– Тоже в отъезде…
– Я должна немедленно связаться либо с хозяином, либо с родственниками. Супруга где?
Координаты мне были выданы.
Василий молча протянул мне свой телефон. Я кивнула. Конспирация никогда и никому не мешала. Хотя в данном случае это та еще конспирация. Нашу парочку вычислить – как нечего делать. Василий прав сто раз: надо сначала думать, и очень тщательно! Если бы я соображала – взяла бы телефон с какой-нибудь «левой» симкой. Но я не этого не сделала.
Валерию я, разумеется, звонить не стала. Набрала жену Нинель Ивановну, как выяснилось.
– С вами говорит старший судебный пристав буль-буль-буль, – я постаралась как можно невнятнее произнести придуманные имя и фамилию, – у меня предписание вручить Валерию Валерьевичу Коростылеву постановление о назначении ему алиментов на содержание Ерохиной Галины две тысячи двадцатого года рождения в пользу Миранды Игоревны Засохиной.
Я замолчала, желая насладиться эффектом. И он был!
– Подонок! – выдохнула Нинель Ивановна.
Я согласно кивнула.
– Мерзавец! – присовокупила жена Валерия.
Судя по всему, никакая она не бывшая жена. Мало ли что там в паспорте, какие штампы стоят. Отношения есть, здесь нет сомнений.
– Вы можете сфотографировать постановление и послать мне по вотсапу? Вот по этому же телефону.
– Хорошо, – без запинки согласилась я, предвкушая семейный скандал. (Так ему и надо, обманщику вероломному.) – Но где мне все-таки найти гражданина Коростылева В.В.? Он срочно нужен! Иначе мы объявим его в международный розыск!
– Он сейчас в Москве, – и мне были назван точный адрес проживания Валерия.
– Очень хорошо! – сказала я. – Спасибо за вашу гражданскую позицию. Дети не должны голодать из-за безответственности скрывающихся папаш!
– О-о-о! – раздалось в трубке.
Видимо, Нинель уже лезла на стенку, мечтая о разборках с благоверным.
– Я сейчас вам все отправлю, – сказала я и отключилась.
Я действительно сфотографировала свою бумагу и переслала ее в далекий Лондон.
– Так, – я пристально рассматривала окружающую обстановку (при таких-то деньжищах картины на стенах могли бы быть и повысокохудожественнее, а не эти вот лебеди на фоне мутного пруда), – сегодня мы описывать имущество не будем. Но хотелось бы взглянуть на документы на дом. Они у вас есть?
В принципе, кому принадлежит этот дом – можно было бы узнать и в Росреестре. Но поскольку пока все складывалось удачно – надо было ковать железо.
Охранник стоял в растерянности.
– Вы слышали? – сказала я строго. – Нинель Ивановна крайне заинтересована в соблюдения законности и правопорядка.
Охранник молчал. Я тоже. Поскольку, как человек искренний, в сущности, совершенно не была уверена в своих словах.
– Покажи, – подал голос Василий, – и договор на охрану дома.
– Да, – подтвердила я, – и договор.
Сторож поднес к губам рацию. В моем мозгу одна за одной ярко вспыхивали душераздирающие сцены: появляется полиция, нас разоблачают как самозванцев, заламывают руки и с позором препровождают в участок. Долгое изнурительное разбирательство. Уголовное дело за незаконное вторжение в частные владения. Суд. Наш невнятный лепет…
Но сегодня был удачный день! Охранник Сергей всего лишь попросил какую-то Зою принести документы на дом и договор на охрану объекта.
Бумажки нам на фиг были не нужны, но я обрадовалась Зое, их принесшей, как восходящему солнцу. Внимательно изучила документы, сфотографировала телефоном.
– Как долго здесь не появлялся гражданин Коростылев? – я постаралась вложить в свой голос всю сущность непоколебимого принципа неотвратимости наказания.
Охранник и горничная переглянулись.
– На прошлой неделе? – спросила Зоя.
Сергей кивнул.
– Та-ак, значит, гражданин Коростылев все же здесь появляется! И вы укрываете злостного уклониста от алиментов? Интересно, интересно…
– Когда должен появиться в следующий раз? – спросил Василий.
– Вообще-то сегодня хотел. Но он нам не докладывает, – обиженно сказала Зоя, – мы-то тут при чем?
