Татьяна Мефодьевна Постникова "Табула Раса"

– Нашла, кому верить. Да я этой балаболке не поверил бы даже, если бы она собственное имя назвала бы.

– Это ещё почему? – Обиделась Марина Раскольникова за дочь.

– Да потому, что яблочко от яблоньки недалеко падает.

Бедная Барминцева так растерялась от этой грубости, что не нашлась, что и сказать, а у Раскольниковой старшей злобно сузились глаза. Сейчас она этому пню трухлявому всё выскажет. Мало не покажется.

Но тут накалившуюся атмосферу разрядил весёленький мотивчик из кинофильма «Игрушка». Это затрезвонил звонок на калитке Барминцевых.

Агата тотчас взорвалась раздражённым лаем. По её мнению, ночка выдалась через чур беспокойной. Следом за ней загавкали Марк Августус Виктурос-пятый, и Грей.

– Развели псарню, – буркнул Александр Петрович сердито, – Верка, иди, уйми их, а то порвут кого-нибудь.

– Кто бы это мог прийти ночью? – Спросила Вера Кирилловна, испуганно поёживаясь.

– Женщина! – Презрительно фыркнул старик. – Трусиха! Так и быть, пойдём вместе посмотрим. Но если меня твоя шавка укусит, я её в Бобровке утоплю.

– Тебя самого там утопить надо, – обиженно и сердито прошептала Таня вслед Панину и показала его удаляющейся спине язык.

За калиткой стояла Наталья Сосновская.

– Вера, прости, что так поздно. Валерка у вас?

– Привет, Наташа. Сейчас нет. Что-то произошло на дороге, и Валерка с Санькой в Заречное побежали.

– Пешком? Ночью? Они с ума сошли?! – Наталья Павловна схватилась за сердце.

– Наташа, вот тут, Танюшка рассказывает, что дорога разрушена. Какую-то машину буквально разрезало пополам. В ней находились люди. Почему-то не работают мобильники. Поэтому Полина поехала на велосипеде в Ненаглядово, а мальчишки побежали в Заречное. Надо же срочно врачей вызвать, полицию. Витя с Лёшей остались на шоссе с пострадавшими. Вот только Танюшка вернулась.

– Я тоже вернулась, – сказала Полина, подходя к калитке.

Все обступили её.

– Что там произошло?

– Мама, там такое творится! Нам сейчас надо срочно приготовить постели на веранде. Папа с дядей Лёшей сейчас сюда принесут пострадавших в аварии.

– Зачем? – Удивилась Барминцева.

– Больше их деть некуда. Они там прямо на дороге лежат. Все в крови. И врача вызвать не удаётся.

– Ну вот, что я вам скажу, – буркнул Панин, – видно шизофрения штука заразная.

– Ладно, – вздохнула Вера Кирилловна, – про шизофрению мы потом как-нибудь поговорим, а пока надо всё приготовить. Пошли, девочки. Варя, ты принеси постельное бельё из шкафа на втором этаже, Поля, а мы с тобой принесём запасную кушетку из сарая.

– Я вам помогу, – сказала Наталья.

– И мы с Таней поможем, – подхватила Марина Раскольникова.

Женщины пошли к сараю, обсуждая по дороге предстоящее дело, а Панин, сердито плюнул им вслед.

Ну, до чего же глупые существа эти бабы. Кому-то что-то там померещилось, и они как глупые курицы раскудахтались. Ведь ясно же, что такого, о чём тут говорили девчонки, просто не может быть, потому, что не может быть никогда.

Он даже решил было уйти домой и выкурить ещё одну сигарету, но подумав, всё-таки остался.

К тому времени, когда Бармицев с Раскольниковым принесли на носилках раненного Максима, на веранде уже всё было готово. Аккуратистка Наталья Павловна даже пол успела помыть на скорую руку. А Танюшка Раскольникова принесла ещё два запасных фонарика «Летучая мышь» на батарейках.

Вид несчастного привёл в ужас не только впечатлительных женщин, но и умудрённого жизнью Панина.

– Верка, что это с ним? – Спросил старик испуганным шёпотом.

– Похоже на баротравму, – неуверенно отозвалась Барминцева, – но как он получил её на нашей дороге, и что с этим делать я понятия не имею. Давайте для начала, обмоем кровь и грязь, обработаем, что возможно перекисью, потом, возьмём в холодильнике лёд и обложим ему голову, чтобы уменьшить риск кровотечения. Хорошо бы ещё настой крапивы приготовить.

– Мам, да как её найти сейчас в темноте? – Вздохнула Полина.

– На ощупь, – проскрипел Панин.

Марина Раскольникова уже приготовилась послать вредного старикашку за крапивой, а то и ещё подальше, но тут пришли Валерка с Саней и Андреем.

Женщины засуетились вокруг Андрея, проделав с ним те же манипуляции, которые провели с Максимом, потом предложили ему лечь на диван. Ложиться Андрей отказался категорически, но присел с удовольствием, потому как ноги его едва держали.

На небольшой веранде Барминцевых стало ужасно тесно, но никто не решался её покинуть. Даже собаки, потихоньку пробрались на веранду и постарались спрятаться, чтобы их не выгнали. Гоблин ужался под лестницей на второй этаж, Грей замер, приникнув к входной двери, Агата забилась в щель между столом и холодильником, а Марк Августус Виктурос-пятый распластался на диване рядом с сидящим Андреем. Он совершенно точно знал, что естественная среда обитания шарпеев – это диваны, следовательно, здесь его будет обнаружить труднее всего.

Некоторое время все молчали, потому, что просто не знали, что говорить. Нарушил это тревожное молчание Александр Петрович.

– Значит, вы утверждаете, что ни Заречного, ни Ненаглядова больше не существует? – Сурово спросил он, пристально глядя на ребят – не врут ли.

– В Заречном только церковь сохранилась на окраине, – сказал Санька.

– И цветочки везде, как на кладбище, – мрачно добавил Валерка.

– И ни одного человека, ни в деревнях, ни на трассе, – зябко передёрнула плечами Полина.

– И машин нет, – веско сказал Раскольников.

– И что же нам теперь делать? – Спросила Наталья Павловна.

– Надо подумать, – отозвался Барминцев.

– А чего тут думать? И так ясно – народ будить надо, – решительно заявил Панин.

– Наверно, и впрямь пора. Только непонятно, что мы людям скажем, ведь пока мы и сами не поняли, что к чему, – вздохнул Барминцев.

– Вот вместе и будем разбираться, – сказала Наталья Павловна, – неизвестно ведь, что нас дальше ждёт. Лучше, чтобы все на ногах были и могли действовать по необходимости.

Александр Петрович взглянул на неё с уважением. Обстоятельная женщина. Хорошо сказала. Вот, что значит жена полковника.

– Надо сразу подумать, как сообщить о нашем положении в МЧС, и подготовиться к эвакуации, – Марина Раскольникова прижала к себе дочь.

– Никаких эвакуаций, – рявкнул Панин, – ещё неизвестно, может, мы тут как раз, в самом безопасном месте и есть.

– Не пойму я тебя что-то, Александр Петрович. Это ты о чём? – Удивился Виктор Барминцев. – Это ведь у нас что-то происходит, а в том же Городке или Волоколамске люди и ведать об этом безобразии не ведают.

– Вот сперва убедимся в этом, а уж потом об эвакуации думать будем, – горячо заговорил Панин, – вот ты, Витя, сам посуди, на кой ляд американцам свою бомбу на наше болото сбрасывать.

– А причём тут бомба? Что-то ты, Петрович, не то загнул, – возмутился Раскольников.

Старик Панин не любил возражений, и, мрачно набычившись, повернулся к Алексею.

– Это твой Санька с Валеркой и Полькой тут сейчас рассказывали, что двух деревень нет, как не было. Это, по-твоему, что, жук чихнул? А я вот доподлинно знаю, что американцы такую бомбу придумали, которая всё живое всасывает.

– Так там же и домов нет, – растеряно заморгал Валерка.

Петрович, как на шарнирах крутанулся в его сторону.

– Так эта бомба может людей вместе с домами всасывает. Тут я точно не скажу. Сведений пока таких нету.

Наталья Павловна решила вмешаться.

– Ладно, хватит дискутировать. У нас пока слишком мало информации, чтобы что-то обсуждать. Скажите, Андрей, может быть, вы что-то успели заметить.

– Ничего необычного не было. Дорога приличная, движение достаточно оживлённое. Вдруг темнота.

– Это вы, наверно, сознание потеряли, – авторитетно заявила Таня.

– Ну, вот, – вздохнул Панин, – единственный свидетель – и тот в самый ответственный момент сознание потерял. И как нам теперь разбираться во всём этом.

– Кончать болтовню и заняться делом, – буркнул Алексей Раскольников.

Александр Петрович решил взять бразды правления в свои твёрдые руки. В конце концов, он самый старший и опытный здесь. Раскольникову-то серьёзное дело доверить нельзя. Человек он безалаберный. Участком владеет дольше Петровича, а ни одной грядки не вскопал, дом нормальный не поставил, так сгоношил сараюшку кособокую – дождик переждать, да переночевать пару ночей. Всё их семейство, как приедет «на дачу», так целыми днями по гамакам и шезлонгам все валяются. Тьфу! Виктор Барминцев, конечно, мужик положительный, но ведь художник. Ему только кисточкой махать, а не людьми руководить. Ну а про женщин и детей вообще речи нет. Им надлежит только правильно выполнять указания вожака. Вот по-всему, и выходит, что этим самым вожаком надо ему, Петровичу становиться.

