– Перестань, не бойся! Ты меня звал, и я пришел поговорить.
– Что тебе нужно? Моя душа? Ты убьешь меня? – вскочил с места Иванов. Его голос дрожал и срывался на полувизг.
– Твоя душа? Я же сказал, что я пришел поговорить. Хотя, – задумался на секунду говоривший: нужна, конечно.
Заметив, как окончательно побелел от ужаса Иванов, он повелительным голосом сказал:
– Сядь!
Дождавшись, когда приказание было исполненным, гость продолжил:
– Твоя душа, если и нужна мне, то так, для количества. Смотрел «Матрицу»? Помнишь, миллионы человечков живут для того, чтобы вырабатывать электрический ток и давать жизнь компьютеру. Так вот, твоя представляет такую же ценность, как один из этих элементов питания. Так что, можешь не боятся за свою бессмертную душонку – вымогать ее я не буду.
– Тогда зачем ты здесь? – явно осмелел Иванов.
– Поговорить. Ты стал мне интересен как собеседник. К тому же, я повторюсь, это важно, ты сам захотел поговорить со мной, больше чем с ним, – палец Ильи уперся в его грудную клетку.
– Он умер?
– Нет, жив.
– А потом?
– Что потом?
– Потом ты убьешь его?
– Потом? Что ты имеешь в виду?
– Ну, когда наш разговор закончится, и ты уйдешь.
– Когда-то умирают все люди – так вы устроены! Такими вас сделал Он! Но нет, ответ на твой вопрос – «нет». И знаешь, я хочу, чтоб ты это знал, наша беседа может продлится сколь угодно долго – хоть сто лет, хоть тысячелетие – для вас обоих это будет только миг. Бац – и как-будто не было ничего.
Иванов закурил снова.
– Угости сигаретой, давно не курил, – попросил дьявол.
– Бери.
– Так о чем ты хотел поговорить? – поинтересовался инфернальный собеседник, затянувшись сигаретой с явно выраженным удовольствием.
– Я.. Я не знаю. Я не думал, что такое может быть…
– Понятно-понятно, не извиняйся. Появление сверхестественных сил в вашем мире – чрезвычайный факт. Хотя, если тебе это интересно, ваши далекие предки общались с ангелами и демонами, со мной и Ним значительно чаще. И не думали, что это невозможно. В этом плане ваш технологичный век много скучнее того же средневековья хотя бы.
– А говоря про Него, ты говоришь про Бога?
– Да, про кого же еще. Просто не люблю называть Его по имени. Не спрашивай, существует ли Он. Если существую я, то и Он само собой тоже! Кстати, ряд ваших ученых вплотную подошли к тому, чтобы доказать, что Он есть. Только даже если это случится и открытие произойдет, вам про это ничего не скажут.
– Почему?
– Потому что изменится мир. Сейчас в Него верят те, кто хотят – это религия, то, что за гранью понимания и привычных границ реальности. А вот если сказать, что Он точно есть, то изменится представление людей о мире, и их поведение тоже изменится.
– Скажи, – перевел разговор Иванов: а ты знаешь будущее? Каким оно будет, что произойдет, а что нет?
– Будущее? А зачем его знать? Не интереснее ли жить настоящим? – искренне изумился собеседник: если знать результат заранее, то имеет ли смысл процесс его достижения?
– Для тебя может и так – ты же живешь вечно, да?
– Да.
– А я нет! Мне уже сорок два, а это больше, чем полжизни. Хотелось бы знать, что ждет меня хорошего впереди?
– Ну, а чего ты хочешь, чтобы тебя в будущем ждало?
– Карьера! Хочу больших должностей! А потом, когда вырасту в фирме до зама генерального директора, хочу уйти и открыть свое дело, и чтобы оно было прибыльным!
– Так ты хочешь денег или успеха и власти?
– А разве бывает врозь?
– Конечно! Все бывает. Например, можно выиграть деньги в лотерею. И жить весьма богато – выигрыши бывают очень большими. Могу, кстати, дать тебе такой лотерейный билет, если хочешь. За небольшую услугу в будущем, причем разовую.
Возникла пауза и инфернальный гость продолжил:
– Вижу, тебе не нужны такие деньги. Ты хочешь власти, успеха, признания, а деньги лишь сопутствующий, хотя и важный элемент твоих вожделений, да?
– Да, – сознался Константин: хочу, и считаю, что достоин этого! Я умнее, чем большая половина из тех, что работает в нашей фирме, а занимаю какое-то почти заштатное место!
Иванов не успел продолжить, а его собеседник уже задорно смеялся. Когда его веселье прекратилось, а вид стал абсолютно серьезным, он произнес:
– Из всех людей девяносто процентов считают себя «не такими, как все», «лучше других» или хотя бы «лучше, чем половина окружающих». И лишь процентов десять действительно чем-то отличаются!
– Так скажи, будет это у меня или нет?
