Владимир Гарбузов "Всё как у людей"

Всё как у людей
Владимир А. Гарбузов

«Всё как у людей» – третья книга автора. В неё вошли истории, взятые из жизни и изложенные автором остроумно и оригинально. Для любителей поэзии в книге представлены также некоторые неизданные стихотворения.

Владимир Гарбузов

Всё как у людей

© Гарбузов В.А., 2023

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023

Рассказы

…Пуще неволи

На рыбалку нас понесло за тридевять земель. Оно, конечно, не так уж и далеко, но и не совсем близко, всего лишь два с половиной часа на машине. И какого… этого самого… в такую даль?! Рядом с Жуковкой озёра наверняка не хуже остальных, выбирай любое. Хочешь – Святое озеро, красивейшие места, рыбачь не хочу. А Чилим?! Реликтовое озеро, водяной орех, щуки и так далее. Это озеро ещё динозавров помнит, а может, ещё раньше, ловили мы там на кружки щучат. Нет, попёрлись куда-то к Рогнедино.

За это время можно кое-что поймать и у Виталия, на его частном озере. Но, правда, как клёв пойдёт…

Если мужики мне не врут, то рыба в рогнединском озере сама в руки идёт. Ну всё, думаю, наловим – девать некуда. Я всё-таки поинтересовался, зачем, мол, так далеко попёрлись, на что мой племянник ответил:

– Озеро принадлежит моему бывшему однокласснику, и он пообещал, что с уловом всё будет окей.

Я не стал уточнять, кто такой этот окей, просто озвучил свою догадку:

– Рыба об этом знает?

– Ну вроде того.

– Во фокус! Интересно, а кто ещё, кроме нас, об этом знает?

– Никто, дядь Вов, только мы.

– Чё, подписку давали?

Брат Александр, управляя «газелью», ответил:

– Насчёт подписать – неизвестно, а вот насчёт подвыпить…

Вот тут я с ним полностью согласен. На рыбалку и без этого дела, да вы что?! Тут точно рыба на смех поднимет, знаю.

Из всех четверых (я пятый) рыбаков-любителей я не знал только одного. Это был знакомый друга моего брата. Оказалось, что он тоже из Москвы приехал, зовут Николай. Как и я, приехал в отпуск, и его так же, как и меня, потащили на рыбалку. Потащили – это, конечно, громко сказано, сами с удовольствием, насильно не тащили. А что – отпуск, ягоды, грибы, рыбалка, охота, все тридцать три удовольствия. Кто откажется? А на рыбалке и на охоте возле костерка много интересных историй можно услышать. И, что самое главное, все правдивые. Кто видел хоть раз охотника или рыбака-вруна? Нет таких. Не было никогда и не будет. Отвечаю, зуб даю или как там ещё…

Вот так, со всеми байками-разговорами, шутками-прибаутками, и доехали.

Перед деревней свернули влево, проехали метров сто-двести, остановились. Не выходя из машины, стали рассуждать:

– Ну что, куда – влево, вправо? – спросил Александр, держась за руль, вглядываясь вдаль через лобовое стекло. – Или через дамбу на тот берег?

– Давайте выйдем, осмотримся, посмотрим, что к чему, – ответил ему Лёха.

– Ну да, пройдёмся по берегу, – сказал брат, сворачивая с дороги.

– Быка не задави, – ответил ему мой племянник. – Вон какой здоровенный.

– Не такой уж здоровенный, – парировал Александр, – полугодовалый или чуть больше.

– И что ты этим хочешь сказать? – спросил Серёга.

– А что бык чей-то из деревенских, домашний, спокойный, не дикий.

Бык тихо-мирно пощипывал траву, привязанный цепью к одному из деревьев, не обратил на нас никакого внимания. Много он тут таких рыбаков перевидал.

– О, смотрите, радуга! – воскликнул Серёга.

Ну что тут невероятного – радуга, чтобы так удивиться? Но оказалось, есть чему удивиться. Радуга начиналась не просто от земли – недалеко от нас она росла прямо из того места, где стоял столб, и уходила ввысь, образуя арку над дорогой. Другой её конец терялся в сизой туманной дымке.

Я остановился и стал любоваться, как четверо мужиков шли навстречу радуге. Столбы стояли вдоль дороги, уходящей в сторону леса, и я подумал: «Что, если бы от каждого столба росли и нависали над дорогой такие же радуги? Вот была бы красота! Незадолго до нашего приезда тут слегка моросил дождик».

