Игорь Александрович Зуев "Черные дыры"

None

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 999

update Дата обновления : 14.09.2023

Черные дыры
Игорь Александрович Зуев

Игорь, прораб, чувствующий, что работает не по призванию. Его желание написать роман, который покорил бы литературный мир. Воплощая в творчестве несение добра, он не замечает, что сам перевоплощается в современного Дон Кихота, старающегося добрыми делами, превратить выбранных им женщин в идеал для семейной жизни. Его энергия любви поглощается энергией непонимания его жён, что сродни всё пожирающей космической энергии «Чёрных дыр».Он разматывает клубок своей с ними совместной жизни и в конце – концов приходит к выводу, что меняя жён, он всегда менял кукушек на ястреба, и что, чем больше он отдавал им энергии добра своей души, тем, сильнее возрастала энергия их чёрных дыр, направляемая на него, пытаясь сжечь его веру, в то что он когда-нибудь найдёт истинную ответную любовь. Он же, записав историю с очередной женой, путешествовал по жизни дальше, задавая себе вопрос: «Почему?».

Игорь Зуев

Черные дыры




От автора:

Если сейчас вокруг лишь мгла и не видно ни зги, а по черному небу тянутся тучи, и вам кажется: еще мгновение, и они раздавят своей массой, не бойтесь и не верьте этому. Взгляните в небо с надеждой, и вы увидите, как луч света, разрывает тьму, чтобы осветить дорогу к будущей лучшей жизни!

Сразу же для лёгкости восприятия текста я прошу у читателя разрешения называть меня просто Игорем. На данное при рождении имя не обижаются. Как говорят в народе, дарённому коню в зубы не смотрят.

Я спокойно жил с этим именем целых двадцать шесть лет, пока мой друг Евгений Крылатый не расшифровал его мне. А произошло это следущим образом. Однажды мы сидели у него и выпивали в малогабаритной двухкомнатной квартире, читая друг другу свои стихи. И вот после принятия на грудь очередной порции горячительного напита и рскуривания в самодельной трубке самосада, он вдруг спросил:

–– А знаешь, что обозначает имя Игорь?

Я посмотрел на него недоумевающим взгядом. Он глубоко затянулся, после передал трубку мне и с грустью, глядя перед собой, заметил:

–– В имени Игорь – горе да иго.

–– Вот те на! –удивился я.

–– А ты как думал? – разливая по стаканам водку, вздохнул он. Надо соображать, какие имена давать детям. Я бы так никогда своего сына не назвал. Кстати замечу, детей у него не было, так как в своё время он служил на атомной подводной лодке, где и облучился. А потому быд лысым и ненавидел женщин. Хотя, надо отметить, три раза в жизни прибегалк услугам ЗАГСа.

–– Зачем тебе это надо? – однажды поинтересовался я.

-– А чтоб никто не подумал, что я не могуэ

Вот и я не могу понять, с чего началась эта исторя – с моего первого брака или с моего рождения? А может, и того раньше.

В 1914 году с моим дедом по матери, Петром Яковлевичем Конаковым, восемнадцатилетним новобранцем царской армии, произошел эпизод, подтверждающий случайность моего появления в этом мире. Я думаю только заступничество Бога предоставило дедушке шанс продолжить наш род.

Началась Первая мировая война. Мамин отец был призван и отправлен на фронт. Давая характеристику его воинской специальности, можно сказать так: если бы он служил в наше время, то был бы сапером.

Однажды я слышал его рассказ, подтверждающий мое предположение. И это было повествование о подвиге русского солдата, за который он получил Георгиевский крест.

Не знаю, где это было. Шло большое наступление на русские позиции. Дорогу неприятелю преграждала река, над которой возвышался добротный мост. Командир полка лично обратился к нему:

? Гвардии рядовой Конаков, приказываю вам взорвать мост так, чтобы уничтожить как можно больше живой силы противника.

? Есть подорвать мост с живой силой, ? отчеканил дедушка, молодцевато щелкнув каблуками начищенных до блеска сапог.

