Изиатия
Сергей Кирюков
В школьные годы я увлекся фантастикой и под влиянием этого увлечения сам стал сочинять. Так возникла планета Изиатия – искривленное отображение Земли, и на ней волей случая оказался доктор Сильванер. На Изиатии моего героя ждали самые неожиданные приключения и испытания: он побывал в разных уголках этой необычной планеты, пообщался с ее удивительными обитателями и даже отправился в местный космос.Надеюсь, что книга найдет своего читателя.
Изиатия
Сергей Кирюков
© Сергей Кирюков, 2023
ISBN 978-5-0060-4107-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Необходимое вступление, без которого в этой истории многое будет непонятно
В своё время – кажется, в 1933 году от Рождества Христова – Иозеф-Даниэль-Мария фон дер Бойгер, или по-русски Осип Теодорович Бойгер, пытался убежать из России в Румынию с сокровищами, купленными на деньги, заработанными в годы НЭПа в городе Одесса. Эта попытка не удалась. Ценности были отняты жадными румынскими пограничниками, а Осип выброшен обратно в Россию. У Осипа, правда, осталось кое-что из сокровищ, в том числе наследственный орден Золотого Руна. Да ещё его незаурядный интеллект по-прежнему был с ним.
Осип понимал, что оставаться в советской России имея фамилию Бойгер, да ещё с приставкой фон, не рекомендуется. Поэтому он продолжил поиск путей перебраться за рубеж. Мысленно он представлял себе райскую жизнь в Южной Америке, в городе на берегу океана, каком-нибудь Буэнос-Айресе или Рио-де-Жанейро
Продав оставшиеся драгоценности (все, кроме ордена Золотого Руна, который Осип решил оставить в качестве талисмана), он добрался до Чукотки и пересёк Берингов пролив. Тогда железный занавес ещё не окончательно опустился над 1/6 частью суши, и в одну из остававшихся щелей Бойгер успел проскочить. За небольшую плату старый чукча перевёз Бойгера на собачьей упряжке с Чукотки на Аляску.
Так наш герой попал в так называемый «свободный мир», и мечта о городе у океана стала более доступной. С Аляски Бойгер перебрался сначала в Калифорнию, а оттуда в Бразилию, в славный город Рио-де-Жанейро. На это ушли остатки средств. Казалось бы, вот оно – исполнение мечты. Но без денег жизнь в Рио не представляла ничего привлекательного. Да, было море, солнце и граждане в белых штанах, но какое до всего этого дело человеку, у которого не на что купить еду?
И Бойгер, не зная языка и не ведая местных обычаев, начал полную лишений и приключений жизнь латиноамериканского бомжа. Благо ещё, что в Рио круглый год тепло. Пожив жизнью гонимого бедняка, Осип стал презирать богатых бездельников. Нет, богатым он хотел стать, но праздность вызывала теперь у него отвращение.
Во время скитаний по трущобам Рио Осип вспомнил, что в юности учился на медицинском факультете университета, и только революция и гражданская воина помешали ему стать врачом. Тогда он готовился стать хирургом и подавал большие надежды, а теперь стал лечить окружавших его людей от всех болезней. Делал он и операции. И почти всегда лечение его было успешно.
Слава о чудо-докторе достигла богатых кварталов. Практика его всё росла и росла. Он постоянно учился, навёрстывая упущенное в молодости. А благодаря божественному дару, обнаружившемуся в его руках, операции, им проводимые, становились всё более успешными и всё более сложными.
За несколько лет он стал самым высокооплачиваемым хирургом Западного полушария и невероятно разбогател, но продолжал лечить всех страждущих, а не только тех, кто был в состоянии ему заплатить. Поскольку дом и клиника Осипа находились в лесу он получил прозвищ Сильванер, то есть «живущий в лесу».
Получая огромные гонорары, Осип создал самый современный, на тот период, исследовательский центр, где занялся тем, что стало интересовать его всё больше и больше. Он стал производить опыты по пересадке органов одних животных другим и органов животных – человеку. Поначалу опыты были неудачны, ибо чужие органы отторгались, но, благодаря секретам древних инков, которые Бойгер, узнал, путешествуя по Андам, он достиг успеха. Лучшим его творением был мальчик, которому он заменил одно неизлечимо больное полушарие мозга на полушарие мозга дельфина. Мальчик не только излечился, но и смог жить как среди людей, так и среди дельфинов, вполне понимая язык этих умнейших животных.
Бездетный Осип, или доктор Сильванер, как его теперь все звали, полюбил и усыновил мальчика, назвав его Фишбоем. Мальчик вырос и стал прекрасным юношей.
