Андрей Александрович Горин "Параллельный отпуск. Книга вторая"

Адрес, указанный на листочке, нашел быстро. Это оказался компьютерный центр «Матрица Нg», одиноко стоящий возле сквера.

– Подскажи, как найти Тарасова, – спросил я пробегающего мимо ботаника в круглых стильных очках с планшетом в руке.

Ничего не ответив, лишь только кивнув на ходу, сотрудник центра заскочил в предпоследнюю дверь по коридору.

Однако… Столица, одним словом. Век торопыг… Они спят-то, наверное, между перебежками или стоя, как боевые лошади.

Но не прошло и минуты, как из этой же двери показался парень в узких потертых джинсах, белой рубашке с коротким рукавом и модном галстуке. Мельком взглянув на меня, молча предложил последовать за ним.

– Сергей, – чуть обернувшись, сказал мой спутник.

– Андрей, – в такой же тональности ответил я ему.

Выйдя на улицу, мы уселись в припаркованный на стоянке темно-синий Volkswagen с тонированными задними стеклами и московскими номерами.

Спрашивать, куда едем, не имело смысла. Во-первых, я подумал, что Сергей вряд ли скажет, а во-вторых, я абсолютно не знал Москву, хотя и был в столице несколько раз, но только с пересадками, и дальше трех вокзалов не путешествовал. Каждый раз собирался взять обзорную экскурсию по Москве, но то времени не хватало, то денег. В общем, не сложилось. И сейчас я с интересом рассматривал всех и вся из хаотично двигающего автомобиля, таким образом пытаясь компенсировать свою ущербность и стереть темное пятно в моей биографии.

Наше создание немецкого автопрома то летело, то стояло, то двигалось со скоростью черепахи. В отличие от водителя по имени Сергей, меня это нисколько не раздражало, а даже наоборот, позволяло мне получше рассмотреть красавицу столицу во всех ее ипостасях. Сразу же пришла на ум фраза из нашумевшего блокбастера о двух братьях-гангстерах: «Вот где все деньги: в Москву надо ехать!»

Секретная база

Мы выехали из города. Ландшафт изменился, сейчас пошла однообразная картинка – коттеджные поселки сменяли один другой без видимых границ между ними. Только указательные столбы и рекламные щиты извещали о привлекательности и экологических преимуществах данной местности, что и подтверждала плотная застройка красивых домиков.

– Вот ответь мне, дорогой товарищ, – устав играть в молчанку, спросил я у Сергея, – у тебя установка такая или ты по жизни такой молчун?

– Почти угадал, – повернувшись ко мне, искренне улыбаясь, ответил водитель. – Два в одном. Скоро приедем. Там наговоришься сполна.

Продолжая глазеть по сторонам, я вспомнил забавный случай на эту тему из моей учебы.

На первой лекции по физике наш преподаватель, кандидат наук, сделал объявление перед всей большой аудиторией студентов, мол, кого поймаю со шпаргалкой, тому поставлю напротив фамилии букву «Ж».

– Этот статус – обладателя буквы «Ж», – продолжал ехидничать светило наук, – даст вам исключительное право отвечать, вытянув экзаменационный билет без подготовки… Прямо у доски. Всем понятно такое преимущество?

Аудитория смущенно молчала.

– Физику знает на пять только Господь Бог, – продолжал преподаватель в том же духе. – Я на четыре. Остальные – в лучшем случае на три.

До нас не сразу дошло, что физик, как человек высокой культуры, подразумевал под буквой «Ж» не заднюю часть тела, а банальное слово – жулик. Впрочем, для студенческой братии это было одно и то же. Так сказать, без вариантов…

И вот на очередной контрольной работе я успешно, о чем громогласно объявил наш любимый преподаватель после обнаружения у меня вспомогательного источника информации, был зачислен в ряды «почетного» обладателя буквы «Ж».

Прошло время, и я, естественно, уже забыл об этом недоразумении. Поэтому сильно удивился, когда на экзамене по физике, только что вытянув билет, был приглашен к доске без подготовки. Сказать честно, я был в ступоре, хотя физику более-менее знал и билеты учил.

– Так, жду вашего ответа, молодой человек, на первый вопрос. Я, конечно, люблю молчунов. Но, поверьте, это не тот случай.

На билет я ответил, сконцентрировавшись и вспомнив невспоминаемое, и получил бы отметку «хорошо» в зачетке, но мой «почетный» статус кавалера – носителя буквы «Ж» – обеспечил мне понижение оценки на один бал. И, что самое интересное, даже во втором семестре я не лишился этого «благородного звания»: так же отвечал без подготовки, получив уже справедливую «четверку».

После того случая к молчунам я стал относиться с уважением. О себе так говорить, конечно, нескромно, но из песни слова не выкинешь.

– Подъезжаем, – прервав мои воспоминания, сообщил Сергей.

