Сила инстинкта. Том 2
Александр Георгиевич Киселев
Российская империя, 1891 год. В провинциальном городе происходит серия загадочных убийств. Для расследования прибывает чиновник из Петербурга статский советник Иван Кудасов, звезда политического сыска и ярый приверженец монархии. Становится понятно, что дело куда более запутано, чем может показаться на первый взгляд. События развиваются с головокружительной быстротой. На страницах произведения вас ожидает знакомство с влиятельной семьей богатого мануфактурщика, подлым шантажистом и его телохранителем, беспощадным турком-альбиносом, а также студентом Антоном, волею случая попавшим в удивительную историю. Давайте вместе погрузимся в атмосферу 19 века и распутаем преступление, которое могло произойти только в той эпохе и в тех декорациях.
Александр Киселев
Сила инстинкта. Том 2
ЧАСТЬ 3
КУДАСОВ
Глава 33
Глаза долго не желали открываться. Антон предпринял несколько попыток, но безуспешно. Понимал, что уже пришел в себя, но разлепить веки было выше его сил.
Некоторое время полежал, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Тихо. Наконец огромным усилием воли удалось открыть один глаз, затем другой.
Он лежал на полу там же, где и упал – на кухне. Приподнялся на локтях, но тут же грохнулся обратно, сраженный нестерпимой головной болью. Да что же это, черт побери?
Явуз сидел на стуле, не отрывая взгляд от Антона. Увидев это, студент в панике отполз к самому краю. В глазах читался ужас.
– Ты пролежал так полчаса. Снотворное сильное, но действует недолго. Может болеть голова, потерпи.
– Что ты здесь делаешь? – Спросил Антон, не придумав ничего лучше. – Убить меня пришел?
– Хотел бы убить – убил. Разговор к тебе есть, и очень важный.
Молодой человек уже поднялся, хватаясь руками за голову.
– Ты в своем уме? Какой разговор? Тебя по всему городу ищут.
Каждое слово давалось с трудом, отзываясь сильной болью в темени.
– Знаю. Потому и пришел. Ты должен мне помочь.
– С чего я должен тебе помогать?
– В газете пишут, что это я убил ту женщину. Красовская, кажется. И мой кинжал якобы нашли на месте преступления. Но я невиновен.
– А кто виновен?
– Он! – Явуз указал на лежащего без движения Кудасова.
Это испугало Антона больше, чем внезапное появление жуткого альбиноса. Иван Леопольдович? Что за бред? Но потом вспомнил, что имеет дело с сумасшедшим. А еще вспомнил, как в гостиной тот выпустил ядовитую гадюку, и от этого воспоминания попятился.
– Снова змею подкинешь? – спросил Антон, судорожно сглатывая.
Явуз засмеялся.
– Это была моя любимица, что-то наподобие тотемного животного. Я ее приручил. Славная была, послушная. Но на всякий случай всегда держал при себе противоядие. Как видишь, пригодилось.
От одной только мысли, что можно приручить змею и испытывать к ней теплые чувства, Ковров поморщился.
– Помню. Странные у тебя друзья, конечно. Как и ты сам.
– Не более, чем люди, живущие на земле. Но я не испытываю к ним ненависти. Ты сам убедился, что лишних смертей мне не нужно. К тебе, например, я шел с добрыми намерениями – хотел попросить помощи. Но в окно увидел, как вы идете вдвоем с этим выродком. Ну и решил в чай снотворное подмешать. Справиться с ним мне, увы, не пол силу, поэтому подстраховался.
– С чего ты взял, что мы станем пить чай?
– А что еще пьют в такую погоду? Ветер и слякоть на улице.
А турок этот, оказывается, не так глуп.
Кудасова, потерявшего сознание от сильного удара по голове, вдвоем отнесли в спальню. Явуз для верности крепко привязал его к кровати веревкой, добытой в шкафу, где турок давеча прятался. Посмотрел на свою работу, удовлетворенно кивнул. Даже если придет к себя, освободиться не выйдет. Антон сжалился над поверженным и перевязал его окровавленную голову бинтом – марля мгновенно окрасилась в темно-красный цвет.
Что будет дальше, Антон не знал. Нападение на чиновника особых поручений – преступление серьезное. Конечно, сам он вроде как ни при чем и по голове никого не бил, однако вполне мог пойти как соучастник. Надо было что-то придумать.
– Ты хотел его убить, Явуз! – ответил студент, немного успокоившись. – Зачем?
– Я вообще не думал, что встречу его здесь. Пришел поговорить с тобой, и только.
