Гений русского сыска И.Д. Путилин
Роман Добрый
Старый русский детектив
В книге собраны небольшие повести об уголовных преступлениях, основной для которых послужила деятельность Ивана Дмитриевича Путилина – знаменитого русского сыщика, начальника Санкт-Петербургской сыскной полиции. Все значительные дела второй половины XIX в. в стране расследовались либо под его личным руководством, либо с его участием.
Повествование в сборнике ведется от лица друга Путилина – доктора Z., который помогает расследовать все эти остросюжетные истории.
Роман Добрый
Гений русского сыска И. Д. Путилин. Сборник
© Оформление А. О. Муравенко, 2023
© Издательство «Художественная литература», 2023
Давность следа…
Про жизнь Романа Лукича Антропова (1876–1913), печатавшегося также под псевдонимом Роман Добрый, мало что известно. Родился в семье драматурга Л. Н. Антропова, что, по-видимому, способствовало выбору будущего рода занятий. Роман Лукич также, как и отец, стал драматургом, прозаиком, фельетонистом. В его литературном наследии – пьесы, фельетоны, романы, повести, рассказы. Пьеса «Гусли звончаты» с успехом шла в провинциальных театрах. В 1903 г. в Петербурге была поставлена пьеса «Пир Валтасара», в 1912 г. в московском театре Корша – драма «Дьявольская колесница».
С 1903 по 1908 г. Антропов под псевдонимом Роман Добрый пишет серию захватывающих рассказов про начальника петербургской сыскной полиции Ивана Дмитриевича Путилина, которого современники называли «русским Шерлоком Холмсом».
Всего автором создано сорок восемь рассказов-детективов, в большинстве своем основанных на реальных событиях: Добрый часто опирался на мемуары самого Путилина, незадолго до смерти выпустившего автобиографическую книгу, хотя некоторые факты писателем были полностью выдуманы, как, например, персонаж доктора Z., который сопровождает Путилина во всех приключениях и напоминает доктора Ватсона.
Первые рассказы об И. Д. Путилине, начальнике Петербургской сыскной полиции, изданы спустя десять лет после смерти главного героя.
При жизни об Иване Дмитриевиче Путилине, талантливом сыщике XIX века, писали лишь в официальных донесениях и личном деле, хотя имя его было широко известно современникам. О нем говорили и как о «русском Пинкертоне», и называли его русским Лекоком и – опять же – Шерлоком Холмсом. За неутомимость, целеустремленность, непредсказуемость его именовали «черным сыщиком» и отмечали, что он обладал «уму непостижимым чутьем гончей собаки».
Родился Иван Дмитриевич Путилин в мае 1830 года в семье коллежского регистратора, в Новом Осколе Курской губернии. В городском училище он, по его собственным воспоминаниям, «не особенно налегал на книжное ученье», к которому и позднее большой склонности не имел. Четырнадцатилетним подростком Ваня Путилин поступил рассыльным на казенную службу, а еще через четыре года решил попытать счастья в столице, где жил его старший брат; тот и пристроил его канцелярским служащим в хозяйственный департамент МВД.
С этого времени карьера И. Д. Путилина стала стремительно продвигаться, благодаря удивительным способностям и прилежанию молодого человека. Понимая, что свидетельство об окончании четырехклассного училища не поспособствует его продвижению по службе и улучшению материального положения, Иван Путилин по вечерам самостоятельно осваивал гимназический курс наук. 31 мая 1853 года экстерном сдал экзамены в Санкт-Петербургском университете на аттестат, дававший право на причисление ко 2-му разряду гражданских чиновников, а в ноябре 1854 года юноша подал прошение о переводе его на должность младшего помощника квартального надзирателя (самая низшая должность в структуре полиции того времени). Прошение было удовлетворено, и Ивана Дмитриевича назначили младшим помощником надзирателя в 4-й квартал 1-й Адмиралтейской части на довольно непростой участок – городской Толкучий рынок. Толкучий рынок на Сенной площади не был спокойным местом службы, и молодому полицейскому постоянно приходилось искать и ловить за руку мелких воришек и нечестных барышников, надеясь только на себя. Служа на низших полицейских должностях, он получил опыт сыскной работы и оттачивал свое оперативное мастерство.
