– Тогда позволите сначала?..
– Да, конечно, – подхватил Кошелев. – Я пойду с вашим специалистом.
Кабинет был обставлен без помпезности. Легкие книжные полочки, пара черных офисных кресел, прозрачный журнальный столик, напольная ваза, телефон на стене, морской пейзаж в современной раме, электронные часы над дверью, серое ковровое покрытие на полу. Помещение и впрямь больше напоминало переговорную комнату в офисе, нежели часть жилого дома.
Специалист от председателя ЦК достал небольшую коробочку, отдаленно похожую на прибор из школьной физической лаборатории, и прошелся с нею вдоль стен. Он также не пропустил ни один предмет мебели, ни одну книжку на полочках и ни одну розетку. Настенные часы тоже подверглись обследованию. Завершив его, эксперт по безопасности утвердительно кивнул.
Игорь Иванович до упора распахнул дверь, впуская в кабинет обоих кандидатов. Пока длился осмотр, они успели выпить чая и обменяться ничего не значащими фразами в присутствии охранников. Генерал, продолжая демонстрировать, что именно он является принимающей стороной, первым сел и предложил главному коммунисту последовать его примеру.
Майор уже сделал полшага в коридор и, словно вспомнив что-то, резко повернулся к своему шефу.
– Извините, Александр Иванович, – вполголоса обронил он, доставая из кармана пиджака и кладя на журнальный столик тонкий линованный блокнот для записей.
Рядом с блокнотом на стеклянную поверхность легла малахитовая ручка с золотым ободком.
– Есть звук? – спросил коллега из Минеральных Вод.
Самойлов поднял вверх большой палец и затем показал: слушаю, мол, не отвлекай. В пикапе со специальным радиоприемником они выехали со стоянки в аэропорту, дав генеральскому джипу уйти из зоны видимости. Маяк из галстучного зажима слал четкий сигнал, перемещаться за ним было одно удовольствие. Дорогу позади них контролировала еще одна машина. Ничего подозрительного не наблюдалось.
Временный напарник, совсем молодой парень, буквально сгорал от любопытства. Самойлов классифицировал его для себя как вероятного выпускника школы милиции или, вообще, недавнего военнослужащего срочной службы. Их работа пока была для него увлекательной игрой, вроде кино. В «Корсаре» подобрались люди поопытнее, без юношеских восторгов и лишнего горения. Однако здесь выбирать не приходилось: кого прикрепили, того и прикрепили. Для однодневной командировки и полученного задания и такое в принципе годилось.
Магнитофон фиксировал всё, что происходило в коттедже через две улицы от них.
– Хвоста за вами не было, Геннадий Андреевич? – участливо спросил генерал.
– Теперь вы меня обижаете, Александр Иванович, – в тон ему откликнулся лидер ЦК.
– Официально вы в Кисловодске?
– Да, в санатории «Заря»[18 - Санаторий управления делами администрации президента РФ.].
– А я обедаю где-то в Ростове или около него. Приступим?
– Инициатива была ваша. Слушаю.
– ВЦИОМ дает мне сейчас двадцать процентов, – без раскачки начал Лебедь, – вам двадцать пять…
– Знаем, как они считают, – подал реплику Зюганов.
– По данным других центров, разрыв еще меньше: три-четыре процента, – спокойно продолжил генерал, – и вы это знаете. Мало того, неделей раньше он был на один или полтора процента больше. Такая динамика имела место весь прошедший месяц. Что из этого следует?
– Что же?
– А вот что. Через три недели, как раз ко второму февраля, разрыв может вообще исчезнуть.
– А может и сохраниться, – главный коммунист проявлял чудеса выдержки.
– Может. В пределах допустимой погрешности. Как вы думаете, кто из нас двоих победит во втором туре?
Геннадий Андреевич скрипнул креслом.
– Черномырдина вы уже списали в утиль?
– У него рост при сегодняшних семнадцати процентах почти не фиксируется.
– Очень интересно. Что вы предлагаете?
– Предлагаю договориться, пока есть время.
– О чем?
Генерал проникновенно посмотрел на собеседника.
– О разделе продукции.
Последующая пауза так затянулась, что Самойлов внутри пикапа забеспокоился, не отказала ли техника.
– Вы хотите снять свою кандидатуру в мою пользу? – спросил, наконец, красный вождь.
– Нет, наоборот. Я предлагаю вам снять свою кандидатуру, – совершенно ровным голосом ответил Лебедь.
– Александр Иванович, мы всё-таки серьезные люди…
– Я не шучу, – голос генерала стал жестче. – Вам не дали победить прошлым летом, и теперь тоже не дадут.
– Ну, это мы еще посмотрим.
– Тут смотреть нечего. Кандидат под красным флагом не будет президентом России. Не для того боролись на баррикадах. Точка.
Председатель ЦК задумчиво улыбнулся.
– Вас Чубайс[19 - Анатолий Чубайс – «отец» приватизации в России, с 15 июля 1996 г. руководитель администрации президента.] ко мне послал?
– Чубайса я уволю одним из первых, – пообещал генерал.
– Я так полагаю, деньги у вас и на этот раз есть, – как бы рассуждая вслух, сказал Зюганов. – Олигархи страхуются?
– Давайте опустим публицистику, ладно? Политики без денег не бывает.
Генерал покатал ручку по столу, от чего Самойлов в наушниках почувствовал себя некомфортно.
– Предположим, я снимаюсь, хотя это фантастика. Что взамен?
– Я сделаю вас премьером и дам сформировать коалиционное правительство. Если захотите, можете назвать его народно-патриотическим. Дума уже ваша, Совет Федерации краснеет после каждых губернаторских выборов. Мало?
Следующая пауза оказалась еще длиннее.
– Вы азартный игрок, – нарушил ее Зюганов.
