Ольга Юрьевна Морозова "Цветок папоротника"

Цветок папоротника
Ольга Юрьевна Морозова

Любовь может довести до отчаяния, до безумия, до преступления. Где та грань, которая отделяет любовь от греха? И как потом замолить тот грех, на который толкнула слепая любовь? И получится ли его замолить?

Ольга Морозова

Цветок папоротника

Тебе не уйти от Меня,

Я это тебе не позволю,

Теперь ты навеки моя,

Теперь преисподняя дом твой.

Ульяна примеряла перед зеркалом новую блузку, попутно любуясь своим отражением. Все-таки правду говорят в деревне, что она чудо как хороша! Народ зря болтать не будет. Вот и парни за ней по пятам ходят, и не только свои. Яков из соседней деревни даже свататься приезжал, но она отказала. Ульяна наклонила голову к плечу и вздохнула. Она Гришу любит. Он хоть и не красавец вовсе, но как посмотрит, сердце так и начинает колотиться, словно выпрыгнуть хочет, и в жар бросает. И он ее любит, это Ульяна твердо знает. Сам сказал прошлой зимой, когда Новый Год отмечать собирались. Подкараулил ее в сенях, обнял своими ручищами и приник к губам. А она сомлела, растаяла, даже воспротивиться не смогла, хоть бы для приличия. Так и застыла, пока он сам не отпустил. С тех пор они и встречаются. Осенью свадьбу играть собрались.

Ульяна посмотрела голубыми глазами в глаза своему отражению, и улыбнулась, тряхнув соломенными распущенными волосами. Высокая полная грудь колыхнулась в глубоком вырезе блузки, Ульяна надела красные бусы, чтобы подчеркнуть белизну кожи. Конечно, она не одна такая раскрасавица в деревне, есть еще Галина. У той тоже кавалеров пруд пруди, хоть взгляд и злой, а сама насмешливая, резкая, за словом в карман не лезет. В отличие от Ульяны, Галина чернявая, глаза черные, как бездонные омуты, того и гляди упадешь туда, и не возвратишься. В деревне ее немного побаиваются, вроде как ведьмой считают. Но Ульяна смеется над этими предрассудками. Галина – ведьма?! Да Боже упаси! Обыкновенная склочная девка. Не позавидуешь ее будущему мужу, если таковой отыщется. Хотя Ульяна всем сердцем желала, чтобы он поскорее отыскался. Знала она, что Галина тоже к Грише неравнодушна. Поговаривали, что еще до Ульяны они встречались, и любовь у них была, но потом расстались, якобы из-за Ульяны. Гриша-то ее старше на 7 лет, поэтому, когда он в женихах ходил, она еще девчонкой была. Но разве она виновата, что у них там не сложилось? Раз сразу не женился, значит, не особенно и хотел. А Галина теперь, хоть и приветлива с ней на первый взгляд, но иногда исподтишка как полоснет глазами, словно ножом. Ульяне в такие моменты страшно становится, хочется убежать и спрятаться. Но она не подает виду, и Грише не жалуется. Да и что она скажет? Что Галина посмотрела недобро? Как бы чего не вышло? Он только посмеется над ее девичьими глупостями. Не запретишь же Галине смотреть на нее? И глаза выкалывать не будешь… Приходится мириться.

А тут недавно к Галине военный из города захаживать начал, она повеселела немного, и у Ульяны отлегло от сердца. Может, все и наладится? Она вовсе не желает зла Галине. Наоборот, пусть будет счастлива, и ей так спокойнее. Счастливого человека на подлости не тянет.

