Анна Атталь-Бушуева "Философское общество эго – мнения"

Под архаичным блеском суженной любви,

Из недр культуры опираясь смело

Ты – тот из страха собственной игры,

Всем заново ушедший к смелой тени

На поколениях иллюзий смерти воли,

Её пародии на безымянной доле

Искусственного жала к форме в нас.

Значение горя

Слаще взгляда словом обернётся,

На глазах искусства станет рябью,

Собственное нежилое воли Солнце,

Из которого ушли приметы лжи,

Над простором пролагают явный

Свет зари из маски горя разума,

Отличает век на этой синеве

Частный диалект из права завтра.

Знает смыслом сожжённым в беде,

На одной картине форм роняет

Свет презумпции, что жили мы в вине,

А по кратной линии на сне —

Обязуем счастью видеть правое,

Ложь ли ищет слаще в том бреду,

Усыпляет тени мирной фатума —

Обязательство, что сердце на виду,

Из которого ушли моралью завтра мы.

Знало истиной, но в том обида права

Не бывает милой сердцу ласковой —

Та мечта, что в бытие завидует

И растопчет долг в картонном сне,

Управляет он замером завтра ли —

Будет ощущать источник на благом,

А потом ходить под горем этих прав,

Думая, что свет Земли ему помог.

Образует словом вечный прах

В каждой точке мысли нам вослед —

Эти дни, их зарево из вечных благ —

Горю остановки в светлой силе.

Все они стращают роли сердцем прав,

Обещая гордо самый вечный дым,

Он один на свете утомлённый раб

И господства вольных стен внутри,

Открывает тень истории за этим сном,

Разбирает век на склепах аллегорий зря,

Точно также как и сон аллюзий – говоря,

Что у горя на конце беды – не мы.

Стали заревом искусно управляя за

Этим парадоксом света и открытой тьмы,

В собственной тоске ли стали – вечно спать,

Удивляясь смыслам, на которых ложь

Оставляет тень манеры вдоволь миру,

Окрыляя миф из жажды этих благ,

Остановлен ими точный сердца враг

И стоит один, что думает нутром потери,

Будто бы внутри оставил ложь и мрак

На последнем веере из ловкой цели.

Знакомый страх уверен на другом

Подобие из злобных дней ты говоришь,

Не стоит видеть воли парадокс,

Чтоб снова жить и страхом отгонять

Беду, из сложной участи других.

Они застыли светом и хотят идти

По длинным переулкам закалённой чести,

Из взгляда думать на игре ума,

Отгадывая шансы этой ветхой лжи.

Пророчествовать не стал твой диалект,

Он ум сложил и полноту восторга

Над жалостью другой тоски у долга,

Им честью стать хотел из злобы дня.

Твой верный путь по частной колее,

Намедни думает и холит час ума,

Он прошлый воздух видеть не хотел

Большому миру к личной суете.

На этом парадоксе пел твой враг,

Снимая шансы в сложных квантах лет,

Они ему уверенной строки рассвет

И долгий прииск в каждом сне под вечер.

Растлило день за славой страхом быть,

Ему служить, что обгонять коня у смерти,

На новом поприще здоровьем дорожить,

Сгоняя ум своей истерики в другом,

Похожем сне, что слажен как и век,

Построит счастье в бытие надежды,

Он – философии родник у ног стены

Из этой правой жажды большей глубины,

Оставит вечный страх в пути невежды.

Уверен страх на поприще другом,

Что слажен мир отважный, но потом

Ты – тот же юмор чести бытия

За белоснежной отмели преградой,

Стоишь и открываешь сердца ради

Искусства долгой памяти внутри.

Прошли за страхом тени на тебе,

Они оставили мотивы, как и мы —

Знакомые под страхом той войны,

Уладим спор из слов другой невежды,