Татьяна Мефодьевна Постникова "Табула Раса"

Табула Раса
Татьяна Мефодьевна Постникова

Апокалипсис наступил. Всё пропало. Но даже на такую ситуацию можно посмотреть с оптимизмом. Можно по новой изобрести электричество и радио и создать такую школу, в которую будут рваться ученики от 5 до 75 лет. А ещё устраивать концерты для скрипки с лестницей, играть в кёрлинг старыми вениками и вообще жить интересно.

Татьяна Постникова

Табула Раса

Глава 1 Катастрофа

Время близилось к полуночи, а народ за столом в саду Барминцевых всё не расходился, к великой досаде пожилой пуделихи Агаты.

Вообще-то, Агата очень любила застолья, особенно на даче. А уж когда это были семейные праздники…

Правда сегодняшний день рождения хозяйки, Веры Кирилловны Барминцевой поначалу, с точки зрения Агаты, разумеется, был несколько омрачён присутствием супругов Сосновских, а именно, полковника Владимира Ивановича Сосновского, который по жизни был огромен могуч и громогласен, а главное, баловства не жаловал, и кормление собак от стола не одобрял.

Но уже более трёх часов назад, Наталья Павловна Сосновская заторопилась домой, чтобы помочь уложить внука спать, а с ней ушли её муж и их соседка, Лидия Львовна Куваева. После их ухода обстановка за столом разрядилась. Теперь здесь осталась правильная компания, то есть такая компания, где собак любят и вовсю балуют. Правильная компания состояла из самой Веры Кирилловны, её мужа Виктора Андреевича, их дочерей тринадцатилетней Полины и девятилетней Вари, ближайших соседей Барминцевых, Алексея Владимировича и Марины Александровны Раскольниковых с сыном Санькой и дочерью Танькой, и младшего представителя семейства Сосновских – Валерки.

Тотчас был вынесен из дома и придвинут к столу любимый Агатой барный стул со специальной подушечкой, чтобы коготки не скользили, и пуделька со счастливым вздохом устроилась на нём, с удовольствием заметив, что на столе осталось ещё много вкусняшек. Второй пёс Барминцевых – ирландский волкодав Гоблин, просто подошёл к столу и положил морду на его край. Овчар Сосновских Грей, а также, краса и гордость семьи Раскольниковых – шарпей Марк Августус Виктурос-пятый, также расположились в непосредственной близости от стола. И вся эта собачья банда принялась нахально клянчить. У каждого была своя методика выпрашиванья еды. Гоблин молча и пристально смотрел на всех по очереди своими красивыми и печальными, как у незаслуженно обиженного еврейского мальчика, глазами, Агата перетоптывалась на своей подушечке и нетерпеливо повизгивала, Грей лупил по утоптанной земле сильным хвостом, а Марк Августус Виктурос-пятый выводил совершенно необыкновенные рулады: «Вау-вау-вау-ай-яй-яй-яяй. У-ю-ю-ю-юй!».

Естественно, что колбаса, сыр, копченые в домашней коптилке рыба и курица, куски шашлыка так и сыпались в собачьи пасти. Так продолжалось часа два, но потом даже самые ненасытные Агата и Марк Августус Виктурос-пятый поняли, что больше в них не влезет ни одного самого маленького кусочка.

Теперь Агата просто страдала от обжорства и нахальных комаров. Ей казалось, что все окрестные комары слетелись, чтобы впиться в её бедный носик. Впрочем, по тому, как лязгали зубами Гоблин и Грей, и громко хлопали себя по шеям, щекам и плечам люди, не все комары поместились на Агатином носу.

Короче, Агата считала, что давно пора расходиться по домам, и укладываться спать, но опять шумел уже в который раз закипающий самовар, сидящие за столом люди продолжали травить байки. И зачем люди так много разговаривают?

