Алекс Стар "Цыган. В плену страсти"

И вообще, когда он успел положить глаз на мою сестрёнку? Десять лет назад, когда мы только поженились? Когда ей было всего десять?!

Или это она сама, моя маленькая сладкая девочка Катюша, которой только ещё вчера я заплетала в школу косички, сама первая положила глаз на взрослого и такого классного дядю Мишу? И соблазнила его первой?

При мысли о том, что мой прекрасный муж Миша мог быть вообще первым у моей младшей сестрёнки, меня чуть ли не рвёт съеденным в обед салатом на руль.

В моей голове лихорадочно прокручиваются картинки, сменяющие одна другую: я не вылезаю из командировок, впаривая наш прекрасный самый лучший товар клиентам, а в это время мой муж растлевает сестру своей жены, приглашает её в кино, кормит мороженым, поит сладкой шипучкой, только ради того, чтобы потом залезть её в трусики, разложив её на простынях. Мною выстиранных, отутюженных и благоухающих лавандой!

Так, ладно, хватит скулить, как побитая собака. Что случилось, то случилось. Судьба. Шарю рукой по пассажирскому сиденью, чтобы нащупать свой мобильник.

Я должна написать ему. Он должен знать, что я в курсе. Пусть убирается из моей квартиры. Ну хорошо, нашей. В любом случае, его не должно быть там, когда я вернусь домой.

Точнее, их. Их обоих не должно быть в нашей квартире.

Экран мобильника приветливо моргает в темноте, желая сообщить мне что-то, и я, не удержавшись, совсем рефлекторно, отрываю взгляд от трассы, чтобы посмотреть на экран.

«Сестрёнка, я выхожу замуж!», – радостно моргает мне телефон, и я тупо смотрю на экран, пытаюсь сообразить, что всё это значит.

Получается, моя сестрёнка выходит замуж? И изменяет своему жениху с моим мужем?

Не может же она выходить замуж за моего мужа? Что за бред? Что-то тут не сходится…

Но тут я наконец-то отрываю взгляд от экрана, как раз для того, чтобы увидеть, как я несусь на бешеной скорости в чей-то зад. Упругий и красивый. Жму на тормоза. Меня швыряет, закручивает, я держусь за руль, как за свой последний спасательный круг в этой жизни, словно стоит мне его отпустить, и меня больше не станет.

Словно сквозь сон я вижу, как белым сугробом надувается подушка безопасности, словно обволакивая меня, обнимая, пока меня кружит и кружит, как маленький детский волчок на месте…

Мне кажется, я просыпаюсь в другой жизни и на другой планете. Чьи-то сильные руки словно выдёргивают меня из небытия, и я слышу низкий мужской голос где-то над собой:

– Эй, ляля, ты жива?

Я пытаюсь сообразить, что я и где я, пока осознание реальности со всей своей безысходностью не обрушивается на меня.

Получается, я ещё и въехала в кого-то. Ладно, хоть жива.

Хотя…

Может быть, это совсем даже и не хорошо?

Я чувствую, как что-то тёплое щекочет мою щёку, и совершенно машинально я стряхиваю невидимую муху рукой. Но это не муха. Подношу ладонь к глазам: кровь.

Слизываю её, словно пытаясь убедиться, что она солёная на вкус. Что это не бутафория.

Её железный привкус словно приводит меня в чувство. Ставит меня снова ногами на землю.

Я наконец-то оглядываюсь по сторонам, и сразу же вижу свою машину, плотно приткнувшуюся в бок огромной спортивной машине. Я пытаюсь не думать ни о чём, когда вижу её шильдик, которые помню разве только по кинофильмам о роскошной жизни.

Этого просто не может быть. Ламборгини.

Пусть это будет сон!

Никакой каско, мать её, не хватит, чтобы покрыть ущерб!

Я пытаюсь хотя бы примерно прикинуть в уме, сколько может стоить такая тачка, и сразу же машинально лезу в карман, чтобы погуглить ответ на телефоне.

Потом вспоминаю. Про телефон. Сестру. Мужа.

С тоской смотрю на свою убитую в хлам машинку, где на полу, возможно, валяется мой мобильник с радостным сообщением от моей сестры.

Просто интересно: она его набрала уже после того, как мой муж кончил ей в попку? Или всё-таки она отсосала у него после этого?

– Эй, лялька, ты в порядке? – снова слышу я над собой этот бархатный голос, и наконец-то поднимаю глаза на его владельца.

Пора быть взрослой девочкой. И брать удар на себя. В конце концов, как-нибудь разберусь.

Я вижу перед собой какого-то невероятного высокого красавца с длинными вьющимися волосами. Как-будто он только что сошёл с какой-то афиши. Ах да, из фильма Феллини. Приехал на своей чёртовой Ламборгини с самой Сицилии, мать её, или откуда-то там ещё.

Он продолжает пристально и совершенно спокойно рассматривать меня, скрестив руки на груди, как будто это не его супердорогую тачку только что расхерачили в хлам.

Как замечательно, что сейчас не девяностые, – только и успевает пронестись у меня в голове, как жгучий незнакомец вплотную подходит ко мне, и жёстко берёт меня двумя пальцами за подбородок, внимательно изучая моё лицо.

И я только успеваю кончиком языка слизнуть капельку крови, струящуюся у меня по скуле и стекающую к уголку рта…

3

От неожиданности я даже не пытаюсь хоть как-то сопротивляться. В моей голове просто не укладывается, что я сейчас осталась почему-то совершенно один на один с владельцем этой роскошной тачки.

Наверняка сейчас приедут гаишники и всё разрулят.

Только я не вызывала никаких гаишников.

И я даже не знаю, хочу ли я, чтобы они приезжали…

Я не уверена, сколько именно стоит это авто. Но что-то внутри меня, точнее, взрослая рассудительная женщина внутри меня шепчет мне предательски на ухо, сколько может стоить новая Ламборгини, одна из самых дорогих машин в мире.

Я зажмуриваю глаза и на секунду пытаюсь предположить, что это просто старая тачка, которая досталась этому незнакомцу по наследству, но капелька крови, снова просачивающаяся мне в рот по уже проложенной дорожке, приводит меня в чувство.

Этот мужчина в каком-то по виду дорогом итальянском костюме не похож на мальчика, разъезжающего на старой развалюхе.

Да и тачка его совершенно не развалюха.

Это я её сделала такой.

Ну что же, Ева. Готовься принимать весь финансовый удар на себя.

И я снова открываю глаза, чтобы встретить стальной и надменный взгляд незнакомца.

Как странно, его пальцы, которые всё ещё осторожно, но при этом жёстко сжимают мой подбородок, пахнут полынью. И чем-то ещё.

Кожей? Полем? Свободой?

Каких только дорогих парфюмов не придумают в наше время!

Всё ещё продолжая рассматривать меня, он проводит большим пальцем по моим губам, и, стерев кровь, подносит палец к своему рту и облизывает его, словно пробуя меня на вкус.

Совершенно ошарашенная я всё так же молча продолжаю смотреть на него, только теперь ледяной холодок пробегает вдоль моего хребта.

Сумасшедший? Мало ли психов мотается сейчас по дорогам в такой час и погоду!

Я, например…

Красавчик что-то вдруг произносит на совершенно неизвестном мне языке и так же резко бросает мой подбородок, словно он уже все узнал, что ему было нужно.

Осторожно, чтобы ещё больше не разозлить этого сумасшедшего, я вежливо начинаю беседу:

– Я приношу извинения за случившееся… Поверьте, мне очень, очень жаль, – выдавливаю я из себя дежурные фразы. – У меня есть страховка, и я уверена, что мы с вами что-нибудь придумаем. В конце концов, мы же взрослые цивилизованнее люди… – но, не дав мне даже договорить, он прикладывает к моим губам указательный палец, словно запирает их на век на замок.

– О чём ты говоришь, ляля?! – тихо произносит он, и я ловлю себя на мысли, что пытаюсь угадать, что же такого необычного в его голосе.

И вдруг понимаю. Он говорит на русском, но с каким-то странным акцентом. Тягучим, как сладкая патока. Произнося слова, словно нараспев. Тихо, спокойно, но в каждой фразе – затаившаяся угроза, словно это кот, напрягшийся перед прыжком, чтобы напасть на беззащитную птичку.

– Ты хочешь сказать, что ты сможешь мне оплатить мой ремонт? – всё так же насмешливо продолжает он.

Смотрит на мою машинку и запрокидывает голову, хохоча. И я понимаю, о чём он: моя маленькая женская тачка совершенно не стоит сколько бы то ни было хороших денег. Ну да, я не жена и даже не любовница миллиардера, а всю жизнь зарабатываю на жизнь собственным трудом и мозгами!

И от одной этой мысли я вся вспыхиваю, готовясь дать ему отпор. Хотя разум мне шепчет на ушко, что надо быть осторожной и хладнокровной: как ни крути, я во всём виновата, и любой суд примет сторону этого надменного красавчика. Пусть и немного сумасшедшего.

– Да один мой бампер стоит дороже, чем вся твоя жалкая квартирка, – слышу я его насмешливый низкий голос. – И ты предлагаешь мне за него заплатить?!

Я поднимаю лицо и упираюсь в его бездонные чёрные глаза. Жесткие и ледяные.

Он прав.

Мне придётся продать машину, квартиру, душу, чтобы только заплатить ему за его безумно дорогое авто.

– Тебе повезло, лялька, что ты вообще осталась жива, – снова слышу я его голос.

Да кто он вообще такой?

– Или очень крупно не повезло, – снова усмехается он. – Ты поедешь со мной.

– Зачем? – только и выдавливаю я из себя дурацкий вопрос.

Дурацкий, потому что он даже не собирается на него отвечать.

– Узнаешь, – бросает он мне в лицо, и резко схватив за руку, толкает в салон своего авто, захлопывая за мной дверь.

Я даже не успеваю опомниться, как он плюхается на водительское сиденье и трогается с места, унося меня прочь от моей помаргивающей подслеповатой аварийкой машинки.

Машинки, в которой остались мои документы, мой телефон и вся моя жизнь.

Вся моя жизнь, которая, как оказалось, совсем недавно, всего лишь час назад раскололась на мельчайшие кусочки…

Наверное, мне надо визжать, кричать, дёргать ручку двери, пытаясь выскочить из авто на бешеной скорости, но вдруг безмерная усталость накатывает на меня всей тяжестью своего исполинского тела, и я просто откидываюсь на спинку сиденья, прикрыв глаза.

В конце концов, какая, к чёрту, разница?

Этот незнакомец может отвезти меня, куда угодно: в полицию, к моему мужу или моей сестре, ко мне домой. Везде мне будет совершенно одинаково плохо.

Так зачем мне сейчас напрягаться, если мне и так сейчас мало что сможет помочь?

И я делаю глубокий вдох, снова слизываю крошечную капельку крови, тонкой тёплой змейкой подкравшуюся к уголку моих губ.

Я смотрю вперёд, перед собой, и вижу, как два чёрных бездонных глаза следят за мной, разглядывая в водительское зеркало.

И я улыбаюсь ему.

Сама не зная, почему.

4

Я отдаюсь на волю этому незнакомому красавцу, который на бешеной скорости уносит меня с места аварии. Аварии, где поломалась вся моя привычная и спокойная жизнь. И если рациональная часть меня всё ещё возмущается такому повороту событий, то новая я просто отдаётся на волю этого бурного потока.

– Эй, лялька, как тебя зовут? – вдруг вздрагиваю я от его низкого голоса.

– Ева, – просто отвечаю я, и вижу, как вскидывается одна его бровь в немом удивлении. – Куда вы, кстати, меня везёте? – всё-таки не оставляю я вялой попытки выяснить свою дальнейшую судьбу.

И получаю в ответ тишину.

Ещё немного, и у меня начнётся паника, а пока я смотрю в окно на проносящиеся мимо огни трассы, и вижу в отражении своё бледное осунувшееся лицо с кругами под глазами и тонкой кровавой дорожкой от виска.

Ничего не скажешь: ведьма. Усталая ведьма.