Мария Андреевна Голобокова "(Когда) я буду с тобой"

– Держи, – девичий голосок вынудил открыть глаза.

Мирика протягивала скрученную тряпку. Рэд благодарно улыбнулся и качнул головой – боль была не такой уж и сильной. Скорее, эта рана задела его самолюбие и гордость. И что-то мешало воткнуть иглу в себя с достаточной силой.

Но Мирика храбрая, несмотря на возраст. И иглу держит умело, будто бы не впервой!.. Рука девочки всё-таки дрогнула, и Рэд тихо зашипел, чуть было не дёрнувшись в сторону. Вовремя он сообразил, что от резких движений станет хуже. Сдержавшись, Рэд подбадривающе взъерошил чёрные волосы Мирики и кивнул – продолжай.

Что с ней делали в лаборатории? Учили оказывать первую помощь? Или не только это? Не могли же они?.. Ох, не до этого сейчас, совсем не до этого. Выбраться бы.

– Нам надо идти? – спросила девочка, когда с перевязкой было покончено.

Юноша продел раненую конечность в рукав окровавленного мундира, невесело усмехнулся и, чтобы заставить тяжёлые мысли покинуть голову, принялся разбираться с портупеей и шпагой. Прикосновения к истёртому кожаному ремню успокаивали – пальцы касались чего-то шершавого, испещрённого царапинами, и становилось легче. Мир замедлялся, но не потому, что в голову ударяла кровь. Возвращалась зыбкая связь с реальностью, с чем-то настоящим.

– У нас нет особого выбора, юная леди. – Он легко вскочил на ноги, пошатнулся, но устоял.

Мягко качнувшись с пятки на мысок, Рэд накинул на плечи плащ-палатку, проверил клапаны и натянул респиратор. Увидев, что стекло на маске девочки треснуло, он без лишних слов поменялся с ней. Ему-то терять уже нечего, а вот если Мирика заразится…

Привал был устроен на развилке – подземные туннели уходили в разные стороны, и любой другой, не имеющий карты или знаний об этих ходах, с лёгкостью бы заплутал и сгинул здесь, но не Рэд. Он точно знал, куда идти. Правда, не ожидал, что в этих коридорах будет что-то, способное дать отпор. Видимо, придётся стать бдительнее.

– Идём. – Ласковым голосом он выдернул маленькую спутницу из плена раздумий и первым нырнул в кромешную тьму прохода.

Вслед ему смотрели янтарно-жёлтые глаза Мирики.

Точно такие же, как у него.

II

Вся его сущность дрожала в трепетном экстазе при каждом новом шаге, с которым тяжёлый бархатный балдахин кровати становился ближе. Погружённая в полумрак комната плыла перед взором – то ли из-за ароматических жасминовых свечей, то ли из-за предвкушения встречи. Не видя перед собой ничего, кроме откинутой в сторону тёмно-бордовой ткани и белого тела на скомканных простынях за ней, он ступил ногой в серебряное блюдо с фруктами, оставленное кем-то из почитателей, и к удушливому туману комнаты добавились сладкие нотки гнили. Подношение, судя по всему, оставили не меньше недели назад.

– О Прекраснейшая, – в полубреду шептали его искусанные в кровь губы, – о Мудрейшая! Нагадай же мне, нагадай – кровь с вином смешай и к богам взывай. Нагадай, нагадай! Снизойди до раба, снизойди. И себя, всю себя подари! И сгори, со мною сгори, жалкой жизнью играя…

Скрюченные непослушные пальцы вцепились в мягкую кожу – одним рывком он настиг женщину за балдахином. В ответ не раздалось ни стона, ни всхлипа, только прерывистый вздох, всего лишь на четверть тона громче мерещившегося ему дыхания.

– Твоя любовь окрыляет, твоя любовь возвышает, – бормотал мужчина, приникая губами к плечам, шее, груди Прекраснейшей, – твоя любовь отравляет, твоя любовь убивает…

Нет, то был не вздох, запоздало понял он, в ужасе отшатываясь от чересчур податливого тела. Он оцепенел, ему не хотелось верить в происходящее. Она не могла быть мертва! Или… могла?..