Вдруг раздался очень неприятный, закладывающий уши хлопок. Земля словно качнулась, да так, что бедная Агата, которая уже задремала на своей подушке, едва не свалилась со стула.

В тоже мгновенье погас фонарь над столом, а вместе с ним и все фонари в посёлке. Небо же стало наливаться каким-то зловещим тускло-багровым светом.

Все собаки жалобно заскулили. Люди тоже заволновались.

– Что это? – испуганным шёпотом спросила Марина.

– Может, трансформатор, накрылся, – не очень уверенно отозвался её муж.

– Да нет, скорее, где-то на линии обрыв, – возразил Виктор, – а возможно отключили специально. Похоже, где-то сильный пожар, вот линию и обесточили.

– Надо бы посмотреть, может, помощь какая-то нужна, – тихо сказала Вера Барминцева.

– Это мы сейчас. Это мы мигом. Валерка, пошли! – крикнул Санька.

И прежде, чем кто-то успел их остановить, ребята скрылись в темноте, а через минуту послышался сытый рокот автомобильного движка.

– Вот поганцы, они на моём Форде поехали! Уши оборву обоим, – стукнул кулаком по столу Алексей Раскольников, не находя, впрочем, в себе сил, после обильного застолья резко вскочить из-за стола.

Машина на несколько мгновений осветила улицу фарами, и скрылась за поворотом.

***

– А тебе отец разрешает машину брать? – с уважением спросил Валерка приятеля.

– Вообще-то, не очень, – смущённо признался тот.

– Влетит?

– Может, учитывая особенность момента, не влетит. Сейчас ночь, ни одного гаишника на трассе нет. Да и не поедем мы далеко, тут до ближайших деревень, что в одну, что в другую сторону не больше двух киломе…

Но ребят ждала неприятность гораздо раньше.

Едва выехав за ворота дачного посёлка, Форд чуть не врезался в автомобиль, стоявший на середине шоссе прямо перед въездом в посёлок. Буквально в последнее мгновенье Саньке до отказа удалось вывернуть руль и каким-то чудом объехать так неудачно остановившуюся машину.

С минуту Санёк не мог вымолвить ни слова, а только глотал и глотал открытым ртом воздух, вцепившись в руль побелевшими от напряжения пальцами. Потом его прорвало.

– Не, Валерка, ты видел? Да? Сейчас бы мы с тобой влетели. Кто так делает-то? – Кричал он не в силах успокоиться.

Но друг ничего не отвечал, упорно глядя назад.

– Санька, – мрачно сказал он, наконец, – с этой машиной что-то не так.

– Ага, как говорит моя бабушка, водила мозги дома на рояле оставил!

– Да причём тут рояль и твоя бабушка? Сам посмотри!

Санька посмотрел, протёр глаза, помотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение, и вылез из машины.

– Ну, ничего себе, – пробормотал он.

– Точно, – невпопад отозвался Валерка.

У красивого новенького БМВ была начисто, как бритвой срезана передняя часть. Машина стояла на задних колёсах, уперевшись нижней частью обрубка в асфальт, обильно припорошенный пылью.

Ребята подошли ближе, разглядывая диковинную машину. Срез был ровным и чистым, и металл на срезе блестел, как полированный. Шланги и провода были перекушены самым аккуратным образом без вмятин и разрывов. Ветровое стекло осталось абсолютно целым без единой трещинки. Но самое удивительное (и это поразило ребят более всего), что отрезанной части и передних колёс нигде не было.

– Как ты думаешь, что такое с этой машиной? – Спросил Санька почему-то шёпотом.

– Не знаю, может она взорвалась, – тоже шёпотом ответил Валерка, – ну тот «бух», который мы почувствовали.

– Странно она как-то взорвалась. Никаких обломков, и стекла все целы.

– Ой, Санька, смотри, там же люди. Их же вытащить надо.

– Нет, надо сначала в ГИБДД позвонить, и в Скорую, – возразил Санёк.

