они, конечно, не Саша Грей и даже не Анна-Николь Смит… но есть на что посмотреть.
– Еще пару часов и они раздвинут ноги!
Я кошусь на Маркуса.
Ему бы не помешало прийти на собрание. Там помогут… обуздать сексуальную активность.
Хотя, разве не для этого и закатывают тусовки?
Не допивая, ставлю стакан на стол.
– Я пойду! – кричу я. Маркус хватает меня за руку.
– Погоди ты! Сейчас начнется самое интересное!
Боюсь даже подумать, что под словами Маркуса – самое интересное.
ГЛАВА 7
Интересное, со слов Маркуса, начинается с того, что все женщины: четыре дамы, в коктейльных платьях, они уже едва стоят на ногах, шатаются, а потом начинают блевать. Парни уводят их в смежную к конференц-залу, комнату. Там комната отдыха, как говорит Маркус. Кожаные диваны, кресла, столики.
Едва ли женщин туда отправят протрезветь. Сто процентов, парни перейдут ко второму этапу – траханью. Женщины под градусом, не будут против, а только за. Я никогда не понимал, почему алкоголь так провоцирует слабый пол на безумные поступки?
Остальные пять, вместе с нами – семь, продолжают веселиться. Кроме меня, конечно.
У меня сейчас не то настроение, чтобы выпускать пар и разбрызгивать тестостерон.
Маркус говорит по телефону пару секунд.
Все это, конечно, интересно, но желания смотреть, как одиннадцать мужиков, будут драть бессознательных баб в две дырки, не особо хочется.
– Я пошел!
Маркус опять останавливает меня и кивает семифутовому парню. Охранник, как я понял.
