– Напишите ей письмо, – предложила Мари, когда он наконец открыл глаза. – Мы передадим.
– Письмо? – задумался граф. – Попробую. Помогите мне.
Жанна приподняла подушки и граф сел. Из прикроватной тумбочки она вынула пузырёк с чернилами, перо, бумагу и сказала:
– Диктуйте.
– Я сам, – попросил граф.
Он писал с трудом, часто останавливаясь. Наконец письмо было закончено и граф передал его Мари.
– Я, наверно, сошёл с ума, – устало произнёс он, – как вы выберетесь из монастыря?
– Это наше дело, – ответила Мари, пряча письмо, – не волнуйтесь.
– Да, вот ещё, – хрипло сказал граф, – зайдите к графу Дюскере, его дом вам покажут, передайте ему, что письмо похищено, и сразу же уходите. Вы поняли? – настойчиво переспросил он.
– Да, – заверила Жанна. – Мы всё сделаем.
Граф закрыл глаза, девочки вышли из палаты и пошли по галерее. Колокол только что возвестил о начале мессы.
– До вечера ещё далеко, – сказала Жанна, – жаль.
– Наоборот, есть время всё подготовить, – не согласилась сестра.
– Корсаж и юбка уже лежат рядом с костюмами сыновей дядюшки Пьера.
– Нам понадобится только один костюм, – подумав сказала Мари. – Сандро наверняка, купит себе что-нибудь подходящее. Наш конюх, человек небогатый, как и мы, впрочем, но если мы собираемся использовать одежду его сына, я думаю, за неё надо заплатить, как ты считаешь?
– У нас есть деньги, которые мы выручили за браслет твоей матери, – стала вспоминать Жанна, твоё жемчужное ожерелье и…
– Мамина фероньерка, на золотой цепочке, – обрадованно сказала Мари. – Этого достанет на то, чтобы заплатить дядюшке Пьеру за костюм.
– Тс! – предупредила сестра, по направлению к ним шла Катрин.
– О, – постаралась удивиться она, – вы уже вернулись? Как прошла прогулка за монастырскими стенами?
– Замечательно! – ответила Жанна.
– А как монастырский сад? – невинно спросила Мари. – Посадили что-нибудь новенькое?
Катрин закусила губу, но через несколько секунд уже улыбалась:
– Так, ничего особенного, – ответила она, – ноготки и каланхое. Вы на мессу?
– Разумеется,-вежливо ответила Жанна, – ты с нами?
– Конечно, – согласилась Катрин. И девушки продолжили путь вместе.
После мессы девочки получили поручение от сестры Клод зайти в трапезную и хорошенько прибраться там перед ужином. Жанна скоблила столы широким ножом, а сестра, стоя на коленях, мыла полы. Когда всё было готово, Жанна сходила на конюшню за соломой и разбросала её по свежевымытому полу.
– Сестра Жасинта, – позвала она, – у нас всё готово.
Из кухни вышла монахиня с добродушным морщинистым лицом и придирчиво оглядела трапезную.
– Ну, и хорошо. Вымойтесь, приберите волосы и ступайте на кухню. Велено накормить вас отдельно.
Получив по куску хлеба и стакану молока, сёстры молча прошли в угол кухни и уселись на скамью. Нехитрый ужин был съеден в мгновение ока.
– Теперь ступайте к себе.
Девушки поклонились и вышли. Переступив порог спальни, Мари охнула: подушки на их кроватях были изрезаны и на полу валялся гусиный пух.
– Катрин, – сказала Жанна, сжимая кулаки, – ну она сама напросилась.
– Какая разница, кто, – перебила её сестра, – сейчас сюда придёт сестра Клод.
Жанна присвистнула.
– Быстро, помоги мне.
В обрывок наволочки они собрали пух и обрезки материи.
В коридоре послышались шаги. Жанна быстро приподняла одеяло на кровати Катрин и спрятала следы погрома. В спальню вошла сестра Франсуаза.
– Так, так. Надо полагать, вы уже отужинали, мадемуазели?
– Да, сестра, мы только что вернулись из трапезной, – подтвердила Мари.
– Как это низко! – воскликнула сестра Франсуаза. – Воспользоваться доверием бедной девочки, чтобы совершить проступок, мне за вас стыдно! И чтобы не говорила Сестра Клод, я считаю наказание, которое она избрала для вас, слишком мягким. Поскольку вы скоро станете послушницами, вам бы не мешало набраться немного смирения, оно больше приличествует молодым девицам.
Она обвела взглядом комнату, словно хотела найти предмет, источающий названную добродетель и указать на него в качестве примера, но обнаружила совершенно иное.
– А это что? Почему на ваших кроватях нет подушек? Отвечайте!
– Сестра Франсуаза, это моя вина, – ответила Мари. – Дядюшка Пьер в последнее время жаловался на ревматизм и плохой сон. У него очень плохие подушки, твёрдые. И я уговорила сестру отдать ему наши.
– Неужели? Весьма похвально. Я спрошу у него, так ли это.
Сестра Франсуаза направилась к выходу, сказав:
– Но сестра кастелянша сейчас болеет и новых подушек вам придётся подождать, доброй ночи, мадмуазели.
– Доброй ночи, сестра Франсуаза, – хором ответили девушки.