Люсьен де Шати резко сел на кровати, закрывая ладонями лицо. Кровь стучала в висках яростно, шумно, заставляя уголки глаз непроизвольно дёргаться; чьи-то сильные руки стягивали на шее удавку, и мужчине на секунду почудилось, что за его спиной стоит господин Кошмар, а госпожа Смерть совсем скоро примет несчастную душу в свои объятия. Но прошло несколько минут, и остатки сна развеялись, горьким послевкусием оставшись на губах. Де Шати помянул Извечных[6 - Извечные – демоны грехов, противостоящие Возвышенному. В веровании империи Дженто их восемь: чревоугодие, блуд, алчность, печаль, гнев, уныние, тщеславие, гордыня.], прикладывая платок с тумбочки к носу и запрокидывая голову. Никакого послевкусия и не было – это солоноватая кровь стекала из носа, яркими пятнами украшая перину.

Дверь смежной комнаты отворилась тихо, и вошедшая могла остаться незамеченной, если бы не сквозняк. Зябко поёжившись, Люсьен дотянулся до висевшего на спинке кровати халата и накинул его на плечи. Вот она, стоит перед ним – живая, верная. Ненастоящая, не та, что во сне – прекрасная, но не Прекраснейшая; мудрая, но не Мудрейшая. Однако – Предвидящая. Принадлежащая целиком и полностью только ему. Ни Грэму, ни Винсенту, ни проклятому мальчишке Логрэду…

– Плохой сон, мой господин? – не голос – сладкий нектар из рук самого Возвышенного.

– Иди сюда, – ласково улыбнулся Люсьен, нежно обнимая хрупкую черноволосую девушку. – Помоги забыть мне его…

– Господин хочет ещё одно Предсказание? – С трудом она дотянулась до кувшина, смочив платок, чтобы вытереть лицо де Шати.

– Глупая, – усмехнулся он, – глупая Предвидящая…

***

Закатные лучи падали на синие армейские палатки, выкрашивая их в грязный коричневый цвет. Со скалы, где устроили наблюдательный пункт леди Нивес и Ирия, степь была как на ладони, но самих «наблюдателей» увидеть не получилось бы при всём желании. Правда, ради этого пришлось лечь на камни и накрыться плащами, так удачно сливавшимися цветом с окружением.

Лагерь и грузовики, деревня чуть в отдалении, излучина реки, кромка небольшого леса на той стороне берега…

Подбираться ближе было опасно, но не вечно же сидеть в отдалении? Впрочем, Нивес предпочла бы вообще не возиться с этим делом – не для того она дезертировала, чтобы ползать под носом у армейских псов и выуживать какую-то совершенно лишнюю и бесполезную для неё информацию. Не для того дала слово не рисковать своей шкурой, чтобы после этого соваться в самое пекло Извечных. Не для того.

– Это уже вторая машина, Джифф, – убирая бинокль, Ирия ткнул пальцем в отъезжающий от лагеря грузовик. – Неужели заражённым нельзя помочь здесь?

То, как мальчишка обращался к ней по имени, резало её слух. Он вообще относился на удивление непочтительно, можно сказать, по-хамски, будто Нивес находилась в подчинении. Пусть в некотором роде так оно, наверное, и было, а всё же банальное уважение… не к тому, кем она являлась, какой знатной была её семья. А к ней самой, как к проходчице, осмелившейся поднять голову против Центра.

– Мы только наблюдаем, – пробормотала она.

И запоздало одёрнула себя за излишне высокомерные мысли. Не героиня, не спасительница. Даже на Ирию, с его горящими глазами, совсем не похожа. Потому что трусливо сбежала, поджав хвост, а кусала только будучи полностью уверенной, что удастся вовремя улизнуть.

– И не вмешиваемся? – насмешливо поинтересовался мальчишка.

Смерив его долгим взглядом, Нивес медленно кивнула. С жуткими Бретонами совсем скоро ни её саму, ни её семью ничего не будет связывать. В общем-то, в это дело она позволила себя втянуть из-за просьбы отца, так бы – ни за что и никогда.

– И не вмешиваемся, – всё-таки произнесла она вслух.

– Откуда в тебе столько хладнокровия?

Смешок заставил её дёрнуть плечом.

– А похоже, что я спокойна? – нервно огрызнулась Нивес и перевернулась на спину.

Небо стремительно темнело – на золото наползала синева, выкрашенные с одной стороны алым облака своей другой частью будто впитали разлитые кем-то чернила. Скоро загорится гирлянда звёзд, поднимется луна…

– Выглядит… так, – донёсся до неё едва различимый шёпот Ирии.

Нивес отвернулась от мальчишки и надвинула шляпу на глаза. Делать что-то – ещё слишком рано. Нужно дождаться волчьего часа, а там – попытаться проникнуть незаметно. У Ирии, должно быть, припасено много игрушек для этого. Денег у Бретонов хватало, так что раздобыть что-то из Забытых технологий не составляло труда. А за себя Нивес не переживала. Всё-таки проходчица.