– Знаешь, каждая шлюха, даже дешевая и страшная, мечтает выйти замуж за богача. И ей кажется, что она этого достойна! Не кто-то иной, не другие ее «коллеги» по цеху, пусть даже посимпатичнее, а именно она! Только секрет в том, что на всех проституток не хватит богачей, проституток все-таки больше. Понимаешь, о чем я?
– Не очень.
– Я о том, что в этом мире должны быть и богачи и шлюшки, нищие и с достатком, красивые и уродливые. Это нужно для того, чтобы одни с завистью смотрели на других, мечтали и грезили о своих желаниях, тянулись к ним, совершая телодвижения или конвульсии. И от этих попыток и двигается весь мир! Нищий хочет стать богатым и начинает работать! Или начинает грабить свое окружение, постепенно приподнимаясь над своим еще вчерашним уровнем. Или же сразу находит богача и грабит его! Толстуха идет в спортивный зал и там до седьмого пота сбрасывает целлюлитные килограммы или, если хватает средств, идет к хирургу на липосакцию. Понимаешь, что это необходимая гармония, без нее падет весь мир!
– Почему он должен пасть? К тому же далеко не каждая толстуха сбросит лишний вес, а нищий заработает капитал…
– Конечно же! В этом и есть смысл, как ты этого не понимаешь?! Кто-то это сможет сделать, но большая часть – нет. И большинство, прости, чудовищ не станет красавицами, а нищие так и сдохнут, всю жизнь питаясь только заплесневелой коркой хлеба!
– Так в чем тогда гармония, когда большинство останется в той же мусорной яме, откуда и начинало?
– А в том, что и те, кто чего-то достиг, и те, которые не достигли ничего, оказываются, в результате, правы! Они считают, что меньшинство должно быть лучше большинства – и это верно, сама жизнь подтверждает их правоту. Ошибка лишь в том, что каждый причисляет себя к этому меньшинству, не понимая, что для успеха нужно как раз большинство – серая масса, неудачники, середнячки, на фоне которых успех единиц выглядит ярким и запоминающимся.
– И?
– Что и? Для того, чтобы был успех у одного – у полсотни, как минимум, должно быть все плохо. А для большого успеха контраст должен смотреться на фоне тысяч! А так представь, какой бы был бред: все фотомодели, все богатые, все на Феррари ездят, все директора! И что тогда – быть фотомоделью уже не эксклюзив, Феррари превратиться в ширпотреб, как Форд Фокус. А самое главное: кем будут командовать директора, если не будет подчиненных?
– Ну, тут я не согласен. До всего надо дорасти, и до Феррари, и до директора…
– Если все будут до этого дорастать, как ты сказал, – перебил его дьявол: то результат не будет выдающимся и запоминающимся. Будет все как у всех. Вот у тебя есть машина?
– Есть, Тойота Авенсис, две тысячи ….
– Неважно. Хорошая машина?
– Да, надежная…
– Вот, – не унимался сатана: машина у тебя есть и хорошая, пусть и не новая, квартира в собственности, жена и двое детей. Ты – успешный человек со стабильной зарплатой в крупной и надежной организации, и ты не счастлив. Так? А все потому, что все это для тебя серо и обыденно – ты думаешь, что так у всех. Хотя у твоего друга Ильи нет такой машины, и он тебе в тайне завидует, хоть и не говорит. Но тебе это не важно, ты не сравниваешь себя с ним и теми, кто в твоем понимании ниже по социальной лестнице. Ты сравниваешь себя со Свистуновым, а чаще с генеральным директором Лавренковым, потому что ему сорок четыре – почти как тебе. И Лавренков ездит на Мерседесе с водителем, а ты добираешься до работы на метро, чтобы не стоять в пробках и впустую не прожигать бензин – экономишь. Но если тебе дать такой же Мерседес, то ты будешь радоваться ему лишь до тех пор, пока такие не станут обычным явлением, как и твоя Тойота.
Сказанное было чистой правдой – хотя сам Константин об этом в подобном ракурсе никогда не задумывался. Действительно, ему хотелось того, что вызывало бы зависть большинства окружающих, а не просто какой-то набор материальных благ.
«И коль уж пришелец был так мудр, – подумал Константин: то его обязательно надо спросить о том, как достичь желаемого, и когда же наконец это случится».
– Так все-таки, будет ли успех у меня?
– У тебя? А ты что, видишь к этому какие-то предпосылки? – изумился его собеседник.
– Пока нет, но когда-то они должны появиться.
– Должны?? Чем это они тебе так задолжали?
– Ну, я же работаю, иду к поставленной перед собой цели, прилагаю усилия. Поэтому, ну как это… «осилит дорогу идущий»!
– Это отговорка, а не поговорка. С чего ты решил, что ты идешь к своему успеху, и то, что ты делаешь это непременно путь к нему? Вот эта твоя унылая деятельность с девяти до шести – это путь к успеху? Ты меня рассмешил! Ты сам-то в это веришь?
– Ты прав. Хочу верить, хочу получить то, что хочу.
– Ты думаешь, ты относишься к десяти процентам, а не к девяноста?