Иван Дмитриевич скрупулезно изучал криминальный мир, открыв свой природный актерский талант на государевой службе. Во время служебных операций в ход шли все средства театрального грима. Он наряжался оборванцем, мастеровым, портовым грузчиком, подкрашивал нос, создавал искусственные кровоподтеки и – хорошо замаскированным агентом – отправлялся на охоту. Бродягой он посещал притоны и постоялые дворы, изучал речь, манеру говорить, криминальный сленг, запоминал лица и разговоры. Случалось ему быть битым как преступниками, так и служителями порядка, не узнавшими его. Путилин стал мастером перевоплощения и получил неоценимый опыт, который неоднократно помогал ему в раскрытии преступлений. Не прошло и года, и молодой полицейский получил первое поощрение от начальства за удачно раскрытое преступление. А карьеру, учитывая его происхождение, отсутствие связей и, мягко говоря, равнодушие к «книжному ученью», этот молодой провинциал сделал головокружительную – в 1866 году, в возрасте тридцати шести лет, Путилин возглавил Управление столичной сыскной полиции и оставался его бессменным начальником почти до самой своей смерти (умер в 1893 году).
Первым громким делом И. Д. Путилина, принесшим ему известность, стало расследование деятельности фальшивомонетчиков братьев Пуговкиных, организовавших настоящую «фабрику» по производству фальшивых ассигнаций в Богородском уезде Московской губернии. Для поимки преступников начальнику сыскной полиции снова пригодилось его умение менять образы. Ивану Дмитриевичу пришлось играть роль диакона, высланного из Москвы на послушание. В результате его умелых действий фальшивомонетчики были арестованы.
Несмотря на огромную ненависть к людям в погонах и на даваемые им обидные клички «держиморд», Путилина уважал преступный мир. Современники рассказывали, что самых закоренелых злодеев и страшныхубийц Путилин всегда допрашивал в своем кабинете с глазу на глаз, и не было случая, чтобы кто-то хоть раз поднял на него руку или даже оскорбил его словом.
Во время службы Путилина И. Д. в сыскной полиции не было ни одного серьезного преступления, которое бы не раскрыли. Казне и частным лицам были возвращены огромные суммы денег, изобличены сотни преступников, совершивших различные преступления: мошенничества, грабежи, разбои и убийства. За свое рвение Иван Дмитриевич Путилин был удостоен многочисленных наград: орденов и медалей Российской империи.
4 мая 1889 года в чине тайного советника (генерал-лейтенанта) вышел в отставку и поселился в своей усадьбе на реке Волхов.
В ноябре 1893 года, у себя в деревне, Иван Дмитриевич умер «от инфлюэнции, осложненной острым отеком легких». Тут-то и открылась еще одна неожиданная сторона его жизни: знаменитый сыщик, оказывается, был беден. Никакого состояния после себя не оставил, только долги. Многолетняя служба на такой должности, где деньги сами липнут к рукам, не принесла ему ничего, кроме небольшого поместья, которое было заложено-перезаложено. Все имущество покойного пошло с молотка для расчетов с кредиторами; наследникам достались лишь бумаги из путилинского архива.
Предисловие автора
– Милостивые государи! – взволнованно сказал нам престарый доктор. – Ведомо ли вам, что я был в самых дружеских отношениях с покойным Иваном Дмитриевичем Путилиным, этим замечательнейшим русским сыщиком и впоследствии – начальником сыскной полиции?
– Нет, доктор, мы этого не знали…
– А-а! Должен вам сказать вот что. На мою долю выпала честь принимать личное участие во многих интересных похождениях-розысках гениального русского сыщика, и я – должен признаться – оказал даже кое-какие услуги русскому судебному ведомству, сопутствуя моему великому другу в его опасных похождениях. Мы набрасываемся с какой-то лихорадочной страстностью на приключения всевозможных иноземных сыщиков, нередко существовавших лишь в воображении господ романистов. А вот свое, родное, забываем, игнорируем. А между тем это родное будет куда позанимательнее иностранных чудес.
Мы пристали к доктору с горячей просьбой рассказать нам все, что ему известно о подвигах его друга Путилина. Почтенный доктор любезно согласился.
Гений русского сыска И. Д. Путилин
Квазимодо церкви Спаса на Сенной
Труп на паперти
Было около десяти часов утра. Я в шлафроке[1 - Шлафрок (устар.) – домашний халат.] сидел за чашкой кофе, как вдруг раздался звонок, и в переднюю торопливо вошел любимый денщик Путилина.
– От Ивана Дмитриевича, спешное письмецо! – подал он мне знакомый синий конвертик.
Я быстро распечатал его и пробежал глазами записку.