– Уже никому из них не помочь, – справившись с эмоциями, она продолжила беседу. Надо же как-то коротать время?

– Откуда вы знаете? Разве нет никакого лекарства?

Судя по шорохам, Ирия устраивался поудобнее, понимая, что прямо сейчас они всё равно никуда не двинутся.

– Я… была знакома с тем единственным человеком, который действительно мог что-то придумать и сделать.

– И где он сейчас? – деловито спросил мальчишка.

Знаменитая черта жутких Бретонов – везде искать свою выгоду. Нивес чуть не выругалась под нос, но сдержалась и лишь протяжно вздохнула.

– Она мертва.

Впрочем, леди Грэм была далеко не единственной, способной что-то поменять. Оставался ещё один человек, в знаниях и навыках которого Нивес уверена. Но Грегори… милый Грег ни за что бы не пошёл на такое, прекрасно зная, чем обернётся внезапно найденное лекарство. Да и раскрывать его тайны – неправильно, в чём-то даже подло.

Уж его-то она должна защитить. Раз не удалось спасти леди Грэм и её дочь, ту очаровательную и сообразительную не по годам девчушку, похожую на мать как две капли воды.

– Надо выяснить, куда их увозят, – решила сменить тему Нивес.

– И спасти их? – немного наивно уточнил Ирия.

Откуда в нём столько готовности действовать? Откуда силы срываться и бежать, стоит лишь указать цель? Хотя, это не с ним что-то не так, далеко не с ним. Она сама – перегорела, устала сражаться. Привыкла прятаться.

– Их уже не спасти, – напомнила она. – Но мы сможем понять, что там делается.

– Разве эти исследования не курирует Центр? Или Университет?

– Конкретно этим должен заниматься доктор Церик. И если ему в руки попали исследования леди Грэм…

– Беды не миновать?

– Беды не миновать, – коротко вздохнула Нивес.

До волчьего часа оставалось ещё очень, просто невообразимо много времени. И тянулось оно лихорадочно, дёргано. Будто те приступы, что нападали на неё после очередного боя.

***

Грязные тёмные бары Нижнего города нравились ему не больше вычурно убранных коридоров верхних этажей Центра, где жили преимущественно обедневшие аристократы без собственных поместий в Столице. Менее заносчивыми они от этого не становились, что только сильнее раздражало. И всё же здесь, несмотря на смрад, дышалось отчего-то легче.

Стоящих заведений, при посещении которых можно не бояться за сохранность желудка, здесь немного. Люсьен готов был поспорить на что угодно, что таковые можно пересчитать по пальцам одной руки. Брать, впрочем, надо руку Семипалого Ульфи – личного охранника архистратига[7 - Титул главнокомандующего проходчиками.]. Де Шати не нуждался в защите, однако чтил традиции проходчиков и не видел ничего плохого в надёжном и верном помощнике. Очень полезном помощнике, позволявшем прикрывать такие вот вольные отлучки в Нижний город.

– Я смотрю, ты тут скучаешь? – Наманикюренный дамский пальчик прошёлся по его щеке, задержавшись на плотно сомкнутых губах.

Люсьен обернулся на голос, готовый к крикам возмущения и брани. Вполне заслуженным, ведь на нём не было ни синего мундира, ни других знаков, обозначающих проходчика. Беспутные девки недолюбливали желтоглазых и либо отказывали им в предоставлении услуг, либо брали двойную плату. Де Шати рассудил, что сегодня можно и поразвлечься.

Но не получилось.

С до боли знакомого и любимого лица, ставшего неотъемлемой частью его сновидений, на него смотрели зелёные кошачьи глаза. Тем взглядом, которого де Шати и не мечтал ощутить на себе, – страстным, похотливым, вызывающим. И, надо отдать должное, он не переменился, стоило девке увидеть янтарный цвет его радужки.

– Готова обслужить такого, как я? – усмехнулся Люсьен, скрывая замешательство под маской ехидства.

В голову невольно закралась мысль об ирреальности происходящего. Уж не сон ли стоящая перед ним женщина с лицом леди Грэм? Или, и того хуже, – галлюцинация?

– Знаю я вашу братию, – хохотнула она, – у вас с головой не всё в порядке, но деньги в карманах водятся. Поэтому – двойная цена. Есть комнатка наверху. Или у тебя своя квартирка где-нибудь поблизости?

Нет, всё-таки не мерещится. Практически идеальная, почти настоящая – если бы не тон, если бы не этот взгляд. Но так даже лучше, так она похожа на ту, что всегда ждала его во снах, что была готова на всё ради него. И зелёные глаза – куда теплее серо-стальных, бивших в сердце больнее, чем клинок.