Проехав метров триста, машина свернула с трассы на проселочную дорогу. Путь пролегал сквозь могучий сосновый лес, весь усыпанный опавшей хвоей и шишками. Природа была потрясающая. Сосны, которым на вид было лет под сто, стояли, не прижавшись друг к другу, как бедные родственники, а на расстоянии, как бы подчеркивая свою индивидуальность и могущество, и даже не подпуская к себе различную мелкую поросль. Сквозь их большущие кроны только в редких местах солнечные лучи достигали земли.

Открыв боковое стекло на полную катушку, я вдохнул свежий аромат хвои вперемешку с запахом грибного леса.

Почти на каждой световой опоре, установленной вдоль дороги, помимо фонаря, располагались камеры видеонаблюдения, направленные зорким оком на каждую проезжающую машину. Скорее всего, и хвойный лес был полон этими сюрпризами. Тут и мышь незамеченной не проскочит. Похоже, девиз этого места: «Скрытность и секретность – это наше все».

Проехав через этот сказочно-волшебный лес, мы оказались перед территорией, обнесенной глухим высоким забором. Остановившись перед внушительным шлагбаумом, перегораживающим дорогу, Сергей нажал на брелоке кнопку, и откатные ворота начали медленно открываться.

Показалась группа двухэтажных каменных построек, воплощавших расцвет марксизма-ленинизма.

– Бывший дом отдыха передовиков колхоза «Заветы Ильича»? – поинтересовавшись, сострил я.

– Типа того. Твое временное убежище.

Автомобиль остановился у одного из зданий, особенно не отличавшегося от остальных. На территории этого странного комплекса никого не было видно. Все как вымерло, если не считать лежащего на солнцепеке блохастого серого кота. Он до того, видимо, обалдел от жары, что даже не соизволил проводить нас взглядом. Сволочь, одним словом. Никакого уважения к гостям из северной столицы.

Зайдя в здание и поднявшись на второй этаж по старой деревянной скрипучей лестнице с такими же допотопными перилами, истертыми до блеска от постоянного прикосновения рук, мы остановились возле третьей по счету двери с прикрученной табличкой на фасаде стены: «Начальник бюро».

– Да! Да, заходите, – в ответ на негромкий стук Сергея послышался голос изнутри помещения.

– Разрешите, Николай Николаевич, – обратился Сергей к седоволосому моложавому хозяину кабинета. – Вот, доставил…

– Ясно. Свободен пока. Подожди на улице нашего гостя, покажешь новые апартаменты.

Как только дверь за моим сопровождающим закрылась, начальник (а он, похоже, здесь самый главный) с изучающим взглядом уставился на меня.

– Я думал… Постарше будешь, – вымолвил Ник Николс в раздумье. – Что с рукой?

– Да так. Ерунда. Порезался.

– Зови меня Николай Николаевич. Сейчас Сергей проводит тебя до твоей комнаты. Устраивайся. Голоден?

– Да так…

– Понятно. Придет медработник – обработает рану. И из буфета что-нибудь прихватит. Через час будь готов рассказать на «ДОВС» все свои приключения. У нас мало времени. Ступай.

Опять мало времени! Прямо достали совсем. И что это за зверь такой – «ДОВС»?

«ДОВС»

Ровно через час я уже сидел в кресле, с большим шлемом на голове, отдаленно напоминающим космический, только более миниатюрной конструкции. И, в довершение картины, смотровое стекло было полностью затонировано, создавая определенный дискомфорт.

Еще при входе я обратил внимание на табличку, висящую на двери помещения, где был указан все тот же загадочный «ДОВС».

Пока девушка, представившаяся Татьяной, суетилась, подключая какие-то разъемы и щелкая тумблерами, я начал проводить нездоровую аналогию с экспериментом в кабинете № 317. Там, в принципе, было все то же самое… Только вместо шлема космонавта присутствовал фен из женского зала цирюльни.

Похоже, девушка заметила мою нервозность и торопливо принялась объяснять суть происходящего.

– Сиди спокойно… Как только услышишь еле заметное гудение, начинай рассказывать все, что с тобой происходило, с того момента, как приехал в свой город на каникулы после летней сессии. Не торопись. Можешь говорить с закрытыми глазами. Если что-то упустил, не уточняй, рассказывай дальше. У тебя под левой рукой в кресле вмонтирована кнопка… Просто нажми ее и продолжай. Главное, не торопись. Мысленное отображение должно быть синхронно с твоей речью.

А если, мало ли, эмоции от воспоминания захлестнули – сразу жми кнопку. Все понятно?

– То есть никаких рассуждений и пояснений? – я уже не спрашивал у Татьяны, откуда она так подробно знает о моих приключениях. И так все сейчас стало ясно. Видимо, Свету тоже изрядно помучили на этом устройстве.