? Ну-ну, подойди ко мне, ? мягко, по-отечески, подозвал его пожилой полковник. ? Ты уж постарайся, сынок, ? и, обняв молодого бойца, он трижды поцеловал его. Затем с грустью в глазах добавил. ? Ты уж не подведи.

? Не подведу, ваше высокоблагородие, ? браво ответил рядовой Конаков, развернулся и направился готовить мост к подрыву.

? Не подведи, ? уже, словно самому себе, повторил полковник и, взяв предложенную адъютантом папиросу, закурил.

Полковник знал, что посылает бойца на верную смерть.

Он пристально посмотрел на адъютанта и с уверенностью изрек:

? А ведь не подведет.

? Так точно, не подведет, ? поддержал адъютант своего командира, заглядывая ему в глаза.

? Нам бы только время выиграть, ? то ли себе, то ли адъютанту объяснил полковник, бросил на землю окурок, развернулся и направился в противоположную сторону, на ходу отдавая распоряжения.

Русские части отошли, а солдат Конаков остался выполнять приказ. Точно не помню, но, кажется, у него, и звание какое-то имелось. Что-то дедушка об этом говорил. Но мне было лет восемь. Да и слушал я вполуха. Это сейчас каждое его слово я ловил бы.

Мост был заминирован по всем правилам подрывного искусства того времени. Взрывали тогда все с помощью бикфордова шнура. Дедушка в молодости был очень азартным, вот и сократил время до взрыва, подорвав вражью нечисть. И себя тоже.

Оно ведь как? Тут он или специально шнур укоротил, или просто ошибся в расчетах.

Только и сам уйти не успел, ранение получил. «Сарделечники» – так немцев между собой русские солдаты называли за то, что те любили сардельки с пивом, надолго на противоположном берегу застряли. Русские войска успели перегруппироваться, а деду повезло: сначала полковые носильщики доставили его на перевязочный пункт, а затем и в лазарет.

И лежал русский солдат на ржаной соломе под открытым небом, дожидаясь, когда до него дойдет очередь и сделают ему операцию. А военный врач ходил и смотрел, кого в первую очередь на операционный стол, а кто мог бы и подождать.

? Рядовой Конаков! ? прочитала в списке сестра милосердия.

? Что у него?

Сестричка, слегка смутившись, потупила свой взгляд и доложила:

? Причинное место ему снесло, оно держится только на коже.

? О как! ? удивился хирург и уже хотел пойти дальше, но сделав первый шаг, бросил на ходу: ? Подождет, от этого не умирают, а воевать и так можно.

Но солдат, видимо, пришел в себя и, осознав всю нелепость своего положения, спросил у доктора:

? Дети у меня будут?

Сопровождающая военного хирурга, лет двадцати четырех сестра милосердия обратилась к хирургу с просьбой срочно сделать солдату операцию. Пожалела, наверное. А может, чем-то и приглянулся ей этот боец.

? Подождет, ? хотел настоять на своем военный врач, но та, похоже, не растерялась, взяла его за руку и, совсем не по уставу, снова высказала свою просьбу, дав при этом согласие на давнее предложение начальника:

? Если операция пройдет успешно и солдат поправится, то я выйду за вас замуж.

? На стол! ? моментально прозвучала команда.

Операция прошла успешно. После того как был наложен последний шов, доктор внимательно осмотрел дело своих рук и приказал санитарам оперированного отнести под навес – коек в помещении не хватало.

Весь курс дальнейшего лечения деда сестра милосердия с особой нежностью и осторожностью провела сама. Перед выпиской Надежда, так ее звали, захотела попрощаться с Петром. Она позвала его к себе и сначала медленно, будто не решаясь, начала расстегивать надетый на голое тело медицинский халат. Расстегнув пуговицы, скрывающие за белоснежной тканью нетронутые девичьи груди, словно не решаясь, она на мгновение задумалась, остановилась в своем намерении.

Затем ее пальцы решительно все быстрее и быстрее побежали по пуговицам, после чего халат, который, будто ангельские перья, прикрывал молодое тело, соскользнул с плеч на пол, и перед Петром предстала удивительной красоты девушка.