Там, где я стоял, дорога была сухой, а дальше пыль была уже прибита дождём. Прошёл стороной, мимо быка, над озером, и убежал вот по этой самой дороге прямиком в лес, оставив после себя радугу. Мои приятели подходили к ней всё ближе и ближе, пока не остановились у развилки, что-то обсуждая, размахивая руками, всё чаще показывая в сторону дамбы. На этом расстоянии мне ничего не было слышно, я только наблюдал, как люди, стоя рядом с радугой, вели беседу. Когда ещё такое увидишь? Лет через двести-триста? Ну ладно, поживём – увидим.

– Ну ты что застыл? – поинтересовался Алексей, вернувшись.

– Смотрел, как вы с радугой разговаривали.

Я хотел было спросить, как она там, вблизи, но только и успел что рот раскрыть. В эту самую секунду Александр набрал в легкие воздух, да так постарался, будто хотел вдохнуть весь кислород на планете, и тут же громко и натужно замычал, глядя на быка, не обращавшего на нас никакого внимания.

– Му-у-у, му-у-у, – через секунду как-то со злостью (или мне так показалось) добавил: – му-у-а-а.

Да так красиво, так по-настоящему, что я подумал, будто он специально репетировал такую короткую, но яркую речь.

Бык поднял голову, повернулся к нам, потом опустил, касаясь рогами травы и стуча копытом, громко зарычал и двинулся на нас.

От нас до быка было гораздо ближе, чем до машины, раза в два. Но через секунду мы уже оказались в машине, пыхтя и отдуваясь, неслись по кочкам и ухабам просто прямо вперёд. Вдруг Александр затормозил, остановился.

– О, смотрите, тут тоже рыбаки были, вон какой большой круг выгорел.

Мы вышли и перво-наперво как по команде оглянулись в сторону быка. Тот мирно и спокойно, будто и не было ничего только что, щипал траву.

– Хорошо, что он нас не догнал, – заявил Сергей, – а то бы сейчас без колёс по кочкам неслись.

– Саня, – спросил Лёха, – кто тебя просил мычать?

– Никто, просто пообщаться хотел с животным. Зато смотрите, какое неплохое место, и кострище, и спуск к озеру вытоптан. Такие же, как мы, рыбаки были.

– Интересно, а с быком они тоже общались? – спросил Серёга.

Мы громко рассмеялись, расслабились и стали разгружать «газель».

Этот мелкий казус с домашним животным напомнил мне историю, рассказанную когда-то моим отцом.

Шёл 1948 год. Он окончил семилетку и узнал, что некоторые ребята из деревни собрались ехать в Брянск на машиностроительный завод в ФЗО (позже они стали называться ПТУ). Отцу для этого не хватало одного года. Но так хотелось вместе с ребятами пойти учиться, получить профессию. Мать дала ему бутылку самогона и отправила к председателю. Тот выслушал, подумал и, с удовольствием взяв бутыль, выправил новые метрики, скрепив подписью и колхозной печатью. С тем мой отец и отправился на БМЗ с товарищами. Там и учёба, и работа, и еда в столовой три раза в день. Вот только утром на завтрак ещё нужно было успеть, в том смысле если не проспишь. В общежитии они все жили в одной комнате, а вот будильника не было, все надеялись на авось и на того, у кого были часы, лежавшие ночью на тумбочке посреди комнаты. Проснулся вовремя – хорошо, все успевали, и в столовую до закрытия, и на поезд, развозивший рабочих по заводу на смену и обратно, уже отработавших, до проходной. Ну а если проспали – всё, бегом-кувырком за поездом, благо что ехал он медленно – чих-пых, но о завтраке уже речи не было. А если и на поезд не успеешь, то бегом до ФЗО, и до обеда голодные.

Вот так незаметно – где вприпрыжку, где бегом, где на поезде – и пролетел год. Правда, на выходные, в пятницу, ближе к полуночи, ребята приезжали домой. А в воскресенье вечерним поездом обратно в Брянск. Стипендии хватало и на билеты, и на пирожки, но трудная деревенская жизнь научила ребят экономить. Ездили без билетов зайцами, всё время убегая от кондукторов, путешествовали они туда-обратно. Ну, пацаны, понятно, а мы сами, уже в наше время, не так ли? Как электричка – то-то же.

