Мужчина хмыкнул, но исполнил мою просьбу. Встал так, чтобы пришлось просить вновь отойти. Буквально в шаге от меня.
– Как ты вообще сюда попал? – спросила я, вскидывая голову и смотря ему в лицо.
Все как тогда…
Терпкий аромат парфюма. Тяжелый. Запоминающийся. Смуглая кожа, контрастирующая с белоснежной рубашкой. Светлый костюм. Как и не было тех пяти лет… но они были. Было предательство, боль, слезы, злость, бессонные ночи, первые зубки, шаги, слова, карусели, стихи к утреннику, разбитые коленки… столько всего случилось за это время. Мой мир изменился, а вот Сизова, скорее всего, остался прежним. Циничным и жестоким.
– Я хорошо знаком с владельцем здания, – без стеснения заявил он. Хотя, о чем это я?..
– Ясно. Могла бы сразу догадаться, что тебе помогла не наша уборщица Надежда Васильевна.
– Лиз, – он взял меня за руку.
– Не смей меня трогать! – выкрикнула я отшатываясь. – И выйди из-за стола. Клиентское кресло здесь, – я ткнула пальцем, указывая место. Как же быстро он добился от меня эмоций! – Если тебе нужно оформить доверенность, дарственную, заверить что-то, будь любезен дождись начала рабочего дня. Еще пять минут, – я пыталась говорить, будто мне все равно.
– Я хотел просто поговорить.
– У меня нет времени на пустую болтовню. Я на работе.
– А если у меня очень важный разговор? – спросил он, доставая из кармана пиджака копию свидетельства о рождении и протягивая ее мне.
– Что это? – спросила я, догадываясь, что сейчас в руках Сизова – на бумаге копия документа моей дочери. Я не ошиблась, он заинтересовался ей при нашей встрече.
– Свидетельство о рождении Ирины, – ответил он официально.
– И?..
– Ну раз ты не задаешь вопрос, зачем оно мне, то прекрасно понимаешь, что я хочу спросить.
– Нет. Не понимаю, – я придерживалась за спинку кресла. Ноги превратились в кисель.
Мужчина испытывающе на меня смотрел, словно пытался прочесть мысли.
– Девочка моя? – спросил он, не отводя от меня взгляда.
– Ты о чем? – я изобразила непонимание, молясь всём богам, чтобы не рухнуть под ноги Сизову.
– Ира моя дочь?
Легкие жгло от нехватки кислорода. С начала разговора я не могла сделать полноценный вздох.
– Нет. Ира не твоя дочь, – мне удалось ответить спокойно, даже безразлично.
– Не ври, – Слава хотел подойти ко мне, но я опередила его действия. Поставила между нами кресло.
– Я не вру.
– Ты изменилась, Ляль. Но вот врать по-прежнему не умеешь. У тебя горят уши.
– Это какой-то новый метод определения лжи? – я изогнула губы в ироничной улыбке. По крайне мере я надеялась, что именно так она и выглядит, а не жалко и затравленно.
– Старый. Кончики ушей выдавали тебя всегда.
Он вновь пытался вернуться к прошлому. Открыто говорил, что знал меня. Но я не доставлю ему удовольствия, не стану вспоминать вместе с ним.
– Ирина не твоя дочь, – повторила я. Ложь давалась мне тяжело. В голове я сотню раз репетировала разговор со Славой и мои слова выглядели убедительными.
– И вот опять, – он сделал шаг ко мне и протянул руку, игнорируя препятствие. – Ушки даже на ощупь горячие.
– Не трогай меня, – я тряхнула головой, проклиная, что с утра захотела сделать высокий хвост.
– Давай я сам расскажу те легенды, что ты придумала. Случайный секс. Якобы ты стала настолько раскрепощенной, что после ночи, когда потеряла со мной девственность, решилась на секс в первым встречным. Второй вариант – секс из обиды, злости… Не смотри на меня так, Ляль. Да есть те, кто так делает, – мужчина рассмеялся. – На крайний случай ты бы вспомнила про Сергея. Только с ним у тебя было подобие отношений. Я покинул страну, а ты с ним сошлась, и Ира родилась чуть раньше срока. Сергею ты не стала говорить о ребенке, потому что гордая и сильная, а он оказался мудак. Но Ира родилась точно в срок, а с Сергеем вы больше не виделись.