– Да. Только пересказ увиденного. Все эмоции «ДОВС» отобразит. Не надо ему помогать.

– А если возникнут какие-то сомнения?

– Все та же кнопка. Ничего сложного. Процедура будет проводиться несколько раз для получения как можно более доступного отображения. Ну, что поехали? – засмеялась Татьяна, видимо таким образом пыталась меня поддержать.

– Подождите. Подождите… Еще можно вопрос?

– Да, конечно, сколько угодно.

– А почему нельзя начать рассказ с самого начала. С эксперимента профессора Бернштейна? Прямо с кабинета № 317?

Как он нам вводную лекцию читал…

– Это не имеет смысла. Но если тебе так удобнее, то пожалуйста. Ну, сейчас точно поехали?..

– Прям, как у космонавтов. Поехали! – с некоторым волнением ответил я, потрогав космический шлем на удачу.

Вся процедура заняла примерно около трех часов. Как я ни старался, но сбои в моей речи происходили постоянно. Вначале все было гладко, но только начал рассказывать про чудовище в бассейне, все сразу испортил, даже кнопку нажать забыл. Потом Турция, другие эмоции. Скажем, положительные. Очень боюсь сейчас – как узнают, о чем я иногда думал, вот позор будет. Ну, а с лабиринтом – вообще засада. Как бы их хваленый «ДОВС» не крякнул от натуги. Кнопку постоянно забывал нажимать, когда надо было, или, наоборот, жал, когда и нафиг не надо. А про Осириса начал рассказывать – и весь взмок от страха, как мышь… В общем, полное фиаско.

Барышня сказала, что пока можно сделать перерыв, но сегодня же вечером придется повторить все то же самое. И так, по-хорошему, еще минимум два раза.

– Помнишь, при каких эпизодах воспоминаний нажимал кнопку? Вот и готовься заранее их еще раз воспроизвести… Хорошо сказано, но если бы помнил.

Похоже, все-таки мы уложились в три сеанса. Был уже первый час ночи, когда девушка объявила об окончании этой процедуры.

– Завтра, ближе к вечеру, будет все ясно. Но, думаю должно получиться…

– А почему такая спешка? Ваш Ник Николс говорил, что надо быстрее… Мол, времени мало.

– Кто говорил? – Татьяна удивленно вскинула брови.

– Ваш Николай Николаевич, полный тезка Клетчатого.

– А, это из рассказов про принца Флоризеля? Прикольно! Так его никто еще не называл, – весело пискнула девушка. – Дело в том, что воспоминания со временем тускнеют. И отображение становится все более расплывчатым. Чем раньше ты ими поделишься, тем лучше будет качество… «ДОВС» – экспериментальная установка… Многое придется доработать нашим специалистам.

– Как переводится эта аббревиатура?

– «ДОВС» – это детектор отображения виртуальных событий. У нас тут ему тоже кличку дали – «крутить кино».

– Понятно. Значит, «крутить кино» можно только виртуальное?

– Точно так. Вот почему твою вводную часть эксперимента Оскара Львовича невозможно отобразить. Она была реальной. А как только погружаешься в параллельную действительность, «ДОВС» все фиксирует.

– Потом можно будет посмотреть на результаты нашей деятельности?

– Естественно, – Татьяна тяжело вздохнула. – Их придется еще дорабатывать… Интересующие моменты, особенно лица. В общем, потребуется еще раз «крутить кино». Добавлять эпизоды придется, особенно по лабиринту, конструировать диалоги… Твое пояснение накладывать на изображение. Не переживай! Впереди много работы. Скучать не придется.

Выходит, меня посадили на карантин, причем без всякой связи с внешним миром. С утра до вечера мы с Татьяной пропадали в «киностудии», именно так я стал называть их исследовательский центр.

– По всем вопросам к Татьяне, – категорично ответил Ник Николс на мою просьбу позвонить. – Тем более, пока идет проверка… Это исключено. Не маленький… Должен понимать.

Вернулся в студию с настроением ниже плинтуса.

– Ну, не тяни… Разрешил? – не дождавшись моего доклада, нетерпеливо спросила Татьяна.

– Нет… Сказал, чтоб даже и не думал… Мол, проверка идет. А не знаешь, это он мне такую фамилию придумал?

– Не знаю… Вопрос не ко мне. Не по окладу.

Кретины! Наверняка у них есть какие-то беспочвенные сомнения насчет меня: «А вдруг он тайный агент синдиката, и все это подстроила Ангелина Лофт? Может, она и завербовала его, чтобы внедрить в наше бюро с далеко идущими целями?» Отлично… А кто тогда серверы в подземелье вывел из строя? Клетчатый, что ли? Да и пожаловаться-то некому на них. Вернее, есть, но позвонить не дают. Да ну их в…

Прошла неделя наших кропотливых занятий по доведению до ума моего фильма.