Подняв правую руку, она, словно лебединым крылом, одним взмахом, распустила свои густые черные волосы, ниспадающие густой волной, на зовущее к себе, не разгаданной тайной, ее тело. Петр стоял и смотрел ошалевшим взглядом на представшее перед ним во всем своем великолепии божество.

? Ну же, ну, не бойся ничего. Это наш с тобой экзамен, – приободрила очаровательная спасительница русского солдата и, взяв его голову руками, притянула к своим губам. Что и говорить, экзамен был сдан на отлично! А через некоторое время за совершенный подвиг моего деда наградили Георгиевским крестом.

После в лазарете еще долго обсуждали эту операцию, да и солдаты с завистью поглядывали на моего деда. А военный хирург не обиделся на Надежду за этот экзамен. Чего не сделаешь ради науки. Медики вообще проще смотрят на все. Что и говорить, если они ради науки заражают себя, а затем лечат. А, чтобы так проэкзаменовать человека, это вообще не считается грехом. Весь подобный опыт идет в мировую копилку науки.

Гораздо позже, когда подошло время встречи моих родителей, Гименей направил их по дорожке семейной жизни. Но, похоже, он был при этом в озорном настроении. Ему было, наверное, очень весело, а я по сей день задаюсь вопросом, что было бы, если бы этого не произошло?

Но, как изветно, у истории нет сослагательного наклонения. И потому мы все имеем то, что имеем, а я попытаюсь по мере своих сил и по порядку разобраться с клубком жизненных ситуаций, выпавших на мою долю.

Вообще-то, я человек самый обычный, явившийся в этот мир не благодаря, а вопреки некторым неблагоприятным обстотельствам. Моя мама, будучи еще носительницей семимесячного плода под сердцем, подойдя теплым весенним днем к трамвайной остановке под символическим названием «Дружба», что и сегодня имеется в «городе огня и металла», как образно называют Магнитогорск, запнулась, упала и неожиданно разродилась мной.

Я выскочил на свободу и, обалдев от выпавшего на мою долю счастья, огласил мир приветствием удивленного собственным появлением на свет нового человека.

Приветствие мое миру было таким громким и басовитым, что какая-то подслеповатая старушка из окруживших маму тетенек, как оказалось, глуховатая на оба уха, прошепелявила давно потерявшим все свои зубы ртом:

? Шражу видно, мужик.

Мама виновато посмотрела на собравшийся любопытствующий народ и перевязала пуповину. Она была фельдшером-акушером. Затем, взяв на руки ревущее на все лады тельце новоиспеченного человечка, укутала его в свой цветастый платок, снятый с собственной головы, и попросила у народа помочь остановить машину. Что и было сделано. И мы поехали в родильное отделение первой городской больницы имени Н.И. Пирогова.

Нас приняли с интересом и вниманием. Случай неординарный, к тому же маму там все, естественно, знали.

Город тогда был еще небольшой, и медицинские учреждения можно было пересчитать по пальцам одной руки. Конечно же, нас определили в отдельную палату, где мы находились на особом положении. На меня, как на чудо, приходили смотреть разные медицинские комиссии, поражаясь тому, что я не просто выжил, но еще и набирал рекордными темпами вес.

Затем произошел еще один случай, из-за которого одна нянечка чуть не лишилась работы. Что это было: невнимательность, халатность или рок? Но врачи после этого происшествия заметили какое-то непередаваемое словами воздействие, исходящее от взгляда моих глаз. То есть, когда люди смотрели на меня, я сам так впивался в них взглядом, что некоторые, имеющие слабую душевную организацию, бледнели и чуть ли не падали в обморок.

А дальше произошло то, что как-то подействовало на мою психику, а может быть, и на всю дальнейшую судьбу.

Именно тогда, когда молодая нянечка подавала меня для кормления матери, в палату зашла врач и стала отчитывать неопытную сотрудницу. Ну подожди ты хотя бы секунду, а потом уж начинай. Нет, надо было учить уму-разуму в неудобный для нянечки и ребенка момент.

Нянечка занервничала, повернула голову в сторону врача и, потеряв равновесие, упала, выронив меня из рук. Я, описав в полете полноценную мертвую петлю, прежде чем приземлиться пятой точкой на пол, ударился темечком об угол железной кровати. Так появился первый шрам на моем черепе.