– Ага, а они сразу Форд твоего отца увидят. Расспросы всякие начнутся. Отца твоего оштрафуют за то, что он тебе одному позволил на машине ездить.

– Может, и не оштрафуют. Мы же благородное дело сделаем. Ладно, ты давай звони, а я пока нашу машину быстренько отгоню обратно в посёлок. За воротами поставлю. Никто и не догадается, почему она там стоит.

Но «быстренько» не получилось. Санька уселся в Форд, краем сознания отметив, что машина будто бы стала ниже, завёл мотор. Но автомобиль даже не тронулся с места. Санька газанул, мотор взревел, и тотчас заглох. Мальчишка аж вспотел от страха. Объяснение с представителями ГИБДД и все последующие неприятности надвигались неотвратимо.

– Слышь, Санька, – крикнул Валерка, наблюдавший за действиями друга, – а она не поедет. У неё колёса в пыль провалились.

– В какую пыль? Откуда здесь столько пыли? – Удивился Санька и открыл дверцу.

К его удивлению, сделать это ему удалось не без труда. Дверца с трудом проскреблась по плотной пыли, в которой несчастный фордик увязал прямо на глазах.

– Отец убьёт, – мрачно буркнул Санька и вылез из машины, в которую через открытую дверь тут же хлынул всё расширяющийся ручеёк пыли.

– Полный абзац, – констатировал Санька и, обернувшись, к Валерке спросил:

– Ты уже позвонил?

– Сань, тут такое дело, у меня телефон не работает.

Эта новость так удивила Саньку, что он даже забыл на минуту о своих неприятностях. Дело в том, что у Валерки недавно был день рождения, и по этому поводу парень сумел выпросить у родителей дорогущий Айфон. С момента получения роскошного подарка не прошло и месяца. Да, Валерка тоже, кажется, попал.

А неприятности всё продолжали прибывать. Следующая явилась мальчишкам в виде Санькиной младшей сестры.

– Ой, что будет, что будет! Ну, Санька, держись! С тебя за эту бэху папка шкуру спустит, – раздался из красноватой мглы звонкий девчачий голос.

Свою девятилетнюю сестру Санька в принципе любил. Только не когда она вредничала, разумеется. Вот сейчас, он её точно не любил, заразу мелкую. Вмазать бы ей как следует, так ведь жаловаться побежит.

– Причём тут бэха? Что ты мелешь? – Проворчал он сердитым шёпотом, надеясь, что и Танька сбавит децибелы. Ведь сейчас весь посёлок поднимет вреднюга.

Но Танька верещала ещё громче.

– А то я не вижу. Машину взяли без спросу, и сразу в аварию попали. Уделали бэху в хлам. Ой, что будет, что будет!

Интересно, все младшие сёстры такие вредные, или это ему, Саньке так особенно повезло?

Валерка, которому Танькины вопли тоже радости не доставляли, попытался урезонить девчонку.

– Тань, это не мы, честное слово. И не кричи, пожалуйста, так.

После Валеркиной просьбы, Танька прибавила звук.

– Ага, не вы. А кто же её тогда разбил-то? – надрывалась противная девчонка.

И дооралась-таки.

– Что, машину разбили?! Ну, Санька, тебе не жить! – громовым голосом рявкнул Алексей Раскольников, выходя из ворот посёлка.

Ну, всё. Это конец. Санька обхватил голову руками и уселся в траву на обочине. Он даже не представлял, что и как теперь говорить. Вся его тринадцати-с-половиной-летняя жизнь кончилась в этот момент.

– Лёша, подожди, не шуми. Давай сначала выясним, что с ребятами, – сказал Барминцев, придержав Алексея за локоть.

– Да живы мы, живы, – Валерка осторожно приблизился к разгневанному Алексею, – и машину мы не разбили, дядя Лёша, честное слово! Мы её, это, ну, утопили случайно.

– Час от часу не легче! – взвыл Раскольников.