Морана "Он мертв"

Он мертв
Морана

– Я расскажу вам свою историю, но прежде чем начну, вы должны понять – я не сумасшедшая.

Морана

Он мертв

Глава 1

Я стояла в дверном проеме, опираясь на косяк. Между коридором и спальней того, кто назвался моим братом. Не знала, куда себя деть, поэтому топталась на месте. Длинный, тощий парень, развалившийся на кровати, отвел глаза от телефона и глянул на меня.

– Чего тебе?

Я вздрогнула от звука басистого голоса. Этот тип вытянутыми конечностями походил на богомола, приодетого в джинсы и твидовую рубашку.

– Могу я не ехать завтра на работу? Там снег выпал, наверняка половина народа сольется. Скажет, что холодно, – заканчивая говорить, по недовольному лицу парня я уже понимала, что мне откажут в просьбе. – Могу дома остаться?

– Тебе нужно начать выходить в люди, – неожиданно по-доброму проговорил он. И, словно ему стало неловко, добавил тихо: – Жизнь не заканчивается на смерти мужа. Тебе всего двадцать семь.

В горле встал ком. Я не стала спорить. Направилась в комнату напротив. Моя детская. В таком возрасте вернуться в нее жить не значило ничего хорошего. Путь от одной двери к другой освещала слабая полоска света из комнаты брата. Не люблю темноту. Я шарила рукой по стене в поисках выключателя. Не могла найти. Не помнила, где он находится. Чернота вокруг сгущалась. Паника росла.

Неясное движение заставило на секунду замереть от ужаса. Черный силуэт собаки возник в проходе. Она сделала шаг вперед. От испуга я отскочила от животного и заорала во все горло. Казалось, сердце не выдержит.

Я резко села на кровати. Дыхание сперло от страха. Ненавижу собак! Непредсказуемые хищники. Мама как-то рассказывала историю о том, как на соседней улице загрызли девочку. С тех пор к врожденному страху темноты добавился еще и страх перед собаками.

Чуть успокоившись, я огляделась. Рассветное солнце едва пробивалось через плотные шторы. Рядом мирно посапывал муж. Мое внезапное пробуждение от странного сна никак его не тревожило. Я толкнула Савву в бок. Он, не открывая глаз, замотал рукой, защищаясь от моих попыток разбудить его окончательно.

– Вот до чего ты меня довел! – наигранно ворчала я. – Заставляешь работать, а мне теперь сны снятся, где я пытаюсь слиться с работы и дома посидеть.

Муж поймал мою руку и потянул к себе. Я завалилась на разгоряченное ото сна тела. Уютно. Хорошо. Савва зевал и бухтел, что вставать слишком рано. А если не спать, то сил ни на какую работу не останется, поэтому мы будем спать до победного. В подтверждение этих намерений его объятия стали железобетонными, не дающими и малейшей возможности сбежать.

Глава 2

Солнце расплавило мозг. Я выдавала заученный текст на автомате, стоя возле очередной достопримечательности. Одна из остановок на длинном экскурсионном маршруте. Люди топтались на зеленой траве возле полуразрушенной усадьбы. Входить внутрь опасно. Велика вероятность обрушения. Приходилось следить за особо активными клиентами, предотвращая их случайные смерти уговорами и выдуманными рассказами о том, как кого-то однажды убило балкой.

От работы приходили дивиденды в виде быстрых, но физически тяжелых денег. После автобусной экскурсии по области мы с мужем будем для этой же толпы жарить шашлыки и следить, чтобы никто после бани не утонул в озере.

Клиенты, как всегда, будут восхищаться тем, какая же у нас легкая и крутая работа. Так, словно все организовалось само собой, без наших с мужем усилий. Мы с Саввой будем улыбаться и кивать, бегая туда-сюда по коттеджу, наводя уют, накрывая на столы, топя баню, таская воду и мечтая хотя бы прислонить голову к подушке в ближайшие сутки, за которыми последует наведение порядка и подготовка к новой порции туристов. Поспать вариант только один – когда закончится жаркий сезон.

Изредка, если народу набиралось совсем мало, муж ездил на работу один. Так что спал он определенно меньше меня. Но даже с этим условием, середина дня, а я только и делала, что думала о сне. И как назло, в и так напряженном от работы мозгу всплывали воспоминания о ночном кошмаре. Во время экскурсии я то и дело косилась на вполне живого Савву. Его загорелое лицо успокаивало, но в глубине души остался осадок после слов брата о смерти мужа.