Потом по коридорам родильного отделения долго ходили легенды о ребенке, «родившемся в рубашке», цепко схватившимся за свою послеродовую пленку, которую, будто принявший меня из рук матери врач, некоторое время безрезультатно пытался вырвать из моих крохотных ручек. И откуда только взялась сила у новорожденного, удивлялись все, кто узнавал эту историю.

В конце концов какой-то аспирант вставил в свою кандидатскую диссертацию описание моего развития, что позволило ему с блеском пройти ее академическую защиту.

Итак, шел 1957 год – год моего рождения, отмеченный для меня 24 апреля, одиннадцатью часами, одиннадцатью минутами и одиннадцатью секундами.

Еще совсем недавно, в историческом масштабе жизни страны, новатор, как тогда считалось, Никита Сергеевич Хрущев развенчал культ личности Сталина, и люди, облегченно вздохнув, стали реабилитировать своих безвинно осужденных родственников, и, прежде всего, уже ушедших в мир иной.

Были счастливчики, получившие реабилитацию при жизни, не успев примерить последний парадный, черный костюм. Но, в основном, своей очереди «на очищение» перед советской властью дожидались давно замученные до смерти в застенках угрюмых подвалов, работниками НКВД, люди. В их героическую и талантливейшую плеяду попал мой дед по отцу ? Федор Игнатьевич Зуев.

В стране происходили грандиозные события. Я же рос, продвигаясь по тропинке своей судьбы. А ученых и философов мучил главный вопрос бытия ? почему так, а не иначе проходит жизнь человека? Что движет им, какие взаимосвязи заставляют наши судьбы петлять по тому или иному пути?

Научная мысль закипала от новых открытий и теорий. А где-то какой-то звездочет, сегодня их называют астрономами, смотрел в свой телескоп на далекое ночное небо и с удовлетворением отмечал, что все звезды находились на своих местах. Он рассматривал иные галактики и солнечные системы нашей Вселенной, мысленно общаясь с обитателями неведомых нам доселе планет.

И вдруг, 24 апреля 1957 года, он увидел, как в одиннадцать часов, одиннадцать минут и одиннадцать секунд родилась сверхновая звезда. Звездочет, приникнув к телескопу, стал лихорадочно что-то записывать в лежавший рядом журнал.

Но вот его рука застыла в воздухе, и он с ужасом заметил никогда раньше не виданное им зрелище. Ему показалось, что за этой звездой последовала черная дыра. Конечно, саму черную дыру увидеть было невозможно, но звездочет знал, как ее притяжение действует на окружающее пространство Вселенной, искривляя его, а потому мог ясно обрисовать своим сознанием невидимую субстанцию, несущую смерть.

Она, как в воронку, затягивала все, что попадалось ей на пути. Сверхновая, будто попросив помощи у другой звезды, во много раз больше ее, поспешила укрыться за ней. Но черная дыра, это зловещее нечто, захватило своим мощным притяжением огромную, во много раз большую, чем она, звезду и начала разрывать ее на части.

Астроном смотрел на эту захватывающую картину борьбы миров и с сожалением осознавал, что ничего тут поделать не может.

Черная дыра, это на первый взгляд мелкое, по сравнению со звездой, неведомое доселе состояние вселенской материи, пожирало чужую энергию.

«Так и на Земле, – подумал звездочет. ? Всегда найдутся неприметные люди, которые так же будут стремиться поглотить чужой успех и жизнь».

В свои двадцать шесть я был уже достаточно независимым молодым человеком, имеющим диплом Московского инженерно-строительного института имени В.В. Куйбышева. И уже трудился на стройке прорабом. А моя мама жила в Магнитогорске, куда я и приехал в очередной отпуск, чтобы пройтись по улицам города моего детства. Здесь жили мои друзья, с которыми я рос, испытывая свой характер на прочность.

? Игореха, здорово! – обнял меня Виктор, белокурый, высокий, спортивного телосложения, мой лучший друг со школьной скамьи. ? Надолго к нам?

Похожие книги


Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом