Мерзавцам козью морду сделав,
кота и пса вернув в семью,
девицы начали несмело,
но твёрдо линию гнуть свою!
Сестрицам старшая сказала:
у греков чла про чудеса.
Матриархат, их называла,
таки диковинны слова!
А братья в сговоре разбоем
решили набивать мошну
и тёмной ночью оба-трое
весь урожай снесли в казну.
Вот облака рассвет окрасил.
Девчата вышли на крыльцо.
Ну и сюрприз, а вот вам здрасте.
Пуст огород, нет огурцов!
Сестрицы облачились мигом.
Кто взял косу, а кто ухват.
И по селению с диким криком
пошли искать, кто виноват!
Виновник отыскался вскоре.
Царёв кабак приемлет всё
и с кабаком случится горе…
его Тамара разнесёт!
А к питухам ни капли снисхождения.
На козлах их пороли по седлу.
То ежедень, потом по воскресениям.
Не жалко ни крапивы, ни метлу!
Окрестны бабы за головы взялись.
У каждой пьёт и грозен, как никто.
В наставниках-учителях нуждались
и их научат, рупь за сто!
А мужики, хлебнув матриархата,
от горькой отказались навсегда.
И стало то селение богато,
что для страны и счастье и беда.
Конечно, счастье! Гляньте в умилении,
как чинно бродят пары по селу
и гармониста каждо воскресение
изволят они слушать на дому.
А где беда?! Зачем спросили?
Счас шёпотом тихонько доложу.
Казны из кабаков не приносили
и царь решил: наверное, к дождю…
Казна страны немного оскудела.
Нет денежек на армию и флот,
но всё это ещё, ещё полдела.
Царю вон не хватает на компот!
Что, мужики, дрожат ли ваши руки?
Расширенны ли ужасом глаза?
Не бойтесь, это просто для науки
такую вам я сказку рассказал.
У нас весь этот ужас не случится.
А в мире параллельном уже есть!
Не надо разливать и торопиться…
Спокойно выпить, а потом заесть.
И эти боевитые сестрицы
на Землю не пролезут! Верьте мне!
У каждой чревоточины граница
на смазанном диковинном замке!
Во всё поверят, коли ткнете рожей.
Всё осознают, пробуя на зуб.
Хотя рассказина на правду и похожа,
пусть разберутся сами как-нибудь!
13.03.2006
«Дивным пухом Жар-Птицы…»
Дивным пухом Жар-Птицы
на рассвете плывут облака
и из неба не могут напиться…
Голубое не пьется пока.
Серой сталью вода
в тёмных ножнах брегов.
Лёд бежит в никуда,
в мир прохлады и грёз.
Жёлтый солнечный шар
заскакал между туч,
из-зо льда выбив луч,
уронил острый луч.
Налились бомбы почек,
но час ещё не пришел.
Ещё март, между прочим,
пьёт туманы ковшом.
Пьёт прилежно и жадно,
не спеша уходить.
Жить и жить-это жажда
Жизнь-звенящая нить.
Старый друг-вешний лёд…
Как расстаться с рекой?
Но весна всё ж придёт
и ушлёт на покой.
Вод неглажен вельвет.
В даль волна за волной.
Пусть бежит на рассвет,
а зачем, кто поймёт…
Точит солнце лучи
о сосулечный камень
и разжигает в выси
алый мартовский пламень.
22.04.2006
«Охота-древнее искусство…»
Охота-древнее искусство,
друзья, ружьё и дым костра.
В лесах зверья нехватка-пусто,
лишь бродят дикие ветра.
В субботу враз сезон откроют!
Готовят порох, дробь, картечь!
Дрожи, животный мир, весною,
услышав рядом чью-то речь.
Окопы роют в полный профиль.
Мат, камуфляж, даёшь зверья!
В коньяк накапаю чуть кофе-
подставьте кружечки, друзья!
И жёлтым пламенем играя,
огонь костра сулит удач.
Мы встали на пороге рая:
Дрожи, беги, случайный грач!
Стволы проверены раз с сотню.
Устав стаканы наполнять,
стрелять сбирается охотник
во зверя, в птицу и в стерлядь!
Заря-юница в озере купалась.
Скакали блики по воде
и розовое утро нарождалось,
свет по регламенту даря земле.
Красавец селезень затрепетал крылами.
По серым уточкам соскучился летун.
Страсть без ответа, словно пламя,
его съедала двадцать лун.
И две страстищи встретились в пространстве:
любовь к охоте и любовь к утям.
Охотников не обвиняй в коварстве!
Пернатый друг, ты нарывался сам!
Два ста стволов как грянули в добычу
и снова мат и снова камуфляж.
Есть у людей диковинный обычай,
поджарить жертву и айда на пляж!
А селезень, ехидно ухмыляясь,
на дубе починял бронежилет:
опять попались люди, не меняясь,
уж почитай два-три десятка лет.
Внизу уже начался пир горою.
В открытие охоты всякий раз,
не каждый день отведаешь, не скрою,
уху отборную из лягушачьих лап!
14.04.2006
«Движимый безработицей проклятой…»
Движимый безработицей проклятой,
в проект «Спасти героев»я попал
и прошлое, что было непонятым,
всемерно возлюбив, в себя принял.