Два раза навещал нас Сергей Тарасов, и они подолгу с Татьяной колдовали над программным обеспечением и настройкой вверенного им оборудования. Из их разговоров я понял, что он является основным разработчиком этой уникальной установки.

Сейчас немного расскажу о таинственном месте моего пребывания – исследовательском центре Интерпола. Я почти угадал, это действительно оказался бывший дом отдыха, но не колхозников-передовиков по надою и сбору центнеров с гектаров, а работников советской торговли. Старое название оказалось верхом изобретательности – «Торговый работник СССР». Нет, конечно, мне этого никто не рассказывал. Наверняка этот объект засекречен, и его не найдешь в простом телефонном справочнике или адресном столе. Просто, гуляя по территории, я как-то обнаружил прислоненный к стене одного из зданий выцветший рекламный щит-транспарант, на котором и была художественным образом намалевана улыбающаяся молоденькая продавщица в синенькой пилоточке и такого же цвета переднике. А сверху большими буквами было нанесено это оригинальное название дома отдыха.

Весь этот комплекс из пяти почти одинаковых зданий, огороженных глухим забором, занимал где-то около семи древнеегипетских стадий… Может, чуть больше. Все это я изучил уже в первые дни своего почти добровольного заточения. На каждой входной металлической двери этих сооружений с облезлой серой штукатуркой были установлены электронные замки, открывающие магнитной карточкой. Для тех же, кого власти обделили этим атрибутом, или проще сказать – для лиц, лишенных доверия, существовала кнопка вызова с громкоговорящей связью. Коллектив этого тайного объекта составлял не более десяти человек. Чем они занимались, можно только догадываться. Скорее всего, наблюдением и охраной секретной территории.

Сам же, Николай Николаевич, он же Клетчатый, появлялся здесь за время моего пребывания не более трех раз. Его тонированный черный внедорожник BMW шестой серии, припаркованный у здания с его кабинетом, сразу говорил об инспекционном прибытии высокого начальства.

Наша работа с Татьяной медленно, но упорно продвигалась.

Много времени уходило на различные, на мой взгляд, незначительные, эпизоды. С одними только карточками клуба «Параллельный отпуск» провозились почти два дня. Сначала я несколько раз рассказывал в космическом шлеме про Лехину карточку с допуском «Е», а потом про свою.

Но это все ерунда по сравнению с созданием видеотеки всех персонажей, попавшихся в мой фильм. Причем абсолютно всех. На них Татьяна усердно заводила видеодосье с моими комментариями, даже случайно попавшие в кадр лица не избежали этой участи. Приходилось повторно, иногда с дополнениями, излагать всю хронологию встречи или общения с моими, нередко мимолетными, визави. Мне непонятно было, зачем уделять столько времени, например, гиду, попавшемуся нам с Алексеем навстречу на базе отдыха, где он подробно рассказал нам про местную достопримечательность – глубокую впадину посередине озера. Или женщине-экскурсоводу из Турции. Или тем, кто встречал меня в аэропорту Турции и Египта. Голова шла кругом от этих воспоминаний и пояснений. Ну ладно Вика-Виктория или Лофт с египтянином, но зачем погонщик верблюда или водитель автобуса? Всего, по моим прикидкам, было не меньше сотни таких событий… Случайных и мимолетных встреч.

– Тань, ты объясни мне, тупому. Зачем это все надо? – терпение мое лопнуло, когда я начал давать детальную характеристику на очередного персонажа, а именно, забавного Качка из нашей группы по семинару в Турции. – Он-то каким боком к этому делу?

– Пойми, – прервав манипуляции с аппаратурой, девушка устало откинулась на спинку вращающегося кресла, – мы создаем полную базу данных на всех, чтобы понять, кто из них – реальный пассажир, а кто – просто фантом, «декорация». Может, действительно, твой, как ты его называешь, Качок, не имеет отношения к этим бандитам. А если имеет. И приставлен присматривать за всеми… Мы должны знать их в лицо. Обладая такими сведениями, мы потихоньку приближаемся к цели. Ты же сам обратил внимание на официантку Вику, а Света – на этого сподручного Лофт, парня в бейсболке из вашей группы. И еще появилось несколько подозреваемых… Программа постарается все расставить по полочкам, но для этого нужна полная база данных. Отправляясь в виртуальный мир, наш сотрудник должен быть максимально подготовлен. Понятно?

– Вы бы еще верблюдов с ослами в свою картотеку внесли, – предложил я, но не вслух. Побоялся, что Татьяна не оценит мою шутку.

Получив исчерпывающее объяснение, я с усердием продолжил выполнять эту нудную и кропотливую работу. Приходилось возиться с утра до позднего вечера, с десятиминутными перерывами на бутерброды с чаем и кофе, да еще посещением местного буфета в установленные часы.