– У меня есть идея куда лучше, – на его тонких губах заиграла змеиная улыбка, – куда лучше, чем одна ночь на вшивом матрасе.

Как и много раз до этого, он использовал одну и ту же тактику. Привлечь, заманить, отравить. Не сразу, далеко не сразу де Шати удалось создать Предвидящую, но сейчас… О нет, он не будет делать из неё покорную бездушную куклу, очередную рабыню для утех и пророчеств. Это лицо достойно большего. Оно достойно стать ей.

– О, и какая же? – игриво оголив плечико, женщина наклонилась ближе.

– Думаю, такая неблагодарная работа не является пределом твоих мечтаний? – изогнув бровь, прямо спросил Люсьен. – Как насчёт личных покоев? Каких захочешь платьев? Что угодно из пищи на своём столе?

– Шутишь? – на долю секунды в её взгляде промелькнула ненависть.

Люсьен мысленно возликовал. Как же он давно искал что-то хоть отдалённо похожее на… на!..

Всё ещё сложно произносить её имя, даже в голове. Только это больше не важно. Теперь она будет его, а имя – всего лишь имя.

– Как тебя зовут? – Люсьен поднялся со своего места, доставая из кармана заготовленную записку.

– Дайре, – сквозь зубы процедила она.

– Если хочешь выбраться из этой клоаки, Дайре, – он передал ей клочок бумаги, – я жду тебя здесь. Завтра, в полночь.

– Вы – не люди, больные ублюдки, – прошипела ему в спину Дайре. – Думаешь, я приду?

Придёшь, улыбнулся про себя Люсьен. Придёшь, никуда не денешься.

Они все как одна – любопытные кошки.

III

– Итак…

Рэд поднял голову и разлепил глаза. Правый, заплывший, открылся неохотно, да и видно им было лишь мутноватые пятна. Зато левым он увидел ярко освещённую пустую комнату и сидящего перед собой через стол смуглокожего мужчину. Судя по щетине и общему помятому виду, нормально спал тот разве что несколько суток назад. Рэд хмыкнул и подвигал запястьями, проверяя крепость узлов обнимающей руки верёвки.

– Итак, – прочистив горло, повторил мужчина. – Логрэд Най, я так понимаю. Проходчик первого ранга и злостный рецидивист?

Рэд дёрнул головой, и блондинистая чёлка упала на жёлтые глаза. Нет, не время терять бдительность. Нужно собраться, иначе – не вырваться. Не обернуть ситуацию в свою сторону.

– А с кем имею честь разговаривать? – Он налёг на стол грудью и, оглядев пыльное пальто собеседника, презрительно поджал губы. – Вы как-то не похожи на моих сослуживцев, а допрос вести, насколько знаю, должны подобные мне.

Занервничав, мужчина застучал ручкой о планшетку. «Явно не привыкший к подобным беседам человек», – победно ухмыльнувшись, подумал про себя Рэд. Но, как только его одарили ледяным взглядом и ироничной улыбкой, он тут же изменил своё мнение.

Игра. Уловка. И Логрэд почти на неё попался, а мужчина – услужливо указал на ошибку.

– Грегори Вериа. Доктор, – представился он и даже показал удостоверение – прозрачная пластиковая карточка имела сколы на углах, да и вид у неё был достаточно потёртый. – Уже полгода гоняюсь за твоей персоной.

Рэд оттолкнулся ногами от пола и отъехал на стуле к стене, откинувшись назад и устало вздохнув. Он бы с удовольствием почесал сейчас ухо, но руки, как назло, связаны за спиной, поэтому пришлось изощряться и тереться головой о плечо. Удовлетворив первоочерёдные потребности, Логрэд грустно уставился на мужчину и повторно вздохнул. Выбора особого не оставалось, и была лишь надежда, что…

– Меня подставили, – сухо прокомментировал проходчик.

– Что? – не понял поначалу Грег.

Хоть одна идея, хоть одно слово, хоть что-то, что позволило бы языку наплести сколько-нибудь убедительную чепуху. Потянуть время, совладать с эмоциями, убедиться, что мужчина напротив – точно не враг.

По крайней мере, интуиция говорила, что опасаться его не стоило.

– Вы знали, что они берут ДНК каждого проходчика, чтобы иметь возможность сделать клона? – произнёс Логрэд заговорщическим шёпотом. – Чтобы крутить вот такими, как я, глупенькими лопухами и новичками.

Грегори рассмеялся.