Ульяна надела юбку и красные туфельки. Завтра, 7 июля, праздник Ивана Купалы, и она хотела вызвать восхищение и зависть подруг. И все для него, для Гриши, чтобы понял, каким сокровищем он обладает. Завтра они с Гришей, взявшись за руки, прыгнут через купалец, и скрепят свой союз невидимой нитью. Костер обычно разводили невысоким, чтобы легко было прыгать, и Ульяне до смерти хотелось испытать судьбу. Она, собственно, не верила ни во что такое, но кто его знает…

Праздник обещает быть веселым и шумным, народу много соберется – вся молодежь из их деревни, и соседние приедут. Парни на Ульяну заглядываться будут, это и хорошо – пусть Гриша немного поревнует. Уж она-то одна не останется. А о том, как она присохла к нему, Ульяна будет молчать. Разве можно такое говорить парню? Сразу интерес потеряет, если поймет, что она вся его с потрохами навеки. Утечет, как от Галины утек. Разве мало красивых да умных вокруг? Да и на их деревне свет клином не сошелся. Ульяна покрутилась перед зеркалом, провела руками по тонкой талии и крутым бедрам, сжала ладонями грудь. Скорее бы уж… Надоело в девках ходить. Но она до свадьбы ни-ни… бережет самое дорогое – свою девичью честь. Если и это мужу не оставить, тогда что же? Разве тогда он сможет почувствовать, что она его и только его? Пускай оценит, что берегла, хранила… Да и потом пригодиться, жизнь длинная, много чего случиться может. Вдруг уходить соберется? А она и бросит в лицо, что мол, всю себя тебе отдала, тобой одним жила, девичью честь тебе подарила, а ты… Глядишь, подумает, и останется. Такое, говорят, не забывается. А там дети пойдут, заботы, некогда о глупостях думать будет. Хотя мужскую психологию Ульяна подчас понимала с трудом. Разве этих парней разберешь? Сегодня одной на ушко слова ласковые шепчут, уговаривают, в вечной любви клянутся, а завтра, смотришь, уже другой подмигивают. Сама Ульяна в вечную любовь не верила, и к мужским клятвам относилась настороженно. Поэтому и старалась держать Гришу в напряжении, чтобы не воображал. Она сняла одежду, оторвавшись от своего отражения, и аккуратно сложила ее на стул. Завтра наденет. А сейчас поздно, спать пора. Ульяна накинула на себя простенькую ночную рубашку, и прыгнула в мягкую постель. Голова ее коснулась подушки, в нос ударили запахи луговых трав, остывающих после знойного дня, и она уснула, сохранив на розовом личике выражение задумчивости, смешанное с озабоченностью.

Спала Ульяна до обеда, благо был выходной. Позавтракала свежим молоком с хлебом, и пошла на речку. Ее подруга, Светка, уже была там.

– Что-то долго спишь, подруга. – Светка растянулась на траве, блаженно закатив глаза.

– Выходной ведь… – Ульяна работала в конторе бухгалтером. – А ты как здесь?

– Аппараты доильные сломались, мастер пришел, делает, а я сюда сбежала – жара, искупаться хочется. Придешь сегодня вечером?

– Конечно. А ты?

– Ну как без меня?! – Светка захохотала. – Как такое мимо меня пройдет? Ты и папоротник искать пойдешь?

– Да ну тебя! – Ульяна махнула рукой. – И ты туда же! Повеселимся просто. Галина придет?

– Придет, неужели останется. Ревнуешь? К ней же лейтенант ходит.

– Язык у тебя, Светка, без костей! – Ульяна отвернулась, обиженная.

Светка примирительно обняла ее плечи.

– Да шучу я, дурочка! Все знают, как Гришка тебя любит! Он про эту Галку и думать забыл, присушила ты его!

Ульяна стряхнула ее руку с плеча, но настроение испортилось. Светка встала с травы, собрала волосы и оделась.

– Ладно, пойду. Еще прогул запишут. До вечера.

– Пока. – Ульяна разделась и вошла в воду. Зря она так резко отреагировала. Вот и Светка обиделась. А что случилось-то? Галину упомянула! Негоже все-таки от нее как черт от ладана бегать, Ульяна ведь не маленькая.