Я удивлялась тому, что во сне сомневалась в реальности родства между мной и Владом. Брат, похожий на богомола, младше всего на год. Немного занудный, но определенно родной.

Набрав в грудь побольше воздуха, я выдала последний кусок заученного текса и повела людей осматривать приусадебную территорию. Савва, заметив у меня ухудшение настроения, с энтузиазмом перенял пост экскурсовода. Мне оставалось лишь плестись следом за толпой, периодически их пересчитывая. На случай, если кому взбредет в голову отделиться и уйти гулять в лес, что возвышался вокруг участка.

В основном так поступали сорокалетние. Энергии еще достаточно, а слушаться тех, кто младше на пятнадцать лет, особого желания нет. И пофиг, что мы с мужем за потеряшек головой отвечаем, и если что случится, то нам выплачивать их родственникам компенсации.

Толпа обогнула крыльцо. Витражные стекла – главный объект для фотографий, поэтому люди подоставали телефоны. Савва же делал кадры на профессиональную камеру и призывал клиентов не мешать друг другу, приговаривая, что без фотографий никто не останется.

Я сложила руки на груди. Бросив мужа на растерзание клиентам, отвернулась к лесу. Глаза скакали по высоким деревьям. С мысли, что в чаще, должно быть, царит прохлада, сбило внезапное движение. Тело сковал ужас. Я смотрела на черную собаку, точно такую же, как во сне. Она показалась из-за веток ели, метрах в тридцати от меня.

Животное осторожно шагнуло вперед, я дернулась назад. Псина замерла. Оранжевые глаза следили за моими движениями. Я медленно пятилась к толпе, пока не врезалась в кого-то. Пожилая женщина, оторванная от фотографирования, уже приоткрыла рот, собираясь возмутиться, но затихла, как только вгляделась в мое лицо.

– Что с вами?

Ее вопрос утонул в шуме веселых голосов отдыхающих. Было все равно на нее. Волновало, только где мой муж и все ли с ним в порядке.

Глава 3

Я с трудом разлепила глаза. Люстра казалась знакомой. Матрас подо мной – мягким. Одеяло сверху – теплым. Брат сидел на краю в той же рубашке, что я видела его в последний раз.

По ощущениям прошло много времени с нашей последней встречи. Влад не моргал, глядя на меня. Взгляд не скрывал тревогу.

– Как чувствуешь себя?

Я едва приподнялась на локтях. Физически все нормально.

– Сон странный.

– Ты не спала, сознание потеряла, – произнес парень.

Я поежилась от воспоминаний о напугавшей меня собаке. Черный потрепанный мастиф смирно сидел у ног Влада. Оранжевые глаза словно подсвечивались изнутри.

– Я точно спала, – парировала названому брату. – Во сне у меня был муж, а еще там была псина.

Я указала пальцем на черную лохматую собаку.

– Наверное, воспоминания возвращаются, – брат воодушевленно всплеснул руками и подался вперед. – Ну? Вспомнила что-нибудь дельное? – парень ткнул пальцем в шрам на своей щеке. – Как поставила?

Я растерянно уставилась на вроде бы порез. Хотя уверенности в этом не было. Когда мы месяц назад встретились с Владом, я пошутила, что помню свою жизнь. Он к моей амнезии отнесся серьезней, чем я, и сказал, что пока я не отвечу на вопрос, как поставила ему шрам, то веры моим словам никакой нет.

Я пересказала Владу сон. По ходу повествования уголки его губ опускались.

– Работа тебе подходит, – сообщил он и увел взгляд в сторону. – Теперь понятно, почему экскурсии так хорошо рассказываешь. Буквально занималась тем же в прошлой жизни.

– Ты не уверен, что это было на самом деле? – уточнила я. – Ты же мой брат, не можешь сказать, воспоминание это было или обычный сон?

– Нет, ты не общалась с семьей несколько лет. Соцсети не вела. Откуда мне знать, что там у тебя в жизни происходило.

Для меня это новая информация.

– Почему мы не общались?

Влад поднялся на ноги и покачал головой.

– Долгая история. И слушать ее лучше не перед сном.