Мы с Василием переглянулись.
– Значит так, – грозно пророкотал Василий, – мы гражданина ждать не будем. Нас ждут другие дела. Но вы сообщите гражданину, что мы еще вернемся!
– Несомненно, – поддакнула я.
– Оставьте бумагу, – неслось нам уже в спину.
– Не имеем права, – не оборачиваясь, заявила я, – только в собственные руки!
Сдерживая желание пуститься вскачь, мы с Василием степенно отдалились от особняка на приличное расстояние. Странно, конечно, что судебные приставы прибыли при исполнении не на служебной машине.
– Откуда ты знаешь этого Зотова? – спросила я.
– Ниоткуда. Когда первый раз приезжали – посмотрел на ворота. Там табличка висит: «Охраняется частным охранным предприятием «Заря». Пока ты в гостинице бумажку стряпала – посмотрел в интернете, кто там главный.
– Ну, ты и жук, – восхитилась я.
– Ты тоже та еще жучица.
– Мы – пара, – согласилась я.
– А то. Зачем ты эту историю с алиментами придумала?
– Не догадываешься? Чтобы мерзавцу жизнь отравить. Пусть пооправдывается перед родной женой.
– Может быть, ей наплевать глубоко.
– Не может. Видишь, Коростылев появляется здесь регулярно. И отношения у него с женой вполне взаимозависимые. Просто подлец поехал в Москву на отхожий промысел, так сказать. Дурочек разводить типа Наташки.
– Тебе ее не жалко?
– Наташку жалко, конечно.
– Нет, жену.
– Ничего. Пусть тоже пострадает. Не верю, что она не знает – не догадывается о махинациях мужа с квантовой физикой. И думает, что в нашей стране каждый зам мэра, честно выполняющий свою работу, может позволить себе такой дом. И пусть гад Валерий ощутит несправедливость бытия…
Мы брели по не чищенному от снега тротуару.
– Нет в городе Муроме киргизских гастарбайтеров, – чертыхнулся Василий.
– Денег нет. Не думаю, что здесь все хорошо с работой. Местные тоже могли бы почистить. И постоянных работников нанимать не надо – вопрос только в организации. Кинуть клич, собрать людей, обозначить фронт работ. И вот тебе – чистые тротуары.
– Но этим же заниматься надо.
– Вот именно.
Добрались до центра, забились в ресторанчик. Вроде все складывалось удачно, все выяснили, что хотели. А на душе кошки скребли, муторно было на душе. Не елось – не пилось. Мне. А у Василия, напротив, аппетит проснулся зверский (видимо, я его все же недокармливаю). Заказал борщ с пампушками, увесистый кусок мяса и графинчик водки. Я поразмыслила и все же тоже борщ съела. Правда, без водки, что, наверное, несколько умалило вкус первого блюда. Я вообще-то лучше борщ варю. Если варю, конечно. Вот именно.
– В принципе завтра можем ехать, – сказала я, – в принципе, мы все узнали. Даже город посмотрели путем пеших прогулок и разъездов туда-сюда.
– Давай еще останемся на денек?
Ну что ж. Ирке настрочу вечером подробный отчет. А об ее изысканиях могу и послезавтра узнать – Ирка не очень-то любит письменные жанры.
Мы вышли на морозный воздух, прошлись по улице.
– Не оборачивайся, – сказал вдруг Василий.
Я, конечно же, обернулась. Двое прохожих следовали за нами на почтенном расстоянии.
– Ты думаешь?..
– Однозначно. Поедем-ка мы сегодня.
– Ты водки выпил.
– Ну, ты-то не пила…
– Нет, давай переночуем хотя бы. А то еще подозрительнее получится. Типа – сматываем удочки в темпе.
Но «прохожие» мне тоже не понравились. Они проследовали за нами до гостиницы. И остались стоять на противоположной стороне улицы, переминаясь с ноги на ногу. Холодно все же.
– Едем, – решительно сказал Василий.
Мы поднялись в номер. Я твердо встала на путь исправления и решила сначала подумать, прежде чем что-то предпринимать.
– Напороться на погоню на пустой ночной дороге – не слишком лакомая перспектива, – делилась я сомнениями с Василием.
– А если они стукнут в правоохранительные органы? Знаешь, вторжение в частные владения, да еще под видом государственных служащих…
Да, не хотелось бы такого разоблачения.
