А она бежала по жёлтой траве и хрустящим рыжим листьям до тех пор, пока дорогу ей не преградила бойкая стая белых лебедей. Птицы раскинули перед Грейси свои мягкие крылья. И затрепетали, приказывая остановиться.
– Прочь! Прочь! – воскликнула девушка, но тут же замерла, оказавшись во власти лёгкого ветра и купающегося в нём лебединого пуха, и прошептала: – Почему я должна слушаться?
– Да потому что они тебе улыбаются, – запыхавшись, промолвил Вард, упав на землю, и расхохотался. – Ребята, ох, не зря же я вас кормил! Дикие вы мои, любимые! Теперь летите в тёплые страны! Летите, мои вечно бездомные…
И лебеди собрались в дорогу. Но прежде самый крупный из них, по прозвищу Барон, разыскал в своих перьях крошечное пятнистое пёрышко и с поклоном вручил его Грейси.
– Похоже на подарок! – присвистнул Вард. И, отряхнувшись, подошёл к девушке. – Я с удовольствием взгляну на твои рисунки.
– Может, они не так и хороши, – прошептала Грейси. – Может, у вас и правда много другой работы. И без моих рисунков…
– Работы и правда достаточно. А хочешь помочь? – спросил Вард.
– Я?.. А что нужно делать? – полюбопытствовала Грейси.
– Мне нужно завершить работу над одной… церковью. Над семейной церковью, так сказать. Я обещал брату, но вот… немного замешкался.
– Замешкались?.. А по мне, так всему своё время. Я приехала сюда из Лондона всего на один день. Из-за вас. Просто моя подруга сказала, что ваша выставка – «нечто невероятное». И начинающему художнику нельзя её пропустить. Если хотите, я задержусь. Что мне нужно делать? – улыбнулась мисс Льюис.
– Возможно, рисовать! Знаете, Грейси… Мне кажется, что с этого дня снова всё возможно.
В тот же вечер Вард пригласил девушку в мастерскую. А она принесла ему папку со своими рисунками. Художник был восхищён. Никогда раньше он не видел, чтобы кто-то так чудесно писал свет: солнечный и лунный, огонёк свечи и пламя костра, блеск звёзд и улыбку младенца. И он попросил девушку помочь ему с работой над главным витражом, где собирался увековечить Адама и Еву. Грейси согласилась.
А утром она отправила в Лондон письмо:
«Мои родные матушка и отец! Я задержусь. Мне выпала великая честь помочь одному хорошему художнику стать ещё лучше. Матушка, я рисую свет! Много света. И с каждым днём он становится всё чище.
Отец! Не брани. Но я бесконечно влюблена. И кажется, это та самая любовь. С первого взгляда. И на всю жизнь! Думаю, ты не станешь проклинать меня, узнав, что я счастлива. Позволь мне такой и остаться.
Дорогие мои! Мы с Вардом решили обвенчаться. В одной чудесной церкви. Правда, она ещё не достроена. Но мы с моим возлюбленным работаем и над этим.
Обнимаю вас. Ваш воробушек Грейси».
Так пролетел год.
И вот на закате багряной осени в городке родилась прекрасная церковь. «Церковь За лиловым ильмом» (да, так она и звалась!). Довольный работой Вард попросил у одинокого ильма, чтобы тот заслонил её стены от буйных ветров, – как заботливый отец заслоняет свою юную дочь от всякого зла.
– По весне дари ей свои лиловые цветы. Пусть распускаются они на твоих ветвях с первыми лучами апреля, – велел Олдмен-младший.
Вард любил этот лиловый ильм. Когда-то он сам посадил его в плодородную землю. Обыкновенно по весне Вард выпрашивал у ильма несколько душистых цветов, чтобы сплести из них свежий венок. И носил его на своей голове до тех пор, пока в неё, в голову, не приходила какая-нибудь сверхинтересная мысль.
Теперь же он надеялся сплести венок и для Грейси, волосы которой уже отросли до самых плеч. А сама она из воробушка превратилась в изящного юного лебедя…
Только их весна так и не наступила.
…– Вард! Ты чего замолчал? – нахмурился Уилл. И похолодил дыханием и без того ледяное плечо призрака. – Расскажи мне о вашем венчании! Уверен, это очень красивая история! Такая же красивая, как всё, что я от тебя услышал.
– Не было венчания. Она не пришла, – с горечью ответил Вард и растворился, чтобы незаметно всхлипнуть.
– Вард! Вард! Проявись, – попросил Уилл. – Я слышу, ты плачешь!