– Ты не можешь этого знать, – просипела я севшим голосом.
– Не могу, но я уверен.
Я смотрела на мужчину, а он на меня.
Он с превосходством во взгляде, а я со страхом.
– Она не твоя дочь, – повторила я упрямо.
У меня не было ни единого шанса переубедить Сизова в этом. Он всегда отличался железной хваткой и упорством. Не думаю, что за пять лет что-то изменилось.
– Моя. Она. Моя, – повторил с металлом в голосе.
– Если бы ты внимательно читал свидетельство о рождении, то увидел, что в графе отец стоит прочерк.
– Это пока, – мужчина не отводил взгляда. Читал меня. Ловил эмоции. И я проигрывала ему в этой войне. В носу неприятно защипало, а к глазам подступали слезы.
– Ты не посмеешь… – произнесла я шепотом.
– Посмею.
Что мне хотелось сейчас сделать? Ударить предателя по самодовольному лицу. Со всей силы. До боли в ладони и пальцах. А если бы и это его не остановило, то вцепиться ноготками, словно кошка, и защищать свою малышку!
– Зачем? – тихо спросила я. – Зачем тебе моя дочь? Чтобы разбить и ее сердце, – я крепко вцепилась в спинку кресла, совершенно не чувствуя ног. – Поиграть с ней как со мной? Да? Игра в хорошего парня тебе не понравилась, а теперь решил проверить понравится ли тебе быть отцом. И если понравится – завести ребенка с более подходящей для твоего круга женщиной? Кстати, как там Арина?
– Не имею представления.
– Да мне все равно, – выдохнула я с болью в голосе. С болью, что я пыталась всячески скрыть. – Ты никогда не станешь для моей дочери больше, чем какой-то посторонний дядя. Для нее ты никто. Я быстрей убью тебя, но не позволю к ней приблизиться. И я не испугаюсь. Поверь. Я думала и об этом.
Мои угрозы Сизов проигнорировал.
– Я спокойно могу доказать свое отцовство.
– Можешь. Но я сделаю все, чтобы этот процесс растянулся. И предам его огласке. Буду трубить на каждом углу, подрывая твою деловую репутацию перед клиентами. Подрывая репутацию всей твоей семьи и вашего агентства.
– Ты хочешь, чтобы твоя дочь была участником судебных тяжб?
– Нет. Это ты этого хочешь. Я лишь защищаю ее.
– Не имею ни малейшего желания. Я знаю, что это такое. И знаю, как страдают дети при этом.
– Тогда что тебе нужно? – воскликнула я. – Что?
– Я пока не могу ответить на этот вопрос.
– Серьезно? – я не смогла сдержать смех. – Не знаешь, но хочешь сломать нашу жизнь. Не знаешь… Зато я знаю за тебя. Ты увидел что-то, что не можешь получить. Тогда, – я нервно мотнула рукой, – это была я. Сестренка лучшего друга. И знаешь, я не обвиняю тебя. Ты воспользовался тем, что само шло к тебе в руки.
– Все было не так.
– Именно так. Я предложила себя – ты не отказался. Я почему-то решила, что именно со мной ты будешь честен. Выдумала, что ты со мной другой. Жалела тебя, а не стоило. Но я выросла, Вячеслав Львович.
– Миша знает, кто я? – Сизов прервал мою пламенную речь, вызывая очередную волну липкого страха. – Ты ему рассказала?
– Рассказала, – соврала я.
Мужчина не поверил.
– Именно поэтому ты сейчас вздрогнула?..
– Оставь нас в покое. Зачем ты вернулся? Зачем? – я нашла в себе силы, чтобы развернуть кресло и опуститься в него. – Я обязательно все расскажу Мише. Не сомневайся в этом. Когда представится удобный случай. И… – от предположения, что Сизов сам хочет поговорить с моим женихом, мой голос сел. – Ты же не сделаешь этого?!
– Что именно?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем говорю.
Он отрицательно покрутил головой.
– Не сделаю. Я лишь хотел убедиться, что ты не любишь Трухина.
– Я его люблю! Понял? Люблю!
– Когда любят, не врут.