Она перевернулась на спину и подставила лицо полуденному солнцу. Спина ее, опущенная в воду, ощущала на себе холодное течение, несмотря на жару, лицо же обжигали раскаленные прямые лучи. Ульяна закрыла глаза и почти сразу испугалась. Будто в другом мире оказалась – что-то непонятное касалось ее то ли руками, то ли щупальцами, обволакивало и пыталось утащить за собой. Перед глазами стояла непроницаемая тьма, и Ульяна поспешила их распахнуть. Мир снова вернулся на свое место и расцвел яркими красками. Ульяна радостно и облегченно рассмеялась. Глупая она все-таки! Выдумщица и трусиха! Она окунулась с головой и поплыла к берегу.

На берегу блаженно растянулась на траве, зажмурила глаза. Теперь, на земле было не страшно, а очень даже приятно. Она полежала немного, пока не обсохла, и пошла домой – отдохнуть до вечера и привести себя в порядок. Мать вообще-то просила на огороде помочь, но Ульяна с ним возиться не любила, руки потом три часа отмывать придется, а под ногтями так серо и останется. У Галины вон руки белые, ухоженные, с маникюром, и огород в порядке, и скотина… и как только ей это удается? Может, и правду говорят, ведьма? А по ночам черти ей землю пашут?

Матери дома не было, и Ульяна прошмыгнула к себе в комнату. Дом у них богатый, двухэтажный. Отец не пьет, работящий, все в дом тащит. Как говорится, полная чаша. В дочери души не чает – все для Улечки, для доченьки любимой. И наряды, и образование. Пусть ни в чем нужды не знает. Мать иногда ругается – разбаловал девчонку! Но потом рукой махнет, да пусть гуляет, пока молодая. Тем более, не бездельница ведь, работает, получку в дом несет. А если невмоготу, отец работников наймет, по хозяйству помочь. Многие в деревне завидуют им. А что завидовать? Работали бы лучше, то же самое бы имели! А то, как ни мужик, так стакан мимо себя не пропустит, а на выходные так в лежку лежат. А отец капли лишней в рот не возьмет – ни-ни! В будни в поле да на конюшне, в выходные на рынке. Когда тут пить? Да он и не любитель. Вечером иногда с матерью сядут на крыльце, обнимутся, да и запоют. Любо дорого на них смотреть. И Ульяна радуется – хорошая семья у них, крепкая. Поговаривают, правда, хоть сама она и не слышала, что это из-за ее богатства Гриша к ней сватается, но Ульяна даже думать об этом не хочет – разве она уродина или калека какая? Слава Богу, красотой не обижена, да и умом вроде тоже.

Ульяна бросила взгляд на часы. Скоро Гриша придет. Она села перед зеркалом подкрасить лицо. Ульяна много косметики не любила. В ее-то годы можно и так обходиться. Мазнула тушью ресницы, подкрасила губы. Пожалуй, хватит. Надела со вчерашнего вечера приготовленный наряд, покрутилась, придирчиво осматривая себя со всех сторон. Прямо барышня-крестьянка! Услышала на улице разговор и сердце дернулось – Гриша!

Выбежала на крыльцо, зардевшись от удовольствия, поймала Гришин восхищенный взгляд, и стыдливо опустила глаза. Гриша о чем-то беседовал с матерью, они замолчали, как только увидели Ульяну, и та грешным делом подумала – уж не о свадьбе ли? Мать улыбнулась дочери:

– Что же ты, доченька, кавалера не встречаешь? Битый час тебя у ворот дожидается!

– Не правда, мама! Мы же договорились…

– Правда, правда, там за воротами на лавке сидел, еле уговорила во двор зайти. Скромный он у тебя!

– Гриша! – Ульяна укоризненно посмотрела на парня. – Чего в дом-то не идешь?

Парень замялся.

– Договорились же в девять, да я пораньше. Неудобно, вроде… Вдруг занята? Посидел, покурил… Идем?

– Пошли. – Ульяна взяла его под руку, втайне гордясь их близостью, и они пошли в сторону леса.

Мать задумчиво смотрела им вслед, улыбка сошла с ее лица, уступив место легкой озабоченности.