– Я иду побеждать, – поправил его Лебедь.
– Что же вы скажете своим олигархам? Как они примут эту идею с правительством?
– Они мне не свои. Это, во-первых. Во-вторых, им будет некуда деться. О снятии вами своей кандидатуры вы объявите перед первым туром, а нашу договоренность насчет поста премьера мы оформим письменно и обнародуем после подсчета голосов. Мы ведь оба за великую державу, правда?
– Понимаю, почему такая конспирация, – снова как бы про себя заметил главный коммунист России.
– Согласны?
– Наше правительство не сможет быть ширмой для банкиров, и вы это прекрасно понимаете.
– Банкирам придется ограничить свои аппетиты, – веско ответил генерал. – Иногда нужно отдать часть, чтобы сохранить целое.
– Вы и под этим готовы подписаться?
– Под некими общими принципами да. Конкретные меры готов обсудить третьего февраля.
– Но залоговые аукционы[20 - Серия сделок, проведенных в ноябре-декабре 1995 г., после которых крупнейшие коммерческие банки получили в собственность государственные пакеты акций ряда промышленных компаний («ЮКОС», «Норильский никель», «Сургутнефтегаз», «Мечел», «НЛМК», «Сибнефть» и других).]…
– Без корректировки нам тут не обойтись, – разъяснил свою позицию Лебедь.
– Вы обходите эту тему в своих выступлениях.
– Элемент тактики. Всему свое время.
– Ну что ж, доверительный у нас получается разговор, – констатировал народно-патриотический кандидат.
– То есть, вы готовы продолжать?
Еще через несколько минут лидер коммунистов еле слышно вздохнул и сказал:
– Вы кое-чему научились за эти полгода.
– Пришлось, – не стал вдаваться в подробности генерал.
– У нас в партии коллективное руководство, как это ни странно звучит, – продолжил Зюганов. – Я должен кое с кем посоветоваться.
– А ваша личная позиция?
– Скажем так: мне ваше предложение кажется интересным.
– Имейте в виду, – предупредил бывший командарм, – времени мало.
– Мне нужна неделя.
– Согласен. До следующей субботы?
– Да.
– Геннадий Андреевич, вы сможете убедить своих товарищей. Я уверен, – на лице генерала впервые обозначилось подобие улыбки.
– Мы свяжемся так же, как в этот раз? – уточнил председатель ЦК.
– Лучшее – враг хорошего.
Зюганов молча наклонил голову.
– Если мы договоримся и выиграем первый тур с двойным перевесом, второй станет чистой формальностью. Силовики даже пальцем не шевельнут, – добавил Лебедь, вставая из-за столика.
Кандидаты, не говоря больше ни слова, пожали друг другу руки. Первым отбыл Зюганов. Пока охранник Олег ходил на второй этаж, за хозяином дома, Кошелев забрал из кабинета неиспользованный блокнот и ручку.
– Интересно было? – не утерпел временный напарник, пытаясь что-нибудь понять по лицу Самойлова.
– Так, не особо, – поморщился тот, сняв наушники. – Поехали, пожрем как люди, а то мне без горячего вредно. Есть у вас приличные заведения?
– Организуем! – охотно поддержал эту идею начинающий сыщик.
Когда генерал с малым эскортом вернулся в аэропорт, «Ан-24» уже был готов к обратному полету. Взревели двигатели, под крыльями всё быстрее побежала бетонка, и после пятидесяти минут, проведенных высоко в воздухе, в сумерках внизу нарисовались огни Ростова. Ровно в 18.20 тот же тонированный Mercedes, куда опять пересели все четверо, стоял перед парадным подъездом гостиницы.
– До завтра отбой, – скомандовал кандидат в президенты. – В 9.00 по плану выезд в Новочеркасск.
Игорь Иванович Кошелев без энтузиазма поужинал в ресторане на первом этаже, впервые за месяц с лишним заказав себе рюмку водки, а потом еще одну. Им владели крайне противоречивые чувства. С одной стороны, всё прошло на редкость гладко. Хотя удалось ли его тайным друзьям сделать качественную запись, он по законам жанра, скорее всего, никогда не узнает. С другой стороны, шевелился глубоко внутри какой-то червяк сомнения. В самом деле, когда Виталий уже сведет его с кем-то еще из сподвижников? И вообще, как и когда эта секретная организация начнет активно действовать? Выборы состоятся совсем скоро, а генерал явно не расположен остаться без результата и, кажется, не намерен останавливаться ни перед чем… После второй рюмки Кошелев твердо сказал себе: «Стоп!», расплатился по счету и направился в номер.
Василий Самойлов из детективного агентства «Корсар», в отличие от него, поел с удовольствием. Молодой коллега не обманул, привез в отличное грузинское кафе. Очень жаль, что не было возможности как следует налечь на вино (командировка всё-таки), но пробу с бутылки с высоким горлышком они сняли. В процессе трапезы выяснилось, что Роман (так звали временного напарника) действительно отслужил полтора года оперуполномоченным в одном из райотделов, а потом забросил это неблагодарное занятие. В ЧОПе, куда его сманил одноклассник, платили в разы больше и точно в срок.
Старший товарищ слушал Романа и благодушно поддакивал. Еще до похода в кафе он, выбравшись из пикапа на улицу, позвонил по сотовому телефону в Москву и выдал кодовую фразу. Она означала следующее: «Материал особой важности».
Глава вторая
Мобила
11 января, суббота
«Ту-134» слегка качнуло, и Самойлов рефлекторно напрягся. По его прикидкам, вот-вот должны были объявить снижение и попросить всех пристегнуть ремни. Прозвучал сигнал, напоминавший перезвон колокольчика, и в динамиках внутренней трансляции раздался усталый голос:
