– О да, я о тебе наслышан. Расскажу о себе кратко: в моих руках кисти и краски становятся не просто инструментом, а магией, завораживающей взор всех присутствующих. Те, кто видел, как мне удаётся…
– Ленни самый болтливый творец, которого я знаю, а ещё хвастун. Да, дружище? – ни капли не стесняясь перебил Мартин.
Художник покраснел и быстро направился в угол комнаты, где стоял побитый жизнью мольберт. В этот момент я поняла, что забыла оглядеться, настолько он привлек моё внимание. В помещении пахло краской и чем-то ещё, мне незнакомым, мебель была старой и местами потёртой. Я ненадолго выпала из реальности, разглядывая комнату и совершенно не слышала, о чём говорят Мартин и его приятель.
– Да-да, я в курсе всех безобразий, Самат и мне мозги прополоскать успел. Зашёл, значит, недавно с просьбой, мол, нарисуй мне открытку для друга на День рождения. А я вообще не уверен, есть ли у него друзья! Ну, кроме нас. И значит рисую я, а он начинает, мол, нам нужна помощь, а ты вот молодец, а давай с нами, у тебя ещё погреб есть и всё в таком духе. А я ни в какую! Дорисовал открытку и заставил Самата откланяться.
Ленни тараторил так, что каждая его фраза тянула на скороговорку среднего уровня сложности. Именно его манера речи заставила меня вернуться в реальность. Я села на диван рядом с Мартином, извинившись за временное «отсутствие». Художник усмехнулся:
– Да ладно, со мной тоже так бывает: как засмотришься на что-то и всё, пропал. Чай будешь или кофе? У меня ещё молоко есть, сливки, сахар, конфетки, сушки, печенье, чипсы, орешки…
Бесконечный поток слов Ленни сводил с ума и, наверное, это отражалось на моём выражении лица. За меня ответил Мартин:
– Чай, конфеты, печенье.
Красноволосый парень вскочил и вприпрыжку направился в кухню.
– Он странноватый, как и все творцы, но ты привыкнешь, через пару дней тебе не будет казаться, что твой мозг горит огнём, стоит ему открыть рот, – заверил меня лучший друг.
– Ты и про Самата говорил, что он своеобразный. Скажи, а среди нхагов у тебя есть ну, хотя бы близкие к нормальности знакомые? А то складывается впечатление, что они все тут того…
– Или мы все того, а они нормальные, с какой стороны посмотреть, – усмехнулся Мартин.
Было интересно, зачем он привёл меня в дом Ленни. Вряд ли друг хотел просто попить чаю со странноватым пареньком или позволить приятелю свести меня с ума. Ленни вернулся из кухни с красивым серебристым подносом, на котором стоял пузатый фарфоровый чайник и три чашки. Художник откашлялся и заговорил:
– Мартин сказал, что ты любишь рисовать, но Самат забрал твои карандаши и альбом перед учительской проверкой. В ближайшее время он точно тебе их не вернёт, это я гарантирую. Если хочешь, выбирайся сюда – могу научить тебя живописи и даже одолжу всё, что нужно, если не будешь слишком занудной.
Его слова заставили меня улыбнуться и задуматься. Мне очень хотелось вернуться сюда снова, ощутить запах красок и мягкость кисточек, а ещё услышать скрежет карандаша по холсту. Но я не была уверена, что соглашусь на предложение Ленни и продолжу путешествовать по ночам, поэтому пообещала дать ему ответ позднее.
– А хочешь, свои работы покажу?! – с живостью воскликнул он.
Вопрос оказался риторическим. Художник схватил меня за руку, чуть не опрокинув поднос, стащил с дивана и потянул за собой в соседнюю комнату. Мартин молча проследовал за нами, жестом показывая, что всё в порядке.
В мастерской вплотную друг к другу висели и стояли портреты, пейзажи, изображения космоса, милые натюрморты. В углу на небольшом столике лежали открытки и зарисовки на разлинованных листах из блокнота.
– Это выставочная комната, я это всё нарисовал. Конечно, чаще художники говорят «написал», но мне почему-то не нравится такая формулировка. Я вот несколько стихов написал, мне кажется, к ним это слово больше подходит. Ну, Шерил, как тебе?
– Мне нравится сочетание цветов. У тебя в каждой картине есть преобладающий оттенок, яркие акценты и контрасты. А ещё ты редко используешь чёрный. Ой-ой, а он тебе зачем?
Пробегая глазами по картинам Ленни я заметила одну, слишком выделяющуюся на общем фоне. Это был портрет Крио Карборры в чёрном костюме. Мне показалось, что художник его немного приукрасил, но я не понимала, зачем нхагу рисовать кого-то, кто мешает ему и его друзьям нормально жить.
– Это портрет на заказ и если по чесноку, я чуть станцию нормальность башкой не проехал, пока его рисовал. Пришлось долго подбирать зелёный оттенок, чтобы изобразить глаза Карборры, а также экспериментировать с тёмными цветами, чтобы придать объема его костюму. В один вечер я так устал, что еле удержался от того, чтобы взять топор и разрубить холст на мелкие части. Или превратить портрет в карикатуру, ещё больше удлинив и так не маленький нос мэра. Но сдержался, как видишь.
Я хихикнула. Да уж, нельзя было назвать такую работу удовольствием. Но Ленни отметил, что неплохо зарабатывал своим творчеством поэтому и не отказался от такого предложения.
Мы вернулись в гостиную и приступили к чаепитию. Художник рассказывал про техники рисования, которые использует, смешные случаи, связанные с заказами, о своей жизни. Иногда его речь была пронизана хвастовством, а в другие моменты он казался трогательным и по-детски наивным. А ещё выяснилось, что он обладает отличным чувством юмора и на год старше нас с Мартином, что оказалось настоящим сюрпризом.
Вечер был долгим и приятным. Художник предложил остаться у него с ночёвкой, разместившись в гостевой спальне. Мартин любезно уступил кровать мне, а сам предпочёл разложить матрас на полу. На стенах комнаты висело много фотографий Ленни и его семьи. Мой друг поведал, что родители и сестра парня давно уехали из нашего города и художник не раскрывает причин, почему так произошло. Он почти не поддерживает с ними связь, разве что по праздникам. Мне почему-то стало грустно, так как история Ленни напоминала мою.
Когда мы ложились спать, в доме внезапно появился ещё один гость. В дверь постучал Самат, зашёл, расположился в кресле гостиной, куда мы с любопытством заглянули и заговорил:
– Мартин, я понимаю, что ты не высыпаешься и плохо функционируешь последнее время, но мне ещё раз нужна твоя помощь.
После слов нхага Ленни вскочил, как заведённый. Он зашагал по комнате вокруг кресла Самата, скрестив руки на груди, и выглядел как акула, которая подбирается к зазевавшемуся аквалангисту. Навернув пару кругов и тяжело дыша, художник произнёс:
– Скажи, пожалуйста, почему ты вот так врываешься в дома других людей, ведёшь себя, как главный, хотя это не так и считаешь, что поступаешь правильно? Это не только моя претензия, много кто интересуется!
– Ну, если хочешь, можешь сейчас отправиться со мной к мистеру Вудкливу и высказать ему своё недовольство, – спокойно ответил парень, ничуть не смущённый возгласом Ленни.
– А что, у вас Вудклив самый главный? – спросила я.
– Подожди! – хором ответили нхаги, давая понять, что в их разговор лучше не вмешиваться.
Мартин коротко шепнул, что моя догадка была верной.
– А пошли! Прямо сейчас пошли! – кричал разбушевавшийся творец. – Я на тебя нажалуюсь! Достал ты меня!
Художник рванул к шкафу и жестом фокусника достал длинный плащ с верхней полки. Мартин предложил отправиться с ними, чтобы утолить любопытство. Ленни на миг застыл, а затем бросил плащ на кресло и снова завозмущался:
– Через твои любимые катакомбы пойдём, а не по улице, понял? У меня же такой отличный погреб, что ты с удовольствием себе бы его заграбастал, если бы мог! И превратил бы мою мастерскую в проходной двор, да?!
Художник не просто сердился, он был близок к самой настоящей вспышке гнева вперемешку с истерикой. Самат только вздыхал и сохранял спокойное, слегка отрешённое выражение лица. Ленни обратил внимание и на это:
– А знаешь, что в тебе бесит больше всего? Вот эта твоя маска невозмутимости и глаза, ничего не выражающие. Ты просто каменюка! Как тебе можно доверять? Да тобой легко проиллюстрировать фразу: «Ничто человеческое нам не нужно»!
– Тебе бы полегчало, если бы я кричал и разводил истерику? Может, вообще подерёмся тогда как дети малые? – вполголоса уточнил Самат и хитро прищурился.
– Да я бы с удовольствием тебя стукнул, если бы поднимал в своей жизни что-то тяжелее кисточки! Тебе бы мало не показалось, умник! – завопил Ленни.
Мартин откашлялся для того, чтобы привлечь к себе внимание и немного снизить накал страстей. Это было хорошим решением, так как ссора с каждой минутой набирала всё большие обороты.
– Может, пойдём? Это какое-то безобразие. – тихо сказал мой друг.
– Папаше его так скажи! – вскрикнул художник, указывая на другого нхага пальцем.
– Если что, мистер Вудклив и Самат не родственники – шепнул мне на ухо Мартин и показал, что нам нужно пройти на кухню.
Возле напольного шкафчика, под потертым синим ковром скрывалась дверца погреба. Ленни предоставил моему другу возможность её открыть, пока демонстративно дулся на темноволосого нхага и отступал от него каждый раз, как он оказывался рядом. Из погреба пахло землистой сыростью и совершенно не хотелось туда идти.
– Проходите, только не обляпайтесь, – скомандовал художник и жестом пригласил нас спуститься по тонкой металлической лестнице.
Первым это сделал Самат, так легко и быстро, будто всю жизнь провел на подобных лестницах. Дальше внизу оказался Мартин, а затем подстраховал меня, так как особой ловкостью я не отличаюсь. Последним в погреб спустился Ленни, громко захлопнув за собой дверцу.
Щёлкнул выключатель и зажглись несколько лампочек по периметру комнаты. Меня удивило, что в ней не было пыльно, как бывает в подвалах, наоборот, дышалось легко и приятно, несмотря на своеобразный запах. Вдоль стен стояли стеллажи с консервами, а рядом с одним из них красовалась металлическая дверь с кодовым замком.
– Только не говори, что у него тут бункер с ракетой, на которой можно улететь в космос, – язвительно обратилась я к Мартину. – Хотя немного зная твоих знакомых, можно поверить во что угодно.
Друг не успел мне ответить. Самат подошел к двери и набрал четырехзначный код. Красная лампочка на пульте управления сменилась на зеленую, а замок щёлкнул.
– Добро пожаловать в катакомбы. Это место мне особенно нравится, – промолвил нхаг.
– Потому что ты больше похож на восставшего покойничка, чем на нормального человека, – проскрипел Ленни.
За дверью оказался длинный коридор с каменными стенами, кое-где поросшими мхом и тусклыми лампами под потолком.
– Обрати внимание на подпольное творчество, – предложил мне Ленни, – у нас художники не только на холстах рисуют.
И правда, я не сразу заметила, что все стены были покрыты разнообразными граффити. Некоторые изображения выглядели угловатыми, а другие наоборот, имели обтекаемые очертания. Они кардинально отличались от работ моего нового приятеля: в них прослеживалось отражение острых тем, философских размышлений, а также страха и недовольства авторов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69585943&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