Когда остальные воспитанницы вернулись из трапезной, сёстры уже спали.
– Тише, – предупредила Валерия. Вы их разбудите.
– Подумаешь, неженки, – фыркнула было Гертруда, но заметив суровый взгляд старшей воспитанницы, замолчала.
Минуту спустя Катрин издала такой визг, что не проснуться было невозможно.
– Что ещё случилось? – спросила Жанна.
– Катрин, ты ведёшь себя неприлично, – одёрнула девушку Альбина. – Сейчас сюда весь монастырь сбежится. Что за дьявол у тебя в кровати?
– Это они, это всё они! – закричала Катрин, бросаясь с кулаками на Жанну.
Жанна не смогла отказать себе в удовольствии и залепила ей такую пощёчину, что Катрин села на пол.
– Помилуй, Катрин, – пряча усмешку заговорила Мари, – зачем нам твоя кровать? У нас, слава богу, свои имеются.
Улыбнувшись, Альбина откинула одеяло, на кровати Катрин и увидела изрезанные подушки.
– А вот это уже не смешно, – проговорила она. Вы понимаете, что за это накажут всех? – обратилась она к Мари.
– Неужели ты думаешь, что мы сами себя лишили удобства, чтобы похихикать в сторонке, когда всех будут наказывать? – ответила Мари.
– На вас это не похоже, – согласилась Альбина.
– Похоже, ещё как, похоже! – закричала Катрин. – Они и не такое могут! Они…
– Замолчи, – сказала Валерия, подходя к ней, – а то я добавлю.
Катрин икнула и замолчала.
– Зря ты это, Катрин, – вырвалось у Генриетты.
Валерия быстро повернулась к ней:
– Что ты знаешь? Говори! – приказала она.
– Ничего я не знаю, – попыталась увильнуть Генриетта. Но увидев, что даже Клара смотрит на неё с подозрением, сказала: – Катрин бесится потому, что её обманули. Девушки сказали ей что, сестра Франсуаза, ждёт её чтобы приводить в порядок монастырский сад, а на деле оказалось наоборот, за то, что она отлучилась с места, где отбывала наказание, сестра послала её чистить выгребную яму. А эти девицы, – Генриетта свирепо глянула на сестёр, – гуляли за монастырской стеной.
– Так, – нехорошим тоном произнесла Валерия, обращаясь к Катрин. – И ты не нашла ничего лучше, как подставить всех, изрезав им подушки?
– А вы, – поддержала, её Альбина, – прекрасно знали, что ждёт Катрин, и отправились на прогулку?
– Я считаю, что нам не нужно их замечать, всех троих, – сказала Клара.
– Пусть они всё приведут в порядок и ложатся спать, – вынесла свой вердикт Валерия. – И если я услышу хоть звук недовольства от кого-либо из этой троицы, попрошу сестру Клод рассудить, как нам быть с виновными в таком случае.
В монастырских кельях давно погасли огни, обитель погрузилась в глубокий сон. Но не у всех эта ночь выдалась спокойной. Проклиная свою бессонницу, конюх выбрался во двор, подышать свежим воздухом. Через некоторое время он замёрз и собрался уходить, как вдруг заметил женщину, в монашеском одеянии, поспешно идущую через двор.
– Вот те раз, – прошептал дядюшка Пьер узнав сестру Клод. Ей то чего не спится? Он сделал несколько шагов и притаился у здания библиотеки, справедливо полагая, что оттуда лучше видно.
Сестра Клод подошла к монастырским воротам. Не дожидаясь, пока она их откроет, через стену перепрыгнул мужчина.
– Ты слишком долго, – упрекнул он её.
– Прости, Рикар, меня задержала мать-настоятельница.
– Старушенция ещё не спит? – удивился собеседник.
– Прошу тебя, будь повежливее, когда говоришь о ней, – одёрнула его сестра Клод, – матушка только что отошла ко сну. Зачем ты пришёл на этот раз? Ведь ты клялся именем нашей матери, что оставишь меня в покое.
– Обстоятельства, милая сестра. Обстоятельства. Кажется, вы проявили излишнее рвение в делах милосердия.
– Объяснись, – потребовала сестра Клод.
– Вы приютили в своём монастыре преступника, графа де Ортвиль.
– Мы оказали помощь раненому, которого к тому же ограбили разбойники, – возразила монахиня.
– Ах, так он вам ещё не представился? – удивился Рикар.
– Сестра Франческа, говорила, что он не приходил в сознание, а с девушками, которые ухаживали за ним, я не разговаривала. Какое преступление он совершил? Убийство?
– Нет, здесь дело политическое, сестра, у него должно быть письмо, весьма важное.
– При нём ничего не было, – сказала монахиня.
– Совсем?
– Совсем.
– Дьявол, – выругался мужчина. – Кому он мог его передать?
– Послушай, Клод.
– Сестра Клод, позволю себе напомнить.
– Что? Это неважно. Сестрёнка, я прошу тебя, как только он очнётся, выспроси, где живут его родственники, и дай мне знать голубиной почтой.
– И ты оставишь меня в покое?
– Да, – ответил Рикар.
– Обещаешь?
– Ну, конечно, когда я тебя обманывал?
– И почему я тебе верю? – вздохнула сестра Клод.
– Потому, что мы одной крови, сестрёнка.
– Уходи.