В ней стояло: «Дружище, приезжай немедленно, если хочешь присутствовать при самом начале нового и необычного происшествия. Дело, кажется, не из заурядных. Твой Путилин».
Нечего и говорить, что через несколько минут я уже мчался в экипаже, запряженном гнедой лошадкой, к моему гениальному другу.
– Что такое? – ураганом ворвался я в кабинет Путилина.
Он был уже готов к отъезду.
– Едем. Некогда объяснять. Все распоряжения сделаны?
– Все, ваше превосходительство! – ответил дежурный агент.
– На Сенную! – отрывисто бросил Путилин кучеру
Дорогой мой друг не проронил ни слова. Он о чем-то сосредоточенно думал.
Только мы выехали на Сенную, я увидел огромную толпу, запрудившую всю площадь. Особенно она была многочисленна у церкви Спаса.
– К церкви! – отдал отрывистый приказ Путилин.
– Па-а-ди! Па-а-ди! – громко кричал кучер, пытаясь проехать сквозь эту живую стену, что было не так-то легко. Того и гляди кого-нибудь задавишь. Но чины полиции, заметив Путилина, принялись энергично расчищать путь нашей коляске.
– Осади! Назад подайся! Что вы, черти, прямо под лошадей прете? Расходитесь!
«Что случилось?» – гадал я.
Мы остановились, вылезли из коляски. Толпа расступилась, образуя узкий проход. Путилин быстрым шагом прошел по нему и остановился около какой-то темной массы, лежащей почти у самых ступенек паперти.
Рядом уже стояли несколько должностных лиц: судебный следователь, прокурор, судебный врач и другие.
– Не задержал? – здороваясь с ними, проговорил Путилин.
– Нисколько. Мы только что сами приехали.
Я подошел поближе, и неприятный холодок пробежал по моей спине.
На мостовой, лицом кверху, лежал труп красивой молодой девушки, просто одетой, в черной накидке и в черной, смоченной кровью, косынке. Откуда шла кровь – сначала понять было мудрено. Меня поразили ее руки и ноги: они были неестественно раскинуты в стороны.
– Следственный осмотр трупа уже произведен? – спросил я моего знакомого доктора.
– Конечно, поверхностный, коллега.
– И что вы обнаружили? – полуобернулся Путилин к полицейскому врачу.
– Девушка, очевидно, разбилась. Перелом спинного хребта, руки и ноги переломлены. Похоже, она упала на мостовую с большой высоты.
Путилин поднял глаза вверх.
– А разве вы не допускаете, доктор, что тут возможно не падение, а переезд девушки каким-нибудь ломовым, везшим огромную тяжесть? – задал вопрос судебный следователь.
Я вместе с моим приятелем-врачом повторно произвел осмотр трупа.
– Нет! – в один голос ответили мы. – Здесь не очень удобно давать вам, господа, подробный отчет о нашей экспертизе. Отвезите труп, мы еще раз осмотрим его, произведем вскрытие, и тогда все вам будет ясно.
Толпа глухо шумела. Любопытствующие все прибывали. Несмотря на увещевания полиции, нас страшно теснили.
Пока тело еще лежало на мостовой, к нему протиснулся горбун. Это был крохотного роста человек самой уродливой внешности. Огромная голова, чуть не с полтуловища, над которой безобразной кущей вздымалась копна рыже-бурых волос. Небольшое, в кулачок, лицо. Один глаз был закрыт совершенно, другой представлял собою узкую щелку, сверкавшую нездоровым блеском. Лицо его, точно лицо скопца, было лишено какой бы то ни было растительности. Несуразно длинные цепкие руки; одна нога волочилась, другая – короче первой. Огромный горб подымался над безобразной головой.
Это подобие человека внушало ужас и отвращение.
– Куда лезешь? – одернул его полицейский чин.
– Ваши превосходительства, дозвольте взглянуть на упокойницу! – сильным голосом, столь мало идущим к его уродливо-тщедушной фигуре, взволнованно произнес страшный горбун.
На него никто из властей не обратил внимания. Никто, за исключением Путилина.
Он сделал знак рукой, чтобы полицейские не трогали горбуна, и, впиваясь в его лицо проницательным взглядом, мягко спросил:
– Ты не знал ли покойной, почтенный?
– Нет… – слишком быстро ответил урод.
– Так почему же ты интересуешься мертвой?
– Так-с… любопытно… Шутка сказать: перед самой церковью, и вдруг эдакое происшествие.
Путилин отдернул покрывало-холст, которым уже накрыли покойницу.
– На, смотри!