Антон только сейчас обратил внимание, что турок прекрасно говорит по-русски, и только замена «е» на «э», свойственная представителям восточных народностей, выдавала его. В остальном же говорил он хоть и не всегда литературно грамотно, но вполне сносно.
– Меня ищут повсюду, думают, я шайтан, убивший женщину. Я прятался в надежном месте, но прятаться вечно недостойно и низко. Мне говорить не с кем, вот и пришел к тебе.
– О чем говорить? – Искренне удивился Антон. – Чем я могу тебе помочь?
– Человек, который лежит сейчас связанный, очень плохой. Когда я бежал от тебя и ударил по голове, чтобы ты за мной не ходил, увидел, что мой кинжал пропал. Уверен, я обронил его в доме, где убили господина. А он, этот Кудасов, подобрал. Нет никаких сомнений, что он подбросил его туда, где убили женщину. Зачем искать настоящего убийцу, когда легче обвинить меня? Кто мне поверит, кто слушать станет?
Антон понимал, что он прав. Обвинить в убийстве жестокого бусурманина очень удобно. Никто не станет ему верить, и тем более покрывать. Отправят на эшафот как пить дать. Поэтому турок и пошел на такие решительные действия. Даже если бы он и убил Ивана Леопольдовича, это ничего не поменяет. Виселица хоть так, хоть эдак.
Антон, немного оправившись после отравления, решил задать другой вопрос:
– Кто убил твоего господина?
Турок стукнул кулаком по столу, да так сильно, что затряслись цветы в вазе.
– А мне почем знать?! Но убил его тот, кто тогда находился в доме. Я сидел в карете на месте кучера, и могу присягнуть – никто внутрь не заходил. Никто, ни одна живая душа! Вот поверь, ни одна. Я все время сидел, никого не видел.
Турок начал заметно нервничать. Вместо того, чтобы успокоить его, Антон спросил следующее:
– Но ведь ты не все время сидел, разве нет? Я когда шел в курильню, заметил, что карета пуста. Тебя там не было.
Турок почесал затылок, будто пытался что-то вспомнить. Просидел в таком положении, наверное, с полминуты, а потом ответил:
– Действительно, я отходил по нужде. Но не было меня всего минуты две. Никто не успел бы пройти за это время незамеченным. Чувствую своей грешной душой, убийца все время находился в доме.
Антон знал, что турок прав.
– Я с тобой согласен. Знаю, врагов у твоего покровителя было хоть отбавляй. Только зачем убивать его так, в чужом доме, фактически на глазах у всех? Не проще ли сделать это тихо и незаметно?
– Не знаю, – турок неуверенно покачал головой. – Дома у нас днем и ночью находилась охрана, четыре человека. Они вели посменное дежурство и практически никуда не отлучались. При них всегда оружие.
– Двое из них принимали участие в похищении Петра Петровича и Маргариты?
Явуз утвердительно кивнул.
– Да, это так. Но сразу после убийства этот шакал с подлыми жандармами наведался в дом Ховы и всех убили. Меня там не было, но я знаю, что никто не предлагал никому сдаться. Только подъехали, и сразу стали открыли огонь. Четверых охранников застрелили, прислугу не тронули. Провели обыск, но нашли только малую часть компромата. Марчин был далеко не дурак, документы дома не держал. Только я знаю, где они находятся.
Антона словно парализовало, стало тяжело дышать. Документы, которые компрометировали высокопоставленных особ, спрятаны в надежном месте, и Явуз единственный знает, где они? Вот уж воистину неожиданный поворот. Такого Ковров не ожидал, поэтому в первую секунду опешил.
– Да, Хова держал в своем кабинете только часть бумаг, которые ему могли понадобиться в ближайшее время. Остальное спрятано там, куда ни один синемундирный не сунется.
– Получается, Иван Леопольдович стал владельцем некоторых бумаг, которые может использовать в своих целях? Так ли это?
– Это более чем возможно.
– А теперь очень внимательно, Явуз. Я спрошу важное. Какие именно бумаги оставались в доме Марчина Хавинского на момент проникновения туда группы захвата во главе с Иваном Кудасовым?
Антон попытался придать вопросу как можно более деловой вид, но получилось плохо. Да и голос предательски дрогнул. В нем проснулся азарт охотничьей ищейки, идущей по следу зверя.
Но его ждало разочарование. Турок ответил, что понятия не имеет, какие документы оставались в доме. Господин, как выяснилось, редко посвящал своего верного Цербера в профессиональные дела. Но он видел несколько папок, которые Хавинский брал с собой в кабинет. Там он запирался, но что делал, никто не знает.