– В целом, да. А неужели надо верить в то, что ты серая мышь?
– Да мне-то все равно во что ты веришь в данном случае. Ты спросил, я ответил.
– Так что тогда, значит, не будет этого ничего у меня? Мечты не сбудутся?
– Вот все вы люди одинаковые! Ты можешь смириться с тем, что все будет плохо у твоего друга или соседа, или даже у девяносто процентов всех людей, но только не у самого себя! Какая чрезвычайная драгоценность – собственная шкура и собственное «я»! С чего ты решил, что у тебя должно быть что-то хорошо или даже замечательно?
Снова возникла пауза, поскольку Иванов не знал что ответить. Доводы про его исключительность и высокие профессиональные и организаторские способности, которые с легкостью принимало его сознание, собеседнику казались малоубедительными. Более того, он их высмеивал и был в этом весьма изощрён.
– Молчишь? Не знаешь, что мне сказать? Тогда послушай. На фоне успешных людей, как ты уже понял, должна быть серая масса остальных обычных. Но даже в этой серой массе должны быть те, кто от нее отличается еще в более худшую сторону. Серая масса тоже должна что-то обсуждать и от чего-то или кого-то пренебрежительно фыркать.
– Ты хочешь сказать, что это я? Серость на фоне серости??
– А почему нет? Почему это должен быть кто-то еще, а не ты? Чем ты так особенен? Объясни.
– Ну, у меня хорошее образование – высшее экономическое…
– Высшее экономическое образование у всех сотрудников вашей компании, за исключением водителей и кладовщика. Еще?
– Но я окончил хороший престижный ВУЗ!
– Он был престижным двадцать лет назад, именно когда ты его окончил. Сейчас таких альма-матер пруд пруди. Что еще?
– У меня была собственная фирма, опыт руководящей работы…
– Да-да, я это уже слышал. И твои собутыльники тоже это слышали не по одному разу! И начальство твое это тоже слышало. Да, все это у тебя было. Именно было: фирма, опыт. А теперь ты манагер неведущего отдела в крупной компании, которого тошнит от своей работы, своих коллег, зарплаты. Тебя, кстати, от самого себя не тошнит?
Жесткий взгляд глаз Ильи уперся в глаза Иванова. Конечно же, это была только его оболочка – так пронзительно Остроухов смотреть не умел. И под действием этого взгляда соврать было невозможным – ни ему, ни себе.
Да! Его тошнит, в том числе и от самого себя. Есть ощущение бездарно потраченного времени, которого уже израсходовано столько, что можно уже сказать, что потеряна вся жизнь. Да, сначала у него все было неплохо и даже очень. Неплохие спортивные успехи, потом свадьба, фирма. Купил квартиру, дачу построил почти. А потом, все понеслось с горы. В один миг все перевернулось, и жизнь полетела под откос, словно поезд, отправленный по неверному пути. Почему? За что? Он часто задавал себе эти вопросы и не мог найти ответов.
Кто был виноват, например, в развале фирмы? Происки конкурентов? Вечный кризис в России? Или может он сам? Сам, потому что не был достаточно требовательным и жестким, старался вести со всеми честную игру – и с подчиненными, и с контрагентами… А, возможно, стоило подходить ко всем также, как его руководство сейчас относится к нему. Отступление влево или вправо от навязанных ими правил – штраф, лишение бонусов, угрозы увольнением.
История не терпит сослагательного наклонения, поэтому остается только догадываться о том, почему бюджеты фирмы стали минусовыми и ее пришлось закрыть.
– Ну что, понял теперь? – отвлек его от мрачных раздумий дьявол.
– Согласен. Тошнит, – ответил Константин и закурил вновь.
– Да я не про это. Это я и так знал, а вот теперь и ты сознался себе. Я про другое. Почему так все.
– А вот с этого места давай уже поподробнее.
– Ну, хочешь поподробнее – пожалуйста. Помнишь, например, сделку с Плотвиным, за которую ты получил только двадцать процентов, а он восемьдесят.
– Помню.
– Так я могу тебе сказать, что объективно там никакой твоей вины нет. По-честному, премию можно было делить сорок на шестьдесят или даже те же двадцать на восемьдесят, но только в твою пользу.
– И почему тогда так как есть? Потому что я не был достаточно красноречив при беседе с маркетинговым директором?
– Да с чего ты это решил? Ты был красноречив и убедителен, по крайней мере, было очень неплохо для уровня серости вашей конторы, – усмехнулся сатана.
– Тебе нравится меня оскорблять? – обиделся Константин, хотя и пытался это скрыть.
– Да нет, не куксись, – скривился псевдо-Илья: просто давай называть вещи своими именами. А то будем тут выражения подбирать! Ты ж не кисейная барышня!
– Так дело все в том, – вернулся к теме инфернальный: что ты ни в чем виноват не был. И любой другой ваш сотрудник на твоем месте получил бы гарантированно половину бонуса, но только не ты.
– Почему?!
– А почему ты не пошел жаловаться к генеральному? Испугался? Решил не злить начальство?