– Не плачу я вовсе, – соврал Вард. – Знаешь, если бы она пришла, я… Я бы вот так обнял её! Вот так! – И Вард попытался обнять ветер, но тот выскользнул из его объятий. – Эх! – обронил призрак. – Знаешь, Уилл, в ту осень церковь была готова принимать прихожан. Годфри обезумел от радости. Он вообще вёл себя как-то странно. А нам оставалось выложить главный витраж. Всего ничего – вручить Еве яблочко! Но тут и Грейси как подменили. Она стала реже приходить в мастерскую. А вскоре и вовсе пропала. Только записку оставила:
«Вард, мне очень жаль. Но я не должна тебе мешать! Мне придётся уехать на какое-то время. Возможно, навсегда. Адрес не оставляю. Целую тебя.
Навеки твоя Грейси».
– Так и написала – «навеки твоя Грейси»? – переспросил ветер.
– «Навеки…» – повторил Вард и продолжил: – Я искал её. Повсюду. Отправился к Энжи Лайтрейн, чтобы та дала мне адрес Грейси. Но Энжи рассердилась и сказала, будто её подруга исчезла из-за… Годфри, который был бесконечно в неё влюблён! Ты только представь себе! Адрес мне Энжи не дала: она и сама его не знала. Вернее, она знала, где живут родители Грейси, но в их доме моей птички не было! А я писал. Сначала долго и безответно. Но спустя время, к весне, мне всё-таки пришла весточка. Это был почерк Грейси:
«Милый мой Вард. Я много путешествовала и думала о нас. Пожалуй, я не должна была вот так покидать тебя! Как ты там? Как наша церковь? Готов ли главный витраж? Надеюсь, ты не забросил работу?
Я вернусь, если ты того хочешь. Если простишь мне мои скитания и сомнения. Знай, всё это я делала ради тебя. Твой брат Годфри сказал, будто я мешаю тебе заниматься великим делом. Будто твои работы отныне ни на что не годятся, в них нет божественного света, лишь несовершенные цвета моих красок. Что ты в два раза быстрее бы окончил работу над витражом, если бы не я.
Теперь ты закончил? Могу ли я вернуться? Ждёшь ли, Вард? Если всё „да“, тогда я приеду в ближайшую пятницу. В церковь. И пусть местом нашей встречи станет та чудесная дубовая скамья с молчаливыми розами.
Люблю тебя, Грейси».
– Выходит, Годфри обманул Грейси? Ведь он намеренно прогнал её, – хмыкнул Уилл.
– Он не просто обманул Грейси, он разлучил нас, – закашлялся Вард. – В ту «ближайшую пятницу» я решил привести себя в порядок. Чего греха таить! С тех пор, как Грейси бросила меня, я снова вернулся к своему верному элю. Он-то меня никогда не подводил. Я изрядно покрылся щетиной, зарос, в общем, словно ёж. А мои глаза превратились в два мутных болотца. И всё, над чем я тогда работал, так это портрет Грейси. Я пытался нарисовать её. По памяти.
Так вот, и в ту пятницу я рисовал. А к витражу не приближался из вредности. К тому же после письма Грейси мне захотелось выяснить с братцем отношения. И всё это закончилось… дракой! Я напал на него, а он давай прятаться за моими же ангелами. Но один раз я всё-таки ему врезал.
С того дня Годфри обходил меня стороной. В «ту пятницу» он всё молился. Святоша! А я полдня просидел на дубовой скамье. Но Грейси всё не было. Я спустился в мастерскую, чтобы выпить для храбрости немного виски и взять портрет. Подумал: вот увидит моя птичка, как я сильно скучал, обрадуется. Да и портрет хорошо вышел! И вот взял я его, а выйти-то из мастерской уже не смог… Это всё Годфри! Он запер меня снаружи и унёс ключ. А когда вернулся, то нашёл меня мёртвым.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69526888&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Sir Rogerde Coverley – весёлый английский танец, известный ещё со времён Средневековья. Пользовался популярностью на балах XVIII–XIX вв.
2
Левконотос – сухой и тёплый ветер, иначе называемый «белым»; обычно он приносит за собой жаркую погоду.
3
Бриз – обычно лёгкий ветер, который дует на морских побережьях или на берегах крупных водоёмов.
4
В данном случае Вард Олдмен имеет в виду драматурга Уильяма Шекспира, английского поэта и художника ХIХ века Уильяма Блейка, учёного, переводчика Библии Уильяма Тиндейла, первопечатника Уильяма Кекстона и военачальника, регента Шотландии Уильяма Уоллеса.
5
G. L. with love (англ.) – «Г. Л. с любовью».
6
Телескоп Иоганна Кеплера отличался от обычного сверхновой собирающей линзой в окуляре, что позволяло увеличить его поле зрения.