Однажды доктор Сильванер и Фишбой договорились, что Фишбой поплывёт со своими друзьями дельфинами к одному из островов Карибского моря, куда к нему навстречу через некоторое время отправится и сам доктор Сильванер.
По пути Фишбой ещё глубже изучит жизнь дельфинов, а доктор отдохнёт от своих трудов.
Фишбой уплыл, а доктор Сильванер завершил свои дела в Рио и отправился на Карибы. Всё шло по плану, но вмешалась стихия. В Карибском море пароход, на котором плыл доктор, попал в страшный шторм. Ураган унёс пароход в район Бермудских островов. Тогда люди ещё не знали ничего о тайнах Бермудского треугольника, но силу этого загадочного места экипаж и пассажиры этого парохода испытали в полной мере.
Пароход пропал, исчезли и люди, бывшие на нём. Исчез и Сильванер. Казалось бы обычное дело на море, где природа до сих пор гораздо сильнее человека и где каждый год тонет много кораблей и гибнет много людей. Но доктор Сильванер не погиб, он исчез, не оставив ни на суше, ни в море никаких следов.
В самый кульминационный момент шторма, когда смерч закрутил и опрокинул пароход, Сильванер выпрыгнул за борт. Некоторое время он пытался бороться с волнами, но потом был затянут в водоворот, который поначалу принял за воронку от тонущего корабля. Только эта водяная воронка была очень большой, и вода в ней вращалась с невероятной скоростью. Вода в центре этой воронки была подобна пене из-за множества воздушных пузырьков. Доктор, вращаясь, проваливался всё глубже и глубже, пока не потерял сознание.
Глава 2. Первое знакомство с Изиатией
Очнулся Сильванер, лёжа на берегу моря. Сколько времени прошло с того момента, как он потерял сознание, сказать было трудно. Во всяком случае погода с тех пор полностью поменялась. Стоял великолепный безоблачный тропический день. Море было спокойно.
Сильванер присел. Всё его тело болело, но серьёзных повреждений, кажется, не было. Белые штаны были целы, орден «Золотого руна» висел на шее, и даже капитанская фуражка, которую Осип купил, отправляясь в морской круиз, каким-то чудом удержалась на голове. Доктор огляделся. До горизонта простирался синий океан, лениво набегали на берег волны прибоя. Земля, на которую его вынесли волны, имела райский вид: широкий пляж из белого-белого песка, затем тропический лес с преобладанием пальм, а вдалеке синели высокие горы.
Но что это за странная процессия показалась из пальмовой рощи? Впереди шла богато одетая белая женщина, а за ней несколько полуголых чернокожих, один из которых нёс над женщиной большой зонт, закрывавший её от солнца. Процессия подошла к доктору и остановилась.
– Как зовут тебя, чужеземец? – обратилась к нему женщина.
Странно, говорила она на неизвестном языке, но доктор всё понял.
– Я доктор Сильванер, – ответил он по-русски, и она его тоже поняла.
– Сильванер… – повторила женщина – А меня добрые люди зовут Баушка.
Баушка говорила на неизвестном языке, но слова её складывались в голове доктора в этакий простонародный говорок.
– Не серчай. Ты и встать-то толком не можешь, ударило тебя о берег, болезного. Сейчас вот прикажу слугам, и они отнесут тебя ко мне в дом. Там я тебя напою, накормлю, в баньке попарю да спать уложу, а опосля ты расскажешь мне о себе, а я поведаю, куда ты попал.
Сильватера положили на носилки, которые принесли слуги, и понесли через лес к дому Баушки. Туда от берега вела довольно ровная дорога, выложенная булыжником.
Километра через полтора лес расступился, и на большой поляне Сильванер увидел двухэтажный каменный дом, окружённый хозяйственными постройками и хижинами, крытыми камышом. Здесь же бегало десятка два чумазых ребятишек, в основном негритят, среди которых выделялись двое белых, видимо, родственников хозяйки. Когда Сильватера несли в дом, ребятишки бросили свои привычные забавы и с любопытством глазели на нового человека.
Слуги сытно накормили доктора, напоили его, помыли и попарили в бане, сделанной из брёвен, и поразительно напоминавшей русскую, и, наконец, уложили спать в просторной спальне на первом этаже баушкиного дома.
Несмотря на все переживания предыдущего дня и необычайность ситуации, Сильванер так устал, что сразу уснул и проснулся только на следующее утро отдохнувшим и в хорошем настроении. Стояла прекрасная погода, пели какие-то птицы, солнце уже взошло, но ещё не успело высушить росу на деревьях и траве. Баушка пригласила своего случайного гостя на открытую веранду позавтракать, чем бог послал, и побеседовать.