На обширной поляне собралась толпа молодежи. Галину Ульяна заметила издалека. Она стояла немного поодаль, беседуя с красивым парнем, по всей видимости, не из их деревни. Парень балагурил, явно пытаясь произвести впечатление, Галина же отвернула лицо в сторону, всем видом показывая, что парень ей неинтересен. Но когда она, в свою очередь, приметила Ульяну с Гришей, повернулась к собеседнику, заулыбалась, засмеялась даже, обнажив ряд белоснежных ровных зубов. Лицемерка! Ульяна почувствовала раздражение. К тому же ей показалось, что Гриша, увидев бывшую возлюбленную, помрачнел.

Тут к ним подскочила Светка и затеребила Ульяну за рукав:

– Улька! Наконец-то! Я тут заждалась! – она буквально вырвала Ульяну из Гришиных рук и затараторила:

– Слушай, подруга! Вчера Витька комбайнер ко мне так и клеился, так и клеился! – Светка засмеялась. – Вы пойдете, Светлана, завтра на праздник? – она так смешно передразнила Витьку, что Ульяна тоже невольно улыбнулась.

Гриша помахал рукой парням и пошел поздороваться.

– С кем это Галина? – спросила Ульяна.

Светка обернулась.

– А я почем знаю? Не из наших, факт. Да что она тебе далась?! Какая разница?

– Да я просто… – Ульяне стало неудобно, что она так много обращает внимания на Галину. – Когда начинаем?

– Сейчас стемнеет. Костер уже горит.

Девушки подошли к костру. Поленьев было немного, чтобы удобно прыгать. К ним подошел Гриша и обнял Ульяну. У нее отлегло от сердца. И что это, правда, она такая? Неспокойная. Ревнует без повода. Веселиться надо, праздник ведь! К ним подошли еще парни и девчата, схватили их за руки, растащили в разные стороны, закружили в хороводе. Откуда-то появилось вино и стаканы, шумно разлили, выплескивая темно-красные капли на траву, выпили. Веселье набирало обороты. У Ульяны закружилась голова, стало легко и радостно. Лица вокруг нравились ей, она с интересом рассматривала новых парней, забыв на мгновение о Грише. Господи, хорошо-то как! Гришина рука снова нашла ее запястье, и сжала. Ульяна обратила к нему свое разгоряченное лицо с капельками пота на верхней губе и засмеялась:

– Здорово, весело, правда? Пойдем к костру! – Она схватила Гришу за руку и потянула в сторону, где разгорались поленья.

Купалец был невысок и тих. Первые храбрецы уже начали прыжки, и над костром стоял визг и хохот. Прыгнула Светка, едва не задев подолом юбки пламя, но обошлось. Раздались хлопки.

– Быть тебе с мужем в этом году! Смотри, не упусти суженого! – кричали ей со всех сторон.

Потом еще кто-то прыгал, и парами и поодиночке. Ульяна посмотрела на Гришу.

– Прыгнем?

Он пожал плечами.

– Если ты хочешь…

– Хочу, хочу! – Ульяна запрыгала на месте и захлопала в ладоши.

Они разбежались и подпрыгнули в воздух, как можно выше, чтобы птицами перелететь над пламенем. Но в этот момент порыв ветра подхватил огонь, красно-желтое огненное щупальце взметнулось в высоту, схватилось за подол Ульяниной юбки и низ Гришиных холщовых брюк. Когда они приземлились, к ним кинулись люди, стали тушить невесть откуда взявшимися полотенцами, кто-то даже умудрился вылить ведро воды. «Ох, и не к добру это! Не быть свадьбе!» – мелькнуло у Ульяны в голове, но Светка уже подскочила к ней со смехом и шутками:

– Никак подруга вас сам Иван Купала отметил?

– Что болтаешь! – Ульяна чуть не плакала. – Плохая примета!

– Да дурь не говори! В огне страсти гореть будете всю жизнь!

