Юлия Короткая "Сердце – храм души"

Вы посмотрите сами, люди

В её задорные глаза!

Нет, Лиза смерти ждать не будет!

Ну, право слово, как коза

Всё скачет, всё летит куда-то.

"Движение-жизнь! Отрррряд, за мной!"

А её внучки и внучата

За бабушкой готовы в бой!

Лили!

Елизавет Сергевна!

Наш энерджайзер, наш вулкан!

Бездельем точно не избалована,

Ей чудный дар от Бога дан

Ценить минуты и мгновенья,

Жизнь в целом, да и каждый вздох.

"Отррряд,за мной! Жизнь – движение!

Не торррмозить!"

Храни вас Бог!

Артистка

К ней жизнь была несправедлива.

Ну, это так она считала.

Была космически красива.

А посмотрите, что с ней стало…

Когда-то с грацией пантеры

Ступала гордо на подмостки.

Поклонники и кавалеры

Роились возле вертихвостки.

Она их с лёгкостью меняла.

Тот лыс, а этот слишком жаден.

Художника "забраковала".

Мол, угловат он и нескладен.

И в каждом находила что-то

"Не то". Какие-то изъяны.

У этого не та работа,

А тот "страшнее обезьяны".

С семьёй она не торопилась.

"Уж лучше буду птицей вольной".

Всё с красотой своей носилась,

Одной собой была довольна.

Календари меняли числа,

Нещадно время отмеряя.

Жизнь пролетела очень быстро.

ОНА же, красоту теряя,

Поклонников своих лишилась.

Их всех, как будто ветром сдуло.

И как она не хорошилась,

Уж на красотку не тянула…

Но главная беда – в театре

Ролей уж главных не давали.

И не мелькала она в кадре,

В кино давно её не звали.

Одна в заброшенной каморке.

Семьи, детей понятно нету.

У зеркала под рюмку водки

Счёт предъявляет всему свету.

"Да чтоб им всем! Не оценили!

Талант и красоту не видят!"

О ней уж все давно забыли.

Не приголубят, не обидят…

К ней равнодушны люди стали,

Как раньше к ним она бывала.

Заглянет кто-то к ней едва ли.

Ведь никого не приглашала.

Одна… Свободная, как птица…

Но что-то от свободы тошно…

С утра спешит скорей забыться.

Под рюмку это ведь не сложно…

Аристократка

Была капризна беспредельно

Старуха "голубых кровей".

Свой век растратила бесцельно,

Кляня во всём других людей.

Всегда с надменностью царицы

Плыла поверх чужих голов.

Её не волновали лица

И судьбы "серых дураков".

Была она высокомерна,