Стол был накрыт богатый, было много экзотических фруктов и малознакомых «даров моря», но ничего уж совсем необычного на столе не было и убранство стола не вызвало у доктора особого удивления. Но когда Баушка начала говорить, Сильванер как открыл рот, так больше и не закрывал.
Со слов Баушки выходило следующее. По исследованиям Изиатской Калекии Наук (именно так говорила Баушка: не «азиатской», не «коллегии», а «Изиатской Калекии») в районе острова, где она живёт, находится дырка в пространстве. Здесь, на этой стороне дырки, живёт она, Баушка, а на той стороне находится Бермудский треугольник Земли. И оттуда время от времени, пронзив пространство и время, попадают на её остров люди из трёхмерного пространства, земляне. Почему это происходит и как, никому толком не ведомо, но кое-какие соображения у изиатских учёных на этот счёт имеются.
Но об этом лучше говорить непосредственно с ними, а Баушка в этом мало что смыслит. Баушка хотя и из знатных – вроде как графиня, и образованная – закончила в своё время институт по специальности «космическая физика», но давно уехала (а точнее была сослана) на свой остров и ни с кем почти не общается, поэтому не в курсе новых научных изысканий.
Сама же планета Изиатия, на которую попал Сильванер, находится в трёх-с-половиной-мерном пространстве. Что это значит, Баушка тоже толком не знает. Известно ей только, что время здесь течёт то быстрее, то медленнее, а то и вовсе почти останавливается. А остальные измерения, то есть высота, ширина и длина, у них такие же, как и на Земле. Попадают сюда люди с Земли во время сильных штормов, сопровождаемых смерчами, и бывает это довольно редко.
– А обратно-то мне можно попасть? – закричал Сильванер.
– Сюда попадают только с вашей стороны. А от нас к вам попадают ли, не слыхала, – ответила Баушка.
«Значит, Фишбой тоже мог попасть сюда, в это треклятое трёх-с-половиной-мерное пространство, – с надеждой подумал Сильванер, – А то уж я решил, что никогда больше не увижу своего сынка».
Баушка между тем продолжала свой рассказ. Она поведала, что их планета Изиатия имеет форму яйца, причём северный полюс находится на остром конце этого яйца, а южный – на тупом. И вращается она вокруг своей оси за 24 часа. Вращается Изиатия вокруг местного Солнца, большой жёлтой звезды, делая полный оборот за 365 суток.
Кроме Изиатии вокруг Солнца вращается пояс астероидов, яйцеобразный Сатурн с кольцами, далёкий шарообразный Плутон и, наконец, загадочный Трансплутон, имеющий форму Диска или колеса (местные учёные никак не придут к единому мнению о том, как называть такую форму планеты).
Цивилизация на Изиатии достигла больших высот. Изиатянам известны и телевидение, и компьютеры, и космические полёты. Но на Изиатии часто высочайший уровень науки и техники соседствует с дремучим невежеством и варварством, как в отношениях между людьми, так и в тех же науке и технике.
– Такова уж особенность трех-с-половиноймерья – вздохнула Баушка по этому поводу. Она расстелила на столе большую карту мира и продолжала
– На планете четыре материка: Азия, Ведмедия, Репения и Колондайк – и три океана: Великий, Западный и Южный. Материк Азия – самый большой и очертаниями очень похож на земной материк Евразия, только без Европы. Материк Ведмедия отделён от Азии Западным океаном, и протянулся почти от северного полюса до экватора. Репения самый маленький материк, расположенный у экватора и отделённый от других материков Великим океаном. Колондайк занимает весь южный полюс и отделён от других материков Южным океаном. Морозы на этом Колондайке бывают жуткие.
Показала она на карте и свой остров, куда непосредственно попал Сильватер. Он расположен у юго-западного побережья Азии и омывается водами Западного океана.
Люди на Изиатии относятся к нескольким расам и многим народам, а, кроме того, на Ведмедии обитают разумные ведмеди, существа, сочетающие признаки медведя и человека. По интеллекту и способностям они не сильно уступают людям, но на данный момент они сильно истреблены и оттеснены в труднодоступные районы материка.
– Ну, хватит на сегодня, а то, я гляжу, у тебя и так голова идёт кругом, – сказала Баушка, – Допивай свой кофе, да я тебя познакомлю с внуками моими.