– Почему тогда Хавинский до сих пор не оказался за решеткой? Он действовал нагло, дерзко, будто знал, что никто его за это не накажет. Как такое может быть? –Антон задал вопрос, который долго его беспокоил.
– Потому что компромат у него не только на всяких бесполезных прожигателей жизни, которых можно безбоязненно доить, но и на высоких чиновников. Хова хвастался, что держит на крючке самого начальника Охранки, да и не только его. Поэтому все помалкивали, когда он делал свои дела. Даже когда похитили невероятной ценности бриллиант, он вышел сухим из воды. Все боялись, что документы всплывут. Ну, а если бы хозяина прикончили, бумаги попали бы куда нужно. И тогда всем этим начальникам вроде генерала Мурзеева не сносить головы. Бизнес у Ховы был специфический, опасный, но приносящий немалые деньги. Он собирал письма, выписки, отчеты, фотографические снимки, часто выкупал их, а потом шантажировал.
– Самый настоящий виртуоз, ничего не скажешь. В такое опасное болото залез, а чувствовал себя как лягушка.
– Так и было. Но эта питерская ищейка, мне кажется, совсем другой породы. Он человек особый, делает что хочет, по факту не подчиняется никому. Если бы ты тогда не зашел в комнату, он бы меня застрелил. Я вижу людей, какие они на самом деле. Этот человек неимоверно опасен. Такой ради целей пойдет до конца, даже жизни своей не пожалеет, а чужой и подавно. Сотрет в порошок всякого, кто ему мешает. Думаешь, это я опасный человек? Как бы не так.
– Ты о Кудасове?
– Да, о нем. С ним надо покончить. Он не оставит в покое ни меня, ни тебя.
Антону стало не по себе, и он твердо заявил, что не позволит убивать статского советника, тем более в своем доме. С другой стороны, он отлично понимал, что турок прав. Скрыться от Кудасова будет невозможно. Помогая потенциальному преступнику, он тем самым делает себя соучастником серьезного преступления. А это уже срок, и серьезный. Черт, что же делать?
На руку Антону играло то, что Иван Леопольдович не видел, как они сидят и разговаривают с Явузом. То есть, когда статский советник придет в себя, можно сказать, будто бы турок сразу бросился наутек, не вступая с Антоном ни в какие разговоры. А ведь еще полчаса назад он мило беседовал с Кудасовым и даже помыслить не мог, что дело примет такой крутой поворот. Все произошло для Антона слишком быстро и неожиданно.
– Если его не убить, он достанет меня, – говорил турок, отхлебывая из стакана холодную воду. – А потом тебя. Помни об этом.
– Никто никого убивать не станет! – твердо заявил Антон. – Лучше скажи вот что: ты уверен, что Кудасов все-таки забрал с собой документы, которые находились в доме Хавинского?
– Никто не может этого знать наверняка. Но если сыщик там побывал, значит, бумаги нашел. Разве может быть по-другому?
Нет, не может. Если жандармы пошли на штурм, значит, они нашли, что искали. Ведь искать они умеют – это их работа. Еще можно быть уверенным в том, что теперь Кудасов ищет остальные бумаги, которых в доме не было. И получается, что единственный человек, который знает, где они находятся – Явуз. Таким образом, он нужен Кудасову живым. По крайней мере до тех пор, пока папки с компроматами не окажутся в его руках.
Если предположить, что Иван Леопольдович получит то, что хочет, Явузу будет грозить смертельная опасность. Сдавать его в руки Фемиды нет никакого смысла, так как турок, по всей вероятности, поведает следствию о том, что передал документы Кудасову, что для последнего крайне нежелательно. Напрашивается весьма простой вывод: даже если турок под давлением статского советника и отдаст спрятанные Хавинским бумаги, это не гарантирует ему жизни.
Сказать по правде, турок не вызывал у Антона никакой симпатии, даже наоборот. Но смерти он ему не желал. Однако понести наказания за содеянные преступления должен.
Пока Антон предавался этим малоприятным рассуждениям, турок выказал горячее желание подкрепиться, осведомившись, нет ли в доме чего съестного. Хозяин гостеприимно предложил Явузу то немногое, что у него имелось. Поставил на стол холодное картофельное пюре, кусок отварной говядины и квашеную капусту. Турку угощение пришлось по вкусу, и он принялся уплетать нехитрый обед. Смотря на него, Антон почувствовал урчание в животе и понял, что и сам проголодался. Положил себе в тарелку то же самое и уселся напротив.