– Не спеши! – мне очень понравилось все тщательно обдумывать, и я делала это со всем размахом неофита. – Поспешность нужна для ловли блох. Мой предыдущий опыт борьбы с мафией и коррупцией[5 - См. роман Марии Мусиной «Квадратные метры хитрости».], а ты знаешь – он у меня есть – подсказывает мне, что никто никуда не обратится. Официально во всяком случае. Здесь никому шумиха не нужна. Вовсе даже и совсем не нужна.
– Да, – согласился Василий, – скорее всего, просто присматривают: с кем мы еще будет встречаться.
– Вот именно. Можно доставить им завтра радость и встретиться еще с кем-нибудь. Сбить их с толку!
– А если, – начал Василий, но я его перебила:
– Никаких «если». О местном квантовом чуде знает весь город, а также центральная пресса в курсе. Это не секрет. Ну, да, зачем-то поперлись в особняк Коростылева, да еще по дурацкому поводу. Подумают: бабские дела, какая-то баба хочет денег срубить.
– Если бы ты мне сразу сказала – поехали бы на какой-нибудь другой машине. Или номера бы другие навинтил.
Я погладила Васю по голове и подумала, что больше ничего ему не буду рассказывать об этом деле. Нечего его впутывать. Я просто не имею на это права – впутывать Василия в эти разборки. Он мне, в конце концов, дорог. Причем – на свободе.
– И с чужими паспортами явились бы в гостиницу, да. Василий, не усложняй и без того непростую ситуацию. Если захотят нас вычислить – вычислят. Спасибо тебе, конечно, за телефон, его номер может несколько запутать интересующихся, но ненадолго.
В общем, мы решили никуда не ехать и на следующий день, а, как и хотели, побродить по городу, подивиться на местные красоты.
Утром поболтали с любезной Катериной Петровной. И сразу прошли к Оке. Заснеженная река навевала мысли о непрерывающемся движении времени – река неспешно несла свои воды и при Илье Муромце, и при Иване Грозном, и при Петре с Февронией.
Мы никогда не хохотали с Василием, как в тот день в Муроме, подвергаясь слежке и опасности. Нас смешило буквально все: кот, свернувшийся калачиком в окошке; улица Автодора, Вишневая улица и Июльская; улицы Медовая и Луговая, Радужная и Совхозная; грозный человек в костюме Ильи, разумеется, Муромца, размахивающий мечом и призывающий при этом посетить местный краеведческий музей; и стаи толстых голубей повсюду; и малюсенький киоск под названием market; и парень в красной ушанке…
Но не зря в нашем народе бродит примета: много смеяться – не к добру. Знает наш народ, что к чему. Разбирается. Потому такой настороженно-неулыбчивый – всегда подвоха ждет. И подвох случился. Это – мягко говоря. Вообще-то это был целый подвохище.
Сумерки. Мы бредем по улице. Настроение у нас – лучше некуда.
И тут нам заламывают руки и запихивают в машину. Мне показалось, что это танк. Но то был всего лишь огромный минивэн. Везут куда-то, мне показалось недолго.
Василий пытался сопротивляться. Ему дали по морде (и не только), защелкнули на руках наручники. Я вообще-то тугодумка, до меня не сразу дошло, что происходит. Но даже если бы и дошло – что толку? Превосходящие силы противника не оставляли выбора.
И вот уже мы входим в какой-то особняк, судя по всему, загородный. Ну как входим? Нас грубо подталкивают люди сзади, и мы с трудом удерживаем равновесие от этих толчков.
Я все время смотрю на Василия, Василий смотрит на меня. В его глазах нет страха – только злая решимость. Что Василий читает в моих? Обреченность?
Нас вталкивают в комнату. Вернее в комнатищу. Помещение огромное, явно жилое, и у меня мелькает луч надежды: это не тюрьма. Мелькает и гаснет – ввиду своей бессмысленности.
– Ну, что, кто тут привет мне передавал? – человек подходит к нам лениво, враскачку.
Блин, вот, действительно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Алексей Семенович Зотов? – напрягаю я свою слабую память. – Как тесен мир!
– Брателла, почему такой неласковый прием? В чем дело? – сипит Василий и тут же получает кулаком под дых.