Она приказала слугам, и через некоторое время на веранду вбежали два загорелых мальчугана. Одного из них звали Петя, а другого – Атымчик. На самом деле они не были родными внуками Баушки. Петя был сирота, носил фамилию Леткин, и в своё время Баушка усыновила его. А Атымчик был последним сыном одного из знатнейших людей Изиатии по имени Атым Евлампич. Они учились в престижном Кадетском корпусе и гостили у Баушки на летних каникулах. Пете было 10 лет и был он коренастый крепыш, а Атымчику было 12 и был он не по годам высок и худ. Дети Сильванеру понравились, особенно Петя, он чем-то напоминал доктору потерянного Фишбоя.
…С этого времени Сильванер стал жить у Баушки, пользуясь её неизменным гостеприимством, отдыхая и набираясь сил и всё больше привязываясь к Пете. Он каждый день узнавал что-то новое об Изиатии и её жителях. Ели здесь примерно то же, что и на Земле, и пища эта нравилась Сильванеру. Молились разным богам, но если кто-то не верил в бога или не желал молиться, как Сильванер, то это не возбранялось. Узнал доктор, что Баушка в молодости была светской дамой весьма лёгкого поведения, за что и была сослана на принадлежавший ей остров, где и жила последние лет 20.
Дни на острове сменялись ночами, погода стояла прекрасная, море было тёплое, и Сильванер скоро поправился от травм, нанесённых ему во время шторма. Но душа его болела от тоски по Земле и Фишбою. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, он много времени проводил с детьми, а особенно полюбившегося ему Петю решил усыновить.
Много общался Сильванер и с не по годам развитым Атымчиком, который, в частности, поведал Остапу, что он является внуком первочеловека Евлампия, который в древности познал самого себя и породил сынов Петра и Атыма и многих дочерей. От Петра и Атыма пошли две основные расы Изиатян – атымоиды, высокие и тонкокостные люди с редкими прямыми волосами, и петроиды – невысокого роста, коренастые и кудрявые. Вторых несравненно больше, чем первых, что является следствием огромной плодовитости Петра. Но Атымчик утверждал, что атымоиды благороднее и именно потому их меньше. Сам же всеблагой Евлампий зародился потихоньку из грязи, которая наполняла Первоизиатию, под действием солнечных лучей и по божьему соизволению. Сейчас Евлампий, мир ему и многие лета, уже старый и большую часть времени проводит лёжа на печи в специально для него построенном стеклянном мавзолее с большой надписью «Евлампий» над входом. Люди ходят туда и благоговейно любуются первочеловеком и праотцём всех людей.
В древности Евлампий дал человечеству закон о том, как всем жить и время от времени, возмущённый неправдами, учиняемыми его потомками, кряхтя слезает с печи, выходит на улицу, жалобно говорит: " He-а нады!» – и уходит обратно.
– Больно уж он старый, – говорил Атымчик.
Ещё Атымчик говорил, что некоторые злодейские учёные, которых слишком много развелось в последнее время, доказывают, что не может быть Евлампий отцом всех людей, что не мог он самозародиться из грязи, что так не бывает, что люди произошли от диких медведей или, что ещё гаже, от грязных обезьян, и, что, следовательно, Евлампий, мир ему и многие лета, никакой не первочеловек, а обыкновенный шарлатан. Но за такие мысли и, тем более, речи по головке никого не погладят, и, если бы не разные приборы и машины, которые выдумывают ученые и которые так любит Атымчик, всех вольнодумцев давно бы уже перестреляли, перетопили, перевешали и поотрубали бы им их чересчур умные головы.
Сам Атымчик ходил с мобильным телефоном, а у Баушки в доме был и телевизор, и персональный компьютер, и холодильник, и много других достижений цивилизации.
Основные научные разработки на Изиатии велись в Калекии Наук, всемирной организации учёных, которая называлась так потому, что в стародавние времена, когда эта почтенная корпорация только зарождалась, здоровому мужчине было неуместно не заниматься физическим трудом, а только и делать, что думать и, потому в науку разрешалось идти только увечным и инвалидам, то есть калекам. В те далёкие годы некоторые умные юноши, которые были рождены для науки, специально увечили себя, лишь бы стать учёными. Сейчас от этого варварства давно отказались, но традиционное название главного научного учреждения сохранилось и даже стало почётным.
Время шло, и скоро на баушкин остров должен был приплыть почтовый пароход, который примерно раз в месяц доставлял Баушке и её подданным почту и необходимые товары. На этом пароходе Сильванер собирался отправиться с Атымчиком и Петей в город Атымпетрию, где те учились в Кадетском корпусе и где находилось одно из отделений Калекии Наук. Доктор хотел официально усыновить Петю и пообщаться с учёными и выяснить у них, нельзя ли как-нибудь вернуться на Землю, в родное трёхмерное пространство.