Ульяна немного успокоилась. А что если права Светка? И будут они всю жизнь любить друг друга, как в первую ночь? Вместе же их пламя задело… вместе и гореть будут. А с милым она готова хоть на костер…

– Ну, успокоилась? Пойдемте купаться! Вода, как парное молоко! – Светка побежала вперед, мелькая в темноте белыми полными икрами, и Ульяна с Гришей побежали за ней.

На берегу они с Гришей разделились, парни купались в одной стороне, а девушки в другой. Приличия соблюдали, хотя многие уже давно все запреты нарушили. Невдалеке мелькнула Галина, в белой вышитой блузке, но Ульяна не обратила на нее внимания. Светка разделась совсем, бесстыдно выставив напоказ большие, уже слегка отвисшие груди и круглый живот, а Ульяна колебалась.

– Ты чего, Уль, стоишь? Не будешь купаться? Давай, давай, скромница! Темно ведь, хоть глаз выколи! Сам черт сейчас тебя не различит, ну!

Ульяна поддалась общему настроению и скинула одежду. И впрямь, красота! Чего ей стесняться? Да и темно уже… Они со Светкой зашли в воду, теплую и черную, и Ульяна поплыла. Вода приятно остужала тело, обволакивая кожу нежно и бережно. Ульяна застыла на месте, озираясь по сторонам. Совсем рядом слышались тихие смешки и шепот, чмокания, удары рук по воде, смех. Ульяне показалось, что кто-то обнял ее, погладил по бедрам и животу. Она не противилась, сейчас все можно. Этот кто-то был так ласков и так осторожно ее касался, что Ульяна совсем не испугалась. Даже, если это не Гриша… Хотя ей очень хотелось, чтобы это был он. Но от прикосновений ничего страшного не случиться, никто не узнает. Совсем никто… В какой-то миг Ульяна готова была позволить таинственному партнеру большее, чем просто касания, она опустила руку в низ, но там было пусто. Ульяна разочарованно повернулась вокруг своей оси – возле нее никого не было. Она слишком далеко уплыла, или ее отнесло течением. Крики и шум доносились от берега, очевидно, что основное веселье шло там. « Вот дурочка! – Ульяна посмеялась над собой. – Водоросли за парня приняла, расслабилась! Берите меня всю! Идиотка!» – и она поплыла к берегу, усиленно махая руками.

Опять змеею вползла ядовитая мысль, что Гриша мог вот так же гладить в воде Галину… Ульяна завернулась в простыню, поискала глазами Гришу или Светку на худой конец. Гриши не было, но Светка была здесь. Она уже оделась и причесывала волосы. Волосы у Светки длинные, густые, цвета спелой ржи, она ими очень гордилась.

– Ну, как? Хорошо? – Светка повернула к Ульяне голову, держа во рту шпильки.

– Да. Гришу не видела?

– Он тебя искал. Где ты так долго была?

– Уплыла далеко, даже сама не заметила. Течение что ли отнесло? Немного страшно стало… будто кто-то за руку брал…

– Ух, ты! Уж не водяной ли? Ему сегодня можно девок щупать. – Светка потянулась. – Хоть бы кто меня пощупал! Даже бы и водяной. Стосковалась я что-то…

– Дурочка! Замуж выйди сначала, муж щупать будет. Так где Гриша-то?

– Да здесь был. Цветок папоротника собирался искать. До утра, говорит, поищу.

– Цветок папоротника? – Ульяна прыснула. – Он, часом, не пьян?

– Да вроде нет. Если чуть-чуть… А ты сама трезвая что-ли?

– Трезвая. А Галина где?

– За деревом с ухажером обнималась. Я что, слежу за ней? Ревнивая же ты все-таки, Улька! Ночь такая! Только о любви и думать нужно, а она все о своем – где Галина, да где Галина! Папоротник свой ищет, вот где! И ты бы пошла, совсем Гришку истомила, поди.

Ульяна оделась, отжала волосы и заплела косу.

– Ладно, не бери в голову, пойдем к костру. Песен попоем.

Светка взяла Ульяну под руку, и они пошли.