Он стукнул суковатой палкой об пол и решительно произнёс.

– Делаем так: Санька, ступай на Поляну собраний и стучи по Вечевому[1 - Своё название это средство экстренного оповещения обитателей Щучьей пади получило по аналогии с Вечевым Колоколом, собиравшим древних новгородцев на народное собрание – вече] рельсу, чтобы всех собрать. До тех пор стучи, пока все не придут. А я в это время, вот, к примеру, с Виктором, схожу на дорогу. Сам посмотрю, что там и как, чтобы потом людям рассказать. Тебе, Валерка, задание особенное. Ответственное. У тебя твой мопед-то жив?

– Жив.

– Ну и славненько. Вот и езжай в Городок. Аккуратненько так езжай, по обочине. Пыль эту зыбучую минуешь – и вперёд. Доктора вызови, в полицию сообщи, что тут у нас приключилось. Может даже с властями надо будет связаться.

Ему самому понравилось, как он всё это сказал. Вот, что значит жизненный опыт. План действий намечен, и надо по этому плану действовать. А не кудахтать бестолково.

Старик приосанился и выпятил, насколько возможно, впалую грудь.

Но тут на него налетела Сосновская, едва не сбив его с ног.

– Петрович! Ты из ума выжил? Тут такое твориться, а ты мальчишку неизвестно куда одного ночью посылаешь!

Она попыталась обнять Валерку, но он вывернулся из-под материнской руки, протиснулся к Панину и встал рядом с ним.

– Мам, а что нам тут сидеть, как мышам под веником? Действовать надо. Правильно Александр Петрович говорит. И пострадавшим врач нужен, и всё такое.

Панин расправил плечи, и окинул присутствующих гордым взглядом. Вот как! Даже пацану понятно, что его, Панинский план правильный.

У Натальи Павловны сердце зашлось, она хватала ртом воздух, не зная, что сказать. Вера Барминцева, осторожно погладила её по руке.

– Наташа, может, там даже и безопаснее.

– Мама, – вдруг сказала Полина, – а можно я с Валеркой поеду?

Вера вздрогнула, а Панин вцепился в эту мысль.

– Правильно. Пусть Поля с Валеркой едет. Она девочка положительная, воспитанная. А вдвоём и не страшно совсем.

– Полюшка, – вступил в беседу Барминцев, – чтобы никакой самодеятельности. Будьте предельно внимательны и при малейшей опасности…

– Да, папа. Мы тут же вернёмся.

– Полиночка, ты Валерке не давай зарываться, а то он такой отчаянный, – прошептала Наталья Павловна.

Таня обиженно отвернулась. Ну вот, всегда этой Полиночке самое интересное достаётся. Вот теперь она поедет с Валеркой на его скутере в город за помощью. Привезёт врача, полицейских и все будут говорить, какая она умница. И почему она, Таня не догадалась первой вызваться поехать с Валеркой. Это же так романтично. Ей бы потом все девчонки завидовали бы. Что же такое придумать, чтобы и о ней заговорили?

Полину же в этот момент волновало совсем другое.

– Санька, ты не спеши народ будить, – шепнула она приятелю.

– Почему?

– Да потому, что Валерке надо сначала скутер из гаража вывести, а ты представляешь, что будет, если дядя Володя до этого проснётся.

– Верно, говоришь, – обернулся к ней всё слышащий Панин, – Владимир Иванович у нас мужик серьёзный, обстоятельный. Пока всё досконально не выяснит, Валерку не отпустит.

– Я сама пойду и всё объясню ему, – сказала Наталья Павловна, – Поля, ты подожди Валеру здесь.

Глава 2 Первые часы и первые заботы

Санька лупил железной колотушкой по Вечевому рельсу с остервенением, и тот в ответ громко гудел. Отрезок ржавого рельса найденный кем-то из щучьепадинцев лет пятнадцать тому назад был подвешен на столбе посреди Поляны собраний после того, как однажды ночью сгорел один из домов в посёлке. Пожарных тогда погорельцы вызвали, но пока машина доехала, да пока нашли ключ от ворот…

Короче говоря, гулкая железяка в некоторых случаях оказывалась эффективнее самых крутых мобильников. К счастью, экстренных сборов со времени того пожара и до сегодняшней ночи, не случалось. Но Вечевой рельс частенько призывал нерадивых жителей посёлка на общие собрания и субботники, особенно тех, кто не слишком спешил прийти к оговорённому времени

И вот теперь громкий гул Вечевого рельса оглашал всю Щучью Падь.

* * *

Владимир Иванович Сосновский, разбуженный набатом и обнаруживший отсутствие жены, кубарем скатился в кровати и, по-военному быстро одевшись, выскочил из дома. Уже у самой калитки его нагнал Артём, на ходу, застёгивавший брюки.