Может быть, так бы оно и было, но произошли события, в результате которых Сильванер надолго остался на Изиатии и она даже стала для него второй родиной.
Глава 3. Сильванер у пиратов
На острове ждали почтовый пароход, а дождались пиратов. Они напали ночью, подожгли баушкин дом, разогнали слуг и захватили сокровища, накопленные ею за долгие годы ссылки. Хорошо ещё, что Баушка с детьми была в горах, на даче, и не видела этого кошмара.
Сильватер же сидел дома, так как у него на глазу вскочил ячмень и он, лазая с детьми по горам, повредил ногу. И когда напали пираты, нога его была в гипсе, а глаз был закрыт чёрной повязкой. Страдая от вынужденного безделья, Сильванер не брился, лицо его заросло густой чёрной щетиной. В общем, вид у него был самый что не на есть пиратский. Поэтому пираты приняли его за своего.
– О, дружище! О, наш славный соратник! – на перебой кричали пираты.
– Как давно я тебя не видел! Дай обниму тебя покрепче! – сказал капитан, видно принимая доктора за кого-то другого и заключил Сильванера в объятия. – Наконец-то мы нашли тебя, и ты снова станешь нашим боевым товарищем.
По литературным источникам Сильванер знал, что из себя представляют пираты, и счёл за благо не разочаровывать их и побыть пока одним из них. Поэтому он как был, в гипсе и с повязкой на глазу, отправился, опираясь на костыль, на пиратский корабль.
Это был довольно большой трёхмачтовый парусник, над которым развевался чёрный флаг с черепом и костями, известный всем как «весёлый Роджер». Именовался сей боевой корабль «Геморрой». Вообще-то на борту его была надпись «Герой», но это было слишком пафосно, и по-другому как «Геморрой» пираты свой корабль почти никогда не именовали. Команда на нём подобралась из отъявленных головорезов. В её составе было человек тридцать, все обожженные тропическим солнцем и продублённые ветрами всех морей ветераны, многие из которых были украшены ужасными шрамами, полученными в боях.
Были среди них и три ведмедя, два взрослых, и один мальчик-юнга. Поскольку Сильванер никогда раньше не видел этих необычных существ, то он внимательно к ним присматривался. Они внешне были больше похожи на медведей, тело их было покрыто густой бурой шерстью, имели они почти медвежью голову, и только передние лапы у них больше напоминали человеческие руки, но с большими когтями вместо ногтей. Одевались они как люди, но не носили обуви, и, косолапо переваливаясь, ходили на задних лапах. Были они несколько глуповаты, годились больше на тяжёлую физическую работу, но говорили членораздельно и вполне хорошо. В бою были бесстрашны и свирепы, смело шли на выручку своим товарищам, но из-за своей неуклюжести часто погибали в схватках.
Благодаря своему природному уму и организаторским способностям Сильванер быстро стал у пиратов чем-то вроде помощника капитана.
Он сумел так себя поставить, что пираты боялись его и выполняли все его приказания. Занимались пираты тем, что грабили прибрежные поселения, а награбленное пропивали. Жили весело и беззаботно, всего было вдоволь. Большим неудобством в пиратской жизни для Сильванера было то, что нога и глаз его давно зажили, но, чтобы не нарушать образа, ему приходилось ходить с загипсованной ногой и перевязанным глазом.
Сильванер решил, что, раз уж так получилось, то он отправится с пиратами и будет изучать Изиатию, и, главное, искать своего Фишбоя. Ему что-то подсказывало, что его сын тоже попал в трёх-с-половиной-мерное пространство и плавает где-то в морях Изиатии. Доктор также решил, что при первой же возможности он сбежит от пиратов и будет искать способ вернуться на Землю.
После разграбления баушкиного острова пираты отправились на восток к берегам Репении. По рассказам пиратов, это была прекрасная страна. Заселённая меньше других материков Изиатии, она сохранила почти в первозданном виде свою необычную природу. Девственные джунгли, покрывавшие её горы и равнины, были населены невиданными животными, в полноводных реках кишела вкуснейшая рыба, а в небе было темно от бесчисленных невиданных птиц. Люди, населявшие Репению, были добры и доверчивы и занимались, в основном, сельским хозяйством, хотя и промышленность была им не чужда.
Плавание к берегам Репении заняло у пиратов несколько недель, за которые ничего примечательного не произошло. Наконец, пройдя цепь рифов, протянувшихся вдоль побережья Репении, пираты бросили якорь у пустынного берега.