– Я готова послушать важные истории из собственной забытой жизни, – я следила за пугающим животным. Мастиф не пошел за братом, а продолжил сидеть у моей кровати, словно чего-то ждал.

– Может, к тебе еще память вернется, – сказал Влад, оказавшись на выходе из комнаты.

– Или, может, вы начнете рассказывать хоть что-то, – злобно кинула ему вслед.

Под «мы» имелась в виду вся семья. Брат поселил меня у себя. Хотя родители еще живы. Мы виделись с ними в больнице, когда меня по документам определили как их родственницу. Женщина показалась даже приятной и вежливой, а мужчина напрягал своим молчанием. Потом в помещение влетел долговязый парень и заявил, чтобы они убирались.

Разборки, кто где будет жить, длились два дня без моего присутствия. Я все это время спокойно лежала в стационаре. Потом пришел врач и сказал слушать высокого, представил его братом, назвал Владом и отправил вон из надежной больницы.

Брат пытался вернуть меня в жизнь. Но мир пугал неизвестностью. Влад сказал, что мы будем вместе работать, выдал текст, что следовало выучить, и каждый день добавлял все новую информацию про горы и леса, что лежали вокруг.

Мой чистый мозг заполнялся традициями, поверьями и легендами, которые так любят туристы. Но выходить к людям я по-прежнему не хотела. Брат же повторял, что из меня получится отличный экскурсовод и что я рано или поздно соберусь съехать. И лучше, чтобы у меня были опыт и деньги.

Мне нравилось жить у Влада. Дом, где мы находились, это место нашего взросления. Родители переехали из города в деревню. Я удивилась, что дом в итоге достался Владу. В больнице его отношения с мамой и папой не выглядели теплыми и семейными.

Брат задержался у двери. Он указал взглядом на выключатель.

– Не надо, – прошептала я. – Свет мне нужен, чтобы спать.

Парень кивнул.

– И псину свою забери, – проорала я ему.

Собака по-прежнему смотрела на меня. Я ее боялась.

– Она не моя. Говорил же! – донеслось из коридора.

Точно. Собака появилась совсем недавно. Когда я тут поселилась. Она встретила нас с братом на пороге. Я тогда спряталась за долговязого, решив, что собака его домашнее животное. Дом я увидела одновременно с псиной, поэтому все время забывала, что для этого места она тоже новый житель.

Брат выгонял ее несколько дней, но мастиф скулил под окнами вновь и вновь. Влад сказал, что, наверное, собаке совсем нечего есть, раз она возвращается постоянно. Брат сжалился. Псина поселилась с нами. У меня от вида черной шерсти мороз шел по коже. А внимательный взгляд собаки, слишком осмысленный, пробирал до костей.

Глава 4

Уговоры помогли. Влад разрешил пока не выходить с ним на работу, но с условием. Отправил меня в магазин. Частный сектор. Продуктовый только один – в конце улицы. Заблудиться невозможно.

Я куталась в осеннюю куртку. Холодный ветер завывал. Калитка скрипнула, когда я ее толкнула. Безлюдная улица без единого дерева тянулась далеко вперед. Домов по десять с каждой стороны. Собака, как и всегда, крутилась рядом. Я переживала, что если она кинется на меня, то никто не придет на помощь.

Но и людей я начала бояться, когда поселилась у брата. Он повторял одно и то же. Из раза в раз говорил, чтобы я не доверяла никому. Особенно родителям. Беспамятная вера в мир рушилась. В больнице я не была затворницей, активно общалась с другими пациентами, а потом вдруг сказали, что людям, растившим меня, по какой-то причине нельзя доверять. Незнание бороздило мозг и вселяло страх.

Что сделали мама и папа, если даже брат, нелюбящий животных, но все же приютивший собаку из жалости, стал относиться к родителям плохо? Почему повесил обузу в виде меня себе на шею, а не им? Те не против приютить меня, раз пришли в больницу.

Серая улица не выглядела дружелюбно. Слякоть замерзла и превратилась в твердую грязь. Некрасиво. Холодно. Мрачно. Таким был этот октябрь.

Первый шаг за ворота дался сложно. Второй сделать оказалось легче. Я вздохнула. Ледяной воздух обжег легкие. Вроде не страшно. Чего я боялась? Мимо меня промчался мастиф. Собака будто только и ждала нашей прогулки, словно ее держали в доме насильно все это время.