И вот однажды отец приехал домой к очень печальному событию. С его отцом случилось несчастье. А было так. По всей стране стали прививать скотину от ящура. Если с коровами было попроще, то бычки, которых в колхозах откармливали на мясо, так сопротивлялись, что цепи рвали, которыми их привязывали перед уколом. Молодые, крепкие, сильные. Ветеринары боялись: только с цепью, тогда и делали укол. Да и то некоторые даже цепи рвали. И только один человек во всей округе мог с этим справиться – мой дед. Отец рассказывал, что и он, и его отец были просто богатыри – здоровые, сильные. Вот дедушка и мог укротить каждого быка. Сначала цепь, потом – быка за рога и носом в пол. Так за один день со всеми и управились. Но… То ли он устал, то ли потому, что последним оказался племенной, здоровенный бычара, дед не сумел его удержать, точнее, удержал, но ценой своего здоровья. Взбешённое животное садануло рогом прямо ему в печень. Да, он сумел укротить животное, но вот…

Вот так отец и приехал домой к заплаканным родственникам, хлопотавшим вокруг Егора Климовича, укутанного одеялами, стонущего, полусидящего в кровати. Две недели дед боролся за жизнь, стонал. Отвезти в район, в больницу, было невозможно: любая попытка поднять его сопровождалась сильнейшими болями и криком. Да и как везти на лошади, в телеге по нашим-то дорогам? Надолго ли хватит той езды? Правда, председатель всё же съездил в район, привёз врача, но…

С тем и распрощались с дедушкой Егором. Царствие ему Небесное.

В первую же ночь после похорон в общежитии отец проснулся от того, что кто-то толкал его в ногу. Открыв глаза, он увидел, что у ног стоит отец в сизой дымке как в тумане. Первая мысль – сон. Страшно, конечно, для пацана семнадцати лет. Он закрыл глаза. Снова толчок в ногу.

– Ну что, проснулся? – улыбаясь, спросил отец. – Давай, давай просыпайся, вставай, пора.

И стал потихоньку растворяться вместе с туманом.

Так продолжалось всю неделю. Ребята стали подозревать что-то и допытываться, не колдует ли он и почему раньше так не делал. Стали допрашивать чуть ли не с пристрастием. Любопытно же. Отец как мог отнекивался да отшучивался, выдумывал что-то, но сознаваться не хотел. Всё равно, думал, не поверят. Лучше, если просто посмеются, будут подкалывать и всё такое, хуже, если подумают, что свихнулся после смерти родителя. В общем, достали хуже некуда. Пришлось на свой страх и риск всё рассказать. Да так и вышло – подняли на смех, покрутили пальцем у виска.

На том всё и закончилось. То есть абсолютно всё. Подколки и смешки прекратились, но… Но и отец перестал являться, совсем. Проспали и в этот раз, и так далее, в общем, всё как прежде.

Тем временем из так называемого «кругосветного» путешествия по озеру вернулись Александр с сыном. А у нас на берегу всё готово, ну, в смысле стол накрыт. Расстелили на траве одеяло, выпить, закусить, рядом костерок, природа, озеро, красота, всё располагает.

– Ну что, традиционный тост, – начал Лёха, – за рыбалку: ловись, рыбка, большая-пребольшая.

Дружно чокнулись, выпили, все, кроме Лёхиного друга. Он поставил свою рюмку обратно, даже не пригубив.

– Всё, клёва не будет, – заключил Александр, – ты всё сглазил.

– Что, примета такая? – спросил невыпивший.

– Ну как сказать, – отозвался Лёха, – перед рыбой стыдно, конечно. Но я бы на твоём месте даже не закусывал бы, нечего еду переводить.

– Не, мужики, честное слово, не могу, закодировался.

– Эх, у нас даже трижды кодированные обязаны хоть первую рюмку, особенно первую, выпить.

– Я не знаю, как у вас, а у нас в Японии… – пытался отшутиться кодированный.

– Слышь, ты, японец московский, – ответствовал ему Александр, – над тобой сейчас вся рыба в озере смеётся. – Он приложил ладонь к уху: – Ну вот, и над нами тоже.

– Дядь Вов, – обратился ко мне племянник Сергей, – придётся тебе за двоих, выручай москвича.

– За что? – попытался я сделать кислую физиономию.

– За рыбалку, – ответил Александр.

– Не сдюжу, – ответил я, взяв рюмку и поставив на место.

– Ничего, мы тебя в «газель», в грузовой отсек, погрузим, поедешь с комфортом.

– Ну разве что для поддержания традиции…

– Ну да, не ради же пьянки.

– Спасибочки, робяты, только не забудьте погрузить, а то придётся за мной возвращаться.

– Рыбаки своих не бросают, – с гордостью заключил Сергей, наливая по второй.

Эх, знал бы он, что его слова «загрузить меня и не забыть» окажутся пророческими. Правда, дело вовсе не в пьянке, водка тут будет совсем ни при чём. Но это будет чуть позже.