– Откуда тебе знать, что такое любовь? – зло выпалила я и осеклась. Слава вновь получил от меня эмоции. – Ты не любил. Когда любят, не причиняют любимому боль. И, наверное, я сейчас тебя огорчу. Я не стала рассказывать Мише о нас лишь потому, что мне стыдно. Да! Я стыжусь, что поверила тебе. И стыжусь рассказывать, потому что это было неправильно.
– Это было самым правильным в моей жизни, – сказал мужчина, нервно, почти с хлопком опираясь ладонями на деревянную столешницу.
– А в моей – огромной ошибкой, – ответила я, выдерживая его нечитаемый взгляд. – Не нужно приходить на нашу помолвку.
– Я вернулся навсегда, – отчеканил он.
В комнате повисла звенящая тишина.
– Мне все равно, – произнесла я, нажимая кнопку включения компьютера. – Извини, нужно работать. Если не сложно, закрой за собой дверь.
Я крепко сжала “мышку” и смотрела в монитор.
– Не прощаюсь, – холодно сказал мужчина и вышел, естественно оставляя дверь открытой.
Я дождалась, когда его шаги стихли и откинулась на спинку кресла, до боли прикусывая нижнюю губу. Отрезвляя себя.
– Только не плакать. Только не плакать, – повторяла я, смаргивая непрошенные слезы. Крупные, горячие, они скатывались по щекам и срывались с подбородка.
Теперь мне хотелось догнать мужчину, ухватить за лацканы пиджака и спросить, зачем он бросал двусмысленные фразы? Словно я ему дорога. Словно хотел всколыхнуть старые чувства. Посмеяться? Или… или доказать себе, что еще имеет власть надо мной?.. Именно! Так и есть! Какой мужчина отказался бы от влюбленной в него дурочки? Не думаю, что такие существуют. Тем более, когда появляется другой. Соперник. Настоящий удар по самолюбию.
– Как же ты ничтожен, – шептала я, горько улыбаясь. Боль нарастала в груди от мысли, что Слава захотел сблизиться с Ириской лишь для того, чтобы доказать мне, что я прежняя. Доверчивая и глупая девчонка. Его Ляля.
– Лиза! – появление Анны Ивановны в дверном проеме кабинета стало для меня настоящим сюрпризом.
– Да, Анна Ивановна, – отозвалась я, пряча лицо за монитором и стирая следы слабости. – Доброе утро, – произнесла, поднимая голову.
– Доброе. С тобой все хорошо? – поинтересовалась она. – Выглядишь как-то…
– Да, спасибо, – заверила я. – А вы выглядите прекрасно, – похвалила я начальницу. – Новая прическа?
– Да, – она обернулась вокруг себя. – Шикарно, не находишь?
– Вам очень хорошо. А сегодня какой-то особенный день? – спросила я. – День рождения? – я почувствовала себя неловко.
– Нет-нет. Не беспокойся. Просто встреча с хорошим давним другом. Он должен прийти с утра. Не виделись несколько лет. Самый успешный выпускник нашего курса. И красавчик. Недавно вернулся в страну, позвонил, – женщина кокетливо повела плечом.
Слушая, я фальшиво улыбалась.
– Вы, наверное, про Вячеслава Львовича? – уточнила я.
– Как ты догадалась? Он уже приходил?
– Да, – ответила я, убирая со стола копию свидетельства о рождении дочери.
– И?
– Узнал, что вас еще нет и ушел.
– Нужно было выехать раньше, – заметила Анна Ивановна. – Если он будет звонить, сразу переключай на меня, – раздосадовано произнесла она. – Я к себе…
А мне хотелось плакать и смеяться одновременно.
Невооруженным взглядом было видно, что она готовилась к встрече. Тонкий высокий каблук. Платье с глубоким вырезом. Яркая помада. Именно так выглядела сегодня моя начальница.
Я едва сдержала себя, чтобы не спросить: «А вы тоже спали с Сизовым?»
Так бы и поступила, если бы от меня не зависела еще одна судьба. Да и место помощника нотариуса мне досталось не просто так, а по протекции брата. Вряд ли кому нужна работница с неоконченным высшим образованием и ребенком на руках.
В течение дня Анна Ивановна несколько раз ненавязчиво уточняла не звонил ли ей кто, а к вечеру я искренне жалела женщину. Узкие лодочки она сменила на привычные и удобные туфли на низком каблуке, помаду – на прозрачный бальзам для губ и собрала волосы в хвост.
